А в это время в конденсаторном отделении воздушной станции Владимир Ветлугин следил за подачей воздуха и говорил молодому механику Ване Цыбулькину:
— Приближается шторм огромной силы, со снегопадом… Ракетные якоря в порядке. Надо нам обеспечить подачу теплого воздуха на палубу так, чтобы снег таял и испарялся равномерно…
— Есть, товарищ начальник станции! — четко, по-военному ответил Цыбулькин. — Подача теплого воздуха будет бесперебойной!..
* * *
В своем полете Юра почти строго придерживался 20-го меридиана. Взглянув на счетчик и убедившись, что расстояние в сто километров покрыто, Юра сделал несколько крутых виражей и пошел на снижение.
На высоте в пятьсот метров он внимательно стал следить за ледяным паком, ползущим по экрану. «Полярный жук» висел почти на одном роторе. Продвигая машину вперед со скоростью двадцати километров в час, Юра уже дважды возвращался назад и пересек в поперечном направлении с востока на запад и обратно то место, где, как он предполагал, они с Асей вчера нашли ракетницу. Но нигде не было видно темной тушки моржонка; покрытый льдом океан расстилался внизу, похожий на бесконечную пелену облаков под самолетом.
Сравнение с облаками промелькнуло в голове Юры случайно, оно породило в нем мысль о Движении, и мальчик понял, почему моржонка нет на старом месте: лед дрейфует на юго-запад, и моржонка следует искать уже гораздо южнее. Он вспомнил, как старый гидролог Волков третьего дня при нем говорил отцу, что льды движутся сейчас со скоростью полутора километров в час. Следовательно, за эти двенадцать часов моржонка на льдине отнесло на юго-запад километров на восемнадцать-двадцать, не больше.
Юра направил машину на юго-запад и уже через две минуты, мельком взглянув на экран, увидел какую-то точку, медленно катившуюся по белому квадратику экрана. Он дунул: точка осталась на месте и только передвинулась ближе к центру экрана. Юра ждал, когда едва заметное пятнышко окажется как раз в центре, и затем, даже не увеличивая его, стал спускать машину на роторе.
Посадил он «Полярного жука» на лед метрах в тридцати от тушки моржонка так же отвесно и уверенно, как и вчера. Выскочил из кабины, взял кирку и, перепрыгивая через ледяные ухабы, побежал к яме во льду. Здесь он остановился в минутной нерешимости: где рыть? Пистолет он нашел в нескольких шагах вправо от моржонка. Значит, нужно начинать с того места. Если там ничего не будет, тогда надо рыть на ощупь в разных местах.
Юра почти вертикально приставил кирку ко льду, налег на нее и нажал рычажок: ледяной фонтан вырвался из-под блестящей лопатки.
Орудуя киркой, Юра не переставал внимательно наблюдать за взлетающими из-под нее обломками льда. Волнение, с которым он приступил к своей работе, уже улеглось, он работал упорно, спокойно, как землекоп на археологических раскопках. Ему пришло в голову, что круто вгрызаться киркой в лед не следует: наткнувшись на труп Амундсена, он может сильно повредить его (Юра ни на минуту не забывал о профессоре Бахметьеве, который должен «оживить» Амундсена или Гильбо). Он тотчас же принялся уже не дробить, а срезать лед.
За временем Юра не следил, но когда, наконец, площадка размером в добрых тридцать квадратных метров была вспахана, ему показалось, что работал он не менее полутора часов. Ладони у него горели, от толчков кирки ломило в плечах, дышал Юра порывисто и шумно, мех электродохи и лицо были влажными. Юра не чувствовал усталости, и только тревога все больше овладевала им: он разворошил уже несколько тонн льда вокруг моржонка, но никаких следов человека во льду не нашел.
Юра отпустил рычажок кирки, сдвинул со лба малахай и рассеянным взглядом обвел угрюмые ропаки, обступившие его со всех сторон: молчание пустыни стояло над ним. На минуту Юре показалось, будто он находится на самой макушке пустой, необитаемой холодной планеты: мать, отец, дед Андрейчик, Арктания, весь мир словно остались где-то в прошлом… Но Юра взглянул на «Полярного жука», и минутное ощущение одиночества улетучилось сразу: вертолет, как живое близкое существо, стоял тут же, его терпеливый и верный «Жук» с теплой кабиной, которая примет и умчит его, Юру, отсюда, как только он сам того пожелает.
