Затем он засунул руку под китель и, потянув за цепочку, вытащил висевший на шее тонкий серебристый стержень. Йозеф огляделся по сторонам и большим пальцем рассеянно провел по всей длине стержня, по гравировке и встроенным символам, удостоверяющим его ранг и полномочия смотрителя. В отличие от егерей, носивших во время дежурства на улицах латунные бляхи, смотритель с таким стержнем имел статус офицера-дознавателя.
Пассажиры колеоптера присоединились к другим служащим, которые тщательно осматривали всю прилегающую территорию. Позади них Йозеф заметил автоматизированный установщик заграждений, за которым тянулся толстый кабель с предупредительными флажками.
Его взгляд остановился на знакомом лице.
— Сэр!
Высокий и худой Скелта, как утверждали злые языки, своим внешним видом напоминал грызуна-переростка. Егерь, слегка сутулясь, хотя колеоптер давно улетел, поспешно устремился к Йозефу. Он был бледен, сосредоточен и часто мигал. Молодой человек мечтал перейти из уличных постовых Защиты в отдел расследований и потому в присутствии дознавателей всегда старался проявить себя серьезным и вдумчивым сотрудником, но у Йозефа никак не хватало духа сказать ему, что для такого повышения ему недостает сообразительности. Скелта был неплохим парнем, но порой проявлял такое невежество, что у Йозефа так и чесались руки дать ему затрещину.
— Егерь, — кивнув, произнес он, — что ты мне можешь доложить?
По лицу Скелты промелькнула тень, что было ему совсем не свойственно, и Йозеф не преминул это отметить. Смотритель летел сюда, ожидая принять участие в расследовании обычного преступления, но поведение Скелты его насторожило, и впервые за это утро Сабрат спросил себя, во что он впутывается на этот раз.
— Это, гм… — Егерь умолк и тяжело сглотнул, а его взгляд стал рассеянным, словно он думал о чем-то постороннем. — Будет лучше, если вы сами все увидите, сэр.
— Ладно. Показывай.
Скелта повел его мимо аккуратных рядов контейнеров, представлявших собой восьмиугольные капсулы величиной с обычный автомобиль. Здесь повсюду царил запах выдержанного эстуфагемийского вина, впитавшегося в массивные поддоны и пролитого на каменные плиты площадок стоянки. Теплый, успокаивающий аромат сегодня казался особенно сильным и обволакивающим, словно он пытался скрыть другой, не столь приятный запах.
Где-то рядом залаяли собаки, потом раздался чей-то гневный окрик, сопровождаемый звуками ударов и визгом.
— Бездомные псы, живущие вокруг порта, — пояснил Скелта. — Их привлек запах. Отгоняем стаю с самого рассвета. — Эта мысль явно не радовала парня, и он поспешил сменить тему. — Похоже, нам удалось идентифицировать личность жертвы. Радом с местом преступления лежали документы, бумаги и кое-что еще. По ним мы определили имя: Джааред Нортэ. Работал на буксировке лихтеров.
— Похоже, — повторил Йозеф. — Но ты не уверен?
Скелта приподнял оградительный канат, и они оказались на территории, где произошло преступление.
— Окончательное заключение пока не готово, сэр, — продолжил он. — Врачи еще проверяют снимки зубов и делают анализ крови. — Егерь смущенно кашлянул. — Дело в том, что у него не было лица, сэр. И мы нашли несколько выбитых зубов… Но не уверены, что они принадлежали жертве.
Йозеф не стал комментировать эту информацию:
— Продолжай.
— Бригадир Нортэ дал показания. Получается, что Нортэ ушел с работы вчера вечером в обычное время и должен был отправиться к жене и сыну. Но там он не появлялся.
— Жена сделала заявление?
Скелта покачал головой:
— Нет, сэр. У них, похоже, были семейные проблемы. До истечения срока брачного контракта оставалось несколько месяцев, и это вызвало трения между супругами. Она, вероятно, решила, что муж пропивает свое жалованье.
— Эти сведения тоже от бригадира?
