Он расплылся в приветливой улыбке, но затараторить не успел, поскольку я напористо задал вопрос:
— Кто она? Та, что говорила со мной по телефону? Самый сногсшибательный голос, который я когда-либо слышал! Я хочу увидеть ее.
Лицо продавца на мгновение стало абсолютно пустым, хотя, сказать по правде, это не сильно отличалось от его привычного выражения. Потом он крепко сжал губы, потупил глаза и весь наморщился, как обычно делает человек, который изо всех сил пытается удержать неуместный в данной ситуации хохот. Наконец Рон справился с собой и тихо произнес:
— Мистер Бринкман… Это была наша программа. Мне жаль, но никакой женщины здесь нет.
Я уставился на него, а затем на дисплей Живого Дома.
— То есть вы утверждаете, что эта штуковина способна звучать… подобным образом?!
Короче, уж не знаю почему, но Рон каким-то образом забыл мне раньше сообщить о наличии у системы нескольких голосовых модулей на выбор. Мой тоннель вовсе не обязан общаться со мной бездушным машинным голосом, объяснил он, я могу при желании наделить его соблазнительным голосом женщины, которая меня очаровала. Господи, сказал я себе, для меня это почти то же самое, как если бы прелестная незнакомка поселилась в моем тоннеле во плоти!
Рон показал мне, как переключать акустические модули. Он объяснил, что в программе есть определенные параметры, которые придают выбранному голосу тот или иной акцент. Интенсивность акцента также можно было варьировать, от едва заметного до такого густого, что хоть размешивай ложкой. Для наглядной демонстрации он выбрал французский акцент и довел его силу от нуля до середины шкалы, где я сказал ему "в самый раз" и велел так и оставить. С одной стороны, несомненный налет интригующей экзотики, с другой, не надо ломать голову над тем, что же она все-таки говорит. Мурашки бегали у меня по спине, когда я слушал этот голосок… То, что надо для одинокого мужчины!
Я выложил всю сумму наличными.
За все эти деньги они выдали мне всего лишь коробочку размером с кулак. В коробочке лежали три чипа и один из этих якобы вечных стогигабайтных дисков. Когда-то редкостные или крайне необходимые вещи ценились на вес золота. Я попытался прикинуть, во сколько раз миллиграмм веса этих компьютерных штучек дороже миллиграмма чистейшего золота, но подсчитать не сумел.
Инструкции оказались простыми и ясными. С чипами я разобрался достаточно легко. Но когда я совершил попытку установить новые программы, у меня отключились светильники во всем тоннеле. Совсем не то, что человек имеет в виду, мечтая о полностью автоматизированном жилье, верно?
Чертыхаясь, я извлек диск на ощупь и перезапустил систему. Свет незамедлительно загорелся. Облегченно вздохнув, я склонился над новыми чипами и внимательно их изучил. Неужто меня угораздило засунуть их не туда или не так?! Однако с виду все было вроде в полном порядке, поэтому я опять вставил диск в машину и попробовал еще раз.
Свет даже не моргнул, но зато моментально вышла из строя вентилляция. Насколько я понял, перешла в аварийный режим. При резком падении атмосферного давления жилой тоннель наглухо герметизируется, спасая жильцов от гибели в результате взрывной декомпрессии. Проблема состояла в том, что у меня не было массивной утечки воздуха и смерть от декомпрессии мне не грозила. Теперь мне грозила смерть от удушья в загерметизированном тоннеле в результате нехватки кислорода и преизбытка углекислого газа.
Чертыхнувшись, я изъял из машины диск с Живым Домом и заново перезапустил систему. Вентиляция сразу заработала, повеял легкий сквознячок.
Если все идет не так, внимательно перечитай инструкции! Даже если ты прочел их уже два раза. Возможно, я что-нибудь упустил?..
К тому времени, когда я сдался и отправился в постель, я успел перечитать эти проклятые инструкции столько раз, что мог без запинки продекламировать их наизусть, включая примечания мелким шрифтом и ссылки на авторские права.
Не менее семи раз я пытался инсталлировать программы с диска, и всякий раз случалось нечто непредсказуемое. Причем ничто не произошло дважды.
Рон покатал мои чипы на ладони, рассматривая их со всех сторон.
