Возле трапа прогуливались трое в шортах и легких тапочках. Мускулатура парней впечатляла.
– Скоро эти ублюдки вернутся? – осведомился высокий, жилистый и широкоплечий блондин. – Мы тоже хотим повеселиться.
Не отвечая ему, Люсия представила Паланга, добавив:
– Имеешь удовольствие любоваться нашими абордажниками. Который с прозрачными глазами – Зигфрид. Двое чернявых – Абдул и Кемаль. Они то ли братья, то ли любовники.
– Тот самый Смерть? – Белесый взгляд Зигфрида немного потеплел. – Я слышал о тебе во время войны.
Пират коротко сообщил, что воевал в десантно-штурмовых частях Икланда. Паланг чуть было не поморщился – не хватало встретить сослуживца. К счастью, Зигфрид на этом замолчал, а Люсия потащила гостя в шлюз.
Состояние корабля тюрбанцу сильно не понравилось. Здесь редко смазывали и подтягивали, не заменяли испорченные устройства, здесь вообще не прибирали. В затхлом воздухе ощущалась вонь дешевого табака и наркотиков. Не стоило даже надеяться, что за движками и пушками присматривают лучше, чем за порядком и чистотой. Если в воинской части хромает дисциплина, то порядка не будет нигде, включая боевую подготовку. Проще говоря, не крейсер, а летучий гроб.
Под стать оказался и командир. «Адмирал» был небрит, носил давно не стиранную майку, покрытую жирными пятнами, словно Фальконет уже который месяц не снимал этот изысканный наряд, причем всякий раз после жратвы вытирал об одежду грязные лапы. Штаны были форменные, из запасов старого флота – с двойными лампасами, которые в лучшие времена имели голубой цвет. Такие полагались барабанщикам парадного оркестра.
Люсия протянула Фальконету записку Мюррея и, показав пальцем на Паланга, сообщила:
– Он мне сразу не понравился.
Прочитав короткое послание и пропустив мимо ушей мнение канонирши, пиратский вожак осведомился:
– За что тебя назвали Смертью? Любишь убивать?
– Люблю, – подтвердил безденежный полковник. – Но кликуха не из-за этого.
– Расскажи.
– Где-то в середине войны я командовал десантом на Блайзере. Мы слишком долго возились. Адмирал Дунаев сказал: «Тебя только за смертью посылать». Так и прилепилась эта кличка.
Фальконет хмыкнул и продолжил допрос:
– Значит, ты – полковник спецназа?
– Нет, просто пехота.
– А ты знаешь, кто я?
– Говорят, что ты – очень жестокая сволочь.
– Это правда. – Фальконет самодовольно засмеялся. – Прежде случалось быть пиратом?
– Я служил в силах самообороны Королевства Карменсита.
– Да, это почти то же самое, – согласился «адмирал». – Ты родом с Тюрбана?
– Глупо скрывать.
Командир крейсера пристально посмотрел на него, затем, хмурясь, включил видеофон и показал портрет юноши в мундире кадета военно-космической академии.
– Знаешь его?
Наморщив лоб, Паланг недолго разглядывал изображение, после чего неуверенно проговорил:
– Похож на хана Омара, он был сыном правителя другого континента. Кровавая семейка. Наш народ изгнал их.
– В двадцать седьмом он подавил революцию на Барбарии, сволочь! – Фальконета передернуло. – И меня засадил в крепость – на тридцать лет без права на омоложение… Где ты был в двадцать седьмом году?
– Учился в Академии космической пехоты.
– Десантник… – с отвращением произнес пират. – Ваши мясники много повстанцев положили.
– Я в это время потел на полигоне, – полковник замахал руками, отводя от себя любые подозрения.
Конечно, ему не слишком поверили: курсантов тоже посылали на истребление повстанцев. Впрочем, сейчас «адмирала» интересовало другое. Фальконет спросил после мимолетной паузы:
– Тебя действительно зовут Паланг? Или настоящее имя осталось в прошлом?
– У меня нет имени, – помрачнев, сообщил Смерть. – И нет прошлого.
– У всех есть прошлое, – назидательно изрек пиратский вожак. – Даже у меня.
Тюрбанец насупился и упрямо процедил:
– Значит, я – исключение. После войны я стал просто Смертью. Меня это устраивает.