Егерь кивнул:
— За ним посылали машину, и он все еще здесь, сэр.
— Нортэ был пьян во время убийства?
На этот раз Скелта не удержался и вздрогнул.
— Надеюсь, что так. Это было бы милосердием по отношению к несчастному.
В его словах Йозеф ощутил страх. Убийство на Йесте Веракрукс не было редкостью; в конце концов, это относительно процветающий мир, основным производством которого является виноделие. А когда человек выпьет — или нуждается в деньгах, — он часто совершает ошибки, ведущие к кровопролитию. Смотритель повидал немало убийств, жестоких, отвратительных, но всегда в какой-то степени трагичных, и все они были ему понятны. Йозеф знал, что стоит за преступлением слабость характера. И он знал, какие факторы могут его спровоцировать: ревность, безумие, горе… Но самым сильным мотивом был страх.
А на Йесте Веракрукс в последнее время страх был очень силен. Здесь, на окраине сегмента Ультима, на противоположном от Трона Терры конце Галактики, жители планеты чувствовали себя заброшенными и беззащитными, когда разгоралась новая война, и на картах, где их родной мир не был даже отмечен, возникали новые линии фронта. Император и его Совет казались страшно далекими, а надвигающаяся буря мятежа уже бушевала в соседних звездных системах, отбрасывая на все вокруг тень мрачных предчувствий. В каждом темном углу людям мерещились призраки неизвестности.
Они были напуганы, а напуганные люди легко впадают в ярость и выплескивают свой страх по любому поводу, реальному или вымышленному. Сегодняшнее убийство было лишь очередным из многих, что совершились на Йесте Веракрукс в течение последних месяцев наряду со множеством самоубийств и приступов паники перед иллюзорными угрозами. На первый взгляд жизнь совершенно не изменилась, но где-то в глубине появилась темнота, охватившая все население планеты, хоть люди этого и не признавали. Был ли Джааред Нортэ очередной жертвой страха? Йозеф считал, что это вполне возможно.
Они обогнули высокий штабель контейнеров и оказались в маленьком дворике, огороженном рядами ящиков. Над головой медленно проплыл грузовой дирижабль, и его овальная тень бесшумно скользнула по земле. Несколько егерей были заняты сбором отпечатков пальцев, еще двое из отдела криминалистики производили детальную съемку при помощи громоздких пиктеров и зондов, а один что-то диктовал в микрофон вокс-приемника, снабженного длинной тонкой антенной. Скелта встретился взглядом с одной из служащих отдела криминалистики, и женщина печально кивнула. Дальше за егерями виднелся узкий высокий складской ангар, зиявший широко распахнутыми металлическими дверями.
Йозеф хмуро оглянулся, видя вокруг только рыжевато-коричневую форму и остроконечные колпаки служащих Защиты.
— А что Арбитрес, все работают внутри? — спросил он, кивая в сторону ангара.
Скелта презрительно хмыкнул:
— Арбитрес здесь нет, сэр. Мы пытались их вызвать, как и положено, но кабинет маршала не отвечал. Их дежурный сказал, чтобы мы держали их в курсе происходящего.
— Это они умеют.
Йозеф поморщился. При всех громких заявлениях и высоких идеалах, декларируемых Адептус Арбитрес, чиновники с Терры, по крайней мере на Йесте Веракрукс, были заняты не поддержанием порядка, а созданием видимости своей работы. Офицеры Защиты еще со дня образования колонии во время Первого Основания были для йестинского населения представителями закона и блюстителями порядка, и учреждение органов Адептус Арбитрес во время Великого Крестового Похода почти ничего не изменило. Лорд-маршал и его подчиненные были рады оставаться в своей роскошной башне, позволяя Защите продолжать свою деятельность, передав им все «местные» дела. Но что они подразумевали под
Каким бы ни было бледным лицо егеря, после этих слов оно лишилось оставшихся красок.
Йозеф остановился на пороге ангара. В ноздри ударил сильный запах крови и фекалий, и он непроизвольно поморщился.
— Свидетели?