— На мой взгляд, с ними все в порядке. Но посмотрим, что скажет Чарлз.
Чарлз оказался высоким упитанным мужчиной средних лет в роговых очках, немного смахивающим на пингвина-переростка. Он моментально обнаружил непорядок.
— Ага! Но это же не тот чип. Взгляните на серийный номер, сэр, тут написано семь-семь-два. Видите? Но здесь должно быть ноль-четыре-девять. Это и есть ваша проблема.
— Очень интересно. Но откуда мне было знать? — сказал я с немалым раздражением. — В инструкциях не сказано ни про какие серийные номера, там написано так: "Чип, помеченный голубым квадратом, установите в гнездо номер девять", — процитировал я по памяти.
— Разумеется, это не ваша вина, — благодушно промолвил Чарлз, пожимая плечами. — Должно быть, кто-то что-то перепутал еще на фабрике. Не волнуйтесь, сэр, мы заменим эти чипы на новый комплект.
Прежде чем уйти, я заставил их тщательно проверить мои новые чипы, дабы убедиться, что они действительно те самые. Все оказалось в полном порядке.
Дома я без труда воткнул новые чипы в надлежащие гнезда, запустил программный диск, и процесс инсталляции пошел без сучка и задоринки. Во всяком случае, это подтверждали абсолютно все сообщения, которые мой тоннельный компьютер по ходу дела выбрасывал на дисплей. Покончив с этим делом, я гордо приказал машине пустить горячую воду в кухонную раковину…
…И грянула бравурная музыка!
Когда я пожелал, чтобы в тоннеле стало немного теплее, светильники плавно потускнели до романтического полумрака.
Ладно, здесь еще можно было усмотреть нечто вроде поэтической логики. Но когда я поинтересовался, который час, а телефон принялся автоматически набирать номер моей матери на Земле… Какое счастье, что мне удалось отменить эту операцию! Мало того, что в том городе уже три часа ночи, когда все добрые люди мирно почивают; но что сказала бы моя драгоценная матушка (которой я звоню гораздо реже, чем ей того хотелось бы), начни я перед ней извиняться, что набрал ее номер просто по ошибке, совершенно случайно?!
Взглянув на часы, я обнаружил, что еще не слишком поздно и можно успеть переговорить с Роном. Номер магазина я набрал вручную и вновь услышал прелестное: "Алло-о?". Затем трубку взял мой продавец, и я описал ему сложившуюся ситуацию. Рон сказал, что он сейчас проконсультируется с Чарлзом. После Чарлза Рон опросил еще четырнадцать человек (экспертов, как он потом выразился, хотя я думаю, что он просто вышел в коридор и отлавливал обычных покупателей). Все это время я терпеливо висел на трубке, мечтая еще раз услышать голос Живого Дома, но нет, ничего подобного.
— Мистер Бринкман? — наконец сказал Рон. — Похоже, ваш компьютер неисправен. Раньше вы использовали все его цепи управления?
— Только некоторые. Моя старая программа не так уж много умеет.
— Понятно. — Я почти увидел, как Рон удовлетворенно кивает головой. — Боюсь, вам придется вызвать специалиста, чтобы проверить компьютер. Бывает, что у машины есть скрытые дефекты, которые проявляются лишь при полной нагрузке, вот как сейчас. Желаю вам успеха, мистер Бринкман!
Мне даже не пришло в голову, что цепи, которые прежде прекрасно работали — например, телефон, — теперь функционируют ненормально. Я просто уселся на пол и вслух обозвал себя кретином. У меня должно было хватить мозгов, чтобы сделать резервную копию моей старой системы, прежде чем начать заигрывать с новой. Не будь я таким идиотом, я бы сейчас реинсталлировал эту резервную копию и снова получил в свое распоряжение прекрасный работоспособный тоннель.
Теперь мне, как в скаутском лагере, пришлось все делать собственными руками. То одно, то другое устройство наотрез отказывалось работать. Это было даже по-своему занимательно, когда наутро я обнаружил, что в моем тоннеле нет горячей воды. Поразмыслив пару минут, я налил воду во все подходящие емкости и подогрел ее на термической плите. По утрам я привык принимать контрастный душ, но тепловатая ванна все-таки лучше, чем ничего.