Выпятив челюсть, «адмирал» принялся сверлить его мутным взглядом. Тюрбанец напрягся, прикидывая, как бы вывернуться, если пират прикажет его прикончить. Выстрелы с двух рук – в сучку Люсию и подонка Фальконета, а потом прорываться коридорами к шлюзовому люку. Дело не простое, но выполнимое – и не такое приходилось делать.
Однако все обошлось без преждевременного кровопускания. Помотав головой, Фальконет изрек:
– Беру тебя. Квартирмейстером и абордажником. Пока твоя доля – двухсотая часть добычи, а там посмотрим. Вопросы есть?
– Есть, – сказал полковник, любуясь, как раздуваются от гнева ноздри адмирала-самозванца. – Где у вас можно курить?
«Если Фальконет узнает, с кем разговаривает, остаток моей жизни будет недолгим, но насыщенным…» – флегматично подумал тюрбанец, покинув командирский салон. Отсюда следовало два простых вывода: надо всеми силами сохранять инкогнито, пока жив Фальконет, причем необходимо как можно скорее убрать подонка и самому занять его место. Потому что кораблик весьма неплох, пусть даже требует основательного ремонта…
Новая задача тоже относилась к несложным. Полковник Смерть был привычен к таким делам. На самом-то деле прозвище проистекало не только из памятного изречения Звездного Дракона. Немалую роль сыграла его на редкость развитая – как у всех тюрбанских делибашей – способность сеять смерть и разрушения. Равных себе в этом деле он знал немного.
2
Два грузовика – нелетающих, на больших пневматических шинах – остановились возле нижнего люка «Прекрасной Елены». Транспортер крейсера, конечно, работал отвратительно, поэтому пираты, построившись цепочкой, принялись вручную перетаскивать увесистые коробки с провиантом.
Вкалывали все, включая женщин и здоровяка-старпома. Полковник Агабеков по прозвищу Смерть, хоть и не был обижен бицепсами, физический труд не уважал, а потому работал с прохладцей, умело выбирая упаковки полегче. Особых угрызений совести Смерть не испытывал: в конце концов, свое дело он уже сделал, организовав закупку дешевого продовольствия.
– А ты лентяй, пехотинец, – неодобрительно заметил Беннет, когда они устроили перекур, прячась от зноя в тени корабельного корпуса. – Не любишь ручки мозолить.
– Каждому свое, как было написано над входом в наш гарнизон, – философски откликнулся Паланг. – Кого-то делает свободным работа, кого-то – истина, а кого-то – умение стрелять навскидку.
К ним присоединились Мюррей с Абдулом и Зигфридом. Абордажники слышали последнюю фразу полковника, и по этой причине завязалось оживленное переругивание на тему ручного оружия. Пираты предпочитали короткоствольные модели, предназначенные для пальбы в тесных отсеках, а Смерть не скрывал симпатий к тяжелым винтовкам вроде «Трезубца» или «Носорога», поражавшим противника в пределах десятка километров.
– Ты мне брось эти пехотные замашки, – строго сказал Мюррей. – Наше дело – взять корабль без серьезных повреждений и при этом самим не схлопотать беды от рикошетов. Иначе можно не только без рук-ног – без трофеев остаться.
– Это мне понятно, – вздохнул Паланг. – Если ты заметил, у меня на поясе два «Тарана» висят.
– Вот и пользуйся, когда до дела дойдет! – рявкнул старпом. – И забудь про машинки тяжелее «Дятла».
– «Дятел» твой хорош, чтобы пленных расстреливать, – пробурчал тюрбанец без прошлого. – Между прочим, об оружии… Боеприпасы нужны?
– Не помешают… – Мюррей посмотрел на него с таким интересом, что у Паланга возникли опасения по поводу старпомовской ориентации. – Знаешь, где взять?
Оружием в числе других предметов первой необходимости торговали практически все тыловые службы большинства держав Северной Зоны, исключая Республику. Вопрос сводился к выбору нужного ассортимента и приемлемых цен. Сейчас Агабеков должен был подтвердить реноме знатока черных рынков.
– Лучший товар легче всего раздобыть на отдаленных базах, – задумчиво начал полковник. – Стрелковое снаряжение для ближнего боя, причем хорошего качества, есть на Сабрине и Центурионе…
Мюррей прервал его:
– У нас проблемы с тяжелым оружием. Торпед почти не осталось, и совсем мало кассет для пушек.