Юра успел передохнуть, и ему захотелось еще порыться в этом скользком и рыхлом льду.
Он должен искать! Если сейчас он не найдет того, кого ищет, больше никогда он искать не будет, его не отпустят сюда. Никогда!.. Вместо него здесь станут рыться специалисты институтов Арктики и, конечно, найдут, и весь мир будет знать, что нашли они, а не он, Юра. Надо рыть во что бы то ни стало! Настоящие полярники, герои Арктики, никогда не отказывались от тяжелого труда. Разве не читал он, как много лет назад советским навигаторам-челюскинцам приходилось долбить и перетаскивать тысячи тонн льда, чтобы устроить посадочную площадку для летчиков? Разве сам Амундсен и его спутники не долбили вот так же лед, когда их самолет сделал однажды вынужденную посадку среди торосов и трещин?
Юра приладил кирку и снова грудью налег на рукоятку. Несколько кусков льда метнулось в сторону, и вдруг кьрка уперлась во что-то твердое. Юра разгреб ледяную пыль и увидел: прозрачное стекло. Да, это было именно стекло, а не лед. И там, под этим стеклом, что-то темнело… Юра наклонился и замер. Под стеклом он ясно увидел смуглое лицо с закрытыми глазами… Юра не заметил легкой дымки, застилавшей стекло. «Мертвец!» — пронеслось в его голове, и Юра в ужасе отполз от страшной мертвой головы, так внезапно возникшей перед ним из-подо льда… Юре случалось видеть мертвых людей, он не представлял себе, как можно их бояться. Но при виде этой темной головы мальчику стало жутко…
Юра лежал животом на льду, не смея подняться.
Так длилось несколько минут. Недалеко валялась его перчатка, которую он отбросил, когда долбил лед. Юра искоса поглядел на нее: это была простенькая меховая перчатка, но ее привычный домашний вид немного успокоил мальчика. Он хотел было протянуть руку, чтобы взять ее, но внезапный порыв ветра подхватил перчатку. Юра вскочил и погнался за нею. Перепрыгивая через куски льда, он, наконец, наступил на нее ногой, нагнулся, поднял, надел, и в этот миг сильный удар ветра в лицо отбросил его на несколько шагов. Едва удержавшись на ногах, Юра остановился и оглянулся: яростный ветер крутил вкруг него густую снежную порошу. «Полярный жук» виднелся будто сквозь белый полупрозрачный занавес. Машина вздрагивала и раскачивалась из стороны в сторону. Ослепленный снегом, Юра пошел к машине. Но чем ближе он к ней подбирался, тем больше увеличивалось расстояние между ним и вертолетом. Юра остановился, стал вглядываться: «Полярный жук» уходил от него. Ветер выл и крутил над ним снежное месиво. Все еще не отдавая себе отчета, откуда взялся этот ветер, Юра побежал к машине, но и вертолет прибавил ходу, он будто убегал от него. Наконец, Юра понял: ураган гонит вертолет, «Полярный жук» мчится от него прочь на своих лыжах, подгоняемый ветром.
Выбиваясь из сил, сам не зная, зачем он это делает, Юра стал кричать:
— А-а-а-а-а!..
Ветер зажимал ему рот и бил в лицо охапками снега, но Юра все еще брел вперед. Затем он услышал глухой удар и, сгребая снег с глаз, увидел, что «Полярный жук» лежит на боку подле высокого тороса. Тогда Юра стал на четвереньки и пополз обратно. Так он прополз в ледяном вихре метров двадцать. Вдруг над его головой раздался чудовищный треск. Юра споткнулся, на мгновение повис в воздухе, почувствовал сильный толчок в грудь и в глазах его померкло…
VI. УСМИРЕНИЕ БУРИ
Ирина открыла глаза и прислушалась: в комнате стояла тишина, нарушаемая шмелиным гудением ракетных якорей станции. Время от времени в окна бился яростный ветер, и снова ровно и настойчиво гудели раструбы ракетных двигателей.
Это была та самая буря в районе полюса, о которой Ирина вчера предупредила аэропорты на материках. Она взглянула на розовые огоньки часов: 2 часа 15 минут по московскому времени. Да, она вчера не ошиблась. Именно в это время, по ее прогнозу, должен был разразиться ураган. Ирина была совершенно спокойна: аэропорты предупреждены, все ракетные якоря Арктании тщательно осмотрены механиком, все закреплено, убрано в помещения. Владимир сейчас, очевидно, в конденсаторной следит за равномерной подачей и распределением по всей поверхности станции нагретого воздуха, которым снег превращается в пар. У него много забот — буря будет свирепствовать всю ночь.
