Повисло затяжное молчание. Видимо, на том конце провода ломали голову, как бы обосновать отказ, не нарвавшись на крупные неприятности.
- Жду ответа, - не выдержал Кин. - Вы меня слышите?
- Я не в курсе ваших полномочий, - неуклюже соврал Нариман.
- Надеюсь, подпись Дервенова на моем мандате вас устроит? - Кин с нарочитой небрежностью назвал только фамилию, без чина или должности, давая понять, что с шефом оперативного отдела военной контрразведки он держится накоротке.
Кстати, это соответствовало действительности, поскольку он всегда ухитрялся ладить со своим непосредственным начальником, и гранд-офицер Дервенов не составлял исключения.
- Хотелось бы видеть, конечно... - за неимением лучшего Нариман тянул время.
- Я сейчас отправлю факсимиле на компьютер в блокгаузе, ознакомьтесь и перезвоните мне, - напористо велел Кин и выключил интерком.
Порывшись в планшете, он достал запаянный в пластик, обильно изукрашенный всевозможными кудреватыми росписями высокого начальства мандат, положил на стол, извлек из панели компьютера миниатюрный сканер и водрузил его на документ. Затем включил режим прямой передачи изображения в накопитель центрального гарнизонного компьютера. Пока жужжащий сканер шустро ползал вдоль строк, Кин размышлял о том, какие кары надлежит обрушить на редкостного придурка Наримана по возвращении в штаб-квартиру. Сначала обкорнать ему петлицы, пусть побегает квадр-офицером до самой пенсии. И еще заслать в самую вонючую дыру, какая сыщется, да только вот любая другая планета покажется курортом по сравнению с Тангрой. Пожалуй, самым утонченным наказанием будет опустить в должности и звании, но оставить, вопреки обычной практике, на прежнем месте. Дервенову юмора не занимать, он оценит эту идею по достоинству.
Едва сканер добрался до конца документа и умолк, раздался звонок по интеркому.
- Инспектор Кин? Говорит дежурный по гарнизонной сети Басо.
- Добрый день, Басо, - отозвался Кин. - Что, неполадки при передаче?
- Извините, не понял.
- Я только что отправил вам факсимиле для передачи кадровому отделу.
- Сейчас гляну, - и унтер замолчал, оставив Кина в легком недоумении, а немного погодя сообщил: - Все в порядке, но я звоню по другому поводу. Вам пришла депеша из Генштаба.
- Очень хорошо. Кидайте сюда, я объявлен в сети под своей фамилией.
- Да, вижу, - подтвердил унтер. - Перекидываю.
Прежде чем заняться расшифровкой, Кин принял меры предосторожности, вынув из гнезда штекер и разъединившись с общей сетью. Только после этого он вставил в разъем кристалетку с набором секретных кодов. Пропустив сквозь нее депешу, компьютер выдал на монитор короткий текст:
= СЕМНАДЦАТОМУ =
525, 3.07ВК
Приказываю действовать в рамках компетенции, не отвлекаясь на посторонние задачи. Сосредоточьтесь на выполнении миссии.
= Первый =
Откинувшись на спинку стула, Кин повертел в пальцах скатанный из фольги шарик и вдруг со злостью отшвырнул в угол. Нечистого помянешь, он сразу тут как тут. Дервенов жестко одергивает его, давая понять, что проблему фабров лучше не трогать. До сих пор Кин никак не мог заподозрить своего шефа в особой симпатии к концерну, скорее всего указание спустили сверху, из тех кругов, для которых проект стал обильной кормушкой. Дело принимало двусмысленный, не совсем приятный оборот.
Снова зазвонил интерком, и он поспешно нажал клавишу, ожидая услышать Наримана.
- Инспектор Кин слушает.
- С вами говорят из лазарета, - послышался заунывный голос. - Меня зовут Штайбе, вчера мы с и вами виделись, помните?
- Разумеется, помню.
- Извините, что я вас беспокою... - промямлил фельдшер.
Его смущение не предвещало ничего хорошего. В голове Кина промелькнула шальная мысль: неужто сейчас он услышит об очередном покойнике?
- Нет проблем. Говорите.
- Видите ли... Пациент Даркоф попросил передать вам, что у него есть важная новость, - запинаясь, проговорил Штайбе. - Он не сказал какая. Хочет, чтобы вы пришли.
Значит, Даркоф все-таки вспомнил, кто мог подложить мину в турбоход.
- Приду немного позже, - пообещал Кин. - Сейчас я жду важного звонка. Спасибо, Штайбе.