Зато внутри меня все кипело.
Свой гнев я готов был выплеснуть в любую минуту, лишь бы только подвернулся подходящий субъект на роль козла отпущения. Одри Хэмилтон из компьютерного сервис-центра этим утром не повезло: она взяла трубку.
Через пять минут могучего словоизвержения я вынужден был перевести дух, и тогда Одри наконец представилась возможность задать мне вопрос по существу:
— Мистер Бринкман, где вы приобрели эту программу?
— Бизнес-центр Дэнди, — мрачно сообщил я. — Четвертый уровень Большого Атриума.
— И как эта программа называется?
— Живой Дом, ха-ха.
— О!
Этот незамысловатый звук сказал мне очень многое, а последовавшее за ним молчание оказалось красноречивее любых слов. Наконец она со вздохом произнесла:
— Я вижу, вы сейчас на работе?
— А где же мне быть?! — Я собрался разразиться новой пятиминутной тирадой, но Одри вовремя перебила меня:
— Мы можем встретиться в обеденный перерыв возле вашего тоннеля, мистер Бринкман?
— Боюсь, сегодня у меня не будет обеденного перерыва, поскольку я опоздал на работу! А все потому, что мой тоннель деградировал до интеллектуального уровня хомяка!
Она кивнула с непроницаемым выражением лица.
— Понятно. Прошу прощения, что задаю такие вопросы, но, может быть, вы тогда сумеете уйти с работы пораньше?
Могучим усилием воли я загнал назад очередную тираду, едва не вырвавшуюся наружу, и сквозь зубы сказал:
— Посмотрим, что можно будет сделать. Могу я перезвонить вам по этому номеру?
— Разумеется, сэр.
На самом деле у меня не было никаких проблем с тем, чтобы срочно взять свободных полдня. Просто я желал показать всему миру и каждому, кто имеет или будет иметь какое-то отношение к моему злосчастному компьютеру, что им придется ублажать чрезвычайно разгневанного и недоверчивого клиента. Я довольно быстро разобрался с неотложными делами и перезвонил Одри. Мы назначили рандеву в моем тоннеле через тридцать минут.
Хотя я общался с ней по видеотелефону, до моей тупой башки, уж не знаю почему, так и не дошло, что Одри Хэмилтон очень даже привлекательная женщина. Я сделал это потрясающее открытие лишь тогда, когда увидел ее терпеливо ждущей у моего портала с солидным ремонтным набором в огромном черном пластиковом саквояже. Задним числом я невольно пожалел, что свалял дурака при нашем первом разговоре.
Одри ничего не сказала мне по этому поводу, за что я был ей искренне благодарен. Просто молча подняла свой саквояж и молча последовала за мной в тоннель, как само воплощенное терпение.
— Компьютер в гостиной, вон в той стене, — сообщил я ей, чувствуя себя крайне неловко. — Могу я чем-нибудь помочь вам, мисс Хэмилтон?
Она взглянула на меня так, словно собиралась что-то сказать, но передумала и покачала головой.
— Тогда, может быть, прохладительные напитки?..
— Нет, спасибо.
Ничего не оставалось, кроме как заткнуться и в молчании наблюдать за ее работой. Я выбрал удобное для наблюдений место и уселся на пол. Джейн решила прихватить с собой все стулья, когда сбежала от меня.
Одри принялась методично исследовать раскрытые потроха моего дефективного компьютера какими-то щупами, недовольно бормоча себе под нос. Иногда она ненадолго задумывалась, привычно почесывая затылок, а пару раз даже негромко ругнулась, и притом довольно крепко. Из обширных недр черного аварийного саквояжа стали появляться другие инструменты, а затем приборы, которые она аккуратно подсоединяла к полумертвой сердцевине машины толстыми змеящимися проводами, которые казались мне разноцветными венцами. Так прошел целый час или больше, я уже почти отсидел ягодицы и наконец осмелился подать голос:
— Ну и как обстоят наши дела?
Одри убрала голову из сервисного лючка, чтобы печально ею покачать.
— Не очень.
Она снова залезла в лючок, чтобы через несколько секунд вынырнуть оттуда и показать мне крошечную прямоугольную штучку из серого пластика, зажатую между большим и указательным пальцами ее правой руки.