– Ясно, не продолжай.
Теперь он задумался всерьез. В последние годы Паланг практически не занимался такими игрушками – в том деле, которое затеяли они с братом, оружие космического боя требовалось как бы не в последнюю очередь. Очень не хотелось признаваться в некомпетентности, но тут к месту вспомнился вчерашний разговор с Яном Фатуллой, когда капитан «Пьяной шлюхи» упомянул крупную партию вооружения для флота Королевства Карменсита. Услыхав эти подробности, Мюррей посмотрел на тюрбанца диким взглядом и вприпрыжку скрылся внутри крейсера.
Докурив, младший состав вернулся к постепенно убывающей горе провизии. Отставной полковник, издавая жалобные стоны, примостил на плечо пластиковую коробку с концентратами витаминизированных фруктовых соков и поплелся в сторону тамбура. Такая же упаковка пивного концентрата ценилась у команды гораздо больше, но и тяжелее была почти вдвое.
Когда основная масса груза перекочевала из колесных транспортеров в корабельное нутро, Смерть вдруг вспомнил о прямых обязанностях квартирмейстера. Вскричав: «Надо же в трюмах аккуратно разместить это дерьмо!» – он побежал вдоль наскоро собранного конвейера. Громоздкие упаковки медленно ползли вместе с лентой, временами падая на палубу. Полковник не поднимал коробки – для того рядовые матросы имеются, а торопливо проскользнул к трюмным отсекам.
Здесь он раздал личному составу не слишком нужные указания, как то – тщательно укладывать и крепить припасы, дабы не повредились при всевозможных неожиданностях межзвездного рейдерства. Цитируя на память подобающие разделы старых уставов, полковник с рассеянным видом обследовал контейнеры и морозильные камеры. Затем он методично изучил содержимое других трюмов, где обнаружилось много малополезного барахла. Однако главного – трофеев, захваченных в центральном хранилище планеты Аидас, – нигде не было.
Печальное открытие всерьез озаботило Паланга. Конечно, десяток тонн слитков золота, платины и других благородных металлов занимают всего-то полкубометра, но вдобавок к ним пираты вывезли с Аидаса солидные комплекты ювелирных изделий, коллекцию украшенной драгоценными камнями одежды императрицы Джулианы Кровавой, антикварные посудные сервизы из золота и самоцветов и другие уникальные реликвии, среди которых – Изумрудная комната некоего дворца на планете Тюрбан. По слухам, изделия были собраны, упакованы и готовились к отправке в музей Юльданы, где планировалась колоссальная экспозиция в связи с национальным праздником Федерации Национально-Демократических Планет. Либо Фальконету сказочно повезло, либо «адмирала» надоумил кто-то чрезвычайно осведомленный.
На всякий случай Паланг переворошил груды рабочей одежды, скатанных скафандров, постельных принадлежностей, военной униформы со складов десятка государств. Здесь же валялись тюки никому не нужного тряпья, коробки дешевой кухонной утвари, запчасти для механизмов крейсера, а также контейнеры с различной мануфактурой – не иначе, результат не слишком удачного пиратского рейда. Все эти запасы загромоздили почти половину отсеков сухого хранения. Добычи с Аидаса не было ни здесь, ни в оружейных отсеках, куда Паланг тоже не преминул наведаться.
Из легкой задумчивости тюрбанца вывело появление Фальконета и Мюррея.
– Чего здесь околачиваешься? – раздраженно поинтересовался командир.
– Был разговор о торпедах, – сделав солидное выражение лица, пояснил Смерть. – Смотрю, где бы разместить.
Пираты переглянулись и дико заржали. Фальконет презрительно сказал:
– Пехота! Боеприпасы большой мощности не в трюме лежат, а в зарядных погребах… Пошли, продолжим разговор.
В своей каюте «адмирал» налил всем по полстакана рома. Ритуал явно был заимствован из старых видеофильмов о пиратах Карибского моря. Палангу ром не понравился, поэтому полковник отпил совсем чуть-чуть и приготовился слушать.
Однако командир крейсера не спешил, сосредоточенно смакуя дешевое приторно-сладкое пойло. Наконец произнес, морщась от изжоги:
– Говоришь, из Центральной Зоны привезли оружие для Королевства?
