Интеллектуал, собственно, ничего не ожидал от лондонского изгнанника. Но, тем не менее, был раздосадован. Наплевав на дипломатию, он сказал.
– Борис Абрамович, как всегда, хочет и игру сыграть, и денежки не потерять. Давайте, всё же отделим мух от котлет. Ваш шеф хочет плеснуть керосинчиком в костерок, который разгорается под задницей его кремлёвского ненавистника. То, что этот костерок заметил пока только уважаемый БАБ, делает честь его уму и проницательности.
Но, позвольте, давая нам этот миллион, то есть, тратясь на керосинчик, он удовлетворяет собственные желания. При чём тут нефть? Это отдельный венчурный проект.
Интеллектуал поднял руку, прерывая возможные возражения собеседника, и продолжал.
– Я не большой спец в коммерции, но знаю, что если немного напрягусь и соберу побольше информации, то её можно будет потом продать гораздо дороже, чем за миллион. Конечно, может это и не удастся. Но, я рассуждаю как спец по исследованию операций. Вероятность того, что информация будет успешно перепродана меньше половины. Но возможный выигрыш гораздо больше даже десяти миллионов. Умножаем вероятность выигрыша на его объем и получаем почти гарантированную прибыль.
– К сожалению, я не математик и не совсем понимаю ваши рассуждения…
– Тогда короче. Вы платите мне миллион двести тысяч. Сто тысяч авансом. Через два месяца я приношу вам развёрнутые материалы об этой нефти. Расчёт прямо здесь. Вы и ваши эксперты знакомитесь с материалами в присутствии меня и моих сотрудников, и мы производим обмен. Вы получаете материалы, мы – деньги наличными.
И ещё. Мы не бьём острым по тупым головам…
– Ха – ха – ха! Как остроумно! – засмеялся каким-то мелким рассыпчатым смехом агент БАБа.
– Если вы нас кинете, а это несложно, никто ни в кого стрелять не будет. Просто с неба очень точно и адресно посыплются метеориты.
– Кстати, о метеоритах, мы можем купить у вас некоторые ноу-хау на этот счёт.
Контрагент был уверен, что катастрофа самолёта со Жмыриком их рук дело.
– Не продаётся, – Интеллектуал сделал паузу. – Пока не продаётся. Однако вернёмся к нашим баранам. Вас удовлетворяют наши предложения?
– Я думаю, да. Мы в ближайшее время сообщим о нашем решении. Только один вопрос. Почему такая сумма?
– Ну, миллион, это, как мы договорились, оплата политического керосинчика. В том, что мы его плеснём куда надо, я думаю, ваш шеф не сомневается. Нефть Центральной России – только предлог, чтобы эти деньги нам передать. А сто тысяч – это реальная цена за быструю и квалифицированную работу по уточнению материалов о нефтеносности. Пусть Борис Абрамович проконсультируется у моих коллег за рубежом. Мы не завышаем цены. Ну, а сто тысяч – это моя зарплата.
Интеллектуал немного лукавил. Западная цена за работу такого рода гораздо выше. Однако в России всё это будет стоить гораздо дешевле.
– И, коли уж наш разговор продолжается. Я, знаете ли, немного разочарован. Я надеялся на полноценное партнёрство с Борисом Абрамовичем. А он, судя по всему, в отношении нас ведёт только разведку боем. Это, разумеется, его право. Но он мог бы действовать и масштабнее. Тем более, что с заведомо импотентными красными он был гораздо более щедр. Неужели непонятна разница в перспективах между этими трусливыми старпёрами и нами?
– Вы правы, правы!… Но, как это говориться, обжегшись на воде, дуют на молоко. Или наоборот. Впрочем, это не суть важно. Мысль понятна…
Вдруг он подобрался и как бы преобразился. Взгляд его стал острым, а движения чёткими. Он посмотрел прямо в глаза Интеллектуалу, и тому, надо признаться, было трудно выдержать этот взгляд.
– И благодарите ваших Богов, что на ваше счастье никому непонятна разница между трусливыми старпёрами и вами. Пока непонятна.
Он как бы передразнивал Интеллектуала, повторяя его интонации во фразе о метеоритах и ноу-хау.
– Ты прямо добрый Бог, Слава! – Виктор, давний друг ещё по геологическому кружку, смотрел на Интеллектуала умными голубыми глазами из-за стёкол толстых очков.
– Сотрудников трёх кафедр двух факультетов прямо завалил деньгами, – продолжал он. – Теперь можешь считаться почётным профессором любой из этих кафедр.
– Знаешь, Витя, мне не надо быть фиктивным профессором. Я и так полноценный и доктор, и профессор. А если посчитать, сколько диссеров я написал за бабки всяким боссам, то я вообще пятикратный доктор. Причём, по трём специальностям.
Виктор засмеялся.
– Но всё же резон в твоих словах есть. Я хотел бы присоединиться к тебе при чтении твоего курса.
– Геохимической экологии?
– Да. Можно назвать его, например, «Геохимическая экология с основами системного анализа». Отдашь мне часов восемь, а то и шесть?
