Ответа почему-то… почему бы это? Я не дождалась.
Но мне было уже не до тех, кому надо было спасать жизнь, я смотрела на Рамира.
— Поскольку, все в нашей маленькой группе отлично знают о том, кто ты, тебе и спасать наши шкуры.
— Я должен выступить приманкой?
— Точно.
— Как далеко я должен отвести червя?
— Далеко у тебя не получится, да и не надо. Мы стартуем в тот же самый момент, как на тебя накинется он сам.
Рамир промолчал. Он не был человеком, уже очень давно. И даже если он себя ощущал живым, он хорошо помнил, что только по собственной глупости и неудачливости не попал в мир мёртвых, возжелав обмануть смерть. Но ему всё равно было страшно.
— Твоя одежда, Зеон. Ты же не сможешь её сейчас забрать.
Я кивнула.
— Да. Придётся… обойтись без неё.
— Не надо. Я уведу червя и принесу её к тебе.
— Спасибо.
— Не за что, напарник.
Было за что, и мы оба это знали. Рамир, поднявшись в воздух, отлетел от меня почти на пять метров, и с шумом приземлился на песок. Ложноножки всколыхнулись вокруг него, но я не тронулась с места. Рано!
Взлёт вверх, новое приземление, новая атака.
И снова. И снова.
Ещё раз. Ещё…
Пока после очередного приземления, загоняемое ложноножками привидение не оказалось там, где и должно было быть. Ровнёхонько над пастью червя, ожидающего свою вкусную, питательную жертву.
Что было дальше, я уже не смотрела, сорвалась с места, одновременно со змеями. Крайт и Мамба, подхватив своих седоков, уже покатили прочь, к горизонту и… к могильнику, а Тайпан, подхватив меня концом хвоста, поскользил следом с небольшим запозданием, вполне хватившим на то, чтобы одна из ложноножек мазнула меня по лицу…
Ха-змеи не останавливались почти три часа, пока впереди, в толще шуршащего, перекатывающегося, волнующегося песка не показались серые вкрапления гравия.
Впереди был могильник.
— Всё, нам нужен привал, — пробормотала я, сваливаясь с Тайпана и начиная разминать уставшее тело. — И заодно подождём Рамира.
Щека, по которой мазнул червь своей ложноножкой, жутко чесалась, и я подозревала, что если не удержу руки под контролем и начну там расчёсывать, то кожа полезет клочьями, а вот что будет под ней — уже вопрос, на которой ответ знать пока даже я не хотела.
Судя по тому, как отводили от меня взгляд Грэсс и Кит, в этом они были со мной согласны. И это если учесть, что они «знали», что я мужчина! А для мужика — шрамом больше, шрамом меньше — мелочи!
Хотя я всегда практически гуляла под свитком изменения, мысль о том, что моё настоящее лицо может приобрести такое «украшение», меня не просто не радовала — она меня бесила!
Солнце задержалось на краю горизонта и покатилось вниз.
Привал грозил перейти в ночёвку. Это по пустыне я бы согласилась передвигаться в холодную погодку, но не по могильнику, где неверный мой шаг мог стоить жизни всем сразу. Такую цену платить за свою беспечность я не собиралась. Пусть лучше назовут меня параноиком, но я выполню свою работу на «отлично».
Естественно, мне и в голову не пришло объяснять спутникам свои мотивы, но сообщение о том, что привал переходит в ночёвку, все они встретили с облегчением. Ночью гулять по могильнику не хотелось никому.
Когда Рамир появился с моей одеждой, уже был разожжён костёр. Вокруг нашей стоянки был проведён обережный круг из соли, его задачей было остановить любые порождения мёртвого мира, к которому естественно принадлежал и мой призрачный друг.
На Рамира круг не подействовал, но предупредить своего «напарника», чтобы он не входил, я просто не успела. Он пролетел сквозь круг, словно его и не существовало, и скинул около меня одежду, закрученную в тюк из верхнего шаосе. Повернулся к Грэссу и Киту и сам испугался, увидев страх в глазах одного и боевую ярость в глазах другого.
Змей рядом не было. Все три наших верховых друга расползлись в разные стороны — бдеть. В отличие от людей, им надо было для сна меньше времени, хотя и были месяцы (для каждого вида свои), когда они впадали в спячку, и разбудить их не могло ничто на свете. В пункте «никто» исключениями, естественно, были Змеиные проводники.
