Девушка вырвала руку.
— Вы… вы негодяй! Легенды! Проклятия, — прошипела она. — Вы никогда не верили ни слову из этой истории об избранной невесте. Полагаю, вы выдумали все это просто, чтобы подразнить меня. Вы хоть что-нибудь воспринимаете всерьез?
— Боюсь, что нет, — протянул он. — И вам это лучше запомнить, леди.
— Мне не нужно ничего запоминать, потому что я никогда больше не увижу вас!
Она задохнулась, почувствовав, как ее лицо горит от унижения.
— Подумать только, я даже на секунду вообразила, что вы могли быть таким как он!
— Как он? — Ланс выглядел озадаченным, затем его глаза вспыхнули.
— А, этот загадочный друг, на которого я похож.
Его губы дрогнули в странной улыбке.
— Он, должно быть, чертовски привлекательный парень.
— Так и есть! Намного привлекательней, чем вы!
Ланс удивленно моргнул.
— Чем больше я смотрю на вас, тем больше понимаю, что между вами вообще нет никакого сходства, — продолжила Розалин. Ею двигала злость и раненая гордость. — Он намного выше, чем вы, и шире в плечах. Его лоб намного благородней, волосы темнее и более блестящие, подбородок гораздо тверже и мужественней. А что касается глаз — они, по крайней мере, в сто раз прекрасней и выразительней ваших.
Ланс повернулся к овальному зеркалу, которое висело около двери, потер рукой челюсть, изучая собственное отражение пораженным взглядом, как будто для этого самодовольного мужчины было шоком услышать, что может существовать кто-то привлекательней его.
Розалин могла поспорить, что нечасто вообще кто-то мог дать этому высокомерному Лансу Сент-Леджеру отпор, не говоря уже о такой застенчивой девушке, как она.
Она продолжила с диким чувством удовлетворения.
— Что касается манер, то в этом мой друг значительно вас превосходит. Такой добрый и любезный. И он цитирует стихи.
— Стихи?
Ланс бросил еще один косой взгляд на свое отражение в зеркале, затем отвел глаза.
— Этот парень действительно декламировал вам поэмы? Звучит так, как будто он невообразимый осел.
— Это не так, — бросила Розалин. — Он мужественный и храбрый, и в тоже время такой благородный. Он бы никогда не воспользовался полубессознательным состоянием леди и не украл поцелуй. Он бы никогда не стал обнимать ее без разрешения.
— Этот глупец спрашивает у женщин разрешения поцеловать их?
В глазах Ланса затанцевали насмешливые искорки.
— Да! И самым нежным способом из всех возможных.
Несмотря на ее злость на Ланса, голос Розалин смягчился от воспоминаний о галантном рыцаре.
— Он бы сказал что-то романтичное, вроде… «Я молю о чести засвидетельствовать вам почтение, леди».
Она пронзила Ланса насмешливым взглядом.
— Вот верный способ сделать это. Джентльменский способ.
— Итак, давайте разберемся с этим. Если бы я только попросил у вас разрешения на поцелуй, вы бы позволили?
— Конечно, нет!
Розалин высоко вздернула подбородок.
— Нет, даже если бы вы умоляли.
Нанеся ему этот последний сокрушительный удар, она приготовилась триумфально удалиться из комнаты. Но ей следовало бы знать, что не так-то легко унять Ланса Сент-Леджера. Она сделала лишь шаг, когда его ладонь обвилась вокруг ее запястья, притягивая девушку обратно к нему.
— С этим есть только одна проблема, миледи, — прошептал Ланс. Его глаза опасно светились. — Я никогда не спрашиваю.
Она не успела даже вздохнуть, как он наклонил ее назад, лишая равновесия и заставляя опереться на свою руку. Испуганный крик вырвался у Розалин, но мужчина заглушил его своими губами, завладев ртом девушки в жестком, яростном поцелуе.
Испуганная, взбешенная, она боролась в его объятиях, молотя кулаками по широкой спине. Беспомощная против железной силы его рук, настойчивого давления его губ. Если Ланс Сент-Леджер имел намерение испугать ее, заставить сбежать из деревни, он не мог быть более беспощадным.
Его рот ранил, опустошал, разрушал ее, вызывая такое головокружение, что Розалин застонала, протестуя. Если бы было возможно призвать сэра Ланселота из могилы, чтобы защитить ее, она бы сделала это. Но все, что она могла, — это подчиниться, дрожа в руках Ланса.
