- Гм? Интересно. Впрочем, не смею вас задерживать.
Когда Лайзо наконец вышел, я позволила себе додумать те мысли, которые в его присутствии гнала прочь.
То, что случилось, не было похоже на месть обманутого подельника. Слишком уж все продумано, слишком многое принято во внимание - от привычки Лайзо сторониться "гусей" до выбора ненастного дня, когда прохожих, а значит и свидетелей, не найти. "Поломка" кэба; молодчики, сумевшие скрутить бывалого пройдоху-гипси с его феноменальным чутьем на неприятности; наконец, "случайная" оговорка, видимо, специально для свидетельницы - с намеком на обстоятельства дела, на котором Лайзо чуть не попался... но оговорка человека, не знающего всей подноготной того случая.
Нет, преступники так не работают. Никаких сомнений.
Однако есть в моем окружении тот, кто опаснее любого преступника. Тот, кто обличен большой властью и не знает сомнений. Тот, кому очень не понравилось, что я взяла на работу молодого мужчину с весьма сомнительным происхождением - и слишком красивого.
И сейчас я собиралась нанести этому человеку визит и потребовать объяснений.
- Магда, вызови кэб, - приказала я служанке, когда та явилась на звон колокольчика. - И приготовь мою шляпку, плащ и трость... нет, трость лучше оставить, еще не хватало забыть там последнюю, что у меня осталась.
- Вы собираетесь уезжать? Уже темнеет, - робко произнесла Магда, несколько сбитая с толку моим напором.
- Да. Собираюсь. Мне нужно поговорить с маркизом Рокпортом. По личному делу.
Забавное совпадение - кэб попался то же, на котором мы с Георгом и Мэдди добрались до особняка. Знакомое лицо водителя мгновенно напомнило мне о том, что я уехала, ни слова им не сказав. И если за Георга можно было не беспокоиться, то Мэдди могла и чего-нибудь этакого натворить, переволновавшись.
"Потом, - я нахмурилась. - Все равно сейчас ничего уже исправить нельзя. Поговорю с ними потом".
Несмотря на скверную погоду - морось и холод, до резиденции маркиза Рокпорта мы добрались быстро. Однако уже у ворот случилась заминка. Слуга, вероятно, недавно нанятый, никак не хотел открывать их, ссылаясь на то, что маркиза нет и не будет до позднего вечера, а незваных гостей пускать "не велено". В конце концов бесполезный спор мне надоел.
- Поступайте, как знаете, - с показным смирением произнесла я, отвернувшись от ворот. - Но подумайте, что с вами сделает Рэйвен, когда узнает, что вы сперва четверть часа продержали его невесту под дождем, а потом и вовсе прогнали. Разумеется, это не мое дело, но я бы посоветовала вам, не дожидаясь его реакции, эмигрировать в Алманию. Впрочем, это может и не сработать - как повезет.
Я уже, наверное, года четыре не называла маркиза по имени, но сейчас его упоминание произвело должное впечатление на упрямого слугу. Кэб наконец-то пропустили. Но мелкое недоразумение, к сожалению, усугубило мой мрачный настрой. Если из дома я выезжала с намерением помириться с Рокпортом и на волне дружеского расположения не только разузнать о нападении на Лайзо, но, возможно, и попросить помощи в розыске злодеев, то теперь была настроена на полноценный скандал.
Определенно, маркиз дурно влиял на мою выдержку. Слишком много накопилось вопросов к нему. Начиная с того, куда он пропал сразу после похорон моих родителей, и заканчивая таинственным нападением на Лайзо. С самого возвращения маркиза я старательно отгоняла от себя неуместные мысли, пытаясь отыскать среди застарелых обид хотя бы росток прежних родственных чувств, но тщетно. Подавленное недовольство упрямо прорастало во мне злостью, обнажало мои нервы так, что больно становилось даже от неосторожного слова.
Это не могло продолжаться бесконечно. И, кажется, пришло время расставить все по местам.
Уже в особняке вновь начались попытки выдворить меня прочь. Правда, теперь за дело взялась экономка Рокпорта, Клара О'Дрисколл - пожилая женщина с рыбьими глазами, прекрасно знавшая, кто я такая. Действовала она куда более тонко, прикрываясь заботой обо мне.