– Если верить капитану «Пьяной девки»…
– Он был трезв, когда рассказывал об этом?
– Трезвым я его не видел ни разу. – Паланг фыркнул.
– Не ты один… – Фальконет задумался. – А еще ты обмолвился, что когда-то служил в королевской армии. Связи, наверное, остались?
Повздыхав, полковник осторожно проговорил:
– Вообще-то, я дезертировал, прихватив кое-какие ценности. Возможно, межзвездный розыск еще не отменили, так что разговаривать со мной станут немногие. Например, генерал Круз, комендант базы в окрестностях Центуриона.
– Слыхали о таком, – сообщил Фальконет. – Его еще называют «генерал Крузейро». Деньги любит, скотина.
– Кто их не любит… Заплатить придется, о чем речь.
Командир «Прекрасной Елены» долго думал, между делом допив бутылку и начав новую. При этом адмирал-самозванец многозначительно поглядывал на Мюррея. Тот предпочел отмалчиваться, рассеянно двигая по столу пустые емкости из-под рома.
– Денег у нас мало, – огорошил полковника Фальконет. – Поговори с Крузом. Узнай, сколько он хочет и не согласится ли на бартер.
«Как это – мало денег? – мысленно возмутился потрясенный Паланг. – А куда девалась добыча с Аидаса?» Однако старый солдат сумел взять себя в руки и произнес равнодушным голосом:
– Генерал коллекционирует диковины. Антиквариат любит, драгоценности. Как-то признался, что хочет украсить свой дом золотым черепом хмары. Он говорил это не так давно – с год назад.
Похоже, новость обрадовала пиратов. Фальконет ощерился, а Мюррей даже решил прервать молчание:
– Можно парочку черепов организовать. А к ним и шкура прилагается…
«Адмирал» внезапно – хотя какая там внезапность после полутора бутылок паршивого рома – пришел в возбуждение, заметался по каюте, нервно колотя кулаком в переборки. Потом чуток угомонился, сел к монитору и раскрыл трехмерную карту Северной Зоны.
В полумраке над столом засветили полторы сотни звезд, в системах которых имелись мало-мальски полезные объекты вроде обитаемых планет, промышленных комплексов, военных баз, перевалочных космодромов или научных станций. Изучив лоцию, Фальконет удовлетворенно заявил:
– Даже штурмана будить и похмелять не надо. Сам справлюсь. Если взять курс на Джангл, завтра мы пройдем мимо Центуриона. С пролета поболтаешь с Крузейрой, договоришься о цене. Послезавтра прибудем на место, еще через день-другой вернемся с охотничьими трофеями.
– Если договоримся, – меланхолично вставил полковник Смерть.
Фальконет опешил:
– Думаешь, мерзавца не устроит такая цена?
– Цена, скорее всего, устроит. – Паланг усмехнулся. – Надо, чтобы на базе нашлось то, что нам нужно.
Опасения оказались напрасными. Генерал Круз привычно согласился уступить королевское имущество. О расценках даже спорить не пришлось. Услыхав о золотых черепах, комендант базы тонко намекнул: дескать, трех комплектов будет вполне достаточно, чтобы набить до отказа крюйт-камеры «Елены». Фальконет выругался и приказал идти на Джангл.
Весь полуторасуточный переход Паланг по мере сил помогал механикам латать изношенный крейсер. Трижды зависала нейросеть, постоянно выходили из строя агрегаты энергораспределения и жизнеобеспечения, то и дело случалась утечка воздуха из внешних отсеков.
За это время полковник познакомился почти со всеми членами экипажа. В людях он разбирался неплохо, так что стало понятно, на кого можно рассчитывать. Зигфрид и оба турка были профессиональными солдатами, Фальконета они недолюбливали за скупость, то есть в случае осложнений поддержат, скорее, квартирмейстера. Штурман держался особняком и, по слухам, сильно пил. Первый пилот Воронцов представлялся полным ничтожеством. Второй пилот Сальвадоре Энцо, старший артиллерист Беннет и оружейник Матвей, не говоря уж о Патрике, в пираты пошли от безденежья и личных неприятностей на родных мирах, разбойничьей жизнью тяготились и тоже не слишком тепло относились к «адмиралу».