Мы могли перенастроить организм ха-змея таким образом, что время спячки смещалось в одну или вторую сторону. Платили за это дорого, и мы, и змеи, поэтому к пробуждению из спячки без крайне острой необходимости никто не прибегал.
— Зеон? — спросил Грэсс.
— Да? — отозвалась я, торопливо закутываясь в своё шаосе и закрывая накладкой лицо, под которым могла чесать щеку в своё удовольствие.
— Почему?
— Почему он прошёл сквозь круг? Я вложил в свиток круга несколько исключений. Другие привидения не пройдут, даже если они тут водятся, круг я зачаровал на совесть. Завтра будет сложный переход, вокруг бдят ха-змеи, поэтому Грэсс, ложитесь спать. Мы с Китом подежурим. Да и Рамир…
Призрачный напарник, ощутивший, что сделал что-то не то, кивнул:
— Я могу облететь всю территорию вокруг.
— Так и сделай, — согласилась я коротко. — Если кого-то увидишь, сразу же возвращайся сюда. Хотя, полагаю, эта ночь пройдёт почти спокойно.
Ключевым словом в моей речи было «почти», а Грэсс услышал «спокойно». Ну, что поделать?
Только он в моих глазах после этого потерял ещё несколько пунктов. А вот Кит услышал то, что нужно.
— Почти? — спросил он, когда лорд отошёл подальше.
— Не бывает спокойствия в этом месте, — сообщила я негромко ему то, о чём меня в известность поставил Тайпан, пока мы двигались сюда от охотничьих угодий кольчужного червя. — Здесь свои правила жизни, свои ночные гости. И не бывает, чтобы ночь прошла спокойно. Если боги будут благосклонны, — к кому именно я не стала уточнять, как вроде бы подразумевая, что ко всем нам, — то тогда мы просто услышим звуки отдалённого боя между одним мёртвым и вторым. Если не повезёт, то такой гость появится рядом с местом нашей стоянки, покружит вокруг и уйдёт. В самом плохом случае, нам придётся принимать бой.
— Разве немёртвых мёртвых, — Кит поморщился от того, как прозвучали его слова, но продолжил вопрос: — можно убить?
— Естественно. Для этого надо приложить какие-то определённые усилия, того или иного характера, но сделать это можно. В принципе, я так думаю, что именно здесь наше знание ха-змей, их особенностей, может помочь в смертельном ключе.
— Ты до этого убивал змей?
— Да. Двух агрессивных. Ползли до могильника, но так до него и не добрались, — я поморщилась и замолчала, чтобы не сказать лишнего. Тех змей мне было безумно жалко. Они пострадали ни за что, и, отправляя их к вратам змеиных богов, я надеялась, что по ту сторону врат они обретут куда более достойную жизнь.
— Ты знаешь, что случается со змеиным проводником, если он убивает змею, не нападающую на людей, не агрессивную, не угрожающую кому-то или чему-то?
Я отрицательно покачала головой. Мне и в голову не приходило это узнавать, да что там узнавать! Мне и в голову бы не пришло напасть на змея. Ведь… ведь… это же хуже убийства маленького ребёнка!
Кит хмыкнул.
— Могу догадаться, какие мысли бродят в твоей голове, ведь ты истинный возлюбленный пустыни. Ещё лорд предупреждал держаться с тобой настороже, ты только делаешь вид, что совершенно ничем не интересуешься, когда на деле мимо твоего взгляда не ускользнёт ни одна деталь.
— Кит, ты потерял дар змеиного проводника? — спросила я прямо, сложив воедино две несвязанных части огромной мозаики и получив нужное изображение.
Мужчина криво ухмыльнулся. Отсвет вспыхнувшего на мгновение костра превратил его лицо в застывшую маску.
— Точно, — ответил он, хотя и без того, было очевидно, что «да». — Я убил змею. Просто убил, дурное настроение было. И пустыня отвернулась от меня.
Он ждал от меня сочувствия?
— Дивишься, зачем я тебе это говорю? Затем, что змеиный проводник, утерявший благословение пустыни, забывает всё, что знал когда-то о ха-змеях. И если будет какое-то боевое столкновение, то я буду не более полезен, чем лорд Грэсс.
