— Твоя взяла. Теперь можешь уходить.
Но Джехан вдруг поняла, что ей не хочется уходить. Ее гнев улетучился в напряжении схватки. Талот была достойным, заслуживающим уважения противником. А эта едва заметная дрожь в голосе… Джехан, тяжело дыша, поднялась на ноги, посмотрела Талот в глаза и медленно спросила:
— Наставники все же позволили тебе остаться сестрой-легионером?
— Да.
— А как тебя наказали?
— Послали в Эр-Фроу за новым оружием для нашего легиона. Чтобы заслужить прощение за… за то, что я сделала. — В ее словах слышалась надежда.
— А что стало с братом-легионером? Его наказали за то, что он взял тебя вместо проститутки?
— Да.
— Как?
— Послали на Первое Испытание, хотя он не пробыл в легионе и года.
— И ты позволила ему…
— Да!..
— Но почему? Почему тебе вдруг захотелось… с мужчиной?
— Будто тебе никогда не хотелось!
— Никогда! А почему тебе этого захотелось?
— Не знаю, — проворчала Талот. Наступило гнетущее молчание. Они сидели не шевелясь. — Он был лучшим легионером в своем легионе и так же силен, как наш лейтенант.
Джехан за эти дни успела проникнуться к лейтенанту невольным уважением.
Дахару здесь не было равных.
— Я не затаю обиды, если ты сейчас уйдешь из моей комнаты, Джехан, — произнесла Талот с достоинством, хотя голос ее дрожал. — Но я очень прошу тебя молчать об этом. Из уважения к сестре-легионеру.
Джехан чувствовала сладкий; теплый запах тела рыжеволосой девушки, различала прядь ее прекрасных волос, спадавшую на упругую грудь.
— Талот, если ты откроешь мне замок в твою комнату, я открою тебе свой.
Талот глубоко вздохнула:
— После всего, что сейчас узнала?
— Забудем об этом! Все в прошлом. У тебя был только один мужчина?
— Один, конечно, один!
— К черту, сейчас это уже не имеет значения! Ты стоишь на клинке чести, ты добудешь для легиона новое оружие. Скажи, ты больше не будешь спать с мужчиной, пока не станешь матерью-легионером?
— Нет!
Джехан нажала на оранжевый круг, и комнату наполнил свет. Она улыбнулась.
— А ты сильный противник.
Талот улыбнулась и придвинулась к девушке:
— Я слабее тебя. Ты чуть не выбила мне плечо из сустава.
— Позвать жреца-легионера?
— Нет. Мне не настолько плохо, чтобы обращаться за помощью.
Они с застенчивым уважением улыбнулись друг другу. Джехан протянула руку и слегка подтолкнула Талот к разбросанным по полу подушкам.
— Нам надо поспать. Тебе во второй караул, а мне в третий.
— Я разбужу тебя. Черт бы побрал эти дни и ночи — никак к ним не привыкну. В Джеле я всегда просыпалась за несколько минут до моего караула.
— Еще бы.
— Джехан, ты поняла, что геды говорили о свете, воздухе и энергии?
— Чушь, — Джехан пожала плечами. — Пусть болтают сколько влезет, лишь бы дали нам новое оружие.
Она нажала на оранжевый круг и опустилась на подушки. Талот, ложась рядом, неожиданно вздрогнула от боли в плече. Через мгновение она уже спала крепким сном. Умение быстро засыпать, чтобы вовремя восстановить силы, — еще один непременный признак настоящего легионера. Глядя в потолок широко открытыми глазами, Джехан прислушивалась к ее мерному дыханию.
— Талот, — тихо позвала она.
Подруга слегка пошевелилась.
— Талот, а как это — с мужчиной?
Но Талот не услышала. Смущенная, Джехан прикрыла глаза и решила оставить ее в покое: несправедливо снова приставать к ней с расспросами.
Талот не какая-нибудь горожанка или проститутка. Она сестра-легионер. И раз наставники не выгнали ее из легиона, значит, ее прегрешение не так ужасно. Наставники не ошибаются.
Джехан закрыла глаза и погрузилась в сон.
