Лилит Сэйнткроу
Посвящается Л. И.
Мир. Заклятие начинает действовать
Кто мог бы обмануть любящего?
Вергилий. Энеида. Перевод Н. Федорова
Покинуть преисподнюю и попасть в нее – вовсе не одно и то же.
Тьерс Джафримель
С приходом Пробуждения мирузнал о существовании парапсихологов. После Указа о парапсихологии, ставшего на территории Гегемонии законом, таланты псионов, поставленные под строгий контроль, оказали человечеству множество неоценимых услуг. Кто теперь может представить себе мир без скинлинов и седайин, вместе разрабатывающих новые способы борьбы с вирусом – убийцей генов или методы дальнейшего совершенствования человеческого тела? Кто теперь может вспомнить о временах, когда маги не занимались подробнейшими исследованиями мира колдунов и других, альтернативных миров? Или когда церемониалы и шаманы не отвечали на просьбы верующих и не преследовали преступников, не говоря уже об охране частных домов и целых корпораций? Кто теперь может представить себе мир без псионов?
И все же особое место принадлежит некромантам, ибо именно они могут вступать в то таинственное царство, которое именуется «смерть». Сидя у постели умирающего или провожая в последний путь приговоренного к смерти преступника, некроманты помогают человеческой душе быстрее перенестись в царство мертвых или доводят до сведения живых последнюю волю усопшего. Аккредитованный некромант способен постигать глубины мира финансов и завещаний с той же легкостью, с какой он проникает в безжизненные владения смерти, откуда возвращается с абсолютными доказательствами того, что потусторонний мир все же существует. Помимо этого, некроманты работают в криминальном отделе департамента юстиции Гегемонии, где занимаются поимкой особо опасных преступников и убийц. От некроманта требуется не только умение проникать в царство смерти, но и владение особой магической волей, помогающей ему вернуться в мир живых. Вот почему обучение некроманта стоит немалых денег и является мучительным процессом даже для псионов, воспитанников Академии, наделенных талантом некромантии.
В следующем разделе вы сможете ознакомиться с описанием нескольких случаев, когда аккредитованный некромант оказывался в ситуации, в которой вел себя иначе…
Из брошюры «Что может сделать для вас смерть?».
Отпечатано в типографии Академии парапсихологических искусств «Амадеус», Гегемония
Глава 1
Необъятная утроба склада напоминала горло огромного зверя, и, хотя в просторном помещении было полно воздуха, меня охватил приступ клаустрофобии. Сглотнув, я почувствовала во рту медный привкус; противно запахло мокрой крысиной шерстью – я начинала впадать в панику. Что я делаю? Как я сюда попала? «Да перестань ты, все так просто, раз-два – и готово. Ты же проделывала это сотни раз». Ага, как же.
Свет замигал, начал тускнеть, и тьма подступила еще ближе. «Черт бы взял эти корпорации, экономят, где только могут, даже на собственных складах не хотят сделать нормальное освещение. Хоть бы лампочки заменили, что ли».
Впрочем, если вдуматься, разве должны корпорации учитывать те случаи, когда на их склад забирается преступник? К тому же зрение у меня стало значительно лучше. Я медленно двинулась вперед, тихо и осторожно, мягко ступая по шероховатому неровному полу. Кольца ярко вспыхивали, испуская ровный приглушенный свет. В левой руке я сжимала «Глокстрайк Р-4»; правая, изуродованная, ее поддерживала. Я потратила несколько недель, приучая себя обходиться одной рукой; особенно трудно было научиться метко стрелять. А почему, можете вы спросить, я держала в руках обычный пистолет, если к наплечному ремню у меня были пристегнуты две кобуры с великолепными сорокаваттовыми плазменниками?
Да потому, что Мануэль Булгаров укрылся на складе, забитом пластиковыми бочками с реактивной краской, которой покрывали днища воздушных машин.
