Качество объемной картинки было таким, что Линфань невольно вздрогнул. Он будто бы снова оказался на темной, недружелюбной улице в окружении странных людей, способных, как совы, видеть в темноте и ненормально энергичных, даже каких-то возбужденных, несмотря на поздний час.
Линфань пустил запись вдвое медленнее и попытался понять, что его так «зацепило» – незаметно, но сильно. Плавные движения пешеходов и машин сбивали с толку, а басовитые звуки вовсе потеряли информативность. Чжен Линфань включил нормальную скорость воспроизведения, просмотрел запись до конца и запустил ее снова.
«Зацепка» обнаружилась во время четвертого просмотра. Ею был обрывок беседы двух пешеходов. Тех, которые случайно толкнули замершего на крыльце Чжена Линфаня и тем самым вывели его из оцепенения.
Линфань приказал специальной программе обработать звуковую дорожку, восстановив потерянные звуки и слова по интонациям и артикуляции собеседников. Текст получился коротким, но содержательным. Слишком содержательным, если учесть, кто это говорит и что творится в этот момент вокруг.
По виду пешеходы были полисменами в штатском. «Закадровый» текст полностью подтверждал эту версию, хотя, как ни парадоксально, подошел бы и беседе двух преступников. Если конкретно – наемных убийц.
« – ...Золотой Дракон не обманул. Мы действительно втрое быстрее и сильнее обычных. Убить землянина было легко, как прихлопнуть комара.
– В первую очередь – необходимо. Пришить предателя следовало еще до того, как на него вышел этот шпион.
– Тогда мы не узнали бы, кто связной.
– Ну, узнали, и что толку? Землянин успел передать шпиону информацию, а тот ухитрился сбежать. Получается, мы остались в дураках. Ты понимаешь, что это значит?
– Ничего особенного. Наши люди наверху перехватят рапорт шпиона до того, как он поступит в служебное отражение СБЗФ.
– Ты настолько доверяешь земным людям-Ян?
– Мы единая нация, Сунь. Мы компоненты гармонии одного Великого Предела – люди-Инь и Ян. И не имеет значения, где мы живем: на Земле, Дао или где-то еще. Земные «драконы» понимают это не хуже нас. И работу свою знают не хуже нас. А возможно, и лучше.
– Очень на это надеюсь, ведь мы упустили шпиона! И что самое позорное – на Дао. На своей территории. Почему, интересно, враги выбрали для сделки именно Дао? Почему нельзя было встретиться где-нибудь на Земле?
– Так они думали запутать «драконов». Земных сыновей Золотого Дракона шпионы боятся больше, чем нас.
– Я тоже их боюсь, если честно. «Драконы» сильнее нас. Даже сильнее наших людей-Ян, и они себе на уме. Это плохо.
– В любом случае они свои парни, Сунь, а это самое важное. Золотой Дракон уже назначил дату: ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое. Когда обычные люди поймут, что их дни сочтены, и начнется Большой передел, такие парни, как земные «драконы». станут особенно полезны. Они пойдут в первых рядах нашей армии...»
Последние слова удаляющихся собеседников были уже невнятны, но Чжен сумел их расслышать. Сумел расслышать и усвоить для себя три основные вещи: люди-Инь и люди-Ян – это некая новая загадочная «нация», которой противопоставляются «обычные люди», а элита этой «нации» именуется «драконами» и проживает на Земле, причем в достаточном согласии с высшими эшелонами легальной власти. А главное – грядет Большой передел. И существует еще одно обстоятельство, пожалуй, самое главное – очень похоже, что никто из «обычных людей» даже не догадывается о грядущих неприятностях!
Линфаню стало немного не по себе. Он утер выступивший на лбу холодный пот и облизнул губы пересохшим языком. Все увиденное и услышанное было очень странным и опасным. Очень, очень опасным!
Рука сама потянулась к пиктограмме удаления записи, но в последний момент Чжен почему-то передумал. Он скопировал запись и повесил «кулончик» с инфокристаллом на шею.
Насколько опрометчивым был этот поступок, Чжен Линфань узнал буквально через секунду.
3. Земля, 17 декабря 2196 г.