* * *
Джелийская проститутка СуСу грациозно встала. Брат-легионер не пошевелился. Он растянулся во весь рост на цветастых подушках. СуСу не поняла, угодила она ему или нет, и это пугало ее. Лейтенант главнокомандующей. Тяжесть его груди на ее щеке, мужской запах, мощное тело, навалившееся сверху, тяжелые толчки, от которых даже теперь, когда все кончилось, у нее внутри все болело. Однако СуСу не могла отделаться от ощущения, что мыслями лейтенант витал где-то далеко. Он лишь мельком взглянул на женщину, не сказал ни слова. Если она не угодила лейтенанту главнокомандующей… Но как узнать об этом? Ее охватил страх — неосознанный, неясный, никогда не покидавший ее, с которым она уже смирилась, как другие проститутки смирялись с рябой кожей или горбатой спиной. Немного поколебавшись, СуСу нажала на странные оранжевый круг, и комната наполнилась светом.
Лейтенант прикрыл глаза рукой.
— Зачем ты это сделала?
Проститутка почувствовала облегчение: мужчина не выглядел рассерженным, но все-таки вид у него был какой-то отсутствующий. Страх вернулся, однако СуСу заставила себя громко рассмеяться.
— Чтобы получше разглядеть тебя.
— Не ври, — резко отрубил он.
Леденящий страх заполнил душу. Если СуСу не угодила лейтенанту главнокомандующей…
И тут с ней произошла странная вещь, как тогда, когда она убедилась в таинственном исчезновении гнойных язв. Но это оказалось похуже страха: девушка услышала жуткий вкрадчивый голос из белого тумана: «Ну и что с того, что ты ему не угодила? — зашептал этот голос. — Ну и что, что он лейтенант главнокомандующей? В городе четыре проститутки, пусть идет к ним. Если ты не угодила ему, если даже всем им откажешь, ты все равно получишь здесь еду».
СуСу зажала уши руками. ЗАМОЛЧИ, ЗАМОЛЧИ, — беззвучно умоляла она вкрадчивый голос. Замолчи, я ничего не могу изменить, я — проститутка.
ЗАМОЛЧИ.
А лейтенант уже стоял рядом и отводил в сторону ее руки.
— Что с тобой. Ты заболела?
СуСу смотрела на него, не в силах вспомнить, кто он и где она находится. Эр-Фроу, галерея проституток… лейтенант главнокомандующей.
Да.
Жуткий вкрадчивый голос умолк.
— Ты заболела? — снова спросил лейтенант, и СуСу вспомнила, что он — из касты целителей, жрец-легионер. Она покачала головой.
Он отпустил ее руки и спокойно произнес:
— Я не хотел пугать тебя. Я велел тебе не лгать, потому что ты сказала это со странной интонацией.
— С какой интонацией? — спросила СуСу и снова рассмеялась. На этот раз она себя услышала.
— Вот с такой. — Он попытался изобразить эти странные нотки. — В чем было дело?
Презирал он ее или испытывал к ней отвращение? СуСу не разбиралась в психологии, а он уже взрослый… Она напряглась… Быть может, он на нее рассердился? Проститутка не решалась взглянуть на лейтенанта. Если она увидит, что он разгневан, странный голос снова примется за свое…
Когда жрец-легионер молча заплатил ей и ушел, СуСу была так ему благодарна, что не могла сдержать слез. Закрыв дверь, она прислонилась к стене, прижала руки к вискам. Только бы этот странный голос не начал сначала, только бы не начал…
Голос не возвращался. Постепенно паника прошла. Наступило время третьего караула. Может быть, этой ночью больше не будет братьев-легионеров, и она сможет поспать.
Наклонившись, СуСу внимательно ощупала и осмотрела пах, но, как ни вглядывалась, обнаружить язвы ей не удалось. Они исчезли и пока не появлялись.
«Потому, что ты в Эр-Фроу, — неожиданно раздался жуткий голос у нее в голове. — Эр-Фроу — не Джела. Трехглазые чудовища — его хозяева — не братья-легионеры. Тебе больше не надо спать с ними, чтобы заработать на кусок хлеба. Ты можешь смело закрывать перед ними свою дверь…»
— Замолчи! — крикнула СуСу. — Замолчи! Я не могу! Не могу!
Ее никто не услышал. Загадочные металлические стены не пропускали звуков. Жуткий вкрадчивый голос тоже замолчал.