- Леди Виржиния, приношу извинения за назойливость, однако я не смогу простить себя, если сейчас промолчу, - бесцветным голосом вещала О'Дрисколл. - Боюсь, что маркиз сегодня может и вовсе не приехать. И, возможно, даже завтра. Если кто-нибудь узнает, что леди провела ночь в доме неженатого мужчины...
- Мы не в прошлом веке, миссис О'Дрискол. Кроме того, маркиз мне не чужой. Он мой жених. Да и сплетни... откуда им взяться? Разве вы собираетесь рассказывать кому-нибудь о моем визите?
- Нет, что вы, леди. Я лучше приму обет молчания до конца жизни, чем скажу хоть слово, способное вам повредить. Но даже если вы останетесь, то гостевые спальни не готовы...
- Ничего страшного, я могу поспать и сидя. Здесь, в этом кресле, чтобы поговорить с маркизом тотчас же, как он приедет.
- Леди Виржиния, прошу вас, возвращайтесь домой! Клятвенно обещаю сообщить вам, как только маркиз вернется!
- Нет нужды так утруждаться. К слову, могу я рассчитывать на чашку чая в этом гостеприимном доме?
- Конечно, леди. Конечно. Прошу прощения.
Судя по обреченности, тревожным колокольчиком зазвеневшей в голосе экономки, настойчивое желание прислуги отправить меня домой было продиктовано не только необходимостью оградить драгоценную особу маркиза от нежданных гостей. Возможно, Рокпорт действительно не собирался возвращаться сегодня домой.
В девять часов вечера миссис О'Дрисколл оставила бесполезные уговоры и смиренно сообщила, что в Восточной гостиной меня ждет ужин.
В десять я пожалела, что не взяла с собою счета и деловые письма - по крайней мере, за ними можно было с пользой провести время.
В половине одиннадцатого ко мне пришла светлая идея перебраться в библиотеку. Некоторое время я колебалась между толстенной "Теорией новых экономических отношений" Спаркса и "Искусством пытки" за авторством некоего Константа Невинного. Кажется, был такой монах в Темные времена... Выбрав труд, в большей степени соответствовавший моему настроению, я устроилась в кресле с книгой загадочного Константа и потребовала у служанки еще чашку чая.
После полуночи строчки стали расплываться у меня перед глазами, а потом и вовсе начал мерещиться голос маркиза, монотонно зачитывающий список преимуществ "железного сапога" перед "окунанием на стуле". Голова становилась все тяжелее, тяжелее, страницы книги - все ближе...
А затем вдруг я услышала недоверчивый оклик:
- Виржиния, вы ли это?
И проснулась.
Спина затекла и болела нещадно.
- Кажется, я... Не уверена, впрочем. Который час?
- Половина второго, - несколько растерянно ответил маркиз. Он уже снял очки и потому немного щурился - даже здесь, в полумраке старинной библиотеки. Старомодный зеленый сюртук, как всегда, сидел безупречно, но сейчас казался, скорее, доспехами, чем просто одеждой. - Миссис О'Дрисколл сказала мне, что вы ждете, но я, каюсь, подумал, что она вводит меня в заблуждение. Не ожидал увидеть вас здесь, Виржиния.
- Я сама не думала, что приеду, - я постаралась принять исполненное достоинства положение - не сидеть же леди с поджатыми под себя ногами, когда с нею говорит мужчина! Но потом передумала. В конце концов, я не в первый раз засыпала в этой библиотеке. И иногда - когда-то очень давно - маркиз на руках переносил меня в карету. Отец слишком часто предпочитал другую ношу - одолженные книги... Впрочем, ни к чему сейчас вспоминать об этом. - Но мне срочно нужно было поговорить с вами.
- О, какое совпадение... Я тоже ждал беседы, - без тени иронии произнес маркиз и наконец сел в кресло напротив. - Но мой вопрос может и подождать. Не хочу портить такой момент.
"Уж не об одном и том же мы собирались побеседовать?" - засомневалась я на секунду, а потом решилась - была не была! - и спросила без обиняков:
- Скажите, вы имеете какое-либо отношение к тому, что произошло сегодня с моим водителем?
