Лицо Десантника окрасилось темно-красным от едва сдерживаемого гнева.
— Ты спрашиваешь меня, испытываю ли я страх? Как ты смеешь? — проревел он. Алактус ткнул пальцем в направлении космопорта, — тебя там не было, когда оружие этих нечестивых демонов обрушилось на наше братство! Я был в последних рядах отступавших, я стоял вместе с Корисом и смотрел, как колдовской огонь охватывал каждого Кровавого Ангела перед нами.
— Я тоже, — из тени сказал Корвус, — я видел. Благородство было выдрано Хаосом из этих людей, доведя их до состояния кровожадных зверей. Они колдовством наслали "Красную жажду" на каждого из них.
Фантом их генетического проклятия Ордена погрузил собравшихся в угрюмое молчание. Злость спала с лица Алактуса и оно стало пепельным.
— Я боюсь, Аркио. Хотя мы сталкиваемся с тьмой до самой смерти, нет Кровавого Ангела, который не боится зверя внутри. Любой, кто скажет, что это не так, врет сам себе. Вот что нас делает сынами Сангвиния. Наша сила… Наше проклятье.
Он покачал головой.
— То, что эти Предатели могут использовать это против нас, пугает до мозга костей.
Корвус согласно кивнул.
— Милостью Императоры мы выжили этим днем, но увидеть такое зрелище и все еще остаться в живых…
Он вздрогнул. Голос Сахиила был низким рыком.
— Этот болезненный лепет распространяется как вирус! Ваши братья умерли за Трон! Вы должны быть горды присоединиться к ним!
— Нет, жрец, — вклинился Аркио, спокойная смиренность усилила его приглушенные слова. Он склонил голову. В его глазах была боль.
— Прости мне мое не согласие, но нет позора в том, что было здесь сказано. Кем бы мы были, если бы могли спокойно смотреть, как наши родичи умирают и ничего не чувствовать? Разве мы бездумные машины убийства в одеждах из плоти?
Он поднял глаза и Рафен почувствовал физический шок, когда их взгляды встретились. По лицу Аркио бежали слезы.
— Я оплакиваю своих братьев.
Аркио взял руку Алактуса и твердо сжал ее.
— Я оплакиваю их и я знаю твой страх, брат — но если это так, то ты так же хорошо знаешь мою ярость, мое желание наказать тех, кто согрешил против нас!
Выражение лица Алактуса изменилось.
— Я знаю, — согласился он, — я знаю это своим сердцем и кровью.
Аркио взглянул на Сангвинарного жреца и к удивлению Рафена, Сахиил тоже кивнул соглашаясь.
— Мы Кровавые Ангелы, — сказал Аркио, его голос хрипел от эмоций. — И у нас есть изъян, но как сказал Аргастес в "багряной литании", но из-за этого мы не слабы!
— Эта черная ярость делает нас сильнее, — сказал Сахиил, цитирую отрывок по памяти, — потому что мы должны противостоять ее искушению каждый день нашей жизни…
— Или будем навечно потеряны, — завершил Корис, — Аркио прав. У нас нет выбора, кроме как драться.
Рафен почувствовал как эти слова нашли отклик в его груди. Вновь вспыхнувшее ощущение цели расцвело среди мужчин и внезапно раны и лишения битвы показались не важными. Желание в них уже существовало само по себе, осознал он, и слова его брата были всего лишь искрой, чтоб разжечь его. Рафен тихо заговорил с братом.
— Ты полон сюрпризов, братишка.
Аркио сдержанно улыбнулся.
— Нет, Рафен. Я такой же, как и ты, космодесантник и слуга Императора и Лорда Сангвиния. Не более того.
— И как мы теперь будем служить им? Ты говорил о стратегии…
Молодой Кровавый Ангел наклонился.
— Смотрите сюда, братья.
Он жестом указал на открытый люк в земле.
— Во время битвы меня отрезало артобстрелом. Заряд мортиры взорвался у моих ног, и я отлетел на решетку на поверхности взлетного поля.
— Дренажный канал, — сказал Туркио, — их множество на протяжении всего космопорта.
— Верно. Сезон дождей на Кибеле сильный, не так ли? И вода собирается здесь в дренажные резервуары.
Корис приглушенно хрюкнул от смеха.
— Проклятье, этот храбрый молодой щенок нашел нам дорогу обратно в порт. Сливные каналы выведут нас точно под Несущих Слово.
Сахиил изучал открытый люк.
— Умно придумано, Аркио. Но только что мы будем делать с этим? Если мы появимся посреди предательского отребья, это будет не лучше чем, если бы мы остались на баррикаде.
Он тяжело взглянул на Кориса.
— И как я уже говорил, это будет гарантированная смерть.
— Точно,— отметил Аркио, — вот почему мы пошлем только нескольких. Брат-сержант Корис поправит меня, если я ошибаюсь, но я полагаю, что достаточно одного человека, чтоб управлять батареями защиты порта, да?
