- Спасибо, леди, - произнес вдруг он, и я вздрогнула от неожиданности.
- За что?
- За откровенность, - улыбнулся вдруг Лайзо. Он выглядел сейчас так, как будто и не было последних нескольких дней - тот же легкомысленный кошачий прищур, что обычно, и чуточку нахальная поза. - А... что еще рассказывал обо мне маркиз?
"Что еще ему известно", - перевела я про себя.
- Э-э... Много и всякое, - мне очень хотелось спросить про второе прозвище, про "Искусителя", но язык не поворачивался. - Настолько любопытные вещи, что теперь меня мучает один вопрос: если все это правда, зачем вы согласились на место водителя?
Я спросила это шутливым тоном, но Лайзо неожиданно посерьезнел.
- Не знаю, леди. Не спрашивайте. Только одно скажу - я б не променял сейчас свою теперешнюю жизнь на ту, прежнюю.
Что-то в его голосе подсказало мне, что дальше проявлять любопытство будет крайне неразумно. Да и разговор затянулся - наверняка Мэдди уже ждала меня под дверью, изнывая от нетерпения перед поездкой за шляпками.
Я уже думала, что сюрпризы у судьбы в шкатулке закончились - хотя бы на ближайшие несколько дней. Но тщетно. Когда мы с Мэдди прибыли в кофейню, нагруженные шляпными картонками, выяснилось, что на кухне меня уже ждет Эллис с двумя новостями.
Во-первых, этой ночью были арестованы шестеро подозреваемых в ограблении галереи - все выходцы с Альбы, воры, промышляющие в основном предметами искусства.
Во-вторых, мальчишки нашли на берегу Эйвона странный обрывок, грязный и обгорелый.
- Мы показали его Уэсту, Виржиния, - азартно прошептал Эллис, опасливо оглянувшись на Георга. - И он, в смысле, Уэст, тут же рухнул в обморок, а когда очнулся, то опознал в обрывке фрагмент картины. Это почти победа, Виржиния! - Эллис помолчал. - А Уэста, кстати, сегодня утром свалила лихорадка. Совсем плох, бедняга, лежит в беспамятстве, едва ли не при смерти... В общем, нам сейчас не до скуки!
- Охотно верю, - ответила я, когда совладала с со своими чувствами. - Вы удивительный человек, Эллис. Всего несколько дней назад у вас были только догадки, а теперь в камере ждут допроса сразу шесть подозреваемых.
- Ерунда, - детектив неопределенно махнул рукой, показывая, насколько все это дела незначительные. Потом сощурился и стянул с моего блюдца одно печенье. Я, подавив улыбку, как бы невзначай подвинула блюдце к нему поближе. - На самом деле не так уж много в нашем городе людей, которые плотно интересуются живописью. Я с самого начала подозревал, что картину могли попытаться выкрасть для чьей-нибудь коллекции, поэтому попросил одного своего друга подумать, кто с "темной" стороны Бромли мог принять такой заказ.
- О! - я не удержалась от удивленного возгласа. - Вы прежде не говорили о своих друзьях.
- Ну, их не так уж много, и в основном это люди из управления, - пожал плечами Эллис. - Нэйта, то есть доктора Брэдфорда, вы уже знаете. А тот, кого я только что упомянул - это Николас Джеффри, он больше по кражам работает. Бывает, что и отпускает мелких воришек. А они потом и рады ему услужить... Вот и сейчас Николас с одним поговорил, другому пригрозил, с третьим выпил, а вчера утром мне уже назвал имена тех, кто мог быть причастен к краже картины из галереи Уэста. И один парень из арестованных кажется мне ну просто до неприличия перспективным. Вот сейчас допью этот горячий шоколад и пойду разбираться, - Эллис беззаботно улыбнулся. - Как говорила моя тетушка Нэн, на голодный желудок и голова не варит.
- Разумно. К слову, Эллис, это не горячий шоколад, а кофе с шоколадом и мятным сиропом, изобретение Георга. Думаю, скоро этот напиток станет весьма популярен.
- Ну, передавайте Георгу привет, - Эллис поднялся из-за стола, накинул куртку и, воровато оглянувшись, ссыпал оставшиеся на блюдце печенья к себе в карман. - Вы не возражаете?
- Разумеется, нет, - вздохнула я. Этого вечно голодного детектива только могила исправит!