14
В городе Эр-Фроу, строя фразы в конфигурациях обнаруженных фактов, мягко рокотал Энциклопедист.
— Заинтересованность людей при Изучении Знания (хотя бы один заданный вопрос): сто двадцать один человек. Заинтересованность в Обучении Проверке Знания: семьдесят два человека. Заинтересованность в Обучении Созиданию: тридцать девять человек. Заинтересованность в Обучении Оружию: пятьсот тридцать четыре человека. Любые вопросы или слова, предполагающие Обучение Единению: ноль человек.
Комната наполнилась запахом замешательства и напряжения. Все восемнадцать гедов, как можно теснее прижавшись друг к другу, слушали доклад зонда, запущенного на остров. Там обитало племя людей, по крайней мере половина из которых мутировала в результате радиоактивного облучения.
Безрукие дети, слепые взрослые, одно слюнявое дебильное существо, которому другие отказали даже в предсмертном спаривании. Племя слишком мало. В условиях непрекращающихся мутаций люди вырождаются из поколения в поколение. Их не хватает для создания необходимого генофонда. Геды, жалобно рыдая, ползли прочь от экрана, а потом…
…А потом ничего. Несколько «дней» не поступало никаких сообщений.
Последнее принятое изображение мерцало на экране Энциклопедиста. Но вдруг, совершенно неожиданно, зонд заработал снова. Перемещаясь в нескольких метрах над землей, он передавал изображение разрушенного корпуса корабля.
Часть обломков успела истлеть, но двигатель все еще продолжал излучать перемежающиеся волны радиации и стазиса.
— Сколько? — спросил Крак'гар, выражая общее недоумение. — Сколько длится каждый период стазиса?
Этого выяснить не удалось. Вскоре зонд прекратил трансляцию, и на мониторе замер последний кадр. В нем был древний старик.
Лицо старика, изборожденное глубокими морщинами, скрывала седая всклокоченная борода. На ветхом мундире виднелись символы, которые геды отыскали в памяти Энциклопедиста. Эти же символы — серп луны, звезда и двойная спираль — были замечены на одном из человеческих кораблей в тот краткий миг, когда корабль гедов возник из подпространства и выстрелил.
Человек смотрел прямо в камеру зонда. Его раскинутые руки, скованные стазисом, замерли в стремительном движении перед маленьким экраном, на котором тоже застыли какие-то символы.
— Сколько? — повторил Гракс. — Депигментированный гигант, должно быть, успел родиться и вырасти в периоды между стазисами, но сколько поколений сменилось перед ним?
Ответа не последовало.
Энциклопедист снова заурчал, сообщая собранные факты, но уже о тех, кто недавно поселился в городе: двести шестьдесят семь человек оставались в своих комнатах в одиночестве. Триста тридцать четыре провели по крайней мере часть темного периода с другим человеком, двести восемьдесят из них использовали поведение спаривания: двести шестьдесят — мужчина-женщина, два — мужчина-мужчина, шестьдесят два — женщина-женщина. Спаривания в группах и, следовательно, подобия Единения, не наблюдалось.
Геды переглянулись. Их феромоны пахли удивлением и отвращением. Ясно, что у этих существ численно-рациональное мышление и нет группового спаривания. Никто не собирается вместе, чтобы укрепить чувство комфорта и солидарности в новой среде, которая должна казаться людям враждебной и раздражающей. Только пары.
— Слова, классифицируемые как вербальное насилие, уровень один, два и три, звучали в диалогах сорока одной соединившейся пары. Действия, классифицируемые как автуальное насилие, имели место в шести парах. Анализ показывает…
В комнате запахло изумлением, а потом и ужасом. Такого Энциклопедист не регистрировал ни у одного численно-рационального вида, такого не было во Вселенной. Насилие во время спаривания! Одному из гедов стало плохо.
Это был Р'греф, подросток. Он испытал физический шок: мышцы спины напряглись, все три глаза безумно вращались на трясущейся голове, и вдобавок он потерял контроль над своими феромонами. Комнату наполнила жуткая смесь запахов. Геды, кто поближе, немедленно вскарабкались на спину лежащего собрата, обняли его руками и ногами, начали поглаживать по животу, ногам, рукам и голове. Все семнадцать бормотали формулы Единения, хотя и не входили в транс. Это пошло с тех далеких времен, когда солидарность только еще становилась генетической необходимостью. Выживали лишь те группы, члены которых не восставали друг против друга, ибо конфронтация приводила к состоянию, в котором пребывал сейчас Р'греф.