Ага. Это объясняет, почему дароносцем к Царю змей отправлена именно я — одно из истинных детей пустыни, слышащих её голос, понимающих тех, кого оно лелеет в своих песчаных руках.
— Спасибо, что предупредил, — склонила я голову, — я буду рассчитывать на свои знания и на твои крепкие руки.
Кит хмыкнул.
— Ты иногда говоришь странно.
— Странно? — переспросила я, почувствовав, что сердце обмирает. Он слишком наблюдателен!
— Словно получил образование не в пустыне, а где-то в городе, а только потом оказался среди песков Аррахата.
С плеч словно гора свалилась. Мимо! Но было опасно, и не помешает держаться от Кита подальше, да и вообще закончить эту работу как можно быстрее.
Дед говорил, что это будет неизбежно. Долго «Зеон» — змеиный проводник не просуществует, однажды его заменит Танцующая в песках. Легенда снова зазвучала в аулах цикл назад по моей вине. Я танцевала в песках, босиком, в алом платье, вились волосы, звенели браслеты. Вокруг танцевала моя Коралл, моя коралловая змея, и чужие подсмотрели, как песок качал меня в своих ладонях, поднимал, придерживал, становился крыльями.
Потоки алого света с небес заливали песок, окрашивая его в цвет крови.
Меня назвали «Танцующей в песках», предвестницей жуткой бури.
Потому что после той ночи, когда меня увидели, на следующее утро раньше сезона разразилась страшная буря, уничтожившая аул того, кто за мной подсмотрел и стёршая, загладившая то место, где я танцевала.
— Зеон?
Я кивнула.
— Возможно всё, Кит. Но о некотором лучше не знать для собственной безопасности.
Палач усмехнулся. Он мог бы многое мне сказать о тайнах, своих и чужих, но мои слова звучали не для него. Мои слова звучали для Тайпана, уже тёмной громадой вынырнувшей из завесы обережного круга.
— Ссссспите, — велел он мне шипящим голосом. — Мы будем дежурить всю ночь. А утром отправимся дальше.
Дальше так дальше, утром так утром…
Змеиную мысль о том, что люди так хрупки, я уловила лишь самым краем, но было уже не до этого.
Вытащив из котомки второй плащ, я накрылась им с головой и мгновенно уснула. Силы надо было экономить, силы это то, что нам пригодится скоро… уже очень скоро…
Рассвет холодными серыми мазками опускался на песок. Тянулись серые тени-нити от трёх ха-змей, тишина была такая, что слышно было даже дыхание мужчин. Костёр почти прогорел, и в чёрных углях только вспыхивали мелкими точечками искорки.
Песок шуршал, складываясь в знакомую мелодию грядущей бури, звал меня танцевать.
Щека больше не чесалась — занемела, и мне срочно нужно было зеркало или любая водная поверхность, чтобы посмотреть, что случилось. Потому что ощущение было такое, что лохмотьями с меня слезала внешность Зеона. Страшно. Смертельно страшно.
Мне нужно было хоть какое-то уединение, но даже этого я не могла здесь и сейчас себе позволить.
Снова накатило ощущение, что моё время уходит, убегает, оставляя меня одну. Настоящую.
Вопрос был только в том, какая же я настоящая?
Напев песка стал тише и обиженнее, и, погладив его ладонью, я поднялась на ноги.
Змеи спали. Спал Грэсс и Кит, спал даже Рамир.
Привидение, обычно только изображающее сон, спало на самом деле.
Кра-со-та!
Они спали все!
Причём спали беспробудным сном. Итак, значит, гости появились куда как раньше, чем их ждали.
— Кто здесь? — спросила я тихо.
— Твоя совесть! — отозвалось со всех концов, с крестов, с огромных камней, с маленьких покосившихся холмиков.
Я крутилась вокруг, не понимая, как же так!
Ведь спать мы ложились в другом месте! А сейчас… были ровно посреди могильника.
— Твои страхи!
— Твои сомнения, — отозвались мне с ближайшего огромного валуна.
— Чудесно, — сообщила я, натягивая наручи.
Солевой круг на земле всё так же был, и в тех же размерах, но что-то подсказывало мне, что защиты от него я могу и не дождаться.
— Ты смотри, — неприятно кто-то удивился. — А не боится же!
— Не слышал, — начала было я…
— Ты ври да не завирайся, девка! — страшно грохотнули у меня над ухом.