Реактивная краска – вещество нелетучее, за исключением тех случаев, когда оно вступает во взаимодействие с плазменным полем. Один выстрел из плазменного пистолета – и вокруг нас мгновенно начало бы бушевать пламя, и хотя теперь я была намного проворнее, чем раньше, вряд ли даже я успела бы убежать от взрыва, произведенного сотнями, если не тысячами, галлонов реактивной краски. Скорость распространения такого взрыва составляет примерно половину скорости света, затем начинается спад. Даже если бы я и сумела выскочить на улицу или выжить, Джейсу уж точно пришел бы конец, поскольку, прикрывая меня сбоку, он пробирался по одному из проходов Т-образного сплетения складских помещений, прячась за голубыми бочками с реактивной краской.
Везет мне: преступника понесло именно на склад с горючими веществами.
Светлые волосы и лицо Джейса были выпачканы в крови, почти полностью скрывшей его татуировку – знак дипломированного псиона, и огромный кровоподтек на левой щеке; кровь сочилась и из раны на плече. Шумная потасовка в баре, в результате которой преступник успел смыться – ну кто, скажите мне, так проводит задержание?
Голубые глаза Джейса выражали спокойную решимость, но дыхание его было немного более учащенным, чем обычно; я чувствовала исходивший от него запах усталости. Почувствовав, как в душе начинает расти тревога, усилием воли я заставила себя успокоиться. Левое плечо покалывало; после смерти демона знак окончательно замолчал. Я дышала глубоко и прерывисто, чувствуя, как ходят ходуном ребра; на лицо упало несколько выбившихся прядей. «Какое счастье, что я теперь почти не потею». Я чувствовала, как на левой щеке шевелятся линии татуировки, изумруд, вживленный над изображением кадуцея, наверное, вспыхивает зеленым огнем. «Прячь лицо, преступник не должен тебя заметить. Заставь его выстрелить пару раз, пусть этот мерзавец себя выдаст».
У Булгарова не было плазменного пистолета; во всяком случае, я так думала, когда он через черный ход выбрался из ночного клуба «Плейраунд», прямо у нас под носом вскочил в машину и умчался. Нас тогда задержал сущий пустяк – драка в клубе. А что вы хотите? «Плейраунд» – злачное место, куда стекаются темные личности со всего города, а когда выяснилось, что мы с Джейсом работаем на полицию, тут все и началось. Будь у Булгарова пистолет, никуда бы он не побежал. Нет, он превратил бы клуб в зону боевых действий.
Возможно.
Я его почти достала, но он действовал молниеносно. Как-то слишком молниеносно для обычного человека. Странно, ведь он же не псион. Я решила сообщить об этом своему диспетчеру Трине и потребовать пятнадцатипроцентной надбавки, поскольку никто мне не сообщил, что Булгарову проводили рекомбинацию генов, а это нарушение Акта Эрдвайла-Стоукса от двадцать восьмого года. Интересная информация, между прочим. Даже необходимая.
У меня все еще ныло плечо от удара о борт машины, когда мы неслись по забитой транспортом Копли-авеню, преследуя Булгарова. Чтобы не напороться на патруль, он летел низко, хотя как можно остаться незамеченным, когда у тебя на хвосте висят два охотника на воздушных байках, непонятно.
Удирать от нас он не имел права, тем более что я представилась как офицер федеральной полиции Гегемонии, однако Булгаров был тертый калач – ему удалось избежать наказания за изнасилование, убийство, вымогательство и незаконную торговлю оружием, не говоря о двух последних случаях, когда нам просто не хватило доказательств. Нет, Булгаров не собирался сдаваться и держался на небольшой высоте именно затем, чтобы не привлекать внимания патруля и увести за собой всего двух охотников вместо целого отряда хорошо вооруженных полицейских. Неплохо придумано и вполне логично, если бы не одно «но»: этими двумя охотниками были почти демоница и шаман, отлично знающий свое дело.
Я снова поймала на себе взгляд Джейса. Посмотрев на меня, он кивнул. Нравилось мне это или нет, но из нас двоих больше рисковала я. Как всегда. Ничего удивительного – за те годы, которые я провела, преследуя преступников, причем исключительно в одиночку, это превратилось у меня в стойкую привычку.
Джейс по-прежнему был отличным напарником. Совсем как в старые добрые времена. Только теперь все изменилось.