— Видите это?
Я послушно кивнул.
— Этот чип контролирует шину ввода/вывода информации. Проще говоря, он сначала переводит компьютерные команды в импульсы, которые управляют внешними устройствами, а затем рассылает эти импульсы по соответствующим адресам. С переводом у него все в порядке, но что касается рассылки по адресам… Скажем так, этот чип выбирает конкретный адрес в зависимости от того, какое у него на данный момент настроение.
— Значит, я все-таки не спятил?..
— Насколько я понимаю, нет. Программа думает, что посылает сигнал, допустим, отопительной системе, а вместо этого его получает телефонная цепь. Но в следующий раз тот же сигнал может получить микроволновка или реостат освещения и вообще что угодно. Поэтому все время возникают новые проблемы… — вздохнув, она добавила: — Теперь я пытаюсь выяснить, какие еще элементы работают не так, прежде чем приступить к массированной замене чипов. Предупреждаю, это обойдется вам очень и очень недешево.
— Я купил этот тоннель только месяц назад. У меня есть гарантия. Разве эта гарантия не распространяется на тоннельный компьютер?
Очень медленно, почти печально она покачала головой.
— Мне очень жаль, но гарантия не покрывает таких случаев, как установка владельцем неподходящих чипов в дополнительные гнезда центрального процессора. Я знаю, это не ваша вина. Но очень сильно сомневаюсь, что Бизнес-центр Дэнди изъявит желание компенсировать вам убытки… — Одри протянула руку к клавиатуре и кончиками пальцев тихонько погладила ее. — Бедная машина! — сказала она так, словно уже успела искренне привязаться к моему электронному инвалиду.
Потом она снова углубилась с головой в сервисный лючок и принялась за работу. Я переменил свою позицию на полулежачую. Даже при низкой гравитации человеческая анатомия начинает нудно жаловаться, если слишком долго сидеть на твердом.
И тут внезапно зазвонил телефон.
Одри, чья голова и уши пребывали в непосредственной близости от громкоговорителя, резко дернулась назад и ударилась головой о верхнюю часть лючка.
— Ч-черт! — гулко раздалось из недр моего компьютера.
— Мне ответить?.. — вскочив, растерянно вопросил я.
— Попробуйте, пока я еще не оглохла!..
Но прежде чем я успел попробовать, раздался слабый щелчок, а вслед за ним я услышал сладкие звуки неотразимого женского голоса с французским акцентом.
— Алло-оу? — сказал компьютерный голос с придыханием. Ошарашенный, я внезапно осознал, что мой компьютер отвечает на звонок в такой манере, которая извинительна лишь для мадам низкопробного борделя, и невольно попятился. Надо же, почти все цепи не работают, но эта!..
После длительной паузы другой женский голос неуверенно произнес:
— Джон?..
Ошарашенный вторично, я бездумно откликнулся, повинуясь застарелому условному рефлексу:
— Джейн?.. Джейн!.. Это ты?!
— Алло-оу? — сказал мой компьютер неотразимым бархатным голосом, который я так трепетно выбирал.
— Кто это? — резко спросила Джейн сухим и скрежещущим тоном.
— Менья зовут Фифи, — промурлыкал компьютер. — Джон не может подойти, он о-очень за-анят. Но я могу пег'едать ему ваше са-аб-щение.
Я бросил быстрый взгляд на Одри и обнаружил, что она стоит как статуя и смотрит на меня довольно странно. Я был бы рад провалиться на этом самом месте. Не думаю, что я впал бы в большее замешательство, если бы Одри вдруг обнаружила в моем тоннеле резиновую надувную красотку. Еще вчера вечером мне казалось, что «Фифи» самоё подходящее имя для очаровательной французской мадемуазель, но, увы! Сегодня оно прозвучало жалко, претенциозно и пошло.
— Дьявольщина! — рявкнула Джейн. — Кто ты такая?!
— Ну-у… тепегь я живу-у здесь, — сообщил французистый голос Фифи. — Вы хотите пег'едать Джону са-абщение?
С нечленораздельным рычанием Джейн бросила трубку, и воцарилась глухая тишина.
— Похоже, вам удалось восстановить телефонную цепь, — неловко промямлил я через невероятно долгую минуту.