Вряд ли кто-то может с полной уверенностью сказать, что знает, когда конкретно на берегу Хуанцу, правом притоке Янцзы, возникло рыбацкое поселение, ставшее нынешним Шанхаем. Когда-то во времена древних династий. Или раньше. Возникло, чтобы выжить во тьме веков и с течением времени превратиться в ценнейшую жемчужину восточного побережья Китая, да и всей Азии.
Как и многие другие древние города, Шанхай пережил немало «взлетов и падений», но никогда не выключался из активной жизни страны. Примерно к шестнадцатому веку он пробился в группу сильнейших и крупнейших городов и закрепился в ней на долгие годы, сейчас уже можно определенно сказать – навсегда.
Город формировался, как центр торговли и ремесел, а затем промышленности, но никогда не превращался в бездушную машину. Он всегда имел свой колорит и неуловимый шарм, связанный с ветром перемен, дующим в глубь континента с побережья Восточно-Китайского моря. Шанхай, как большой воздухозаборник, ловил это движение воздушных масс и, как дефлектор, направлял его, куда считал нужным. Вполне естественно, что самые новые и полезные веяния в первую очередь применялись на месте и зачастую под контролем людей из других частей света, главным образом из Европы.
Этот момент определил вторую особенность Шанхая – многонациональность и псевдоевропейский шик. Вот почему в девятнадцатом веке, во времена иностранных концессий, Шанхай называли Китайским Парижем, городом-отражением Запада на Востоке. И верно, как еще называть город, где смешались архитектурные стили и образ жизни самых разных народов? В наибольшей мере китайцам в Шанхае «досталось» от американцев, французов, японцев и русских. Последние буквально заполонили город в третьем десятилетии двадцатого века и придали его атмосфере изысканный декадентский колорит. Впрочем, спустя двести лет в крупнейшем городе Китая не осталось практически ни одного здания или иного свидетельства пребывания русской эмиграции. Скорее всего, они исчезли еще в начале двадцать первого века, когда Шанхай вновь уловил ветер перемен и практически избавился от древнего наследия. Именно тогда он превратился в сверхсовременный мегаполис, обогнав по части «продвинутости» даже такого, казалось бы, бесспорного лидера, как Сянган.
И внешне, и внутренне Шанхай, к тому времени ставший двадцатимиллионным, за кратчайшее время изменился на все сто процентов. Он стал шикарнее, солиднее и богаче, но, главное, гораздо влиятельнее, чем был каких-то тридцать лет назад, когда никому и в голову не пришло бы сравнивать его с Гонконгом. Рабочий грузовичок и лимузин, какое тут сравнение? Но в начале двадцать первого века произошел перелом, и Шанхай стал тем, чем стал, – не лимузином, но флаером на антигравитационной подушке. В нем не осталось почти ничего от старого облика.
В двадцать втором Шанхай разросся до двухсотмиллионной агломерации, присоединив к окраинам ближайшие города, и еще раз полностью перестроился на своих исконных территориях. Ни в его центре, ни на окраинах не осталось никаких старинных (старше пяти десятков лет) домишек, кроме музеев и храмов. Повсюду стали господствовать небоскребы, возведенные в рамках невообразимых архитектурных экспериментов, наземные и парящие в небе деловые центры, шикарные отели, рестораны, парки для развлечений и спорта... и так далее в том же духе. Если быть до конца точным, город не изменился, он родился заново.
– И продолжает рождаться ежедневно, теперь еще и в своей виртуальной версии. – Люси закрыла голографическое «окно» туристического ролика и перевела взгляд на иллюминатор.
Суборбитальный челнок снижался над космодромом в районе Цзясин. С двадцатикилометровой высоты и без подсказок виртуальных гидов было легко оценить грандиозные размеры мегаполиса: от залива Ханчжоувань до Юйшаня с юга на север, и от морского побережья до Сучжоу и озера Тайху с востока на запад. Площадь «города неограниченных возможностей» была воистину гигантской.
– Возможно, это его и губит, – негромко проронил Вальтер.
– Губит? – Люси удивленно подняла бровь. – Не заметила. Шанхай переживает свой расцвет. Заслуженный расцвет. Ему еще далеко до гибели.