— Противокорабельными пушками? — Корис кивнул и посмотрел на выжившего Технодесантника из своей роты, — Если возьмете туда Люцио, это будет выполнено. Технодесантник ударил по символу шестеренки с черепом на грудной пластине в знак согласия.
— Я приложу к этому руку. Это будет просто.
— Но как только у вас будут пушки, что дальше? — спросил Сахиил, — Они не могут опуститься настолько низко, чтоб ударить по Несущим Слово.
Рафен почувствовал приступ волнения, когда в голове у него развернулся план.
— Мы не будем использовать пушки против наземных отрядов. Наша мишень над головами — "Лорд Огр".
— Флагманский корабль? — спросил Люцио.
— Его орбита прямо над нами… Если он грохнется сверху, это будет как метеоритный шторм…
— Да, это граничит с безумием, — сказал Корис, — но ради Сангвиния, это должно быть сделано!
Сахиил дотянулся до бархатной сумки на поясе.
— Таков приказ. Я лично возглавлю ударную группу. Аркио, за твое красноречие, ты присоединишься ко мне с Корвусом и Люцио.
Он повернулся к Корису.
— Брат-сержант, подбери отделение солдат для сопровождения. Ты поведешь оставшихся воинов организовать диверсионный рейд по периметру, как только мы окажемся в пределах порта.
Корис спрятал свое дурное настроение от этих приказов отсалютовав; ветеран явно надеялся повести группу лично.
— По вашему приказу.
Когда Сахиил отошел, Рафен положил руку на плечо своему командиру.
— Сержант, я хотел бы, чтоб меня тоже туда послали.
Бровь Кориса поднялась.
— Хочешь присматривать за парнем, а? На случай если его опять накроет тактический гений или внезапно откроется красноречие?
Старый воин коротко кивнул.
— Очень хорошо. Возьми еще Алактуса и получи полный запас амуниции из того, что у нас есть.
— Милорд, у остальных почти ничего не останется…
— Да…, — Корис отмахнулся, — Мы побьем их камнями и покроем матом, если понадобится. Ты займись планом брата и заставь его сработать, Рафен.
Рафен больше ничего не сказал когда на выживших опустилась тишина. Сахиил держал медный грааль и бормотал благословения. Каждый Кровавый Ангел смотрел на блестящую копию Алого грааля. Жрец полоснул своим боевым ножом по голому запястью, и тонкая струйка крови потекла в чашу. Затем он вручил ее Корису и тот сделал тоже самое. Чаша переходила от человека к человеку, пока каждый из них не добавил в смесь струйку своей собственной жизненной влаги. Сосуд имел те же очертания и форму, как и наиболее священный и древний артефакт Ордена, Алый Грааль, который содержал кровь каждого Высшего Сангвинарного Жреца. Так было сказано в священном писании Ордена, эти люди — Сахиил был одним из них — разделили толику крови примарха; она была введена им в вены в священном ритуале. Теперь жрец сделал глоток из чаши.
— Кровью, которая нас связывает, — запел он, — и крови, который мы служим.
Он передал чашу дальше по кругу и каждый из них отпил темной, медно-красной жидкости.
— Мы пьем до дна за победу и вспоминаем павших.
Чаша, уже пустая к этому времени, вернулась к Сахиилу.
— За Императора и Сангвиния!
Единым голосом, последние воины Империума на Кибеле подхватили этот клич.
— За Императора и Сангвиния!
СЛИВНОЙ канал был тесен для Космодесантников и нужно отдать должное их боевой дисциплине, по пояс в воде они двигались достаточно тихо, ни разу не потревожив изношенную кладку вокруг них. Дренажный канал не был построен за один раз: в течении веков, трубы расширяли и строили одну над другой, когда все большая часть поверхности Кибелы становилась последним пристанищем для павших на войне. В каких-то местах, проходя через каменные основания огромных склепов и мавзолеев, Десантники могли выстроиться в ряд, вместо того, чтоб идти по одному. Алактус шел впереди, освещая слабым сиянием биолюма в руке. Тусклое зеленое свечение из лампы двигалось и танцевало на стенах и в медлительном потоке воды.
Рафен улавливал очертания мелких паразитов и насекомых падальщиков, когда они разбегались от света. Время от времени Алактус останавливался и изучал путь впереди, слабое свечение открывало старинный текст на Высоком Готике на провалившихся мемориальных камнях. Десантник осмотрел один такой монумент, склонившийся под огромным углом, наполовину закопанный в земле. Имена сотен мужчин были высечены бесконечным потоком букв; жертвы какого-то давно забытого злодеяния на планете, которая, скорее всего уже давно не существует. Еще с тех пор как он был ребенком, в надгробных камнях было что-то такое, что одновременно привлекало и отталкивало Рафена; он как будто понимал, что однажды он обнаружит камень, на котором будет выбито его имя. Момент задумчивости пропал, когда он почувствовал сзади себя Люция. Алактус опять пошел вперед и Рафен последовал за ним.