Выключив интерком, он стер текст с монитора, встал и прошелся по комнате из угла в угол. Поднял скомканную обертку от пастилки, бросил ее в корзину для бумаг.
Начальство погрозило пальчиком, Ронч засел у следователя, сеть отдела контрразведки пока недоступна, и Нариман с ответом не спешит.
Два самых несносных занятия на свете: одно - догонять, другое - ждать.
5. Фабры - это же никто
Меряя комнату шагами по диагонали, Кин снова и снова прокручивал в уме план расследования обстоятельств по делу о мнимом самоубийстве и вдруг обнаружил в цепочке фактов существенное противоречие. Даркоф сказал, что приказ командира ему передал Гронски. Получалось, унтер пробыл в блокгаузе две смены подряд: и утром, и после обеда. Но когда они с Рончем прибыли с космодрома, в адъютантской за пультом сидел Басо.
Спрятав шифровальную кристалетку в бумажник, Кин подсоединил компьютер к общей сети, разыскал графики нарядов по гарнизону. Судя по ним, действительно, вчера с девяти до пятнадцати часов на центральном посту должен был дежурить унтер Басо. Слегка обескураженный неувязкой, он позвонил в блокгауз и попросил Зигу соединить его с командиром гарнизона.
- Слушаю вас, инспектор, - без малейшего энтузиазма откликнулся Абурхад.
- Я хотел бы уточнить одну мелочь, с вашего позволения. Кто вчера дежурил в адъютантской около одиннадцати утра?
- Дайте подумать, - попросил командир гарнизона и после крошечной паузы уверенно сказал: - Ну да, Гронски.
- Но в графике значится Басо.
- Бывает, они подменяют друг друга на часок-другой при необходимости. Не вижу причин для возражений, мне кажется, это в порядке вещей. А вы считаете иначе? - с ноткой вызова произнес Абурхад.
Не без смущения Кин заподозрил, что помимо своей воли начал вызывать у командира гарнизона резкую антипатию и за любым вопросом инспектора, даже самым пустяковым, тому стали мерещиться придирки. Следовало впредь делать на это поправку в общении.
- Отнюдь нет, что вы, - миролюбиво заверил Кин. - Кстати, вы не знаете, по чьей инициативе произошла замена?
- Понятия не имею, - отрезал Абурхад. - Спросите у Басо.
- Что ж, спасибо. До встречи.
- Погодите, инспектор. Могу я узнать, почему вас это заинтересовало?
- Есть кое-какие соображения, - уклончиво сказал Кин. - Но я предпочел бы поделиться ими потом, когда выясню все детали.
Дожидаться капитуляции Наримана пришлось около получаса. Надо полагать, оскандалившийся шеф отдела контрразведки предусмотрительно распорядился изъять из сети заведенную сдуру на штабного эмиссара оперативную разработку и лишь после этого открыть ему доступ. Наконец по интеркому позвонил инженер-системщик и, рассыпавшись в извинениях, сообщил, что сию минуту передаст все необходимые пароли прямо на компьютер многоуважаемого инспектора. Получив обещанное, Кин возликовал и навел курсор на плашку с Недреманным Оком - эмблемой его почтенного и грозного ведомства. Впрочем, армейские остряки давным-давно наградили эмблему, а заодно и всех, кто имеет к ней прямое отношение, дурацким прозвищем "рыбий глаз".
Наконец-то войдя в сверхсекретную сеть отдела армейской контрразведки, Кин увидел, что она построена по типовой схеме, и почувствовал себя, по присловью, как в домашних шлепанцах. Он любил иметь дело с упорядоченной и стройной реальностью компьютерных данных, где хаотическая неоднозначность мира человеческого преображалась в рафинированный сгусток смысла, пиршество строгой классификации и безупречной логики.
Выйдя на базу данных, содержавшую полные досье обитателей гарнизона, он прежде всего сформулировал для компьютера простенькую поисковую задачу: установить, кто из обитателей дома для гражданского персонала когда-либо посещал курорты на планете Лебакс. Затем, коротая время, вернулся к сервисной оболочке, расставил приоритеты многозадачного режима и поинтересовался списком персоналий. Его собственная фамилия там, как и следовало ожидать, отсутствовала. До сих пор ему никак не удавалось припомнить имя и фамилию рыжей зануды из лазарета, бывает же такое. Однако раздражающий вывих памяти прошел, стоило пройтись глазами по перечню. Итак, любовницу Абурхада зовут Жиана Буанье.