Маркиз не изменился в лице. Даже дыхание не сбилось с размеренного ритма... Но вот зрачки у него дрогнули, и веки опустились - всего на мгновение, но мне этого хватило.
- Смотря что вы имеете в виду, Виржиния, - спокойно ответил он. - Что натворил этот человек? Огорчил вас?
- О, можно сказать, что я осталась вовсе без водителя, - с совершенно искренним сожалением произнесла я.
Губы маркиза тронула улыбка:
- Не могу сказать, что соболезную вашей потере. Я так и думал, что рано или поздно прошлое мистера Маноле даст о себе знать. Тем не менее, Виржиния, вы можете всецело рассчитывать на мою поддержку. У меня на примете есть хороший, верный водитель, который также способен стать вашим телохранителем, не привлекая при этом внимание общественности.
Я проглотила смешок. Определенно, у Эллиса и маркиза есть нечто общее. По крайней мере, своих протеже они сватают одинаково. Вплоть до формулировок. Надо же - и водитель, и телохранитель!
- Не стоит беспокоиться об этом, маркиз. Я пока не собираюсь увольнять мистера Маноле, его работа меня более чем устраивает. Не каждая леди может похвастаться, что водителем у нее работает тот, кто раньше увлекался гонками на автомобилях... Почему вы так смотрите на меня?
Выражение лица у Рокпорта стало... сложным.
- Вы хотите сказать, что ваш водитель жив?
- Конечно. Никогда не говорила, что он умер, - я пожала плечами. - Как и не говорила, что нападение как-то связано с его прошлым. Мистер Маноле был сильно избит, и поэтому я дала ему несколько свободных дней. Кажется, что мне придется некоторое время пользоваться кэбом. И еще мне кажется, что вы, лорд Рокпорт, можете рассказать о сегодняшнем ужасном происшествии гораздо больше мистера Маноле. Я права?
- Виржиния, не все так однозначно...
У меня кольнуло сердце.
После этих слов маркиз мог ничего больше и не говорить. Разом навалилась усталость и страшная, глухая обида. Не слушая ни единого слова, я тихо спросила:
- Зачем?
Рокпорт не стал отводить глаза. В высшем свете о нем говорили разное, некоторые открыто боялись, другие недолюбливали, третьи считали старомодным чудаком... Но даже леди Милдред, которая знала о нем едва ли не больше, чем мой отец, никогда не обвиняла маркиза во лжи. И с ней, и с отцом Рокпорт был настолько честен, насколько это вообще возможно для человека его склада характера.
Видимо, теперь священное право слышать правду от маркиза перешло ко мне - по наследству.
- Так надо, Виржиния.
- А я ведь сразу заподозрила это, - призналась я. - Вспомнила ту служанку, которая украла мамино колье. Вы пообещали "решить вопрос", а через день служанка сама вернула маме украшения. Плакала... хотела идти и сдаваться "гусям". Отец тогда пошутил, что вы волшебник. Только мне не понравилось такое колдовство.
- Служанка действительно была виновата.
- Я знаю. И, конечно, воровке не место под крышей особняка Эверсанов.
- Вы сердитесь, Виржиния?
- Конечно, - я снова вздохнула. - Я настолько сердита, что вот прямо сейчас начала бы кричать на вас, заламывать руки и кидаться книгами - да вот беда, слишком устала за день.
- Вам так дорог этот водитель? - в голосе у маркиза звякнул металл.
- Нет. Просто не переношу, когда кто-то пытается решать за меня.
Книжные шкафы, корешки старинных фолиантов, пыль, полумрак, оплывшие свечи в тяжелом подсвечнике... Как бы мне хотелось оказаться далеко отсюда!
Я чувствовала себя преданной.
- Значит, все же дорог, - подвел итог Рокпорт.
- Да нет же! - сил у меня хватило только на смех, да и то натужный. - Увольте. Кто дорог, гипси-авантюрист?
- Зачем же вы тогда так за него держитесь? - маркиз сжал пальцы на поручнях кресла - как будто два бледных паука оплели темное дерево. - Виржиния, если бы вы знали о нем то, что знаю я, то вы бы тотчас выгнали этого человека! А то и сдали "гусям"!
- Поверьте, я знаю о мистере Маноле достаточно, чтобы не обольщаться на его счет.
