— Наоборот. Очень толково… Будто отличник на уроке…
Юрик хмыкнул:
— Потому что привык. Зачетов-то знаете сколько пришлось сдавать…
— Зачетов — где?
— В школе… А многовариантность развития… Ну, это когда в одном Краснохолмске есть Ручейковый проезд, а в другом его нет…
— Это что же… значит, существует множество Краснохолмсков? — довольно ровным тоном поинтересовался Валентин. Не удивляться так не удивляться. Верить так верить. В конце концов, была в словах мальчишки четкая логика…
— Краснохолмсков… их не много, конечно. Он один, только в разных вариантах…
— Ну и… значит, жители его тоже в разных вариантах? Я, например… В одном варианте сижу здесь, а в другом… скажем, лежу дома на диване и смотрю телевизор, потому что Господь уберег меня от визита в “Аистенок”, будь он неладен…
— Я… не знаю, — как-то сдавленно сказал Юрик. — Это можно по-всякому думать. Тут даже ученые путаются и спорят, а я кто…
— А ты — кто? — вырвалось у Валентина.
— Я? — Юрик смешался. И вдруг хихикнул, меняя тон: — Отрок, вы же сами сказали.
Валентин заставил себя расслабиться. Усмехнулся:
— Ну, скажи тогда, отрок… поймал ты в тот раз золотую рыбку?
— Поймал… — почему-то невесело отозвался Юрик. — Дождался, когда солнечный блик зажегся, и вытащил сеткой.
— Ты… это серьезно?
— Вполне, — искренне сказал Юрик.
— Ну и… выполнила она желание?
Еще тише Юрик проговорил:
— Такая рыбка… она ведь не как в сказке… Чтобы желание исполнилось, надо ее… сжать в кулаке. До смерти… А она живая, не мог я. Носил в кармане, всегда с собой…
— Как в кармане? Она же должна жить в воде!
— Не-е… Это такая рыбка… раз в сутки обмокаешь в воду, и ей хватит. Завернешь в тряпочку, и она там спит потихоньку…
— Ну а как же… то твое желание? — не удержался Валентин. — Оно какое было?
— Желание-то? Поскорее домой вернуться… Меня ведь туда, в Ручейковый проезд, почти что силой сослали. Дома смута началась, вот отец и Учитель меня и сплавили от греха подальше. Чтобы жив остался… Учитель ведал Переход, и там, в Краснохолмске, у него был друг. Такой же старый дед…
— Юрик, а что за смута? И где это?
Он ожидал услышать про одно из мест вроде Саид-Хара. Но Юрик сказал будто через силу:
— В Юр-Танка-пале… Княжество такое. К югу от осевого меридиана, между Лазоревым морем и Дикой равниной…
Здесь, в загадочном доме, при этой ненатуральной луне, после всех странных событий, что уже случились, можно было поверить и не в такое. К тому же Валентин чуял: Юрик не врет. Другое дело — может, мальчишка придумал себе сказку и сам поверил в нее на сто процентов… Валентин спросил осторожно:
— И что? С той поры ты так и не вернулся и свое княжество?
— Ну почему же! — Юрик оживился. Сел на подоконник верхом — одна нога в комнате, другая снаружи. — Осенью Учитель прислал за мной. Потому что… — Он опять угас, заговорил вполголоса. — Отец умер, мне надо было заступать на княжение…
— Вот оно что! Значит, тебя… — “Значит, тебя недаром дразнили Князем те ребята”, — чуть не сорвалось у Валентина.
Юрик понял моментально:
— Ну да. Как-то просочилось это… слух, кто я такой. Но они, конечно, не думали, что это по правде, не верили… Да ведь и вы не верите…
— Как же тебя зовут?
Он тихонько посопел опять.
— Так и зовут… Верховный князь Юр-Танка…
Валентин как бы провалился в воспоминание о “машине”. О странном фильме, который машина пустила задом наперед и стерла потом. Это было как падение во сне. Как жутковатая догадка…
— Князь… А было в твоей жизни такое? Две конницы мчатся по дикому полю друг на друга, а ты идешь между ними, пеший, маленький. С белой шапкой в руке…
Он ощутил, как не только телом — всеми нервами дернулся к нему Юр-Танка.
— Было! Это был мятеж!.. Они изрубили бы друг друга все до одного. Я был на холме. Соскочил с Дики — это моя лошадь, — побежал между ними, шапку поднял. Древний такой обычай…
— Как же ты уцелел?
