Глядя вдаль, Ганелон яростно запыхтел трубкой.
— Мне говорили, что это случилось далеко на западе — появился небольшой круг из поганок. Внутри его нашли мертвую девочку. А нашедший ее мужчина, отец малышки, умер в судорогах через несколько суток. Место объявили проклятым. Круг стал быстро расти и через несколько месяцев был уже в целую лигу. Внутри Круга трава потемнела и стала блестящей, как металл, но не погибла. Деревья скрючились, их листья померкли. Они гремели, даже если не было ветра, и летучие мыши плясали и метались меж ними. В сумерках там бродили странные тени — но всегда внутри Круга, и какие-то огоньки, словно небольшие костры, горели там по ночам. Круг все разрастался, и те, кто жил неподалеку, бежали… в основном. Хотя некоторые остались. И говорят, что эти, кто остался, заключили какую-то сделку с порождениями тьмы. А Круг все ширился, словно волна от брошенного в воду камня. Все больше и больше людей оставалось в нем. Я говорил и бился с такими, убивал их. Они живы, но кажутся мертвыми. В их голосах нет силы и глубины, не наслаждаются они своим словом. И нет в лицах жизни, неподвижны они, словно маски. Потом их шайки начали выходить за Круг и мародерствовать. Людей убивали без сожаления. Много жестокостей совершили они, оскверняли и святые места. Все жгли за собой, но никогда не крали ничего серебряного. А спустя еще несколько месяцев стали появляться и другие — странные исчадия тьмы, вроде адских кошек, что ты убил. Тогда Круг вдруг перестал расти, словно достиг своего предела. Орды налетчиков лезли и лезли оттуда даже днем и опустошали земли окрест. И когда они опустошили все, Круг двинулся и поглотил новые земли. Он растет теперь только таким образом.
Старому королю Утеру, что долго и безуспешно ловил меня, пришлось позабыть о нас. Все силы бросил он, чтобы обложить Круг. Забеспокоился и я: никому не хотелось оказаться ночью в когтях какого-нибудь адского кровопийцы. Поэтому я взял с собой половину из моих людей — всех, кто пожелал. Зачем брать трусов?.. И мы отправились прямо туда. Толпа этих мертволицых поджаривала живую козу на каменном алтаре, и мы обрушились на них. Одного взяли в плен, привязали к этому алтарю и допросили с пристрастием. Он сказал нам, что Круг будет расти, пока не поглотит всю сушу, от океана до океана, и когда-нибудь замкнется на другой стороне планеты. И если мы хотим спасти свои шкуры, лучше бы нам присоединиться к ним. Тогда один из моих воинов умертвил пленного кинжалом. И он умер, действительно умер, уж мертвого-то я могу отличить от живого — мне частенько приходится это делать. Но когда кровь несчастного попала на камень, рот его открылся и он разразился оглушительным хохотом, — такого я в жизни не слышал. Словно гром, поразил нас этот смех. А потом он сел не дыша и начал гореть. И вид его менялся в этом огне, пока на алтаре не оказалось что-то вроде большого козла. А потом зазвучал голос: «Беги, смертный! Но ты не сумеешь выйти из этого Круга». И, поверь, мы бежали! Летучие мыши и другие твари затмили небо. За нами громыхали копыта. Мы мчались, обнажив клинки, разя направо и налево. Там были и кошки, вроде твоих, змеи, какие-то прыгучие твари и Бог знает что еще… Когда мы оказались у края Круга, нас заметил один из патрульных отрядов короля Утера и пришел на помощь. Из пятидесяти пяти человек назад вернулось только шестнадцать. Патрульный отряд тоже потерял человек тридцать. Меня узнали и немедленно доставили ко двору. Сюда. Это был дворец Утера. Я рассказал ему обо всем: что я сделал, что увидел и услышал. Он поступил так же, как Корвин — даровал всем прощение, если мы выступим на битву против стражей Круга. После того что я испытал, не было у меня выбора. Круг следовало остановить. Пришлось согласиться. А потом я свалился с ног. Когда очнулся, мне рассказали, что в горячке я провел три дня. После выздоровления я был слаб, как дитя, и остальные, кто побывал в Круге со мною, тоже прошли через это; трое даже умерли. Я обошел всех, рассказал о предложении короля — ни один не отказался.