- Обольщаться - очень верное определение, Виржиния. Очень верное, - маркиз уже не просто говорил - чеканил слова. - К сожалению, этот человек действительно талантлив и хорошо скрывает следы своих преступлений. У меня нет ни одного надежного свидетеля или доказательства, однако подозрений хватает с лихвой.
- За мистера Маноле поручился очень надежный человек! - я не выдержала и вспылила. Только тяжесть фундаментального труда за авторством Константа Невинного, придавливающая меня к креслу, не позволила немедленно вскочить на ноги. - Оставьте подозрения прошлому. Мистер Маноле готов измениться, но если мы будем продолжать видеть в нем преступника, он не изменится никогда! Деньги стоят гораздо меньше честной жизни, и он наконец это понял! Нужно всего лишь дать ему шанс...
Я внезапно осознала, что говорю словами Лайзо, и умолкла. Мне стало не по себе. Когда он успел так глубоко просочиться в мою жизнь? Да что в жизнь - в мои мысли...
- Виржиния, Виржиния, - Рокпорт наклонился и осторожно взял мою руку в свои. Ладони у него были теплые и немного влажные. - В вас сейчас говорит молодость и идеализм. Поверьте уже немолодому и не слишком благородному человеку: люди не меняются. Тот, кто когда-то ступил на преступную стезю, уже с нее не свернет. Слишком притягательна эта иллюзия свободы, слишком прочна привычка смеяться над законом. Только в деле леди Саммершот аферист, известный под кличкой "Актёр", по описанию очень похожий на гипси Лайзо Маноле, заработал более полутора тысяч хайрейнов. И это только одно дело, Виржиния! Вы думаете, что кто-то готов отказаться от таких денег ради места водителя?
- Какой еще леди? - ошарашенно выдохнула я и откинулась на спинку кресла. - Леди... Саммершот?
- Да.
- Она была красавицей?
- Да. Вы не на то, на что надо, обращаете внимание, Виржиния, но я расскажу в двух словах об этом деле. Некий юноша представил виконту Саммершоту прекрасные рекомендации и был принят на работу в качестве учителя алманского для сыновей виконта. Но не прошло и трех месяцев, как виконт заявил о пропаже одной тысячи шестисот хайрейнов в золоте, а леди Саммершот - о намерении воспользоваться правом на развод со своим мужем, якобы уличенном в измене. Церковь вскоре дала это разрешение - видимо, леди Саммершот была весьма убедительна. Что же до пропавших денег, она только раз обмолвилась, что это была плата за некие доказательства.
Во время рассказа мне становилось все тягостней. И наконец я не выдержала и перебила маркиза:
- Ну и что! Что плохого в том, что благородная леди избавилась от обманщика? Пусть бы это и стоило ей полутора тысяч хайрейнов! Я бы и не таких денег не пожалела, чтобы разоблачить предательство. Нет ничего хуже того, чтобы терпеть обман!
Последние слова я едва ли не выкрикнула.
- Возможно. Но леди Саммершот после развода потеряла право встречаться со своими сыновьями, - мягко произнес маркиз. - Вы все еще думаете, что Лайзо Маноле совершил благое дело, раскрыв этот, с позволения сказать, "обман"? Не обманывайте себя. Он просто использовал трудное положение четы Саммершот себе во благо. Это называется преступлением и преследуется по закону.
У меня в горле пересохло.
- Нет никаких доказательств, что это сделал именно мистер Маноле. Похож - не доказательство, а домысел.
- Я уверен, что это был он, - маркиз встал и наклонился над моим креслом, глядя сверху вниз. Я почувствовала себя вдруг, как в детстве - девочкой, говорящей глупости. Девочкой в мире взрослых... - Поймите, Виржиния, я беспокоюсь за вас... Нет. Не просто беспокоюсь. Я испуган. Вы не просто красивы, но и чисты. Вы практичны, но не видите в людях зла, потому что в вас его нет. А я вижу. Лайзо Маноле опасен. И поэтому я боюсь за вас. Я не хотел говорить это вам, но его второе прозвище... - Рокпорт помолчал, словно его одолевали сомнения. - Его второе прозвище - Искуситель. А в четырех из шести его преступлений, о которых мне хоть что-то достоверно известно, были замешаны молодые женщины.