Открыв ее досье, Кин пропустил установочные разделы и принялся бегло читать жизнеописание в своей обычной манере, с конца. Вскоре ему удалось выловить весьма и весьма примечательный абзац:
В рамках программы обмена специалистами в 518 г. н. э. три декады (с 4.02 по 14.03) стажировалась в третьей государственной психоневрологической клинике Дастора (столица пл. Дастор). Входила в санкционированный сексуальный контакт с главным врачом вышеуказанной клиники Алъго С. Тови (см. сектор хранения 2-14/ИМ, дело 811-Д-673010). Сообщила ряд ценных сведений. Премирована в размере 150 крд.
За реквизитами платежного ордера следовали ссылки на многоэтажные номера соответствующих досье, куда поступили собранные ею сведения, и уровни допуска к ним.
Значит, дамочка эпизодически работала на второй сектор внешней разведки, ведающий сбором научно-технической информации. Смутные подозрения Кина получили крохотную точку для опоры: коль скоро Буанье побывала на имперской планете да еще имела там сексуальный контакт, ее вполне могли подвергнуть перевербовке. В этом ракурсе интрижка с командиром гарнизона приобретала совершенно иную многообещающую окраску.
Руководствуясь наитием, Кин заглянул в тот раздел психологического портрета, где перечислялись сексуальные наклонности. Так, дефлорация в семнадцать лет - ничего особенного. Бездетна, по второму разу в разводе (о бывших мужьях см. раздел 6а), то бишь скорее правило, чем исключение. Повышенная сексуальность - ого, ни за что бы не подумал. Склонность к оральному сексу - эка невидаль. Стоп! Предпочитает рослых блондинов с хорошо развитой мускулатурой. Вот сюрприз так сюрприз, подумал Кин, ведь Абурхаду скорее всего даже невдомек, что его даму сердца на самом деле волнуют мужчины совершенно другого телосложения. Ладно, любовь слепа, тем паче военно-полевая, но куда смотрел этот паршивый недоделок Нариман, вот что интересно.
От прилива искрящейся радости Кин вскочил и опять прошелся из угла в угол, чуть не пританцовывая на ходу. Между прочим, под кличкой Туман вовсе не обязательно должна скрываться особь мужского пола. Вот что значит умелый сбор сведений на месте и грамотная аналитическая работа.
Скопировав свою счастливую находку на кристалетку и закрыв досье, Кин сделал запрос о ходе выполнения поисковой задачи. Выяснилось, что компьютер успел проработать лишь семьдесят шесть процентов от общего объема данных. Сгоряча Кин чуть не устроил ему тестировку несущей платы, но вовремя сообразил, чем объясняются удручающе низкие темпы. Любому пользователю извне сеть присваивала статус "гость", поэтому слишком много времени отнимали запрос и подтверждение допуска к секретным данным, повторявшиеся каждый раз при обращении за очередным документом. Ничего не поделаешь, придется смириться с проволочками.
Снова развернув длинный список персоналий, он принялся неспешно гонять его по монитору вверх-вниз, выбирая, кем бы еще заняться. Каждая строчка с именем, фамилией, датой рождения и номером досье означала человека и его жизнь, преображенную компьютерами в колоссальный объем восьмеричных знаков: исчерпывающий набор всяческих характеристик, родословная и жизнеописание, заработки, сбережения и расходы, выдержки из сообщений, полученных оперативниками от родственников, приятелей и коллег объекта, плоды надзора изощренными спецсредствами наблюдения, кропотливый труд технических обработчиков, психологов, аналитиков. На какую бы планету ни занесла человека судьба, следом за ним кочевала разбухающая с каждым годом электронная тень, хранящая всю его подноготную, даже то, что сам он забыл или предпочел забыть. Крупные срывы и мелкие грешки, служебные конфликты, склонности и антипатии, политические взгляды, сгоряча брошенные неосторожные слова, семейные драмы, предосудительные делишки, отборные подлости - все фиксировалось, ничто не изымалось, не подлежало забвению и сохранялось в течение полувека после смерти объекта. Иногда Кин забавлялся мыслью, что на самом деле по миру бродят тени электронных досье, они едят и пьют, совокупляются и растят детей, работают, суетятся, мошенничают, кривят душой, даже не задумываясь о том, где сосредоточена их истинная жизнь, в которой нет места недомолвкам, заблуждениям и обману. Как иногда бывало с ним при работе со строго секретными досье, он вдруг замер, ощутив приступ опьянения своей головокружительной властью. Воистину информация - это власть.