Король усилил патрули у Круга. Но сдержать его мы не могли, Круг рос. Стычек было немало. Наконец я стал правой рукой Утера, как и когда-то у Корвина. Схватки становились уже битвами. Из адской дыры валили все новые полчища. Несколько битв мы проиграли, враг захватил ряд форпостов. Однажды ночью Круг изрыгнул целую армию… орду… и людей и прочих тварей, обитавших там. С такой силой мы еще не сталкивались. Король Утер отправился на поле боя — против моего совета, ведь ему было уже немало лет… Он пал в ту ночь, и страна сейчас не имеет властелина. Я хотел, чтобы наместником сел мой капитан Ланселот…
Ведь он куда достойнее меня. Странно. Я знал Ланселота — ну в точности его — в Авалоне… Но этот Ланселот не узнал меня, и пришлось знакомиться. Странно… Увы, он отказался от места, и меня поневоле заставили взять власть. Я не хочу этого, но деваться некуда. Во всяком случае, теперь я уже три года сдерживаю эту нечисть. Все во мне стонет и зовет бежать! Кто я этим проклятым людям? Что мне с того, если мерзкий Круг станет расти? Я мог бы сбежать за море, найти землю, куда Круг не дотянется при моей жизни, и забыть обо всем. Проклятие! Ни к чему мне это бремя! Но теперь оно мое!
— Почему? — спросил я, и звук собственного голоса показался мне незнакомым.
Ответом было молчание.
Ганелон выбил трубку. Набил, зажег, раскурил. Молчание продолжалось. А потом он проговорил:
— Не знаю. Я могу всадить человеку в спину кинжал за пару сапог, если они есть у него, а мне не во что обуться. Я знаю, что говорю, — так я и поступал когда-то. Однако тут… Тут что-то иное. Этот Круг — он против всех, но только мне по силам сопротивляться ему. Черт побери! Я знаю, когда-нибудь этот замок станет нашей общей могилой. Но я не могу оставить его. Я должен удерживать нечисть, сколько могу.
Ночной воздух освежил мою затуманенную голову, прояснил сознание, хотя оно существовало как бы в стороне от несколько расслабленного тела.
— А Ланс сумеет править ими? — спросил я.
— Я бы сказал — да! Он добрый человек. Но есть еще одна причина. Мне кажется, что та, похожая на козла, тварь, кем бы она ни была, все-таки немного побаивается меня. Я был в Круге; она заявила, что мне не выбраться оттуда, но я пробился наружу. И пережил эту болезнь. Та тварь знает, что это я противоборствую ей. Мы выиграли кровавое сражение в ночь смерти Утера. Тогда я снова встретил это существо — но уже в другом виде, — и оно узнало меня. Быть может, мое присутствие сдерживает эту тварь.
— Как она выглядела?
— Как человек на пегом коне, только с козлиными рогами и красными глазами. Мы бились, но битва развела нас. И к счастью — чудовищное создание уже одолевало меня. Когда мы скрестили мечи, оно заговорило, и я узнал этот оглушительный голос. Оно называло меня дураком и говорило, что нет у меня надежды на победу. Но наступило утро, поле боя осталось за нами, мы загнали всю мерзость обратно в Круг и убивали бегущих. Всадник на пегом коне исчез. С тех пор случались еще вылазки, но не такие. И если я уеду из этой страны, Круг немедленно извергнет подобную армию… Ее уже готовят, готовят сейчас. И тварь эта узнает о моем отъезде… так же как узнала она и о том, что Ланс везет мне диспозицию войск в Круге, и послала проклятых стражей убить его по дороге. Теперь она знает и о тебе и будет размышлять, как изменить ход событий. Чудовище будет гадать, кто ты и откуда у тебя такая сила. Я останусь здесь — сражаться с этой тварью, пока не паду. Это мой долг. Не спрашивай почему. Я надеюсь лишь, что, пока не наступил мой последний день, узнаю, как сузить этот Круг… И почему он объявился здесь.
Вдруг что-то затрепетало возле моей головы. Я быстро откинулся — на всякий случай. Впрочем, необходимости в этом не было. Птица. Белая птица уселась на мое плечо и тихо попискивала. Я поднял руку, она перебралась на ладонь. К ноге была привязана записка. Я отвязал ее, прочел и тут же смял в кулаке. А потом уставился вдаль.
— В чем дело, сэр Кори? — поинтересовался Ганелон. Записку послал я сам, она была написана моей рукой, отправлена с ведомой мне птицей и могла попасть только в намеченное мной место. Но не в этот замок хотел я ее отправить! Однако я смог прочесть собственное предсказание.