– Три-четыре пары? А зачем тебе это?
– Хочу поплотнее пообщаться с будущими офицерами запаса, сапёрами – подрывниками.
Виктор задорно рассмеялся, сочтя последнюю реплику за шутку.
Деньги Интеллектуал получил. Сразу после передачи материалов о нефтеносности Центральной России. В точном согласии с договорённостями и без осложнений. Они приехали в затрапезный офис представителя БАБа на двух машинах. Присутствовали все. Непосредственно рядом с Интеллектуалом при получении кейса с деньгами, стояли Полутяж и Парашютист, которые по виду, да и по сути, вполне годились на роль традиционных боевиков или охранников.
Прощаясь, карикатурный представитель БАБа был отнюдь не карикатурен, подтянут и чёток. Он посмотрел в глаза Интеллектуалу. И тот вдруг понял, как он ненавистен людям, которых представляет этот «миниБАБ». Но нынешнего хозяина Кремля они ненавидят ещё больше. Но лишь потому, что у того несравнимо большие возможности. А как только команда Интеллектуала хоть чего-то добьётся… Впрочем, это уже другая песня. И, на войне, как на войне!…
Интеллектуалу почему-то подумалось, что уже завтра или после послезавтра эта фирма будет ликвидирована, а офис сдан другой организации. Каким дураком показался он себе со своими дешёвыми угрозами взорвать этот офис к чертям. Все гораздо сложнее и масштабнее.
Как будто поняв, что слишком много показал своим взглядом, человек БАБа снова натянул привычную маску и суетливо пожал Интеллектуалу руку на прощание.
Но ладонь его была суха. И неожиданно тверда.
По получении денег Интеллектуал первым делом укрепил собственные тылы. Однако при этом был почти скуп. Старую квартиру он оставил младшей дочери. Купил на имя жены такую же скромную, но, как он считал, вполне приличную, квартиру на юго-западе Москвы близ Битцевских прудов. Этот, не плохой, но и, отнюдь, не элитный район, чем-то очень нравился Интеллектуалу. Кроме того, он оплатил первый взнос на квартиру старшей дочери.
Он мог бы оплатить все, но не захотел делать это. Пусть крутится сама. Тем более, она энергична и умна.
Уф, упарился с выполнением семейных обязательств. Все, баста! Уложился в сто шестьдесят тысяч со всеми накладными расходами. У меня нет больше никаких обязательств перед вами, мои дорогие. Пусть это и звучит жёстко. Но, в конце концов, он теперь воин-монах.
Ладно, не будем юродствовать. Не время. Себе оставил девяносто тысяч как резерв. Ну, и что там у нас осталось? Оставалось почти девятьсот тысяч. Интеллектуал изрядно сэкономил при оплате работы своих, не избалованных деньгами, коллег.
Итак, девятьсот тысяч. Буш-старший признавался потом (или это был не Буш, а Рейган?), что развалить СССР стоило им всего сто миллионов долларов. Врёт, наверное. А может, и не врёт. Но они просто дилетанты по сравнению с нами. Мы грохнем остатки империи всего за девятьсот тысяч.
«Не выполняю ли я заказ своих врагов? – усомнился он вдруг. – По глупости, или, того хуже, жадности? Вот так, за смешные, в общем-то, по меркам серьёзных людей, деньги. Стоп, стоп, стоп!… Разберёмся… Чьих врагов? Врагов этой казённой машины. Которая веками давила твой народ. Которая отдавала его в рабство целому сонму инородцев. Которая низвергла твоих Богов, заменив их, своих и добрых, заморским страдальцем. Или… скажем так, не совсем страдальцем.»
Интеллектуалу вдруг вспомнились две встречи.
Он стоял на остановке рейсового автобуса недалеко от своего загородного дома. Автобус запаздывал. К Интеллектуалу подошёл один из ожидавших, энергичный мужчина лет 30-ти, по виду мелкий бизнесмен, тёртый жизнью.
– Гребаный автобус, гребаные дороги, гребаные пробки… – разговор начался более чем стандартно в такой ситуации.
Как-то плавно, коснувшись многих тем, перешли к обсуждению проблем, создаваемых на определённых трассах около Москвы разными «машинами с мигалками».
– Век бы их не видать, этих начальничков с их мигалками! – завершил свой возмущённый монолог собеседник.
– Как же без них? – не без подначки заметил Интеллектуал. – Без них страна развалится. Да и сейчас, вроде, Путин начал все ресурсы от олигархов прибирать.
– Братан! – собеседник смотрел в глаза Интеллектуала проникновенно и горячо. – Нам с тобою эти ресурсы никогда не принадлежали. Не наше это золото, нефть, рыба. Нашими они никогда не были и никогда не будут! И мне плевать, кому они принадлежат. Березовскому, Ходорковскому, Путину, Касьянову, Глазьеву, Зюганову или кому-нибудь ещё. У меня свои руки и голова. Я без их богатств жил и проживу дальше. И для меня главное – чтобы мне не мешали. А они только и делают, что мешают.
– Но как ты защитишь себя без силовиков?