Скелта показал на осветительную мачту:
— На фонарях имеются камеры слежения, но угол обзора оказался слишком неудачным, и оптика никого не засекла.
Смотритель отложил эту информацию в память. Кто бы ни совершил это убийство, он хорошо знал планировку доков.
— Собери все записи камер в радиусе полукилометра и посади кого-нибудь из рекрутов их просматривать. Возможно, нам повезет. — Он сделал глубокий вдох, не забыв о том, чтобы набирать воздух через рот. — Ну а теперь давай посмотрим.
Он вошел внутрь, и Скелта неохотно перешагнул порог вслед за ним. В ангаре было сумрачно; свет поступал через низкие оконца в стенах и от резко бьющих в глаза жужжащих переносных дуговых фонарей. По углам почти пустого помещения на неуклюжих треногах стояли четыре излучателя, связанные между собой слабыми желтоватыми лучами. Проницаемый энергетический барьер беспрепятственно пропускал объекты, обладающие достаточно большой массой и кинетической энергией, тогда как все пылинки и микроскопические частицы удерживались на месте, в границах ангара, пока криминалисты не закончат свою работу.
Приблизившись к месту преступления, Йозеф мрачно изогнул брови. С первого взгляда все пространство темного пола между излучателями казалось пустым. Он пересек энергетический барьер, и запах крови заметно усилился. Оглянувшись через плечо, Йозеф увидел, что Скелта не пошел за ним, а остался у входа, всем своим видом выдавая сильнейшее напряжение и стараясь не смотреть на ужасную картину убийства.
Каменный пол был полностью покрыт потемневшей кровью, и кое-где в этом багряном озере виднелись разбросанные остатки плоти — клубок кишок, блестящие комки внутренних органов и еще какие-то белесые части, забрызганные кровью. Полный набор внутренностей, разложенный без всякой спешки, словно на прилавке мясника.
Смотритель ощутил одновременно отвращение и замешательство, но постарался обуздать эмоции и хладнокровно оценить обстановку. Он попытался представить, как все происходило. Убийство осуществлялось с величайшей точностью и аккуратностью. Никакой страсти или благоприятной возможности. Спокойно, хладнокровно, не опасаясь никаких помех. Йозеф продолжал вглядываться в сумрак, а в его голове уже сформировались первые вопросы.
Как можно было такое проделать в полном молчании, так что никто ничего не услышал? При таком обилии крови не попали ли брызги и на убийцу? И где?.. Где?..
Йозеф озадаченно моргнул. Кровавое озеро постоянно было в движении, по нему расходились мелкие волны. Прислушавшись, он уловил тихие всплески.
— Эти останки, — заговорил он, оглянувшись к Скелте. — Этого мало. Где же тело Нортэ?
Егерь, прижав одну руку ко рту, второй показал наверх. Йозеф перевел взгляд на потолок и обнаружил тело Джаареда Нортэ.
Похожее рассечение тела смотритель видел только в моргах или, что бывало еще реже, в лаборатории, когда требовались дополнительные посмертные исследования. На потолке тело Нортэ удерживалось стальными стержнями вроде тех, которые используются строителями, когда требуется прикрепить конструкцию к голой скале. Два таких болта пробили ему лодыжки, по одному торчали из предплечий. Конечности были разведены, так что образовалась буква X. Мало этого, убийца сделал несколько срезов под косым углом на животе, голове и шее, так что образовались полоски кожи, которые тоже были тщательно размещены: одна вправо, вторая влево, третья вниз, поперек промежности, и последняя, четвертая, поверх окровавленного черепа была закреплена над головой несчастного. Эти влажно-красные лоскуты тоже были прибиты к потолку массивными болтами. Из открытой полости свисали мелкие обрезки мышц и обломки костей, с которых до сих пор капала кровь.
— Вы когда-нибудь видели что-то подобное? — сдерживая тошноту, спросил Скелта. — Какой ужас!
Первое, что пришло в голову Йозефу, это сравнение с произведением искусства. На фоне темных плит крыши ангара несчастный рабочий превратился в восьмиконечную звезду.
— Не знаю, — прошептал смотритель.