— Что это? — спросил Ганелон. — Что это у вас в руках? Записка?
Я кивнул и передал ему бумажку. Выбросить ее было невозможно, ведь он видел, как я отвязывал ее.
Ганелон раскурил трубку и в ее тусклом свете прочитал несколько слов, что были на этом клочке. «Я иду», — гласила записка, после чего следовала моя подпись.
— Значит, он жив? Значит, он явится сюда?
— Похоже.
— Странно, — произнес Ганелон. — Ничего не понимаю.
— Выглядит как обещание помощи, — сказал я, отпуская птицу, которая дважды гулькнула, покружила над головой и исчезла.
Ганелон покачал головой:
— Не понимаю.
— Зачем считать зубы лошади, которая может достаться тебе даром? — сказал я. — Пока вы еле сдерживаете Круг.
— Верно. Быть может, он сумеет уничтожить его.
— Что, если это просто шутка? — возразил я. — Жестокая шутка.
Ганелон вновь покачал головой:
— Нет. Такие вещи не в его стиле. Интересно, что ему надо?
— Быть может, приснится — и узнаем, — предположил я.
— Верно, ничего больше не остается, — сказал он, подавляя зевок.
Мы встали, вместе прошли по стене и пожелали друг другу спокойной ночи. Я проковылял к кровати и провалился в нее, словно в яму, наполненную снами.
Глава 2
Снова день. Снова ломота. Снова боль.
Мне подарили новый коричневый плащ. Это было недурно, в особенности если учесть, что я скоро раздобрею, а Ганелон, несомненно, вспомнит мои цвета. Я не брился — ведь он помнил меня как раз бритым. Я старался изменять голос, когда он был рядом. Даже прятал Грейсвандир под кроватью.
Всю следующую неделю я немилосердно гонял себя, трудился, потел, пока ломота наконец не утихла и мускулы не обрели твердость. Похоже, я набрал за это время фунтов пятнадцать. Медленно, очень медленно возвращались ко мне силы.
Эту страну называли Лоррен. Так звали и ее тоже. Ну, можно было бы, конечно, наврать: дескать, познакомились мы на лугу за замком, она собирала цветы, а я вышел подышать свежим воздухом. Вздор это.
Ее следовало бы отнести к персоналу, обслуживающему лагерь. Дело было в конце дня, после тяжких трудов, в основном с саблей и булавой. Она стояла в сторонке, поджидала клиента — такой увидел я ее впервые. Она улыбнулась мне, я ответил улыбкой. На следующий день, проходя мимо, я сказал ей «привет». И все.
Она постоянно попадалась мне навстречу. К концу второй недели, когда мышцы перестало ломить и вес мой превысил сто восемнадцать фунтов, у меня снова появилась охота к этому занятию, и я провел с ней вечерок. К тому времени я уже знал, кто она, и это устраивало меня. Но той ночью мы не занимались обычным в таких случаях делом. Нет.
Напротив, сперва мы беседовали, а потом кое-что произошло.
Говорила она чуть гнусавя, ржаво-рыжие волосы ее были слишком длинными, тронутыми сединой. Косметика густым слоем скрывала усталость и множество веснушек. Я понял, что ей под тридцать. Голубые глаза. Острый подбородок. Чистые ровные зубы и рот, что все улыбался мне. Одежда была слишком яркой и броской. Мне она нравилась. Но не это имел я в виду, когда попросил провести со мной ночь, — у меня и в мыслях не было тогда, что она мне нравится.
Идти было некуда, только в мою комнату. Так мы и сделали. Я стал уже капитаном и воспользовался преимуществами, которые давало мне мое положение: попросил принести обед в комнату и подать лишнюю бутылку вина.
— Люди боятся тебя, — сказала она. — Говорят, что ты не устаешь.
— Неправда, — ответил я, — поверь мне.
— Конечно, — сказала она, качнув слишком длинными локонами, — все устают.
— Естественно, — согласился я.
— Сколько тебе лет?
— А тебе?
— Джентльмен не станет задавать таких вопросов!
— Леди, наверно, тоже?
— Когда ты появился здесь, все решили, что тебе за пятьдесят.
— А?..
— А теперь никто не берется и предполагать. Сорок пять? Сорок?
— Нет, — отвечал я.
— Я тоже так не думала, но твоя борода всех обманула.