- Вот и прекрасно, - подытожил Эллис. - Кстати, если вечером у вас тут будет Луи ла Рон, тот газетчик, скажите ему, чтоб заглянул при случае в Управление и спросил детектива Норманна. У меня есть для него нечто любопытное и совершенно, совершенно исключительное. Всего доброго, Виржиния!
С этими словами детектив покинул кофейню. А вечером к нам и впрямь заглянул ла Рон. Услышав о предложении Эллиса, он необыкновенно воодушевился, быстро допил свой имбирный чай и торопливо распрощался. Глаза у журналиста при этом буквально горели от азарта. Что ж, неудивительно: в последнее время с пьедестала любимца публики его все чаще подвигал тот самый аноним, "мистер Остроум", чьи статьи появлялись в газете раз в два дня, словно по расписанию. Лично мне их далекий от художественного слог, нарочитая экзальтированность и подчеркнутая скандальность не просто не нравились - вызывали отторжение. Но, как ни странно, большинству читателей такой стиль пришелся по душе. Даже леди Клэймор, казалось бы, человек тонко чувствующий и прекрасно образованный, жадно глотала эти статьи.
- Как вы не понимаете, Виржиния, - снисходительно посмотрела она на меня сквозь стеклышки серебряного лорнета, когда я отважилась наконец спросить ее о пристрастии к творениям мистера Остроума. - Он же единственный, кто говорит правду! Даже ваш детектив постоянно что-то скрывает и юлит, а вот мистер Остроум сразу выкладывает все, что знает. К тому же у него такая смелая позиция... Впрочем, я сердита на него - кажется, он уверен, что во всем виноват мистер Уэст, а это полная чушь.
Отчаявшись уследить за логикой в рассуждениях вроде бы разумной и последовательной подруги, я согласилась со всеми ее доводами. Тем более что вреда от писулек Остроума было немного - всполошил общество, потрепал нервы семейству Уэст, но не более.
А через четыре дня в "Бромлинских сплетнях" вышла огромная - и разгромная! - статья Луи ла Рона.
ЗАКОН ЕСТЬ ЗАКОН, или ИЩИТЕ ВЫГОДУ
Уже давно в прессе муссируются слухи о болезни мистера Уэста, владельца известной галереи "Уэст-хаус", арестованного после заявления страховой компании "Хорн и Ко" по подозрению в мошенничестве. Многие, и я в том числе, полагали тем не менее, что слухи эти весьма преувеличены. Однако действительность оказалась страшнее любых домыслов.
Буквально на днях Ваш покорный слуга воспользовался своими связями и проник в Городское Управление спокойствия, чтобы взять интервью у самого мистера Уэста. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил его в одном шаге от смерти! По словам тюремного врача, назвавшегося доктором Б., мистер Уэст около недели назад перенес так называемый "удар" и с тех пор не приходил в сознание. С каждым днем его состояние все ухудшается. Тот же доктор Б., к слову, человек высоких моральных принципов, с горечью констатировал, что мистер Уэст погибнет, если в ближайшее время не будет переведен в больницу. К сожалению, это не представляется возможным из-за мощного сопротивления вышеупомянутой страховой компании, представители которой настаивают на немедленном проведении суда.
Причина для такой несуразной просьбы меркантильна и проста: страховщики опасаются, что если подозреваемый умрет до вынесения приговора, то им придется так или иначе выплатить компенсацию за украденную картину уже наследникам. Действительно, по аксонским законам заочно осуждать мертвых нельзя, а значит после смерти Уэста договор о страховании уже нельзя будет оспорить.
Итак, большинству из нас, полагаю, уже вполне ясно, кому выгоден суд над фактически недееспособным подозреваемым. Однако причина, по которой больной, несамостоятельный человек был взят под стражу и заключен в тюрьму, пока остается тайной, покрытой мраком.
Возможно, это решение было принято Управлением спокойствия под давлением страховой компании. В таком случае назревает вопрос: с каких пор человеческая жизнь в Аксонии Просвещенной, в Аксонии Нового Времени ценится меньше, чем деньги?
Куда делось наше сострадание, друзья?
Неужели мы готовы уничтожить друг друга ради призрачной выгоды?
А ведь вина мистера Уэста еще не доказана - он всего лишь подозреваемый. Возможно, оклеветанный...
Впрочем, умолкаю.
Ваш покорный слуга,
Луи ла Рон
Пока я читала статью, возмущение мое все нарастало, пока не превратилось в настоящий гнев. Нет, и раньше мне было ясно, что мистер Уэст стал жертвой в играх страховщиков. Но я и подумать не могла, что слово "жертва" в данном случае стоит понимать буквально!