– Страшны не заблуждения, а упорство их приверженцев. – Грайс состроил печальную мину и кивком указал на север. – Будущее там, Люси, на Северных территориях. Переполненные мегаполисы Поднебесной вроде Шанхая, Нанкина, Чжандяня, Пекина и Даляня скоро задохнутся. Я назвал только пять городов, но в них проживает около миллиарда человек. Это предел, даже при современном развитии муниципального хозяйства. Владивосток, Чита, Красчжоу, Новосиань, Омцзинь – вот города будущего. Там прохладнее, зато достаточно земель и ресурсов.
– После подавления Сурнаньского мятежа переселение на север стало проблематичным. Совет Федерации строго следит за соблюдением режима квот.
– Однако это не мешает сибирским городам расти, как на дрожжах. В столице округа уже проживает пятьдесят миллионов.
– Это естественный прирост.
– Согласен, но я о другом. В Новосиане живет пятьдесят миллионов человек, но проблема перенаселенности не стоит так остро, как в других местах. А все потому, что на Западно-Сибирской равнине достаточно земель с нормальным рельефом, чтобы разместить еще столько же народу и даже не заметить особой разницы. Шанхаю расти некуда, разве что вверх, но выше двадцати километров ему не подняться, летающие дома – флай-хаусы тоже имеют свой «потолок». Из всего этого и следует, что рано или поздно Шанхай ожидает коллапс.
– Если только его научный центр не нашел решения проблемы, – вставила Люси.
– Судя по всему, нашел. – Вальтер тоже взглянул через иллюминатор на приближающийся город. – Вот только какое? Не думаю, что это расширение территории за счет шельфовых городов под куполами или массового переселения людей на борта флай-хаусов. Версия с полным переносом города в сибирскую тайгу тоже не кажется правдоподобной, а освоение новых космических колоний – песня долгая и необязательно удачная.
– Потерпи, дорогой, мы скоро прилетим и увидим все своими глазами. – Люси взглядом указала на приближающуюся стюардессу.
Вальтер с удовольствием проследил за взглядом напарницы. Вряд ли Люси предлагала капитану оценить тщательность подбора персонала в авиакомпании «Чайна эйрлайнс», скорее она предупреждала, но ничто не мешало Грайсу совместить приятное с полезным. Бортпроводница была почти совершенна. Точеная фигурка, высокая грудь, идеальные черты лица. Если бы не «легенда»... впрочем, нет. Все равно Люси вызывала в душе гораздо более сильные чувства, причем реальные, а не «чисто теоретические». Грайс оценил достоинства стюардессы на твердую «пятерку» и вернулся к беседе с Люси.
– Да, милая. Куда мы отправимся в первую очередь?
– Думаю, сегодня мы успеем немного. Осмотрим центр Старого Шанхая, музей современных искусств Чжу Хэфэна и храмы, хотя бы Чэнхуанмяо и Юйфэсы.
– Тот, где стоит нефритовая статуя Будды?
– Да. Она украшена драгоценными камнями. Должно быть очень красиво.
Стюардесса чуть наклонилась и молча предложила напитки. Вальтер подозревал, что первое она сделала для него, а второе для Люси. Роскошные формы колыхнулись буквально перед носом у капитана.
– Рекомендую также осмотреть пагоду Лунхуа, – любезно улыбаясь, подсказала стюардесса. – Это тоже почти в центре. Хотите что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. – Люси улыбнулась в ответ.
– И спасибо за совет. – У Вальтера улыбка получилась кислой. Впрочем, как всегда. Он все-таки проводил взглядом стюардессу и, будто бы сравнивая, уставился на Люси. – Ты не знаешь, дорогая, недалеко от берега есть острова?
Люси невольно поправила блузку на груди.
– Зачем тебе?
– Это было бы здорово: уединиться на островке и на недельку погрязнуть в дзен-буддизме.
– Вальтер, мы приехали сюда за другим. – Люси укоризненно покачала головой.
– Да, да, я помню. – Грайс вздохнул и снова уставился в иллюминатор. – «Два острова в молочно-белом озере и впадина водоворота, и водопад жемчужной раковины у горизонта». Кажется, так.