Чем ближе они подходили к порту, тем чаще в туннеле чувствовалось дуновение ночного сквозняка, приносящего с собой призрачные, бессвязные и тревожащие звуки.
Рафен заметил что поменялась плотность воды; теперь она текла более медленно, стала темной, с маслянистым блеском. Аалктус опять остановился и показал быструю серию жестов. Рафен медленно кивнул, чтоб показать, что понял и передал серию жестов Люцию позади него. Десантник был в точке, где стены частично обвалились, и им нужно было проползти это место. Алактус погрузился в густую воду и свет от биолюмина исчез вместе с ним.
Рафен подождал пока визор его шлема подстроился к темноте и высветил канал в монохромном сером. Он почувствовал, как его похлопали по спине и опустился по колени, затем по грудь в объятья жидкости. Под водой Десантник двигался наощупь, позволив рукам провести его через кучи щебня и плотные осыпи разворошенной земли. Один раз его руки почувствовали что-то, по форме подозрительно напоминающее человеческое бедро, но он поплыл дальше и выбрался из вязкой кучи отбросов. Алактус поставил его на ноги и Рафен рефлекторно потянул руку к лицевому щитку, стереть маслянистую жидкость. На красной керамитовой перчатке остались блестящие, пурпурно-черные комки слипшейся жидкости. Рафен осознал, что задержал дыхание, несмотря на то что загерметизированная силовая броня Адептус Астартес имела свой собственный запас кислорода. Переключив вентиль в снаряжении, он позволил себе вдохнуть воздуха из залитого канала и по его обонятельной памяти пронесся миллион запахов.
Канал был по колено в крови, и ему не нужно было смотреть на другого Десантника, чтоб понять, что он тоже это знает. Когда появились другие члены отделения, Рафен осмотрел то место, где они всплыли.
Теперь они были внутри периметра коспоморта. По подсчетам Рафена они были достаточно близко от того места, где приземлился первый "Громовой ястреб" с "Беллуса". Узкая труба выходила в высокую, сводчатую камеру для стоков, в нее же сходились другие, меньшие сточные каналы. Примерно в шести метрах над головой располагалось взлетное поле, через длинную щель, прегражденную толстыми стальными прутьями решетки, было видно темное небо.
В сезон дождей, через эту решетку стекала вода с феррокритовых площадок, но то, что в данный момент стекало оттуда, было кое-чем совершенно иным. Искривленные формы грудой возвышались над решеткой, сваленные в кучи отбросов. Это были тела, несколько десятков тел, некоторые до сих пор были облачены в броню Кровавых Ангелов. Непрерывным дождем капала кровь, священная жидкость их мертвых братьев омывала их подобно какому-то сокровенному помазанию.
За жалобной капелью благословения мертвых слышались еще звуки, сливающиеся в непрерывный грохот. Демагоги и механизированные вещающие дроны над ними проводили мессу благодарности за победу среди Несущих Слово. Рафен подавил желание сплюнуть и отвернулся. Аркио стоял рядом, его шлем был обращен к небесам, выражение его лица скрывала внушающая страх маска.
— Брат? — прошептал Рафен, — Ты видишь что-нибудь?
Почти с физическим усилием, Аркио оторвался от зрелища.
— Только мертвых.
НЕСУЩИЕ Слово развернули лагерь среди разрушенных зданий порта. Танкред нашел своего господина ковыряющимся в груде мягкого, белого мяса. Держа в одной руке шлем Космодесантника, приспособленный под чашу и сидя на самодельном троне, он казался обманчиво апатичным. Поднеся к губам шлем и вылизывая оттуда остывшую кровь, Искаван следил за приближающимся мучителем.
— Говори, — проворчал он. Судя по тону Темного апостола, Танкред мгновенно понял, что тот был раздражен, несмотря на победу над Кровавыми Ангелами этим днем.
— Новости с орбиты, хозяин. "Вечная Панихида" определила местоположение человеческого корабля в атмосфере газового гиганта и приступила к бомбардировке с низкой орбиты. Под руководством Губительных Сил, мы вынудим их высунуться или уничтожим.
Искаван резко сплюнул.
— В самом деле, чудесная победа, — ответил он с тяжелым сарказмом, — Но никакое количество святых убийств не уменьшит мое омерзение!
Рука Танкреда со щупальцами задрожала, так всегда происходило, когда он был обеспокоен.
— Милорд, что вас беспокоит? Во имя упадка вы захватили этот мир, но все еще стоите в стороне от празднования победы. Хотелось бы знать почему.
В качестве ответа Искаван осушил остатки крови из шлема Астартес, затем откинул его в толпу напевающих солдат.
— Ты был там, Танкред. Ты видел это так же хорошо, как и я.
Он покачал головой.
— По приказу нашего магистра войны мы