«Юра, наверное, спит, — подумала Ирина, — иначе он давно уже перебрался бы поближе ко мне».
Она оделась и направилась в Юрину комнату. По пути обратила внимание, что буфетная ниша раскрыта.
«Наверное, Владимир взял что-нибудь и забыл закрыть».
Ирина прикрыла нишу и вошла в Юрину комнату.
Постель была пуста.
Она прошла в гостиную. Там тоже не было никого.
«Где же он?»
Ирина вышла в переднюю, вновь обошла все комнаты, окликнула:
— Юра! А, Юра!
Молчание…
Она подошла к внутреннему телефону и включила конденсаторную. Спросила:
— Володя, ты здесь?
Ветлугин тотчас же отозвался:
— Да. Это ты, Рина?
— Юра с тобой? — спросила она.
— Нет. Должно быть, он спит.
— Да нет его. Весь дом обыскала.
— Что такое? — Ветлугин уже сердился. — Куда мог он уйти в такую скверную погоду? Ты справлялась у Волковых?
— Нет. Они, наверное, спят.
— Николай дежурит. Сейчас я его спрошу.
Снова пауза.
— Ты слышишь? — спросил Ветлугин спустя короткое время. Николай говорит, что Ася с матерью легли спать еще в десять часов.
— Что же делать?
В голосе Ирины уже явно слышалась тревога.
— Ты не волнуйся. Я постараюсь его отыскать, — сказал Ветлугин.
Ирина пошла к себе в комнату, взяла с ночного столика книгу, рассеянно прочла название: «Находки во льдах». По ассоциации вспомнила пистолет, найденный Юрой (ради него она вечером и книжку эту стала читать), лицо сына во время разговоров в столовой, как он сидел, боясь шелохнуться и с жадностью ловя каждое слово, сказанное по поводу его находки. Вдруг у нее мелькнула тревожная, еще не вполне отчетливая мысль. Ирина положила книгу на стол.
«Неужели он?… Нет! Этого ему и в голову не могло прийти».
Но неясная мысль уже стала отчетливой и настойчивой, Ирина не могла от нее избавиться. Занятая работой и домашними делами, она не успела побеседовать с Юрой относительно «поисков Амундсена» и запретить ему самостоятельные полеты на вертолете…
Ирина побежала к телефону.
— Володя! — крикнула она. — Володя!
— Да, да, я слушаю, — ответил Ветлугин.
— Сейчас же узнай, в ангаре ли «Полярный жук».
— Что?… — Голос Ветлугина дрогнул, он, видимо, понял все.
Через десять минут тревожная весть разнеслась по всем служебным помещениям станции: исчез Юра и вместе с ним «Полярный жук».
А буря продолжала бесноваться вокруг «Арктании» и на сотни километров вокруг нее…
* * *
Дед Андрейчик метался по столовой Ветлугиных и запальчиво говорил:
— Надо сейчас же лететь! Лететь — и никаких! Где Володька?
Кроме деда Андрейчика, в столовой находились Столяров и Ирина Ветлугина.
— Никуда не надо лететь, — спокойно сказал Столяров. Буря собьет самолет…
Дед Андрейчик остановился и посмотрел на Столярова с изумлением.
— То есть, как это «не надо лететь»? Я вас не понимаю.
— Надо вызвать противоштормовые самолеты, — спокойно разъяснил Столяров.
— А до той поры мы должны сидеть и ждать? — уже с ненавистью глядя на Столярова, резко спросил дед Андрейчик.
— Да, в настоящее время мы ничем не можем помочь, мальчику.
Дед Андрейчик досадливо отмахнулся от него:
— Помолчите!..
Он схватил за руку Ирину и потряс словно окаменевшую молодую женщину:
— Ну, что ты сидишь? Володька где? Ведь там же парень пропадает!..
Ирина вскочила и растерянно оглянулась:
— Где же он?… Что делать?
— Надо лететь! — решительно сказал дед Андрейчик. — Немедленно!
Он стал надевать доху.
— Никуда! Не надо! Лететь! — чеканя слова, повторил Столяров. — Надо вызвать противоштормовой дивизион с архипелага.
— Это одно другому не мешает! — сердито крикнул дед Андрейчик.
Ирина растерянно смотрела то на отца, то на Столярова; она не могла решить, что же следует делать, и кто из них прав.