Когда Розалин испугалась, что может снова лишиться сознания, Сент-Леджер отстранился и приподнял ее. Он разглядывал ее, странно нахмурившись, и когда девушка ответила ему укоризненным взглядом, то была удивлена, увидев что-то вроде сожаления в его глазах.
Но этого было недостаточно, чтобы он перестал удерживать ее в своих руках, собираясь поцеловать снова.
— Пожалуйста, не надо! — взмолилась Розалин, пытаясь втиснуть руки между ними и оттолкнуть его.
Но он поймал ее запястья, заводя руки ей за спину, расплющивая груди Розалин о стену своей груди. Она бросила на Ланса умоляющий взгляд, а потом крепко закрыла глаза, пока его рот снова утверждал свои права. На этот раз не так безжалостно. Он был более нежным, более просящим. Его губы скользили по губам Розалин, пробуя, исследуя их, заставляя испробовать и его вкус.
Вкус, который был горячим, странно сладким. Она пыталась держаться твердо, не чувствовать ничего, кроме ледяного возмущения, но это было невозможно, когда его поцелуй становился все более соблазнительным.
К своему испугу, она почувствовала, как ее тело оживает в непроизвольном отклике, как что-то зашевелилось глубоко внутри нее. Возможно, ее давно не целовали. Возможно, ее никогда прежде так не целовали.
Его губы дразнили, его язык скользил в пространстве ее рта, источая влажный тайный жар. Освобожденный голод, о котором она и не подозревала, обнажил темные уголки ее сердца, в которые она прежде не отваживалась заглянуть. Возбуждая ее, пробуждая ее, пугая ее.
Когда Ланс, наконец, отодвинулся, дыхание Розалин было быстрым и поверхностным. Но… таким же было и его.
— Розалин, — хрипло пробормотал он.
В его темных глазах светилась неожиданная нежность, страсть и желание. В них Розалин прочитала и триумф мужчины, который точно знал, что сделал с ней.
Ее жар превратился в стыдливый румянец, она дернулась в сторону, отчаянно пытаясь освободиться. Это яростное движение застало его врасплох, и девушка вырвала одно запястье из его хватки.
Она вслепую так ударила его по лицу, что боль пронзила ей руку. Он отшатнулся с приглушенным рычанием, схватившись за нос, его глаза расширились от изумления. Розалин повернулась и вылетела из гостиной, убегая так быстро, как будто от этого зависела ее жизнь.
Вэл, прихрамывая, двигался по вымощенной дорожке перед домом Эффи. Обеспокоенный угрызениями совести, он даже не заметил тот факт, что входная дверь была широко открыта.
Он с трудом мог поверить в то, что сделал: покинул Ланса, повернувшись спиной к леди, которая нуждалась в его помощи. Леди, о которой в течение нескольких волнующих моментов он думал, как о своей.
Но когда он осознал свою ошибку, услышал как Эффи объявляет, что девушка — невеста Ланса, Ланса, который даже не хотел жену, который казался не в состоянии оценить такую благословенную удачу… Это вызвало такую темную горечь в Вэле, такую дикую ревность к своему брату, что он был глубоко шокирован. Он должен был несколько раз обойти вокруг деревни, пока не почувствовал себя способным подчинить демонов и вернуться. Но сейчас он был готов. Он надеялся совершить достойный, честный поступок и пожелать брату всяческого счастья.
Когда Вэл вступил в холл Эффи, ему пришло на ум, что дом необычно тих. Дверь в гостиную была приоткрыта, и он нерешительно приблизился, не желая наткнуться на влюбленных в объятиях друг друга.
Страсть между Сент-Леджером и его избранной невестой вспыхивала за мгновения, исчисляемые несколькими ударами сердца. Вэл не сомневался, что как только Ланс почувствует это, он не станет тратить время зря.
Вэл осторожно просунул голову в дверь гостиной. Там не было и намека на леди Карлион, но у чайного столика спиной к Вэлу стоял Ланс. Прижав одну руку к лицу, он, казалось, осушал бокал бренди.
— Ланс? — позвал Вэл.
— Какого дьявола тебе надо? — голос Ланса был странно приглушенным.
Вэл проскользнул в комнату, дурное предчувствие заползло в его душу. Что-то здесь пошло ужасно неправильно.