– Да они тоже только мешают. Смотри, таких, как мы с тобою – большинство. Пока большинство. И мы могли бы, если бы имели свободу рук очистить город от «чёрных». Безо всякой милиции. Она нам в этом деле только мешает. А вот «черным» она не мешает. Они её купили. Так что, выходит, что нас с тобою она не защищает, а «чёрных» защищает. Так чья она тогда? Уж точно не наша. Мы и без этих защитничков проживём.
– Но Россия такая большая, а если такие как мы с тобою её разделим, нам так мало достанется. Тем более, и Путин и Березовский свои куски нам не отдадут.
– Пусть берут, сколько ухватят! Пусть мне достанется совсем мало, несправедливо мало. Но я и на болоте райский сад выращу! И из нашей (тут он назвал самый плохой участок окрестных дорог) гоночную трассу сделаю. Но на этой трассе тварей на иномарках, что с мигалками, что без них, не будет.
«Глас народа – глас Божий…» – подумал Интеллектуал. И вдруг вспомнил рассказ деда, отца матери, как давили Кронштадский мятеж. Дед, бывший в те годы красным курсантом, по непонятной своему внуку причине никогда не указывал в биографиях своего участия в этом событии. Хотя это было куда как престижно во времена СССР. Но нет. Теперь Интеллектуал знал, почему. Эти простые рабочие парни в курсантских шинелях знали, что делают постыдное дело! Что кронштадские матросы правы! Что большевики строят новую империю, где народ будет снова задавлен!
Нет, к чёрту империи! К чёрту их остатки! Чтобы построить новый дом надо действительно расчистить место, где стоял старый барак. Как бы ни иронизировали на этот счёт иные политические остряки.
Впрочем, кто может быть самым решительным сторонником государственной машины? Наверное, сотрудник тайной полиции. Но, увы…
Славный, крепкий мужчина средних лет, капитан из местного отдела ФСБ, сидел на террасе у Интеллектуала. Он хотел знать все о русском молодёжном празднике, который Интеллектуал, Кондор, Гироскоп и ещё несколько энтузиастов проводили в местном райцентре за год до начала тех событий, что кружили сейчас профессора во все ускоряющемся темпе. Тогда они ещё не были Интеллектуалом, Кондором и Гироскопом. Тогда они просто искали выхода из тупика, который виделся русской грамотной молодёжи.
Капитан изучил всю атрибутику, символику, репертуар песен, общий план мероприятия и убедился, что свастик и призывов к свержению конституционного строя нет. После этого он посмотрел на профессора тоскливыми глазами и сказал.
– В нашем городе турки строят завод. А рядом мэрия выделила землеотвод под два дома для чеченцев. По нашим данным, среди турок не менее десятка официально работают на спецслужбы НАТО. Чеченцы, когда поселятся в строящиеся сейчас дома, тоже будут работать или на этих турок, или на своих сепаратистов, или на тех и других одновременно. У нас нет людей даже для того, чтобы этим агентам хотя бы регулярно провокации делать, не то, что следить. Ваши бы русские нацисты (а я знаю, что вы нацисты, хотя формально у вас все чисто) помогли бы нам в этом деле?… Ведь мы с вами в душе одинаково все понимаем.
«Однако…» – подумал Интеллектуал. И спросил.
– А менты?
– Да милиция вся куплена! Что Вы прикидываетесь, будто не понимаете! Они нам не помощники, а враги.
– Вы, хотя бы, понимаете абсурдность ситуации?, – спросил профессор. – Вы одновременно вынуждены бороться и с русскими патриотами, и с внешними врагами России. И просить у одних помощь для борьбы с другими. При этом русским патриотам, которых Вы зовёте нацистами, Вы помешать
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
То будешь твёрд в удаче и несчастье.
Которым, в сущности, цена одна.
Какая она, всё-таки, истинная арийка!… И как ей подходят некоторые эпитеты, одинаково лестные и для мужчин и для женщин. Как стойка она к испытаниям, особенно испытаниям нищетой, и как холодна к успехам. Его успехам!
– А разве только мне прёт, а вы ни при чём?
– Ну, и нам немного от тебя перепадает…
Она усмехнулась.
– Немного?
– Нам хватает…
– И то хорошо!
– Цветёшь ты в последнее время, Славка. Или любовницу завёл?
– В том – то и дело, что, строго говоря, нет…
– Это ещё хуже…
Боже, как она всё понимает. И как я её люблю. Но…, но она останется в прежней жизни. А у меня…, у меня начинается вторая! И, только благодаря Богам, все ещё в этом теле. Но ведь не в теле суть!
В конце концов, и я, и она, и все наши дети всегда были самими собой! Это неотъемлемое свойство нашей семьи – право каждого быть самим собой! Это одна из тех ценностей, которая нам так дорога, которая есть эксклюзивное, только наше свойство. И полюбив её в своё время, я полюбил её не в последнюю очередь за то, что всегда знал, если когда-нибудь возникнет нечто похожее на нынешнюю ситуацию, то она отпустит меня следовать своему пути. И не проклянёт вслед!