Эллис еще в самом начале следствия говорил, что Уэст не способен совершить преступление. Во-первых, элементарно по состоянию здоровья; во-вторых, все свидетели как один утверждали, что в ночь, когда произошла кража и убийство, владелец галереи даже из дома своего не выходил.
И вот теперь он при смерти, настоящий злодей гуляет на свободе, а страховая компания делает все, чтобы осудить невиновного и отвертеться от выплаты компенсации. Видимо, Эллис уже отчаялся добиться своего законными методами, и потому пригласил ла Рона. Наверняка после такой статьи эту страховую компанию завалят сотнями, тысячами гневных писем. А тем безголовым мерзавцам из Управления, которые потакают капризам страховщиков, придется наконец отпустить Уэста...
- Почему вы хмуритесь, леди Виржиния? - меланхолично спросил Георг, отмеряя специальной ложечкой молотую ваниль для очередной порции "кофейной нежности". - Дурные новости?
- Почитайте позже, - я со вздохом отложила газету. - Падение нравов в современном Бромли - не новость, но каждое новое подтверждение этому радости не прибавляет. К слову, леди Клэймор сегодня не приходила?
- Нет, леди.
- Думаю, что она зайдет в скором времени, - я покосилась на газету. Злополучная статья будто притягивала взгляд. - После такой-то публикации...
Я не ошиблась.
И, к сожалению, недооценила жажду справедливости моей подруги.
На следующее утро, около девяти часов, Глэдис подъехала к воротам особняка на Спэрроу-плэйс. Разумеется, в это время я уже не спала, но и выходить пока не планировала. И уж тем более не хотела отправляться куда-либо кроме кофейни! Но когда это Глэдис интересовалась моими планами, если Искусство было в опасности?
- Виржиния, дорогая, они же убьют его! - воскликнула она вместо приветствия. - Я в ужасе, Виржиния, в ужасе! Не могу поверить своим глазам, - губы у Глэдис дрожали, а сама она была необыкновенно бледна. - Мы с мистером Уэстом не были такими уж близкими друзьями, но не раз обедали вместе, да и галерею его я с мужем навещала исправно... Виржиния, прошу вас, поедемте со мною в Управление! У вас есть связи, вы можете поговорить с тем детективом, попросить его отпустить мистера Уэста на поруки... Я сама готова поручиться за него.
В руках у Глэдис была та самая газета, свернутая в трубку и измятая. Кажется, Луи ла Рон мог быть спокоен за свое место в сердцах бромлинцев - десяток статей мистера Остроума не сумели произвести такого эффекта, как единственная, вышедшая из-под пера Луи.
- В первую очередь успокойтесь, Глэдис, - я подошла к подруге и взяла ее за руки. - Присядьте. Давайте выпьем по чашечке чаю, хорошо?
- Нет! - Глэдис, всегда такая сдержанная, разумная и капельку насмешливая, порывисто вскочила, теряя свой лорнет. - Нам надо ехать сейчас же! Промедление смертельно опасно для мистера Уэста, мы должны...
- Должны? Пожалуй, - я вновь мягко потянула ее за руку, принуждая сесть. - Но можем ли?
Глэдис замерла.
- Простите?
- Что мы можем сделать сейчас? - тем же ласково-увещевательным тоном продолжила я. - Вот мы ворвемся в Управление, потребуем встречи с мистером Хоупсоном... это глава Управления, Глэдис, не смотрите на меня так... словом, мы ничего сделать не сможем.
- Но у вас же есть знакомства? - Глэдис не спрашивала - она будто просила Мироздание об одолжении, о волшебном ключе, способном открыть дверь к спасительному решению.
- Мое "знакомство" - детектив Норманн, - я опустила глаза. - Скажу вам, не таясь, Глэдис: статья, которую вы прочитали - это его отчаянная попытка справиться с давлением страховой компании на "гусей". Мистер Хоупсон ценит детектива Норманна весьма высоко, и если даже его, детектива, просьба не может повлиять на судьбу Уэста... Что ж, думаю, вы и сами понимаете, что мы уж точно ничего поделать не можем.
Глэдис развернула газету, растерянно скользнула взглядом по строчкам и моргнула несколько раз, будто избавляясь от наваждения.