— Они не посмели. Передние остановили коней, хотя задние напирали… А я стою полумертвый от испуга. Рыжий Медведь подъехал, бросил меч. “Делай, князь, что хочешь…” Я говорю: “Ступай, я после решу…”
— И… что решил?
— А что я мог сам-то? Учитель всегда советовал. Он был самый главный маг во всей округе… Он всегда говорил: “Если есть хоть капелька возможности — не убивай. Потому что никому не ведомо, будет ли душа человеческая в другой жизни счастливее, чем в нынешней…” Ну, я и сказал Медведю: “Живи с миром. Служи, как служил отцу…”
— И он… не предал потом?
— Медведь-то? Не-е… Валентин Валерьич, а вы откуда знаете… ну, про этот случай на поле?
— Из компьютера… Темная история. Совершенно непонятная. Может, ты объяснишь?
Он поведал про все, что было с “машиной” и фильмом. Юрик — верховный князь Юр-Танка — сидел, уперевшись ладонями в освещенный луной подоконник, и покачивал ногами. А когда Валентин кончил, он сказал:
— Ну, тут, наверное, такая штука. Машина приняла вашу программу, но дополнительно зациклилась на идее многовариантности. Принялась писать самый реальный вариант и вычислила это событие. С мятежом… А может, ее энергополе как-то срезонировало с полем нашей грани… Есть целая наука — теория совмещенных полей… Вот и начала машина ломиться в наше пространство. Когда Кристалл неспокоен, бывают всякие аномалии…
— Ну, если так… Юрик, вот еще что непонятно… Ты не обижайся, я тебе верю, но как-то не стыкуется. Если судить по фильму, княжество-то у вас такое… Луки, копья, мечи. В общем, похоже на средневековье.
— Да так и есть, — охотно отозвался Юр-Танка. — Чего тут обижаться.
— А ты, князь, сам-то… не отрок феодальных времен, а? И даже не наш современный, а, можно сказать, “мальчик из будущего”. Кино с таким названием было… Вон какие теории знаешь! И, если верить, сквозь пространства ходишь…
— Это верно, — со вздохом согласился верховный владыка и опять поболтал ногами. — Но я ведь не только князь. Я еще ученик школы Пограничников…
— А это что такое?
— Это… Тут надо опять долго объяснять.
— А ты попробуй. У тебя хорошо получается…
— Смеетесь, да? — слегка насупился он.
— Да что ты! Я серьезно… Если я что не так говорю, то это от удивления: столько всего открывается! Был мальчик Юрик, и вдруг…
— А я и есть мальчик Юрик, — простодушно сказал князь Юр-Танка. — В школе меня так и зовут… А школа — это… В общем, она расположена в узелке… Сейчас объясню. Вот если представить себе кристалл, то у него есть ребра на стыках граней, верно? А в пространственно-временно й структуре Великого Кристалла эти ребра образуют осевые меридианы. И на них, как бусинки на нитках, в разных местах нанизаны сгустки многомерных полей. Это очень сложные поля — в них, будто в зародышах, запрограммированы все свойства кристаллической Вселенной. И потому в тех местах всегда есть что-нибудь такое… Ну, например, в Реттерберге — храм Девяти Щитов, на Якорном поле — застава Кронверк, в поселке Луговом — станция по изучению совмещенных пространств. А в Ново-Яртышском заповеднике есть обсерватория “Сфера”, в ней тоже изучают… ну, все такое. И при ней — школа Пограничников. А Пограничники — это те ребята, которые умеют преодолевать межпространственные барьеры. То есть границы между пространствами…
— И ты, значит, умеешь?
— Иногда. Там, где знакомые места… Кое-что мне Учитель показал, а потом я отыскал башню с Вечным Маятником, она тоже на “узелке”. От нее много разных путей… Особенно, если знаешь теорию Прямого Перехода…
— А ты знаешь?
— Я учу… Да дело даже не в теории, тут особый талант нужен! Вот Филька Кукушкин, мой друг, он в Луговом живет, так он вообще никаких теорий не знает и учить не хочет, а шастает чуть ли не по всем галактикам… Странно, что он до сих пор за мной не примчался. Неужели сюда ни один канал не ведет? Меня-то ведь занесло как-то…
— И ты не знаешь дороги домой?
Юр-Танка горько покачал головой.