Прижимаясь к стене, я осторожно выглянула из-за угла и попыталась прощупать окружающее пространство, чувствуя, как пульсирует жилка у меня на виске и запястье. Склад находился не только под магической защитой, но имел также обычную систему сигнализации. Тем не менее, Булгаров проник в него легко и свободно, словно пришел к себе домой. Нехороший знак. Весьма вероятно, что он где-то раздобыл прибор-защиту от псионов и обычной охраны. Этот хитрый мерзавец на все способен.
«Сконцентрируйся, Дэнни. Не зацикливайся на том, что он не псион. Он опасен и хорошо вооружен».
Правая рука задергалась; с каждым днем, после каждой тренировки она восстанавливала свою силу и гибкость. Три бессонные ночи, в течение которых мы преследовали Булгарова по самым грязным закоулкам северной части Нью-Йорка, сломили даже мою бесконечную выносливость. Джейс мог уснуть в любую минуту, хоть в воздушном авто, хоть на сиденье обычного транспорта, поэтому мне приходилось самой считывать информацию и вести машину. Мы летели на бешеной скорости, не имея ни секунды на то, чтобы остановиться и перевести дух.
Два других охотника – оба нормалы, но хорошо вооруженные – держались поближе к земле, чтобы, в случае чего, достать парня снизу. Верное решение. И хорошо, что к охоте привлекли псиона, тем более что я уже завершила дело с поимкой одного свихнувшегося маги, который устроил бучу в Тигуане. Отлично. Закончив одно дело, я сразу переключилась на другое, без всякой передышки. Мне не хотелось думать ни о чем, кроме одного – как сцапать очередного бандита.
Я бы солгала, если б сказала, что не улыбнулась, когда подумала о длинном списке преступлений Булгарова, к которому добавились еще два убийства и два нераскрытых дела. Я даже не улыбнулась, а ухмыльнулась во весь рот, поскольку теперь Булгарову светило не просто оказаться в тюремной камере, а получить по полной, на всю катушку. Медленно продвигаясь вперед, я подошла к концу прохода и взглянула вверх. На стропилах чисто, но все-таки лишний раз проверить не мешает. Этот сукин сын хитер. Будь он псионом, все было бы куда легче – когда Булгаров выдохся бы окончательно, я бы просто ощутила запах адреналина и энергии и определила, откуда они исходят. Затхлая вонь, которую издавала его энергетика, слегка притупилась и отчаянно пульсировала. Если бы сейчас я опустилась на уровень подсознания и попыталась обнаружить Булгарова, то непременно оказалась бы в зоне действия детонационной цепи его защиты, которую этот мерзавец наверняка постарался себе обеспечить. А я, между прочим, прекрасно могу прожить и без ответного удара, который получила бы, пытаясь взломать защиту, скрывающую нормала от взгляда псиона. После такого удара я завопила бы благим матом. Нет уж, спасибо.
Поэтому на сей раз, я решила положиться на свое чутье. «Что он делает – пробирается к выходу или где-то затаился. Скорее всего, затаился и ждет, когда кто-то из нас окажется на виду, вот тогда он и начнет развлекаться. Для него это все равно что палить по рыбам, плавающим в бочке с водой. Только бы у него не было плазменника! Нет, такого оружия у него нет. Я почти в этом уверена».
«Почти» – это, конечно, еще не все. Когда я говорю: «почти уверена», это означает: «вот дерьмо!»
Аура Джейса легонько коснулась моей; меня окружил отдающий медом и перцем запах шамана, смешанный с удушливой вонью отмирающих клеток человеческого организма. Мне ужасно захотелось как-нибудь отключить свой нос или хотя бы немного его прикрыть. Чувствовать запах смерти не очень приятно, даже если ты сталкивался с ней не один раз и совсем ее не боишься.
Всегда, когда я думаю о смерти, мне кажется, будто знак на моем плече немного холодеет.
«Отбрось, к черту, эти мысли, Дэнни. Вперед, медленно и осторожно, делай свое дело».