— Где леди Карлион? — спросил он тревожно. — Я не должен пожелать тебе счастья?
— Пожелать мне счастья! — фырканье Ланса перешло в приглушенное проклятье.
Он повернулся, и Вэл задохнулся при виде окровавленного носового платка, прижатого братом к своему лицу.
Темные глаза смотрели на Вэла с раздражением.
— Честно говоря, — сказал он, — я не представляю большого счастья с женщиной, которой я намного больше нравлюсь в образе призрака.
Глава 5
Грозовые облака нависали над деревней всю следующую неделю, холодное, серое море бурлило. Гром иногда, угрожая, грохотал в отдалении, но все не приносил обещанный шторм, создавая невыносимое напряжение в воздухе.
И никто не чувствовал это напряжение острее, чем Ланс Сент-Леджер. То тоскующий, то раздраженный, он нашел выход своим сдерживаемым эмоциям, скрестив шпаги с Рейфом Мортмейном. Отойдя на небольшое расстояние вдоль пляжа от гостиницы «Огонь дракона», мужчины разделись до рубашек и достали великолепную пару рапир из бархатных ножен Рейфа.
Сапоги ударили по скалистому пляжу. Соперники встали лицом к лицу, быстро приветствуя друг друга перед тем, как принять атакующую позу. Сталь заскрежетала по стали.
Это было всего лишь дружеское соперничество, игра, которой Ланс и Рейф часто увлекались. Но любой простолюдин из ближайшей деревни, посмотревший вниз, мог иметь все основания испугаться, подумав, что вражда Сент-Леджеров и Мортмейнов возродилась.
Рейф дрался с дикой грацией, его лицо с орлиными чертами было холодно и сосредоточенно, темные волосы подстрижены на манер римского воина, усы аккуратно подрезаны. Высокий мужчина, он имел преимущество перед Лансом и в дюймах, и в непоколебимой точности движений.
Ланс дрался со своим обычным безрассудством, выплескивая все недавнее разочарование в каждом выпаде и отражении атаки, которые совершал. Разочарование от того, что он почти неделю провел в поисках, хватаясь за любые ниточки, но не обнаружил и следа меча своих предков.
Разочарование же совсем другого рода вызывали воспоминания, которые он, казалось, был не в состоянии отбросить… воспоминания об украденном поцелуе. Его взгляд скользил мимо Рейфа к отдаленным очертаниям гостиницы, к окнам на верхнем этаже.
В этот момент Розалин могла смотреть на него.
— Уф! — фыркнул Ланс, когда кончик рапиры Рейфа миновал его защиту и резко ткнулся в плечо.
— Туше, — насмешливо пропел Рейф.
— Проклятье, Мортмейн, — зарычал Ланс, стискивая задетое плечо. — Думаю, если бы ты уколол меня сильнее, то пронзил бы даже затупленным концом.
— Тогда перестань мечтать о своей возлюбленной леди и будь внимательней.
Ланс принялся было пылко возражать, но тут же остановил себя. Отрицание того, что он думал о Розалин, только подтвердило бы этот факт. И он слишком хорошо знал тактику Рейфа: тот орудовал языком так же жестко, как мечом. Слишком часто Рейф выигрывал вот такие маленькие споры между ними, заставляя Ланса терять контроль над собой.
Но не в этот раз, поклялся Ланс. Не в этот раз. Приняв оборонительную стойку, он приготовился к следующей атаке Рейфа, который кружил вокруг него с природной грацией волка, выслеживающего добычу.
— Леди Карлион все еще здесь, в гостинице, — промурлыкал Рейф. — Если ты из-за этого раздражаешься. Я видел ее собственными глазами этим утром.
Как будто Ланс нуждался в том, чтобы ему об этом сообщали. Он был слишком хорошо осведомлен, что леди Карлион не покинула Торрекомб, провел слишком много бессонных ночей за прошедшую неделю, мечась и ворочаясь, думая о Розалин в «Огне дракона», одной в постели…
Ланс атаковал, нанеся несколько свирепых ударов, которые Рейф легко парировал.
— Мне наплевать на леди Карлион!
— Конечно, — успокоил его Рейф. — Без сомнения. Именно поэтому ты избегаешь пить со мной в кабаке всю неделю. Ты можешь смутиться, столкнувшись с леди, к которой ты … мм… так равнодушен.