– Что это? Стихи?
– Джереми Кван. Мой вольный перевод. – Вальтер коротко откашлялся. – Это для конспирации. Не обращай внимания.
– Отчего же? – Люси улыбнулась и прижалась к плечу капитана. – Мне нравится. Ты первый мужчина, который читает мне стихи.
– У нас же медовый месяц. – Грайс заметно смутился. – По легенде.
– Этот стих о женщине, да? Очень эротично. И не пошло. Мне нравится. Продолжишь?
– Да, милая, но не сейчас. Мы садимся.
Коснувшись серой влажной полосы колесами шасси, челнок едва заметно вздрогнул. По ту сторону иллюминаторов замелькали посадочные огни, уровень шума в салоне вырос, но вскоре вновь пошел на убыль. Челнок затормозил и плавно подрулил к терминалу. Лирическая передышка закончилась. Теперь разведчикам следовало максимально сосредоточиться на задаче. Для начала – просто осмотреться и «сориентироваться на местности».
Зона прибытия и бегущие дорожки терминала выглядели привычно, ничего особенного, никаких чудес, а вот когда «уважаемые гости мирового техноцентра» очутились в зале прилета, совмещенном с посадочными платформами семи или восьми видов городского транспорта, челюсть слегка отвисла даже у видавшего виды Вальтера. Такого количества технологических новинок на кубический метр пространства он не встречал еще нигде.
В первую очередь поражало обилие точной и полезной (или не очень) информации, окружавшей, как кокон, каждого прибывшего пассажира. Каким-то немыслимым образом программе, формирующей виртуальное отражение терминала, удавалось с максимальной точностью определять, кого что интересует и на каком языке обращаться к каждому конкретному человеку. Мало того, по желанию пассажирам выделялись персональные голографические гиды, которые буквально за руку вели гостя через бурлящее море визуальных, звуковых и даже тактильных подсказок, ссылок, рекламных баннеров и прочей головокружительной виртуальной «всячины». Кстати сказать, тонкий психологический расчет просматривался и в этом элементе сервиса: гиды выглядели по-разному, но именно так, чтобы гостю было приятно. Например, перед Вальтером возникла пышногрудая блондинка, сильно смахивающая на обольстительницу-стюардессу.
– Спасибо, госпожа, мы сами. – Вальтер взял под руку Люси.
Виртуальная блондинка понимающе улыбнулась и растворилась в воздухе.
– Интересно, как они догадались? – Люси усмехнулась.
– Проанализировали мою реакцию в самолете. – Грайс незаметно оглянулся. – И это меня тревожит. Неужели нас раскусили?
– Кто? Местные полисмены?
– Получается, да. – Вальтер кивком указал на перрон монорельсовых экспрессов. – Тряхнем стариной? Транспорт неторопливый, зато надежный.
– Ты думаешь, нам стоило загримироваться и сменить имена?
– Нет. – Вальтер легонько подтолкнул робота-носильщика в нужном направлении. – Нас идентифицировали бы в любом случае. Надо просто гнуть свою линию. Служебный роман, свадебный отпуск, медовый месяц, путешествие по Азии и Европе. Для достоверности проложим обратный маршрут через Сеул в Гамбург. Как бы заглянем в родные места, раз уж вырвались в круиз.
– У тебя остался кто-то в Гамбурге?
– Нет, сестра живет на колонии Марта, а родители на Юнкере. Но мой старый дом пока не снесли, да и друзья детства остались. Прикажи роботу маркировать наш багаж как доставку в «Шанхай-Рэдиссон». Мой китайский далек от совершенства.
– Не слишком ли шикарно?
– Нормально. – Вальтер задержал взгляд на парочке туристов из Японии, направляющихся в сопровождении эфемерного гида к тем же платформам монорельса. – У нас же медовый месяц... А вот и филеры, поздравляю.
– Где?
– Не верти головой. – Грайс наклонился к Люси и чмокнул ее в щеку. – Достаточно, что их вижу я. Парочка пожилых японцев. Вообще-то странно, не находишь?
– Они могли вести нас виртуально. При здешней насыщенности электроникой это проще, чем следить за гусеницей на пустом столе.