Внезапное и резкое «ззз!» заставило меня быстро пригнуться, прикидывая, откуда могли стрелять; в то же время я обложила себя последними словами за это непроизвольное движение. «Черт возьми, Дэнни, если ты слышала выстрел и пуля прошла мимо, не стой – двигайся, двигайся, двигайся! Он выдал себя, теперь ты знаешь, где он!» Я не стала оглядываться – аура Джейса была ясной, чистой и устойчивой. Его не задело.
Снова отрывистые лязгающие щелчки. Я вскочила, двигаясь гораздо быстрее любого смертного, и от этого движения из бочки полетели брызги реактивной краски. Пистолет сам ушел в кобуру, когда я, сжав свои скрюченные пальцы, рванулась вперед и правой рукой вцепилась в край бочки – рука зашлась от боли, но я не обратила на это внимания; мгновенно вскочив на ноги, я рванулась вперед, перепрыгивая через бочки с краской. Кольца отбрасывали яркие золотистые искры – теперь не было смысла прятаться. Воздух кишел свинцом, из бочек во все стороны летели брызги, но я упорно прорывалась вперед. Вот зараза, кажется, у него полуавтоматическая винтовка, судя по звуку – «трэнсом».
Ах ты чертов сукин сын, голь перекатная, кусок дерьма, выползок из Пучкина, да будь у меня хороший пистолет, я бы тебя давно пришила!
Я уже находилась под воздушной платформой. Ее покрытое реактивной краской днище матово поблескивало; наверху виднелась металлическая клетка-кабина, из которой оператор обычно управлял платформой, с лязгом опуская длинные, похожие на щупальца цепи с крюками на конце, подцепляя на них по пять тюков одновременно и переправляя их на место складирования. На самом краю платформы скорчилась мужская фигура, державшая в руках что-то похожее на полуавтоматический «трэнсом», из дула которого то и дело вылетали оранжевые огоньки. Теперь Булгаров целился не в меня, а в бежавшего позади меня Джейса, и от этой мысли я пришла в такую ярость, что, собравшись в комок, вцепилась в край ржавой платформы, немного покачалась в воздухе, пытаясь найти равновесие, затем одним махом подбросила тело так легко, словно вылезла из бассейна. И чуть не упала, оказавшись на платформе, ибо еще не совсем привыкла к своему новому телу и его невероятно быстрой реакции; я по-прежнему иногда теряла ориентацию в пространстве, поскольку двигалась гораздо быстрее, чем раньше.
«Не смей трогать Джейса, ты, мерзавец, или я сдам властям твой труп. Я, конечно, получу за это только половину платы, но… не смей его трогать, кусок дерьма!»
Ствол пистолета слегка подрагивал; вокруг раздавался свист пуль. Я почувствовала удар в живот, потом в грудь – пули попали в бронежилет, но в следующий миг я уже навалилась на Булгарова и одним ударом выбила у него из рук винтовку. Раскаленный металл обжег руки, но я стерпела боль. Булгаров был в полном боевом вооружении, к тому же его реакция была быстрее, чем у обычного человека, но ведь мои гены рекомбинировал демон, а с его работой не сравнится никакая лаборатория.
Во всяком случае, я таких лабораторий не знаю.
Отбросив в сторону «трэнсом», я правой рукой крепко сжала запястье Булгарова, одновременно вывернув ему руку. Звериный вой и сухой треск означали, что я вывихнула ему плечо. Это меня страшно развеселило; изумруд на щеке засиял, и с губ сорвалось «киа!», когда я кулаком ударила Булгарова в солнечное сплетение с такой силой, словно решила пробить его насквозь. Из-за колец на пальцах кулак превратился в настоящий кастет, многократно усиленный моей психической и физической энергией; такой удар мог легко уложить на месте кого угодно. Крик «а-а-а!», который последовал за ударом, показался бы мне весьма забавным, если бы я не почувствовала, как по моему боку побежали теплые струйки крови – опять в живот угодила пуля, пробив мою сверхчеловеческую плоть. Ого. Я почувствовала жжение, но пуля вскоре сама вышла наружу. Из ранки вытекло немного черной крови, потом ее края сошлись, и в следующее мгновение на месте отверстия осталась ровная золотистая кожа. Так, пропала еще одна рубашка. Сколько же их уже было? Тонна, не меньше.