Незнакомец сделал в темноте странный жест рукой и спросил у Штейна:
— А вы вообще людей спросили? Что они сами хотят? Почему и кто вам дал право за них решать. Мы-то ладно. Считайте нас экономическими оккупантами. Агрессорами. Вне морали и этики. Но вы-то? Штейн? Фидан? Вы знаете, что хочет девочка из Подмосковья? Вы знаете, чего хочет старушка с Алтая? Или парень из Владивостока? Они хотят именно того, что несем им мы. ДОСТАТКА и БЛАГОПОЛУЧИЯ. Они не хотят того, за что радеете вы. За воспитание в трудностях душ. За честность во всем и везде. Они не хотят даже к звездам. И уже давно. И не потому, что они не романтики. А просто уже НИКТО не готов собой жертвовать. А жертвы будут и много. Вам рассказывали давно нашу историю… как мы рвались в Космос. Как погибали первые поселения, как мутировавшие вирусы прорываясь на нашу планету из новых миров выкашивали миллионы… Но у нас не было выбора. У ваших людей он есть. И они выбирают НАС! — Незнакомец поднялся и, пройдя к окну стоя на фоне звездного неба, сказал: — Они выбирают то, что даем им мы и даже не видят того, что у них мы берем. Нам ведь не нужна ваша планета. Она нам даром не нужна, если можно торговать и получать нужную нам органику по такой смешной цене и с учетом того, что люди сами же и оплачивают наши покупки. А уж как мы торгуем, честно или не честно, это вас Штейн уж точно не касается. Все сделки честные пока их таковыми признают обе стороны. Наши партнеры признают их честными. И если за технологии биоконтроля нам отгружают заявленную партию, почему нет? Если за технологии подавления нам дают бонусы в виде тяжелых металлов, кто и что может нам сказать? Если за вшивую акустическую технологию воздействия, нам дают целый остров, где мы можем выращивать, что нас интересует то, вот уж точно вопрос, какое вы имеете право осуждать нас и наши методы?
Штейн, качая головой и кривясь в отвращении, сказал:
— Вы продаете только то, что помогает одним людям подчинять других.
— Штейн, не будьте ребенком. Или у вас это старческое? — Насмешливо сказал гость. — Если бы за органику у нас попросили бы золото, мы вам его, не думая, наковыряли бы по вашей же солнечной системе. В любом количестве. В абсолютно любом. Но наши партнеры захотели именно это и мы им это предоставляем…
— Нет. — Категорично сказал Фидан. — Мы много думали над вашими действиями. Когда еще вы нам интересны были. Теперь у нас другая тема. Вы продаете только то, что позволит вашим партнерам управлять другими людьми только потому, что это выгодно и вам самим. Упорядочить, структурировать общество, подчинить его тем, кто вам удобен. И втюхивая за безумные деньги любую чушь раскрученную вашими помощниками… а на эти деньги ваши помощники будут покупать или производить нужную вам органику… все правильно. Я то же самое сделал бы. Удобно, черт побери. А со временем, когда ваши помощники подготовят все, можно и, не таясь и не прикрываясь партнерами, в бизнес вступить… Хотя вряд ли… Это же такой стимул для мозгов снова начать мечтать о небе, о звездах… до самого конца вы будете скрываться, чтобы люди даже не думали о космосе. До самого конца вы будете контролировать наши научные открытия и испытания. Это же ни для кого не секрет, что на каждом более-менее значимом испытании присутствуют ваши наблюдатели. Куда это рулит человечество? Только вот капсулируясь само в себе и зацикливаясь на ложных ценностях планета все меньше и меньше будет давать гениев. Все меньше и меньше будет появляться людей способных на «прорыв». Способных работать на «рывок». Все будет чинно, благородно и скучно… Ведь то, что вы творите уже было вами сделано однажды.
Видя, что незнакомец с удивлением на него посмотрел Фидан, признался:
— Да, нам об этом тоже рассказывали.
Покачав головой, старик попросил:
— Принеси мне плед и чай, что я на столе оставил. На подоконнике уже остыл, наверное.
Мужчина быстро вернулся и, укутав старика, спросил:
— Ну и что? Ну, сказали не покидать… Мы и так отсюда не вылезаем месяцами. Пусть их. Штейн, не обращай внимания.
Осторожно отпив глоток, старик покивал и ответил:
— Я не об этом думаю. Мне вдруг пришло в голову… А может и ладно. Может так будет только лучше? Всем. И
5.