— Так вот почему я одна не уснула, — усмехнулась я, даже не вздрогнув. — Девка. На женщин ваши чары не действуют.
— Умная…
— И почему таких умных земля носит?
— Да ты посмотри, она ж любимица пустыни.
Серая хмарь поднялась от сырой земли, окутала валуны, кресты, холмы, поднялась бурлящим туманом вверх, распускаясь в разные стороны стелящимся полотном, обнажая тех, кто жил здесь, в могильнике. Ближайшая тварь распахнула кожистые серые крылья. Приплюснутая морда, маленькие глубоко посаженные глазки, две широких ноздри, пасть с двумя рядами клыков, с потёками слизи. Запах гнили и трупного разложения. Ну, конечно. Падальщики.
— Глянь, глянь, ребя! А эта краля даже ещё знает, кто мы такие.
— Вас не знать — себя не уважать, — отозвалась я скупо, опуская руки.
С этими ребятами любое оружие — бесполезно. Против них не помогут ни простые мечи, ни мечи жрецов, ни холодное оружие, ни какой-то металл. Если же они захотят напасть, защититься будет очень сложно.
— Да не такие уж мы и опасные! — закокетничал падальщик сбоку.
Скосив на него взгляд, я хмыкнула.
— Прибедняетесь.
— Есть немного, — согласился он же. — Так, красивая девушка, чего не поукрашать себя. Красивая девушка, а заключи с нами контракт.
— Чтобы после трёх моих желаний, вы же меня сожрали, а я потом обнаружила себя такой же как вы? Нет, нет и ещё раз нет.
— Точно знает, — восхитился кто-то.
Я развела руками.
— Как зовут? — спросил падальщик, сидящий прямо передо мной.
Не отвечая, я усмехнулась.
Исказившаяся клыкастая пасть выглядела куда как впечатляюще, но мы друг друга поняли. Я действительно знала, что это за явление, откуда берётся и куда уходит.
Впервые с падальщиками я познакомилась незадолго после того, как дед Ассан меня забрал к себе на обучение. Когда у меня возник вопрос, а куда денутся все трупы, дед сказал, что пару дней назад туда уже прилетели падальщики. Не живые, не мёртвые, не люди, не монстры. Что-то посреди, застрявшие между миром людей и миром богов. Они уничтожали трупы, и нет, они никого не ели в физическом смысле, они вытягивали из тел мёртвых то немногое, что оставалось в нём — воспоминания, мысли и самое вкусное — чувства.
Свитки на падальщиков не действовали — у них была половина физической сущности.
Мечи, как я уже говорила, на них не действовали тоже — потому что ещё половина их сущности была нематериальной.
— Очень странно, что она нас не боится, — пробормотал падальщик, сидящий на перекладине высокого креста.
— Это хорошо, что не боится, — раздался тихий дребезжащий голосок, махнули крылья, и все падальщики, как один, снялись с места. Они летали наверху, устроив ожесточённую драку за комочек синего света, а на камне передо мной появился… нет, появилась падальщица. Она была стара. Короткий подшёрсток был снежно белый, короткие космы на голове, слабый намёк на волосы, были белые. Обвислые груди были маленькие и сморщенные, едва прикрытые огромным массивным ожерельем. Она была стара… — Надо же, — удивилась старуха. — Действительно, настоящая любимица пустыни.
Я промолчала. Инстинкт, просыпающийся очень редко, во весь голос орал, что лучше молчать, что ни слова, в идеале даже дышать перестать.
Раскрыв крылья, падальщица облетела меня по кругу и вернулась обратно на камень.
— Однажды нас обманул человек, — сказала она. — Пообещал нам отдать душу человека, целиком, полностью, но не отдал и скрылся от нашего взгляда, взяв амулет у Царя змей. Но в дурных руках амулет перестаёт действовать, и мы ждали, когда же власть развратит человека, и мы сможем найти его. Мы ждали долго, очень долго. Но мы дождались, недавно этот человек лишился своей защиты, но он прячется под хрустальным куполом, куда нам нет хода. Ты доставишь за нас послание. Ты станешь тем ключом, что откроет для нас двери к этому человеку. Ты — станешь нашим проводником к его душе. Конечно, эта гниль совсем не чистый свет, нам обещанный, но и это сойдёт.