— Бороды часто вводят в заблуждение.
— С каждым днем ты выглядишь все лучше, все сильнее…
— Благодарю. Я действительно чувствую себя лучше, чем тогда.
— Сэр Кори из Кабры… — промолвила она. — Где эта Кабра? Какая она? А если я очень попрошу, ты возьмешь меня туда?
— Мог бы пообещать, — ответил я. — Но боюсь солгать.
— Знаю. Просто было бы приятно услышать такое обещание.
— Отлично. Я возьму тебя с собой в это вшивое местечко.
— А ты действительно столь хорош, как говорят мужчины?
— Боюсь, что нет. А ты?
— Не слишком. Ты хочешь уже в постель?
— Нет. Лучше поговорим. Хочешь вина?
— Благодарю… твое здоровье.
— И твое.
— Почему же ты так хорошо фехтуешь.
— Способности и хорошие учителя.
— …и как ты донес Ланса из этакой дали и справился с этими тварями?
— Люди всегда говорят больше, чем было на самом деле.
— Но я же сама видела. Ты сильнее остальных. Поэтому и Ганелон нашел общий язык с тобой. Как бы вы с ним ни порешили, но Ганелон видит всех насквозь. Многие мои приятели были мечниками. Я знаю, как они фехтуют. Ты искрошил бы их в куски. Люди говорят — ты хороший учитель. Ты нравишься им, но и внушаешь опасение.
— Чем же я пугаю их? Своей силой? В мире много сильных людей. Что удивительного в том, что я могу долго махать клинком?
— Они видят в тебе нечто сверхъестественное. Я расхохотался:
— Нет. Просто я второй фехтовальщик в здешней округе. Впрочем, прости… Может быть, и третий. Но я стараюсь.
— А кто лучше тебя?
— Ну, наверное, Эрик из Амбера.
— Кто это?
— Сверхъестественное существо.
— Он первый?
— Нет.
— А кто?
— Бенедикт из Амбера.
— И он тоже не человек, как и Эрик?
— Если он еще жив, да.
— Значит, и ты тоже, — сказала она. — Почему? Признавайся, ты тоже сверхъестественное существо?
— Подлить еще?
— Вино ударило мне в голову.
— И хорошо.
Я разлил вино по бокалам.
— Все мы умрем, — сказала она.
— Естественно.
— Это будет скоро, здесь. Все мы падем в бою с проклятым Кругом.
— Почему ты так говоришь?
— Он слишком силен.
— Что ж ты тогда делаешь здесь?
— Куда мне еще деваться! Поэтому я и спросила о Кабре.
— И поэтому согласилась прийти ко мне?
— Нет. Я хотела узнать, кто ты.
— Я атлет, нарушающий режим. Ты родилась где-нибудь неподалеку?
— Да, в лесах.
— А зачем ты путаешься с этими парнями?
— Почему бы и нет? Уж лучше такое занятие, чем каждый день счищать с пяток свиное дерьмо.
— А у тебя был когда-нибудь собственный мужчина? Постоянный то есть?
— Да, он умер. Это он нашел Кольцо Фей.
— Сожалею.
— А я — нет. Он обычно пропивал все, что удавалось ему занять или украсть, а потом шел домой и колотил меня. И когда я встретила Ганелона, то просто обрадовалась.
— Значит, ты считаешь, что Круг слишком силен и мы проиграем?
— Да.
— Быть может, ты и права. Хотя надеюсь, это не так.
Она поежилась.
— А ты будешь биться за нас?
— Похоже, придется.
— И никто ведь не скажет просто «да», все с оговорками! Уже это интересно. Мне бы хотелось поглядеть на твой бой с человеком-козлом.
— Почему?
— Кажется, он их предводитель. У нас появился бы шанс, если бы ты убил его. Только ты способен победить его.
— Придется убить, — отвечал я.
— У тебя есть на это свои причины? — Да.
— Личные? — Да.
— Тогда удачи тебе!
— Благодарю.
Она допила вино, я подлил еще.
— Уж он-то, без сомнения, сверхъестественное существо, — сказала она.
— Давай переменим тему.
— Хорошо. Только обещай кое-что сделать для меня.
— Говори.
— Завтра надень броню, возьми копье, покрепче держись в седле и вздуй одного детину из кавалерии… Харалда.
— Почему?
— Он побил меня на той неделе, словно покойный Джарл. Ты можешь это сделать?