— Не могу почуять Маятник. Кажется, вот-вот уже нервы лопнут и мозги закипят, а толку никакого…
— Но ведь ты был уже у нас! В Краснохолмске…
— Ну и что? Я и тогда не знал Перехода… Это Учитель… И наверное, это был даже не Переход, а путь по Дороге с выходом за пределы Кристалла. Как на Дорогу выйти, знает у нас теперь только Юкки, трубач… Он-то все равно меня найдет рано или поздно. Лишь бы ничего больше не случилось.
— А что случилось? Как ты вообще попал сюда… Юрик?
— Если хотите, я расскажу… Вы садитесь сюда, ближе. Тогда лучше все поймете. Даже увидите…
Валентин быстро сел на подоконник. Напротив князя.
— Дайте руку. Левую…
— Юрик, да она у меня покалеченная. Почти не чувствует…
— Ничего… — Валентин ощутил на запястье крепкие теплые пальцы мальчика. От них побежал по коже, по мышцам слабый щекочущий ток.
— Это было в ночном, — сказал Юрик. — Мы с ребятами коней пасли…
И Валентин увидел вдруг ночную степь, оранжевый огонь, почуял запахи южных трав и услыхал во тьме дыхание и неловкое топанье стреноженных лошадей… И с этой минуты хотя и понимал, что он — Валентин Волынов и что сидит на подоконнике в темной комнате, в то же время полностью ощущал себя мальчиком Юр-Танкой в степи на краю Дикой равнины.
3
…Теплый воздух нагретой за день степи отовсюду стекался к огню и накрывал ребят ласковыми волнами. А над костром он скучивался в горячий столб и вместе с искрами уносился к звездам. Луна еще не вставала, звезд в черном небе горело великое множество.
Кроме Юр-Танки, у костра сидели четверо: маленький командир трубачей Юкки, добродушный светлоголовой пастушонок Вашура, смуглый молчаливый Тэник и его девятилетний братишка Дём Рожок. Дём был самый маленький. Но это был не просто маленький брат, которого снисходительно взяли в ночное. Среди трубачей он пользовался славой. На медном своем рожке (а не на обычной сигнальной трубе, как у остальных) Дём выводил такие переливчатые и певучие сигналы, что его узнавали повсюду. Оттого и прозвище… Сейчас Дём Рожок один из всех не сидел спокойно. За спинами у других он крался к Вашуре, чтобы прыгнуть на него, зарычать и напугать. Вашура лежал на животе ближе всех к огню и длинной палкой поправлял горящие сучья.
Вашура был необидчивый и простодушный. По первому впечатлению — даже чересчур. И в этой компании оказался совсем недавно. Сперва некоторые удивлялись: что нашел Юр-Танка в этом бесхитростном парнишке? Вскоре оказалось, однако, что не так уж Вашура прост. Грамоту знает не хуже многих, а к тому же умеет говорить с кузнечиками и луговыми птахами. Мало того! Стало известно, что Вашура способен командовать собственной тенью, — та, послушная его шепоту, может двигаться отдельно от Вашуриного тела…
Уж коли мальчишка свою тень чует, как живого человека, мудрено ли ему почуять сопящего озорника, что крадется в недалеком сумраке? Конечно, Вашура притворно испугается и смешно завопит, когда Дём Рожок прыгнет. Но, если по правде, Вашуре не хочется возни, и потому внутри у него шевелится недовольство. Юр-Танка почувствовал это. Понял Вашуру и Тэник:
— Дёмыш, а ну, угомонись… Вот не сидится человеку ни днем, ни ночью…
Дём Рожок притих, надулся — наполовину притворно.
— Дёмик, или сюда, — примирительно сказал Юр-Танка. Тот подбежал на четвереньках. Приткнулся рядом.
— Смотри, Рожок, сколько звезд…
Не только Дём — все глянули на небо.
Даже сквозь желтые и зеленые пятна — следы от огня, что не сразу тают в глазах, — видно было, какими увесистыми гроздьями виснут над Дикой равниной звездные миры. Такое здесь, на Меридиане, случалось раза два в год. Небосводы двух или трех сопредельных граней сходились, будто прозрачные звездные карты накладывались друг на друга. И привычные контуры здешних созвездий ломались, путались, вбирая в себя множество “квартирантов” из других небес.
— Смотри, Дём, что получилось из созвездия Мельницы! Будто длинная шея и два глаза — белый и розовый. Как дракон Тор-Дуур… Знаешь сказку про Тор-Дуура и принцессу Наннут?
— Ага… А вот там, рядом с белым глазом, что за светлое пятнышко? Может, опять тарелка с пришельцами?
