Скрытые сервиторы открыли двери реклюзиама, и Данте развернулся, чтоб посмотреть на человека, который служил его правой рукой и большими шагами шел к нему. Главный библиарий низко поклонился, филигранные черепа по краям его красной робы соединились у его ног.
— Милорд, простите за это вторжение.
Данте знаком разрешил ему встать.
— Мефистон, старый друг, никакие двери никогда не будут закрыты перед тобой.
Командующий говорил правду, псионические силы Библиария были столь велики, что если бы он пожелал, то мало бы что смогло преградить ему путь внутри крепостных стен.
Мефистон легко встретился с ним взглядом. Данте не требовал, как некоторые командующие Орденами, чтоб его люди считали его воплощением божественности примарха и отводили свои глаза. Повелитель Кровавых Ангелов изучал воина-псайкера, которого Астартес знали как Лорда Смерти. Там где лицо Данте отражало аристократическую мудрость Сангвиния, лицо Мефистона отражало контролируемую враждебность, которая бурлила под тонкой облицовкой его любезности. Ученики говорили о способности Библиария пронзать врагов силой своего взгляда, даже Данте мог почувствовать давление этих горящих глаз.
— Возник деликатный вопрос предельной важности, и мы должны были поторопиться, командующий.
Данте предложил Мефистону сесть рядом с ним на скамейку перед алтарем, но Библиарий отказался. Что бы там не выяснилось, это сильно обеспокоит его. Плохое настроение командующего усилилось, и Мефистон кивнул, чувствуя не сформировавшиеся мысли в разуме Данте.
— К нам пришел сигнал, переданный через сегментум из звездной системы Шенлонг. Наши астропаты подтвердили, что сообщение исходит с борта боевой баржи "Беллус".
— Под командованием Брата-Капитана Идеона, — сказал Данте, — разве ему не было приказано оставаться на мире-гробнице Кибеле?
Мефистон кивнул.
— Но это не просто неповиновение, лорд. Формулировка была путанной и я полагаю, что оно было отправлено в спешке, но оно говорило о происшествиях на поле боя на Кибеле и снова во время атаки на Шенлонг.
Библиарий перевел дыхание.
— Оно говорит о брате, который овладел Копьем Телесто, как это делал сам Сангвиний и о возрастающей вере, что благословение нашего ангельского суверена проявляется через него.
На некоторое время Данте лишился дара речи. Он поднял взгляд на статую Сангвиния, ища наставления в накрытом капюшоном лице.
— Повтори, — приказал он, кивнув, Мефистон воспроизвел слова срочной просьбы Рафена из эйдетической памяти, произнеся их вслух. Концентрируясь, Данте нахмурился, когда услышал отчет Десантника о штурме Несущими Слово Кибелы, прибытии "Беллуса" и последующих приказал жреца Сахиила и Инквизитора Штеля. Когда Библиарий закончил, командующий некоторое время сидел в безмолвии.
— Этот Сахиил видел прикосновение чистейшего к воину Аркио, — размышлял вслух Данте, — такое признание чревато дурными знаками и чрезвычайными положениями и чаще всего плохо заканчивалось. У нас есть подтверждение, что эта сказочка правдива?
— Сообщение несет идентификационный код доверенного ветерана, Сержанта Кориса из роты Капитана Симеона. Я взял на себя смелость пересмотреть его деяния. Его храбрость достойна подражания, лорд, и все равно он периодически демонстрирует скептицизм.
У меня нет сомнений в правдивости его утверждений… Хотя есть несколько беспокоящих аномалий в его голосовом отпечатке.
Данет кивнул.
— Сколько раз это происходило, Мефистон? Сколько Кровавых Ангелов верили, что на них лег отпечаток духа нашего лорда и объявляли себя сосудом его мощи?
— Слишком много, командующий. И все же, разве мы все мы не получили благословение Сангвиния в какой-то степени?
— В самом деле, — согласился Данте, — но мы чтим примарха во многих вещах и не претендуем узурпировать его.
Его глаза сузились.
— Это дело с копьем, эта реликвия была использована так прямолинейно и без моей санкции… Это беспокоит. Мы доверились Штелю и чтили наш долг крови ему, но если мы ошибались…
— Такая гипотеза пустая трата сил, лорд. — Решительно заявил Мефистон. — Что делать дальше совершенно ясно — мы должны изолировать этого Аркио и привести его и святое копье обратно на Ваал без промедления.
— Так и прикажу. Ты отправишь Капитана Галлио с этой задачей. Он хорошо служил мне в почетном карауле и его преданность нашему прародителю несгибаема. Возложи на него командование крейсером "Амарео" и пусть выберет себе воинов.
Мефистон кивнул.
— Если будет угодно командующему, я пошлю так же Брата Воде. Он один из лучших моих алколитов и его второе зрение беспрецедентно в выявлении заражения скверной.
Данте посмотрел на него.
— Это то, что ты ожидаешь найти, брат?
Суровое лицо Библиария не выдало ни одну эмоцию.
— Мы не можем позволить себе вслепую разбираться с этим вопросом.
— Так тому и быть, — согласился командующий, — это сообщение… Будет плохо, если содержимое сигнала Кориса достигнет остальных в Ордене. В лучшем случае это будет растерянность. В худшем это посеет ересь.
— Я присмотрю за этим, лорд. Астропат-канал, который принял эту передачу, будет изолирован по моему приказу. Я персонально прослежу за стиранием его мнемонических энграмм.
Данте встал и подошел обратно к окну.
— Тогда пошли корабль, и мы найдем для себя правду об этом "благословении".
Мефистон остановился на пороге реклюзиама, перед открытыми нараспашку дверьми.
— Мой лорд, — Данте услышал что-то в голосе Библиария, что крайне редко слышал ранее: колебания, чуждые удивительной сдержанности Лорда Смерти.
— Что так беспокоит тебя, старый друг?
— Мы стоим и говорим об этом Аркио, как будто он уже доказал что врет… Но что если парня действительно коснулся Бог Крови?
К его огорчению, командующий Кровавыми Ангелами не ответил своему доброму другу на вопрос.
Глава тринадцатая
Коридоры крепости были забиты кающимися, в потертых, порванных одеждах и кровавых повязках. Эти жалкие души были выжившими во время оккупации, теми, кто еще имел силы, чтоб идти и просить Кровавых Ангелов о помощи. На нижних уровнях Рафен прошел мимо толп серфов Ордена под присмотром Сангвинарного жреца, которые разделяли трофеи из складов под башней. Коробки с лекарствами и едой раздавались среди голодающих, больных гражданских. Там мало чего оставалось, так как большинство припасов было предано огню батальонами Фалькира. Как толпящиеся на площади, люди, которые блокировали путь Рафена, пока он шел по зданию, существовали, кажется, исключительно за счет веры.
Кровавый Ангел был обеспокоен. Снова и снова в его разуме проигрывалась картинка, как вскидывается почетный караул и хладнокровно убивает гражданских, это внушало отвращение до глубины души. Рафен не избегал суровых деяний, когда они были необходимы, но от этой небрежной демонстрации бездушия сжимались его внутренности.
Жители Шенлонга были освобождены и тратить их жизни, чтоб доказать свое положение, шло в разрез с каждой толикой моральных убеждений и сути Космодесантника. Но худшим было то, что само по себе действо было одобрено стадом гражданских, они почти с радостью встречали горящие болты, как будто их охотное самопожертвованием было оправданным. Кто-то натолкнулся на Рафена и он вспыхнул.
— Убирайтесь с дороги! — Рявкнул он, поворачивая строгое лицо к человеку, который дотронулся до него.
— Простите, господин, я хотел поблагодарить…
Он был худым и грязным с налетом кирпичной пыли, но Рафен все еще четко мог разглядеть остатки разодранной униформы сил планетарной обороны. Офицер, судя на нашивкам на рукавах.
— За что? Я тебя не знаю.
— О нет, не за себя, господин, за мою сестру. Не только за то, что ваш Орден вытащил ее из хватки Хаоса, но за то, что ваши братья подарили ей Дар Смерти.
Пока он говорил, он склонил голову.
— Дар смерти? — Странные слова оставляли отвратительный привкус у Рафена. — Ты благодаришь меня, потому что твою сестру застрелил почетный караул? Нет, нет…
— Пожалуйста! — Солдат СПО прижался к нему, — Вы должны понять, мы были так близки, чтоб сломаться. Если бы прошел еще один день без ответа на наши молитвы, многие из нас были бы уверенны, что Император отвернулся от Шенлонга…
Его голос опустился до шепота, как на исповеди.
— Некоторые из нас… Мы почти были готовы подчиниться слову Лоргара…
Он взглядом жег Рафена.
— Но вы спасли нас от этого! Моя сестра с радостью отдала себя возмездию.
— Безумие! — Рафен вырвал свою руку из хватки мужчины и яркой блеснувшей дугой острой стали выхватил свой боевой нож. — Скажи мне, если я попрошу тебя воткнуть его в свое сердце, ты сделаешь это?
Офицер, не колеблясь, разорвал свою накидку и подставил бледную грудь.
— Моя жизнь всецело зависит только от вашего слова, господин!
Он, кажется, пришел в восторг от возможности того, что Рафен может убить его здесь и сейчас. Лицо Кровавого Ангела скривилось в презрении, и он ударил мужчину рукояткой ножа.
— Прочь, трусливый дурак! — Разъяренный Рафен последовал дальше по коридору.
Все люди, которых он поклялся защищать, были в таком состоянии? Разве мужчины и женщины Империума были столь слабы разумом, что примут любой указ, неважно насколько отвратительный, и будут принимать его, как божественное слово Бога-Императора?
Он достиг высоких медных дверей, которые вели в часовню, где поселился Аркио. Под невыразительным взглядом двух почетных стражей туда один за другим входили старшие боевые братья. У них были зачехленные силовые топоры и ручные огнеметы, на концах воронкообразных стволов плясал огонь воспламенителя. Один из них преградил путь Рафену.
— Ты останешься снаружи.
Его голос не терпел возражений.
— На каком основании? — Потребовал ответа Рафен. — Я брат Рафен, родной брат Аркио…
— Мы знаем, кто ты такой, — сказал другой охранник, — это собрание для ветеранов нашего Ордена и ты не один из них.
Рафен грудью столкнулся с охранником, осмелясь толкнуть его.
— Я поговорю с братом и ни один человек, в золотом шлеме или другом, не будет препятствием!
Уголком глаза Рафен увидел, как второй Десантник положил бронированную руку на свой топор и напрягся. Но затем сильная рука отдернула его.
— У нас не будет тут проблем! — Сказал Делос и Рафен развернулся лицом к маске-черепу Капеллана.
— Рафен, поговоришь со мной. — Делос повел его в тихий альков.
— Что не так?
Он отвернулся.
— Клерик, я больше не могу держать язык за зубами. События прошедших дней, изменения, которые они принесли… Мой разум кружится от противоречий, и я боюсь, я упаду в это сумасшествие вместе с ними!
Делос медленно кивнул.
— Я понимаю, брат. Это было тяжким временем для нас всех, и наша вера подверглась испытанию.
— Да! Да! — С жаром воскликнул Рафен. — Ты понимаешь, Делос. Это… тлетворное влияние, которое захватило наши ряды, чрезмерно. Я не могу объяснить, что произошло с моим братом Аркио… И что произошло на площади, я никогда раньше не видел такого…
Капеллан снова кивнул, в его голосе появилось веселье, неуместно исходящее от стального черепа.
— Ты в замешательстве, Рафен и это естественно. Много что произошло с момента прибытия "Беллуса" на Кибелу, и мы все чувствуем это напряжение. Слишком много братьев покинуло нас, твой учитель среди них и это грызет тебя.
Он положил руку в черной броне на грудь Рафена.
— Ты бы не был сыном Сангвиния, если бы не чувствовал так остро каждую смерть, как мы чувствуем смерть нашего лорда прародителя, но он протянул свою длань из прошлого, мой друг, и Аркио сосуд его.
Выражение лица Рафена застыло. Он не мог видеть лица Делоса, но он знал, что Капеллан попал под тоже самое влияние, которое распространилось среди его боевых братьев.
— Да, конечно, — сказал он нейтральным голосом, — спасибо тебе за твою мудрость.
Делос позвал его.
— Пойдем Рафен, — сказал он, — будет справедливо, если ты услышишь слова твоего родного брата. Составь мне компанию.
Капеллан отмахнулся от двух почетных стражей и Рафен последовал за ним, его внутренности похолодели. Там были десятки Кровавых Ангелов, стоявших в паре свободных полукругов в одном конце комнаты. На противоположном крае часовни, где было стеклянное окно и балкон, Рафен увидел еще людей в золотых шлемах, с зачехленным оружием, но, тем не менее, настороже. За ними он заметил намек на отблеск белого и красного. Там был Сахиил, беседовавший с кем-то по обычной тактической связи Десантников. Аркио стоял позади группы, и это не соответствовало его рангу, он был простым рядовым Десантником. Все солдаты Легиона Астартес были генетически спроектированы превосходить людей разумом и телом, и наследие деформация простиралось на все основные параметры, включая рост и манеру вести себя. Каждый Космодесаниник представлял собой предвестника грозы, ростом свыше двух метров, чистокровные воины широко шагали среди меньших рас простых людей, проявляя себя, как какие-то персонажи легенд. И все же, среди остальных, Аркио казался еще выше.
Это было бесспорным. Какая-то аура, неосязаемая и властная, расходилась вокруг от родного брата, выдавая его присутствие.
— В кого превратился мой брат? — Сам себе прошептал Рафен.
— Это великий момент для всех Кровавых Ангелов, — сказал Делос и Рафен не был уверен, что Капеллан не услышал его комментарий, — я бы сказал, что даже сам Данте присел бы, чтоб посмотреть, что будет здесь происходить.
Рафен окинул комнату взглядом, рассматривая лица Десантников, которые пришли с непокрытыми головами и язык телодвижений тех, которые оставались в шлемах. Каждый из них был напряжен от ожидания, сгорая от нетерпения задать вопросы "благословенному". Холод в груди Рафена сжал его сердце ледяной хваткой.