Семнадцать гедов дышали прерывисто, словно избегали воздуха, отравленного вонью неконтролируемых феромонов.
— Гармония поет с нами, Р'греф.
— Гармония поет с нами.
— И пусть это длится вечно.
— Это продлится вечно. Душистый Р'греф.
— Гармония…
Все остальное было забыто. Комфорт, солидарность, восстановление сил.
Кто-то бросил команду Энциклопедисту, и экраны погасли. Исчезли изображения Эйрис и Келовара, Дахара и СуСу, Джехан и Талот. Теперь их не видел никто, кроме Энциклопедиста, который без устали наблюдал, изучал, анализировал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
И если вы наказываете,
То наказывайте
Подобным тому, чем вы
Были наказаны.
А если терпите, то это—лучшее для терпеливых.
Коран (Сура 16. Пчелы.)
15
— Эйрис! С тобой все в порядке?
Ондар, комната которой находилась рядом с комнатой Эйрис, торопливо шла по дорожке из серого врофа. Ее хорошенькое круглое личико выражало беспокойство, руки были судорожно прижаты к груди. Эйрис замерла от удивления. Она черпала глину из ручья, который бежал в зарослях между двумя делизийскими залами. Ноги перепачканы грязью, в руках пригоршни липкой глины.
— А что со мной может случиться? Вокруг наши посты, — ответила она.
— Значит, ты не слышала.
— Что? Я отправилась за глиной для…
— Да брось же ее! Пойдем! — Ондар испуганно оглянулась, схватила Эйрис за рукав туники и потащила ко входу в зал.
Они очутились словно в кипящем котле.
За десятициклы пребывания в Эр-Фроу делизийцы до неузнаваемости изменили здание. Гам затихал, только когда все население отправлялось на занятия, в остальное же время залы напоминали делизийский базар, хотя сами торговцы были очень далеко от Делизии. Портные предлагали новые туники из распоротых и перекроенных подушек гедов. Сапожники торговали мягкими кожаными сандалиями, скрепленными тонкой проволокой гедов, которую утащили во время занятий в Доме Обучения. Продавалось все, что можно было достать в Эр-Фроу: чаши для еды, проволока, магнитные цилиндрики, подушки, куски врофа, триболо; а кроме того, предметы, изготовленные в Эр-Фроу или принесенные из Делизии: ножи, чашки, мыло, бритвы, сети, ремни, даже косметика и украшения. Кушанья, приготовленные из свежей дичи и ягод, собранных в чащобе возле западной стены Эр-Фроу, — приятное дополнение к однообразному меню, предлагаемому по четыре раза в день круглыми столами.
На базаре толклись музыканты с деревянными флейтами и ювелиры с побрякушками, точильщики ножей и телохранители, держатели игорных притонов и прачки, проститутки и знахарки, предлагавшие вонючее пойло из трав, которое помогало забеременеть, избавиться от плода или стать неутомимым в любовных забавах.
Когда делизийцы отправлялись в Дом Обучения, базар кочевал вместе с ними. Быстро выяснилось, что геды, чтобы вести свои нудные беседы, требуют только поголовного присутствия и относительной тишины. И во время занятий на делизийской половине в каждой группе продолжалась обычная напряженная жизнь, с той лишь разницей, что люди вели себя потише. Они играли и торговались, шили и вязали, ругались или спали, а за ними неустанно следили солдаты.
Но сейчас взгляды присутствующих в Доме Обучения делизийцев были прикованы к джелийским легионерам, руки — в любую минуту готовы выхватить из-за пояса оружие.
Гвалт, поразивший Эйрис, когда она вслед за Ондар прошла в зал, совсем не напоминал привычный гомон большого базара.
— В чем дело? Что случилось? — встревожилась она.
Ондар указала на середину зала, однако Эйрис не могла ничего разглядеть за спинами зевак.
— Не делай так больше, Эйрис. Не рискуй ради собственной прихоти. — Подошедший Келовар сверкнул на нее прозрачными глазами. Она попыталась освободить руку от его мертвой хватки. Ей не нравилось, когда он начинал командовать.