К крупье подошел человеке черном смокинге с пристегнутым к лацкану беджем, гласящим, что перед вами не кто иной, как менеджер по работе с клиентами. Он шепнул пару слов крупье, и тот, выдохнув воздух, растворился в толпе. Менеджер встал на его место.
— Играем? — спросил он, вытаскивая из кармана колоду карт.
— Больно у вас за этим столом ставки маленькие, — пожаловался я.
— Поправимая ситуация. — Он улыбнулся. Стоматолог у него был отменный. — Сколько вы хотите поставить?
— Скажем, по тысяче долларов, — сказал я, увеличивая первоначальную ставку в двадцать раз.
— Мы всегда идем навстречу пожеланиям клиента, — произнес он фразу из бегемотовского «Курса молодого бойца». — По тысяче так по тысяче.
Мы сделали ставки, и он принялся тасовать. Только по тому, как он держал колоду, я понял, что передо мной шулер, состоящий в штате казино как раз для того, чтобы не дать особо удачливым клиентам уйти с большим выигрышем.
Дело свое он знал крепко, наш клиент на все сто. Перетасовал колоду, придерживая четыре верхние карты большим пальцем, потом сделал переброс, и они оказались в середине, следующим движением перебросил их в самый низ колоды. Оттуда он будет сдавать себе.
Профессиональный шулер против демона? Шансов нет.
Я взглянул на колоду, и нижние карты переместились наверх. Он сдал мне две.
— Себе, — сказал я не глядя.
— Себе, — согласился он и в открытую сдал себе две карты снизу.
Я внимательно следил за выражением его лица. Он знал, что будет в его картах, поэтому, как только кусочки картона соприкоснулись с зеленым сукном стола, в его глазах появилось торжество. Но по реакции зрителей за моей спиной он понял, что что-то не так, и посмотрел на карты.
Представьте себе ребенка лет девяти, который только что засветил кирпичом в витрину кондитерского магазина и достал из нее самую большую конфету, ту самую, о которой он мечтал с самого младенчества, которой любовался, еще проезжая мимо в коляске, приводимой в движение его бабушкой. И этот самый ребенок только что обнаружил, что вожделенная сласть сделана из папье-маше.
Вот примерно такое лицо было и у менеджера, когда он взглянул на свою раздачу. Две десятки. Я перевернул свои карты. Два туза.
— Ни фига себе, — сказал кто-то за моей спиной, а кто-то более впечатлительный просто охнул.
— Еще? — спросил я.
— Но… — сказал шулер. — Как? Это же… невозможно…
— Да брось ты, — сказал ему кто-то из толпы. — Мужику просто везет.
— Нет, — поддержал разговор другой завсегдатай с весьма кустистой бородой. — Это не просто везение. Такое везение раз в жизни бывает. Виданное ли дело, блек-джек четыре раза подряд.
— Я видел и покруче, — сказал молодой гр… человек в джинсах и легкой ветровке.
— Где же? — поинтересовался бородатый завсегдатай.
— В Монте-Карло, — небрежно бросил молодой человек, окинул нас псевдоскучающим взглядом и отошел в сторону.
Человеческую ложь я узнаю по запаху, так что точно знал, что ни в каком Монте-Карло он не был.
— Так сыграем еще? — спросил я.
— Боюсь, что этот столик на сегодня закрыт, — сказал шулер, и разочарованная толпа начала расходиться.
Сам он покинул игровой зал весьма быстрым шагом и скрылся за дверью с надписью «Служебный вход».
Я пожал плечами и пошел играть в кости, толпа тут же воспрянула духом и обступила меня со всех сторон. Зато место за игровым столом сразу освободили.
Через десять минут крупье сменил кости.
Через двадцать минут сменили самого крупье.
А еще через пять минут и этот столик был закрыт.
Сотрудники казино начали проявлять ко мне нездоровый интерес, и камеры слежения неотступно следовали за мной по всему залу, фиксируя каждое движение.
Я вышел из игрового зала, но не через ту дверь, в которую вошел, и оказался в кегельбане. В конце десятой дорожки был запасный выход.