Анна Андреевна в очередной раз укоряла своего мужа, что именно он решил не дожидаться сына и лететь в Италию. Александр Павлович, терпел этот «пропил своей психики» стоически и даже не напоминал жене, что именно она в последний момент сказала ему, что сын их нагонит со своей подругой. А теперь они узнают, что их единственный, уже, конечно, вполне взрослый оболтус подался в самое пекло конфликта. Узнают от Светланы, которую Сергей беззастенчиво бросил одну в Москве. Эта светловолосая экс-невестка закатила отцу Сергея настоящую истерику по поводу того, что его сын оказался таким подонком и вместо того, что бы везти ее спасать от кошмара в Италию, сам направился непонятно зачем в мятежный город. После такого идиотского поведения она лично боится с ним дальше общаться. Романтизм романтизмом, но кто его знает, что он в очередной раз выкинет. Она больше не хочет его видеть. Александр Павлович, чуть не сказав «вот и замечательно», услышал в конце совсем уж «логичные» в данном моменте признания этой блондинки в любви к Сергею «не смотря ни на что». Только что, заявляя, что она его видеть не хочет, она в тоже время просила передать «Сереженьке», что она очень ждет его звонка. Так как, сама она не может который день до него дозвониться. Александр Павлович немного подивился таким поворотам, но попрощался с девушкой вежливо, обещая, что если найдет Сергея, все ему передаст. Мало ли, и правда невесткой будет. Александр Павлович был очень осторожным человеком.
А Сережа действительно или отключил телефон или вообще утерял его. В то, что сын погиб Александр Павлович не верил. Скорее уж доблестные сотрудники милиции обесточили ближайший ретранслятор сотовых операторов. Он был недалек от истины. На самом деле обесточен был весь город и зарядка, которую Сергей взял с собой, оказалась просто невостребованной. А автомобильную зарядку по вечной своей бытовой рассеянности Сергей с собой взять не додумался. Дорогая мобильная игрушка, подаренная отцом, буквально уже на второй день оказалась абсолютно неуместной и ненужной.
А ретранслятор в городе работал все время, пока стояла блокада. Сотрудники спецслужб во все времена были любителями послушать чужие разговоры. Иногда, особенно молодым сотрудникам, самим казалось, что они получают от этого экстаз больший, чем сексуальное удовлетворение.
Успокаивая жену неторопливыми прогулками по аллее около дома и по пляжу, Александр Павлович в то же время лихорадочно соображал, как получить сведения о сыне в стране, где все люди были озабочены только одним кризисом. Больше того, большинство из знакомых Александра Павловича, на вопрос не могли бы ему посодействовать, довольно откровенно смеялись, заявляя, что сами уже не в России. Только тогда отец испытал некое подобие стыда, за то, что не остался на родине в этот тяжелый период. Благо ему хватало разума этого не говорить вслух. Его бывшее окружение и знакомые просто бы не поняли такого внезапно проявившегося патриотизма. Они были из другой породы. Хотя… ничто человеческое и им не было чуждо.
Вечерами, смотря по спутнику новости из России и сравнивая их с новостями о родине из других стран, Александр Павлович вычленял из потока общего вранья, недоговорок или проскочивших фраз правду и, как мог, передавал ее жене.
— Военные действия остановлены практически везде. Мятежники блокированы. Мирным жителям никто выход из городов не запрещает. Беспорядки и даже массовые прошли по городам Дальнего Востока и в Ростове. В Москве и Питере введены усиленные меры предосторожности. Все собрания грозящие вылиться в марши протеста и прочее просто разгоняются. Президент, выступая, заявил, что эта неделя будет посвящена исключительно налаживанию процесса мирных переговоров с недовольными согражданами. Он уже не говорит на них бандформирования и убийцы. Это хороший знак. Они пойдут на уступки. Готовят мнение общественное, чтобы правильно эти уступки восприняли. Министр финансов выступая сказал, что как только будет заключен договор, экономическая ситуация в стране быстро наладится. Он, конечно, врет насчет быстро наладится, но действительно, если основные очаги будут ликвидированы, то все начнет возвращаться на круги своя. Ведь не смотря на шум и вонь во всем мире потери страна понесла незначительные. Ну, скажем так, далекие от критических. Весь этот кризис это просто паника. Люди начнут успокаиваться, и все пойдет как прежде. Если в головы наших чиновников не взбредет нажиться на этом и они не устроят денежную реформу, мотивируя это борьбой с инфляцией.
— А что они собираются делать с мятежниками? — Спросила Анна Андреевна, озабоченная как бы и ее сына не причислили к ним.
Александр Павлович признался нехотя:
— Не знаю. Об этом молчат. Но если они собираются переговоры вести то уж, думаю, договорятся об амнистии.
— Какой же все-таки это ужас… — причитала, крепясь духом, Анна Андреевна.