— Что здесь за шум?… — спросил Ветлугин, входя в комнату.
Всегда аккуратный, он на этот раз даже не снял дохи, запорошенной снегом.
Ирина бросилась к мужу:
— Володя! Что же будет?…
Ветлугин сжал ее руку.
— Спокойно, Рина…
— Выводи из ангара мою «Маруську». Надо немедленно лететь на поиски Юрки! — тоном приказа произнес старик.
Ирина бросилась к телефону и крикнула:
— Остров Седова! Алло! Остров Седова!..
Дед Андрейчик остановился посреди комнаты и напряженно смотрел на дочь.
— Ну?…
В окно яростно ломился шторм.
— Пока они соберутся, мы должны сами действовать, — нетерпеливо сказал дед Андрейчик. Ветлугин отрицательно покачал головой.
— Успокойтесь, Степан Никитич. Нам лететь сейчас нельзя.
— Кому нельзя, а тебе нужно! Ты — отец! — крикнул старик.
Ветлугин дышал тяжело, внешняя невозмутимость, видимо, давалась ему не легко.
— Да. Но я командир Арктании. А командир не имеет права покинуть корабль во время бури.
— Остров Седова! С вами будет говорить начальник Арктании! — громко сказала Ирина.
Ветлугин подошел к телефону. На секунду закрыл глаза, но тотчас же вскинул голову, будто сбросил с плеч огромную тяжесть.
— Остров Седова?… Говорит Арктания… Это ты, Дима? — спросил Ветлугин.
— Да! Здравствуй, Владимир!
— Дима! — в тоне Ветлугина зазвучали торопливость и нетерпение. — Мне требуется твоя немедленная помощь.
— Я слушаю! — раздался далекий, но ясно слышимый в комнате голос.
— Мой Юрка попал в шторм со своим «Жуком». Нужны противоштормовые самолеты.
— Координаты? — быстро спросил Дима.
Ветлугин оглянулся.
— Я говорила с ним вчера, когда он нашел ракетницу, — подсказала Ирина. — Он тогда находился на 98ш северной широты и на 20ш восточной долготы. Мне кажется, что искать его нужно там.
— Отлично! Дивизион поднимется через минуту, — деловито сказал Дима и спросил: — Все?…
— Все, — ответил Ветлугин.
Недовольный, но уже спокойный, дед Андрейчик пошел к выходу, но по дороге остановился перед Столяровым:
— А вам, молодой человек, я хочу вот что сказать. Может быть вы и правы, но наши летчики когда-то под Сталинградом все-таки рассуждали иначе.
— Наши летчики, когда нужно было, жертвовали своей жизнью, но не швыряли жизнь за окно, — спокойно ответил Столяров.
Старик только махнул рукой и, устало волоча ноги, поплелся из комнаты.
Через минуту в Москве, в редакции радиогазеты радиотелефонистка-стенографистка в наушниках уже слушала срочное сообщение. Стенографируя, она время от времени говорила:
— Да… да… да…
Сняла наушники и понесла запись редактору.
Редактор молча взял нерасшифрованную запись и стал ее читать. Лицо у него стало таким же озабоченным, как у стенографистки.
— В эфир! — коротко сказал редактор. — Экстренное сообщение!..
А еще через три минуты дикторша перед микрофоном уже читала сообщение:
— На усмирение бури и на поиски мальчика с острова Седова вылетел противоштормовой дивизион…
* * *
В двухстах километрах от Арктании в это время происходило следующее.
Дивизион противоштормовых самолетов, перейдя из стратосферы в тропосферу, строем по три, журавлиным углом несся к полюсу навстречу урагану. Головастые, почти бескрылые, противоштормовые машины походили на вороненые браунинги, обращенные дулом назад. Впереди пилотских рубок, подобные огромным глазам глубоководных рыб, были укреплены куцые жерла излучателей, которые усмиряли взбунтовавшиеся массы воздуха.
Когда свирепый ветер рванул кверху головную машину, в пилотских рубках всего дивизиона зазвучал голос командира:
— В позицию! На дистанции в пять километров! Стройся!
В несколько минут самолеты сломали свой огромный журавлиный угол и растянулись ровным фронтом на сто пятьдесят километров. Затем раздалась другая команда:
— Излучатели включить!..
Уменьшив скорость, самолеты пошли навстречу шторму… Яростный ветер падал плашмя на лед и, разгребая могучими лапами снежные сугробы, судорожно вздрагивал и замирал…