Кегельбан в аду тоже достаточно популярен, хотя и не как шахматы с футболом. Демоны играют шарами метрового диаметра, а в качестве кеглей используют засушенных грешников.
Ко мне подбежала какая-то девчушка, видимо наслышанная о моих успехах в соседнем зале, и попросила бросить один шар — на удачу, как она сказала.
Шар был легким и маленьким, непривычно ложился в руку, зато дорожка оказалась достаточно ровной, чтобы я смог послать снаряд в самый центр мишеней. Все кегли упали, и девчушка захлопала в ладоши от радости. При этом она чуть ли не подпрыгивала.
Я ей улыбнулся, мысленно пожелав ей никогда более со мной не встречаться, ибо встреча с демоном не может принести удачи просто по определению, и вышел из игорного заведения.
Там меня ждали трое. Все в смокингах и белых рубашечках, шею каждого украшала бабочка. Шеи у них были разными. Двое явно одолжили свои экземпляры у средних размеров быков, руки же у них были от горилл, рост от не самых невысоких жирафов плюс повадки гиены и мозги баобаба.
Третий был ниже ростом и телосложения субтильного. Руку он держал под пиджаком.
— Добрый вечер, — сказал я.
— Вечер добрый, — согласился он. — Поскольку вы выиграли в нашем казино большую сумму денег, мы готовы предоставить вам бесплатный транспорт.
— В морг, — добавил один из амбалов.
Низенький смерил его взглядом, и тот сразу поусох и даже в размерах уменьшился.
— Ничего не имею против пеших прогулок, — сказал я.
— Не слушайте этого дебила. — сказал субтильный. — Бесплатный транспорт в любую точку города.
— Извините, нет.
— Мне придется настоять, — спокойно сказал он и вынул руку из-под пиджака.
В ней был какой-то темный предмет. В предмете была дырочка, словно диковинный глаз, появившийся на конце длинного отростка, и смотрела эта дырочка мне прямо в живот.
— Это оружие? — уточнил я.
— Это «Магнум-357», — сказал он. — С разрывными пулями, снабжен глушителем и пламегасителем. Девять патронов в обойме, десятый в стволе.
— Оружие, — констатировал я. — Вот так вы обращаетесь со своими клиентами?
— С клиентами не так, — сказал он. — Так мы обращаемся только с мошенниками.
— И в чем же я мошенничал?
— Это я и хочу узнать, — сказал он. — Я знаю, что вы мошенничали, но не знаю как. Вы мне расскажете, а взамен мы оставим вам жизнь и даже часть выигранных денег. Пойдемте с нами.
— Это решительно невозможно, — сказал я.
— Почему?
— Потому что я не хочу.
— Да я тоже не очень-то хочу, — сказал он. — Но придется. Работа есть работа.
И ведь не врал же, шельмец, я это ясно видел.
— Поймите, — сказал он, — хозяин нашего казино ничего не имеет против обычной удачи. Но он очень не любит терять деньги, когда его обманывают. Ваш выигрыш простой удачей не объяснить. Рулетка, карты, кости — если бы было что-то одно, то — возможно. Но не все сразу.
— Однако, — сказал я, — вашему хозяину придется удовлетвориться именно таким объяснением.
— Очень жаль, — сказал субтильный, — но это невозможно.
— Похоже, вы мне угрожаете.
— Поверьте, при этом я переступаю через себя.
— Через себя вы можете переступать сколько угодно, — сказал я. — Это ваше личное дело. Но переступить через меня у вас не получится.
— Очень жаль, — повторил он.
Амбалы выросли прямо у него из-за спины, и один из них имел неосторожность положить свою руку мне на плечо.
Поскольку Бегемот просил меня особенно не резвиться, отрывать амбалу руку я не стал. Просто выдернул из сустава и сломал в двух местах. Он ойкнул, обхватил покалеченную конечность непокалеченной и принялся баюкать ее, как младенца. Второй амбал, который в течение всей беседы не раскрывал рта и держал руки за спиной, явил мне и миру принадлежность для игры в американский вариант лапты и попытался возложить ее на мою голову. Я увернулся, ударил по ней ребром ладони, и в руке у амбала остался обрубок длиной около сорока сантиметров.
— Ого, — удивленно сказал амбал.
— Ага, — сказал я.
Амбал оказался из породы весьма упрямых людей, знаете, из тех, которые понимают, что дверь заперта, только после третьего удара плечом. Он попытался воткнуть этот обрубок мне в глаз. Я снова уклонился и ткнул непонятливого типа локтем в висок. Амбал упал на землю и отключился. Или сначала отключился, а потом упал. Но интерес к происходящему он потерял абсолютно.
Тогда субтильный снова навел на меня свою штуковину и что-то с ней сделал. Штуковина полыхнула огнем и плюнула в меня металлическим шариком, летящим на скорости, которой позавидовал бы перепуганный архангел. Поскольку я подобного оборота не ожидал, шарик проделал дырку в моей одежде и попал туда, где у обычного смертного, окажись он на моем месте, был бы живот. Несомненно также, что для смертного такое попадание было бы если не смертельным, то весьма и весьма неприятным.
Я засунул в дырку пальцы, слегка поковырялся и нашел шарик. Мне кажется, что он назывался пулей.
— Мне кажется, что это ваше, — сказал я, протягивая пулю субтильному.
— А почему вы не падаете на асфальт и не истекаете кровью? — поинтересовался он.
Законное в такой ситуации любопытство, должен признать, но у этого грешника были железные нервы. Другие на его месте задавали бы этот вопрос, удирая от меня во весь опор.
— Вы на самом деле хотите услышать объяснение? — спросил я. Подобная храбрость заслуживала уважения.
— Иначе я не стал бы спрашивать, — сказал он. — Кстати, а в голову вам стрелять также бесполезно?
— Увы, — сказал я.
— Клиент-то пошел несговорчивый, — сказал субтильный. — Так как насчет моего вопроса?
— Почему я не падаю на асфальт и не истекаю кровью?
— Именно.
— Вы поверите, если я скажу вам, что я — демон из преисподней?
— А что, вы можете такое сказать?
Я улыбнулся. От улыбки моей демонической ипостаси женщины падают в обморок, а мужчины начинают нервно курить. Увы, моя новая внешность не предоставляла мне подобного психологического преимущества.
— Чисто теоретический вопрос, — сказал я. — Думаю, мне пора.
— Не смею вас далее задерживать, — сказал он.
Я повернулся и пошел в сторону своего временного жилища. Он еще долго стоял на месте учиненного мной побоища, и спиной я чувствовал его взгляд.
* * *
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Мемуары демона Скагса
Запись три тысячи четыреста восемьдесят восьмая
В три часа местного времени телевизионные каналы закончили свое вещание, и я переключился на радио.
Демону для нормального самочувствия не требуется восемь часов в сутки валяться на постели, словно овощу на грядке. Достаточно двух-трех часов, и я снова буду чувствовать себя свеженьким, как только что прибывший в чистилище грешник.
Средства массовой информации весьма полезны, если вам надо за короткое время составить впечатление о какой-либо стране. Буквально за несколько часов можно сделать общие выводы, надо только знать, как и что смотреть, слушать или читать. И конечно же делать правильный анализ узнанного.
Возьмем, к примеру, телевизор. Я посмотрел его пару часов днем и пару часов вечером, переключая каналы, как грешник, в первый раз взявший в руки пульт дистанционного управления. В отличие от того грешника я занимался сим недостойным делом не ради самого процесса нажимания на кнопки с цифрами, а для того, чтобы получить как можно более полную картину.
Обилие на всех телеканалах, как государственных, так и относительно частных, всякого рода рекламы позволило сделать вывод о сжигающей умы жажде денег. При этом хотелось бы заметить, что кариес, критические дни и сухие попки у младенцев отнюдь не являются главными проблемами народонаселения мира под названием Земля.
Думаю, что телевизионная реклама ожесточает смертных и развивает у них комплекс неполноценности. Покупать роскошные машины, отправляться в средиземноморские круизы и открывать валютные счета в иностранных и местных банках могут далеко не все, от силы их наберется процентов десять от общего населения, остальным остается только злобно скрежетать зубами и надеяться, что загробная жизнь расставит все по своим местам. Не расставит. У бедного столько же шансов попасть к нам, сколько и у богатого.