Глава 2
УБЕЖИЩЕ
МАСКИ
ОБЫЧНОЕ ЛЕЗВИЕ
Императорский Дворец на Терре был скорее целым городом, а не крепостью. Огромные и прекрасные в своем величии, его башни, шпили и колоссальные монолитные сооружения простирались от одного края изломанного горами горизонта до другого. Мозаика государств различных наций, занимавшая тысячелетие назад эти пространства, исчезла с лица земли, уступив место грандиозному союзу Империи Человечества и его величайшему монументу. На территории дворца, раскинувшейся от Города Просителей до подножия Куполов Элизиума и от крупнейшего в Солнечной системе космопорта до Врат Вечности, располагались целые города с поселениями-спутниками. Миллионы людей жили в его стенах и работали на благо Империума, в течение всей своей жизни не покидая пределов серебристых сводов дворцового комплекса, где они рождались и умирали.
Это сооружение стало сверкающим и живым сердцем высочайших стремлений человечества, троном и колыбелью нации, стоявшей у руля Галактики, и ни у кого не хватило бы слов, чтобы описать его великолепие.
Однако в этом огромном городе, занимавшем целый континент, имелось множество секретных комнат и потайных уголков. Там были помещения, куда никогда не попадал дневной свет, — и некоторые из них строились именно с этой целью.
Одним из таких мест было Убежище. Этот зал располагался в пределах Внутреннего Дворца, но если бы кто-нибудь смог заглянуть в планы и схемы отважных мастеров, заложивших первые камни этого колоссального города-государства, он не нашел бы ни следов Убежища, ни переходов, ведущих к нему. Фактически этого зала не было вовсе, и даже те, кому полагалось знать о его существовании, не могли отыскать его в планах. А если кто-то не мог отыскать Убежище, значит, ему не следовало и пытаться.
В этот зал вело много путей, и те, кто там встречался, могли иметь представление об одном или двух маршрутах — тайных переходах, скрытых за произведениями искусства, выполненными в технике тромплей [2], и в Сводчатых Галереях: вертикальной шахте позади великолепного водопада у Врат Аннапурны; тупиковом коридорчике поблизости от Большого Планетария; Павильоне Соломона, невидимом переключателе в сапфировом лифте Западной Высоты и других, которыми долгие столетия никто не пользовался. Тот, кого призывали в Убежище, углублялся в лабиринт постоянно меняющихся переходов, что исключало любые попытки составить их схему, а провожатый с искусственным интеллектом никогда не пользовался дважды одним и тем же путем. С некоторой уверенностью можно было сказать, что зал находится на верхнем ярусе башни, одной из тысяч, что рядами часовых высились над внутренними укреплениями Дворца. Но даже это было лишь предположением, основанным на слабых отсветах дневного света, которым позволялось пробиться сквозь толстые, словно морские паруса, шторы, всегда задернутые на больших овальных окнах зала. Кое-кто подозревал, что это обстоятельство являлось очередной уловкой, что свет проходил через специальные фильтры или был полностью искусственным. Вполне вероятно, что комната находилась в глубоком подземелье или их было несколько — десятки идентичных помещений, настолько похожих, что не представлялось возможным отличить их друг от друга.
Зато на всей земле не было места безопаснее, чем это помещение, за исключением лишь Тронного Зала. Никто не мог подслушать разговоры, которые велись в несуществующем зале. За темными стенами красного дерева, украшенными лишь несколькими картинами и люмосферами, скрывались многочисленные устройства, которые полностью экранировали весь зал от глаз и ушей случайных наблюдателей. Специальные приборы подавляли сигналы всех диапазонов радиочастот, поглощали свет, звук и тепло, а наряду с ними была установлена аппаратура с частицами живой нервной ткани, излучающей телепатический эквивалент белого шума во всех психических спектрах. Ходили слухи, что вокруг зала существует дестабилизирующее поле, смещающее соотношение пространства и времени, что обеспечивало помещению возможность переноситься на долю секунды в будущее и таким образом становиться недосягаемым для остальной Вселенной.