- Пожалуй, вы правы, Виржиния. Но сидеть просто так и ждать я не могу. Пусть надежды никакой нет, но все же я поеду в Управление, напрошусь на прием к этому, как его... мистеру Хоупсону. Поговорю с ним. Вдруг он и правда не откажется принять залог за мистера Уэста? В любом случае, вреда от беседы не будет.
- От беседы - нет. Но вот требования могут возыметь обратный эффект, - заметила я. - Да и к тому же к самому мистеру Хоупсону вас могут и не допустить, наверняка после этой статьи многим пришла в голову та же мысль, что и вам... Глэдис, давайте сделаем вот что: мы поедем в Управление, но обратимся не к Хоупсону, а к детективу Норманну. Уверена, он не откажет нам в коротком разговоре. Так мы хотя бы узнаем наверняка, что происходит с мистером Уэстом. Зная ла Рона, - я коснулась газеты, - могу предположить, что опасность может быть несколько преувеличена. Ну, а если ситуация и впрямь так серьезна, как он пишет, то я могу задействовать и другие свои связи.
"В конце концов, - подумала я, - дядя Рэйвен говорил, что в случае опасности я могу обратиться к миссис О'Дрисколл. Но он не уточнял, кому должна угрожать опасность, мне или другому человеку".
Уже вызывав в кэб, я вспомнила о том, что Эллис редко проводил в Управлении целый день. Обычно он с самого утра он сломя голову носился по городу - с этим поговорить, тому дать задание, у тех взять показания, здесь расставить ловушку, там арестовать подозреваемых... И только поздно вечером, а порою и ночью детектив заходил в "Старое гнездо" на чашку кофе.
Но удача оказалась на нашей стороне.
- А, Виржиния, это вы, - рассеянно поприветствовал меня Эллис, отрываясь от изучения бумаг. - А я-то думал, кого ко мне занесло с утра пора... - тут он заметил Глэдис и поперхнулся. - Доброе утро, леди. А вы, собственно, кто?
- Это леди Клэймор, моя близкая подруга.
- Ага, - глубокомысленно произнес Эллис и вновь уткнулся в свои бумажки. - И что здесь делает леди Клэймор, ваша близкая подруга?
- Она хочет узнать, как себя чувствует мистер Уэст.
- А он что, еще не умер?
Глэдис попыталась упасть в обморок, но в захламленной каморке, по недоразумению называемой кабинетом Эллиса, делать это было просто некуда.
- Он шутит, дорогая, - я сочувственно прикоснулась к плечу подруги и метнула на Эллиса гневный взгляд.
Без малейшего результата, разумеется.
- Шучу? Я? Увольте, - детектив страдальчески заломил брови. - Леди Клэймор, если вам правда плохо, сядьте вон на ту коробку. Но лучше не надо, она в чернилах перепачкана... Леди, - обернулся он ко мне, - а ваша подруга умеет хранить секреты?
- Конечно, я умею, - с достоинством отозвалась Глэдис, стиснув свой лорнет.
- Это хорошо, потому что если сказанное мною выйдет за пределы этой комнаты, Уэст точно помрет, - меланхолично кивнул Эллис, не отрываясь от бумажек. Глэдис закусила губу. - Леди Виржиния, гляньте в коридор - там никто не бродит, развесив уши?
Я послушно выглянула. К счастью, коридор, в конце которого и располагался кабинет Эллиса, никому не приглянулся для прогулок.
- Никого нет.
- Ну и прекрасно, - детектив отложил бумаги и уставился на Глэдис, не мигая. - На самом деле Уэст жив и здоров. Даже здоровей меня будет, ему-то не приходится ночами не спать, допрашивая всяких мерзавцев, - Эллис зевнул напоказ, прикрыв рот ладонью. - А газетная статья - утка. Правда, если кто-нибудь об этом узнает, в особенности - домочадцы Уэста, то он имеет все шансы и впрямь помереть в тюрьме. А ведь он действительно невиновен - по крайней мере, в убийстве. Помните тех шестерых, о которых я вам говорил, Ви... леди Виржиния? - спросил детектив и интригующе замолчал. Я поспешно кивнула. - Так вот, один из них раскололся. Это его видел тот попрошайка. Альбиец по прозвищу Шон Лохматый вступил в преступный сговор со своим соотечественником с целью проникновения в галерею, - скучным голосом продолжил Эллис. - Однако, прибыв на место, преступники обнаружили, что картина уже исчезла, а сторож собирается сию секунду бежать и докладывать об этом в Управление спокойствия. Раздосадованный неудачей, Шон Лохматый в порыве гнева расправился со сторожем. Вот и все дела.