Ланс стиснул зубы, пытаясь игнорировать вкрадчивый голос Рейфа, и жестко атаковал серией безрассудных ударов, которые его соперник искусно парировал.
— Никогда прежде не слышал, чтобы ты убегал от женщин. Не то, чтобы я обвинял тебя, учитывая все слухи, которые распускает Эффи о том, что леди Карлион — твоя избранная невеста.
— Может, ты просто заткнешься и будешь драться? — бросил Ланс.
— Прежде чем ты поймешь, что произошло, ты можешь оказаться окольцованным. Особенно, если ты подвержен одному из тех странных порывов Сент-Леджеров, о которых я слышал.
— Единственный порыв, которому я подвержен — это желание задушить тебя, Мортмейн.
Ланс вновь свирепо атаковал, но Рейф легко отскочил назад с приводящей в ярость усмешкой.
— Вот что я скажу тебе, сэр Ланселот. На всякий случай, если твоя леди, может быть, смотрит на нас из своего окна, я мог бы позволить тебе выиграть. Только в этот раз.
Ланс выругался и сделал дикий бросок в сторону Рейфа. Одним искусным движением тот выбил рапиру из его руки. Ланс споткнулся о кусок древесины и позорно упал на спину.
Он раздраженно оперся на локти, пытаясь восстановить дыхание. Вопреки своему вызывающему всяческое одобрение решению, он сделал это снова — позволил Рейфу довести себя до белого каления.
— Сдавайся, Сент-Леджер, — продолжал насмехаться Рейф. Он драматически потрясал рапирой, опуская ее, пока острие не уперлось точно в горло Ланса.
Ланс сердито посмотрел на друга.
— Иди к дьяволу, Мортмейн.
Рейф широко улыбнулся. Облака перемещались по небу, отбрасывая странную тень на его лицо, так, что глаза светились волчьей силой. Ланс ощутил дрожь необъяснимого волнения, как будто на секунду они оба забыли, что острие рапиры Рейфа тупое, и это всего лишь игра, в которую они много раз играли прежде.
Затем Рейф опустил рапиру, странное выражение сменилось дружеской улыбкой. Он протянул руку Лансу и поднял его на ноги. Чувствуя себя скорее недовольным, чем злым, Ланс смахнул песок со своих бриджей, пока Рейф сверялся с карманными часами.
— Семнадцать минут, — заявил Рейф с насмешливым вздохом. — Обычно я могу справиться с тобой и обезоружить за десять. Должно быть, я теряю навык.
— Возможно, те восемь лет, на которые ты меня старше, начинают брать свое, старик, — не растерявшись, ответил Ланс. — Однажды я превзойду тебя.
— Возможно. При условии, что ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть этот день, — сказал Рейф мягко.
Кто-то другой мог подумать, что это замечание и взгляд, который сопровождал его, несли в себе зловещий намек. Но Ланс, еще на заре своей дружбы с Рейфом, понял, что ничто не доставляет этому человеку большего удовольствия, как лишать людей душевного равновесия.
Ланс ответил на замечание грубым жестом, направившись к месту, куда отлетела рапира, чтобы забрать ее. Нагнувшись за оружием, он не смог не бросить украдкой взгляд в направлении гостиничных окон и шепотом выругался.
Казалось, не могло пройти и пяти минут без того, чтобы его мысли не вернулись к Розалин Карлион. Какого дьявола эта женщина все еще остается в Торрекомбе? Она почти не выходила из своей комнаты за прошедшую неделю, но одного ее присутствия в деревне было достаточно, чтобы стать причиной бесконечных проблем Ланса.
Да еще длинный язык Эффи, похваляющейся каждому, кто слушал, что она нашла избранную невесту Ланса Сент-Леджера. Как Ланс и боялся, слухи распространились. Он был осажден ордой Сент-Леджеров и дальних родственников, которых не видел в глаза много лет. Все собрались в Замке Леджер, требуя сказать, когда будет свадьба.
Но хуже всех, без сомнения, был его брат. Вэл просто не мог понять, что могло пойти не так, почему Розалин незамедлительно не отдала свое сердце Лансу. А сам Ланс не собирался просвещать его и признаваться, что вместо ухаживания за своей избранной невестой он сделал все возможное, чтобы заставить ее избегать себя.