— Нет, что ты! Это целое скопление, завихрение такое из миллионов звезд. Просто оно очень далеко и кажется пятнышком… Это галактика Гельки Травушкина.
— Чья?
— Мальчик такой был в далекой стране. Он спасал от беды друзей, а сам погиб: сорвался с высоты и разбился. Но кое-кто говорит, что не разбился, потому что его не нашли. Будто бы, когда он ударился о Землю, вспыхнула вот эта галактика…
— Значит, он как Юхан Трубач? — тихонько спросил Дём.
— Юхан ведь не падал и не исчезал. Он до старости дожил, — подал со стороны голос Юкки. Он про Юхана все знал.
— Да я не про то… Я про то, что этот Гелька тоже спасал друзей…
— Многие спасали, Дём… А вот смотри. — Юр-Танка ладонями осторожно повернул голову Рожка. — Видишь три яркие звезды? Они называются Щит Великана. А левее верхней еще одна переливается, поменьше. Это — Яшка…
— Я знаю! Говорят, если поглядеть в увеличительную трубку, видно, что она двойная… Правда?
— Правда… Если в сильную трубу смотреть. В такую, что была у старого Учителя, а сейчас в Главной школе, в городе…
Дём повозился под боком и спросил нерешительно:
— Юр, а правда, что ты велел повесить за ноги одного наставника в школе, который нарушил твой приказ?
Юр-Танка засмеялся.
— Никто его не вешал. Просто я сказал Смотрителю всех школ, чтобы этого дурака прогнали. И вовсе не мой приказ он нарушил. Еще отец запретил наказывать в школах детей палками и прутьями…
— Старики говорят, что без битья учить нельзя, — робко вставил Вашура.
— На то они и старики, — заметил Тэник. — Они не слыхали о гранях и Меридианах. Сейчас другое время…
Дём опять повозился под боком у Юр-Танки.
— Я только не понимаю… Почему, если звезда двойная, имя такое… единичное: Яшка и только…
— Говорят, у этого Яшки был еще друг, это их общая звезда. Но имя одно, потому что Яшка зажегся первым…
— Значит, все люди потом превращаются в звезды, да?
Тэник сообщил издалека:
— Не все. Вредные и приставучие превращаются в козявок.
Дём показал брату язык, но это осталось незамеченным.
Совсем невысоко по сравнению со звездами — ниже, чем долетает арбалетная стрела, — прошли над головами два светящихся тела. Розовато-оранжевые. Снизу казалось — размером с дыню. На миг выбросили расходящиеся яркие лучи, высветили круглыми пятнами траву и стреноженных коней. Кони всхрапнули. Потом загадочные “летучки” быстро унеслись во тьму, и вдали посыпался в степь искристый дождик.
— Это звездные лодки? — прошептал Дём Рожок. — В них нездешние люди, да?
— По-всякому бывает, — вздохнул Юр-Танка. — В некоторых люди. Например, бывают совсем как мы. Приземлялись у “Сферы” и там в футбол играли с местными… А бывает, что на людей не похожи ничуть и не ясно, чего хотят… А есть, что это и не лодки вовсе, а живые светящиеся шары… Или вовсе непонятно что… Тысячи разных “летунов” бывают, ими все межзвездное пространство засеяно.
— Космический микромир, — сказал Тэник.
— Как это? — не понял Дём Рожок.
— Ну, вот спросил у Вашуры, сколько в траве всяких мошек, личинок, жучков-червячков. Называются одним словом “букашки”, а на самом деле их тысячи не похожих. Так и в пространстве…
— Но букашки, они ведь бестолковые. А летучие пришельцы — разумные, — очень толково заспорил Дём.
Вашура сказал:
— Букашки, они тоже всякие. Бывают поумнее человека.
Тут Дём спорить не стал: Вашуре виднее. И спросил Рожок о другом:
— А вот это имя, Гелька Травушкин, оно что значит?
— Юкки, скажи, — попросил Юр-Танка. — Ты нездешние языки лучше всех знаешь.
Юкки родился не в этих местах. Он пришел в Юр-Танка-пал год назад, много побродив по сопредельным граням и всякого навидавшись на Дороге. Но сразу прижился и скоро полюбился трубачам и всему окружению князя… Сейчас он сидел близко от костра и казался медным в отсветах пламени. Тонкоплечий, светловолосый, полуголый — в одном только вышитом хоро-чопе вокруг бедер да с широкой перевязью трубы через плечо. Он помусолил палец, тронул укушенное случайной искрой плечо и, глядя в огонь, объяснил негромко: