Зато текст письма его по-настоящему удивил, и даже разозлил, потому как прочесть подобное он никак не ожидал! Похоже, отец и мать с его мнением как раньше не считались, так и впредь считаться не намерены, и до сей поры не отказались от мысли использовать сына в своих далеко идущих планах. Это ж надо — написать такое человеку, у которого сейчас одна цель — принять постриг!.. Родители, похоже, так и не поняли, что отныне он не собирается участвовать в их играх при троне, и хочет только одного — чтоб его оставили в покое. Впрочем, ничего иного от отца и матери ему ожидать и не следовало.
— Что скажешь, Адриан? — поинтересовался дядюшка, увидев, как Андреас бросил прочитанное письмо на стол. Ну, понятно, что дорогой дядя прекрасно знает, что написали сыну родители. Более того, наверняка чуть ли не половина послания написана под его диктовку.
— Скажу вот что… — Андреас был зол. — Мне даже в голову не могло придти, что родители могут так распоряжаться судьбой человека, ушедшего в монастырь! Мой ответ — нет и еще раз нет! Не очень-то они поддержали меня в трудный момент, и я сделал тот выбор, который счел нужным, и потому сейчас мне нет никакого дела до того, нравится им это, или нет. Так что отец и мать пусть вычеркнут меня из своих далеко идущих планов раз и навсегда! Так им и передайте! А еще я хочу, чтоб они уважали мое решение уйти в монастырь. Неужели это так сложно понять? Я взрослый человек и вправе распоряжаться своей судьбой так, как считаю нужным!
— Ну, вряд ли родители примут твой отказ. Пойми: дело идет о государственных интересах…
— В гробу я хотел видеть эти интересы! — отрезал Андреас. — И вас бы там неплохо лицезреть… Надеюсь, теперь все?
— С этим вопросом — да, хотя не думаю, что твоих отца и мать устроит такой ответ. Ладно, окончательное решение отложим на какое-то время.
— Нет. Другого ответа вы от меня не дождетесь.
— Как сказать… — усмехнулся дядюшка. — Не забывай, что ты принадлежишь к такому роду, где собственные желания и хотения частенько уходят на второй план.
— Если это все, тогда я пошел… — Андреас попытался встать, но дядя поднял руку.
— Уходить не советую, иначе у твоего новоявленного друга-приятеля… Как там его звать? Титус, кажется? Так вот, если ты уйдешь, то с братом Титусом сегодняшней ночью может произойти несчастный случай: неизвестные злодеи ноги парню переломают, а то и шею свернут… Сам виноват — нечего ему по ночам шастать в одиночестве, тем более что устав вашего монастыря запрещает этот делать. Да и приезжих в городе хватает, а многим из них законы не писаны…
— Дядя, я вновь и вновь убеждаюсь, что вы — редкая сволочь… — эти слова вырвались у Андреаса едва ли не помимо его воли.
— Ну, по сравнению с тем, что я слышал от тебя год назад, эту характеристику можно считать изысканным комплиментом. Таковой я ее и расцениваю… Итак, ты согласен продолжить нашу милую беседу? Прекрасно! Теперь поговорим о том, что отец написал тебе в конце письма.
— Вы говорите о…
— Совершенно верно, о том, есть ли иной выход с Запретных земель, кроме как через ваш монастырь?
— Мне об этом ничего неизвестно… — пожал плечами Андреас. — Увы, но на интересующий вас вопрос у меня нет никаких сведений. Спросите у кого-нибудь другого…
— Я у тебя спрашиваю! — рявкнул дядюшка.
— А мне нечего вам ответить! — огрызнулся Андреас. — Я действительно об этом ничего не знаю. На мой взгляд, это все пустые разговоры.
— Значит, так, дорогой племянничек… — теперь в голосе дяди не было никакой насмешки. — Прекращай свои истерики и хватит распускать сопли, тем более что времени на копание в своей несчастной душе у тебя было предостаточно, и потому пора завязывать с драматическими историями. Мне надоело толочь воду в ступе, тем более что по отношению к тебе я и так проявляю излишнее терпение. Нравится это тебе, или нет, но пока что будь любезен, засунь свое неприязненное отношение ко мне куда подальше, да и недовольство временно попридержи. Не до того. Мне, может, тоже хочется дать тебе в зубы, причем врезать от души, но я, в отличие от тебя, держу себя в руках, и этого же требую от вас, мой дорогой послушник. В общем, дальнейшее выяснение отношений мы отложим на потом, а пока я объясню тебе, зачем приехал, и что мне от тебя надо, племянничек…
Глава 2
На следующий день, стоя у городских ворот, Андреас оглядывал разношерстную толпу желающих отправиться в Запретные земли. Бывшие солдаты, наемники, разорившиеся купцы, аристократишки без гроша в кармане, непонятные личности, ремесленники, крестьяне, юнцы, несколько человек весьма преклонного возраста… Нет никаких сомнений и в том, что среди них есть такие, кого стража была бы счастлива видеть в кандалах и за крепкими решетками. Ну да раз они дошли до Лаежа, то дальше их вряд ли кто остановит.
Итак, предстоит вести в монастырь Святого Кармиана тридцать пять человек. Группа немалая, и из них пятеро были со своими лошадьми. А вот это они напрасно делают, не стоит направляться в Запретные земли верхом, но все одно никому из этих людей сейчас ничего не докажешь. Остается надеяться, что у них хватит ума оставить своих лошадей в монастыре.
Все эти люди стремились в Запретные земли в призрачной надежде разбогатеть, и никто из них старался не думать о том, что может не вернуться назад. Конечно, среди этой толпы были и такие, кому надоела спокойная жизнь дома, а душа жаждала опасностей и приключений, но все же основную часть составляли желающие ухватить за хвост птицу удачи. Сколько было их таких, мечтающих об удаче и богатстве, и сколько еще будет!.. Вон, как сейчас все возбуждены, торопятся отправиться в путь — как видно, всем надоело маяться бездельем.
Кстати, в этой толпе Андреас разглядел и тех двоих парней, что вчера едва не пустили друг другу кровь перед трактиром. Помнится, тогда брат Белтус упоминал, что наутро он намерен прочесть этим двоим короткую проповедь о вреде неуемных возлияний. Все верно: сегодня, после утренней молитвы, он куда-то удалялся на полчаса, а сейчас эти двое протрезвевших парней с уважением и опаской поглядывают на высокую фигуру брата Белтуса. Ну, это вполне объяснимо, если учесть, что у каждого из этих двоих под левым глазом наливается по свежему синяку, и к тому же парни стараются не делать особо резких движений. Хм, похоже, брат Белтус не особо церемонился во время… проповеди, и от души всыпал обоим во время… вразумления. По-большому счету он прав: когда идешь на Запретные земли, лучше забыть и о спиртном, и об азартных играх. Очень хочется надеяться, что парни об этом еще долго не забудут.
Этой ночью Андреас с братом Титусом вернулись в монастырскую гостиницу с большим опозданием: у одного затянулся разговор с дядюшкой, а второго донимали стенаниями о своей несчастной доле какие-то горожане, одетые только что не в тряпье. Просто удивительно, как у парня хватило терпения все это время не просто выслушивать жалобы людей, но еще и давать им какие-то советы. Помнится, Андреасу стало стыдно при взгляде на брата Титуса — не было ни малейших сомнений, что все это время бедного парня донимали люди дядюшки, а от них при всем желании быстро не отвяжешься.
Естественно, что для обоих послушников столь заметное опоздание бесследно не прошло. Помимо резкого замечания от брата Белтуса, молодым людям было сказано, что об этом нарушении по прибытии в монастырь будет сообщено отцу-настоятелю, и он уже будет решать, какое наказание на них следует наложить. Ну, это еще далеко не самое страшное…
Хуже было другое: разговор с дядей все время вертелся в голове Андреаса, и парень невольно досадовал — для чего он вздумал говорить с дорогим родственником? Ведь знал, причем хорошо знал, что только скажи ему хоть слово — и дорогой дядя Эдвард уже не отстанет, вцепится мертвой хваткой, что, собственно, и случилось. Ох, вот теперь снова на душе нет покоя, а ведь за последние месяцы он, кажется, сумел втянуться в тот размеренный ритм жизни, где не было места посторонним мыслям. Да и наговорил ему дорогой дядюшка столько…
Андреас проходил чуть в стороне от шумной толпы, когда его кто-то удивленно окликнул:
— Адриан, ты?!
Удивленный Андреас обернулся — ему навстречу, улыбаясь во все зубы, шел молодой парень из числа тех, кто собирается отправиться в Запретные земли. Хм, они что, разве знакомы? Судя по улыбке и уверенным словам этого парня — да, только вот еще бы вспомнить, когда они встречались, и где?
Андреас, внимательно вгляделся в приближающегося человека… А ведь и верно, когда-то он знал этого парня, вернее, их знакомство можно назвать шапочным — так, встречались в общих компаниях, но близко не общались. Более того — даже парой слов не перекидывались. Увы, но даже имени малознакомого человека Андреас не может вспомнить, зато этот парень его узнал.
— Рад тебя видеть! — подошедший почти покровительственно похлопал Андреаса по плечу. — Слышал, что ты куда-то уехал, но никак не ожидал найти тебя здесь!
Андреас только что не дернул плечом, скидывая с себя чужую руку — это еще что за панибратство?! Во всяком случае, столь вольные жесты по отношению к нему и раньше позволяли себе немногие, а в числе близких друзей незнакомец точно не числился.
Тем не менее, этот бесцеремонный поступок каким-то образом позволил Андреасу вспомнить подошедшего человека. Точно, это младший сын какого-то худородного дворянчика, разорившегося едва ли не вчистую, однако его сынок вовсю стремился казаться более значимым, чем есть на самом деле. Этот парень постоянно вертелся среди друзей Андреаса, стараясь хоть ненадолго приблизиться к кругу избранных, а то и войти в него. Говоря проще, парень по мере своих слабых сил пытался втиснуться в круг тех, кого принято называть золотой молодежью. Правда, все его попытки, как и следовало ожидать, были безуспешны. Ну, таких самонадеянных типов хватает всегда, да и в памяти они откладываются постольку — поскольку.
А что касается именно этого парня, то звали его, кажется, Журмер. Слишком малозаметный человек, чтоб эту шушеру хоть кто-то принимал всерьез. Однако судя по его сегодняшнему обращению с Андреасом, этот наглец отчего-то склонен считать себя чуть ли не его лучшим другом. Так и тянет напомнить этому едва знакомому парню, что ранее на «ты» они не переходили.
— А что это ты в таком виде? — продолжал Журмер. — Неужто всерьез в монастырь решил пойти? Разговоры шли, но мне не верилось. Чтоб ты, да вздумал…
— Каждый выбирает свою стезю… — Андреас постарался, чтоб его голос прозвучал достаточно сухо и отстраненно.
— Да ты гонишь! — парень только что не заржал. — Наверное, решил приударить за женушкой какого-нибудь святоши, вот и изображаешь из себя благочестивого монаха. Так ведь? Я ж помню, какой ты ходок…
— Извини, у меня нет времени на разговоры… — и Андреас двинулся дальше, не обращая внимание на Журмера, который еще пытался кричать ему вслед что-то вроде того — не стесняйся, подходи, поговорим, вспомним былое и общих знакомых… Нет, ну надо же такое выдумать — общие знакомые! Так и хочется сказать этому самовлюбленному наглецу: обращение послано не по адресу, а мы с тобой вращались в несколько разных сферах…
Все уже было готово к тому, чтоб покинуть город. Как всегда в таких случаях, часть горожан подтянулась к воротам, чтоб поглядеть на уходящих: что ни говори, а развлечений в этом городишке немного, вот и идут смотреть на желающих отправиться в Запретные земли, тем более что подавляющая часть из этих людей уже никогда не вернется назад. Андреасу это непонятное любопытство напоминало что-то вроде прощания с теми, кто вскоре должен стать покойниками.
Тем временем брат Белтус поднял руку, призывая к тишине.
— Сейчас откроются ворота, и мы отправимся к монастырю Святого Кармиана… — начал он, обращаясь к притихшей толпе. — У каждого из вас, тех, кто пришел в этот город, есть последняя возможность повернуть назад и отправиться назад, домой, а не подвергать свою жизнь неисчислимым опасностям, которые ждут вас в Запретных землях. Если же вы по-прежнему желаете рисковать, то требую от вас хотя бы в дороге до монастыря придерживаться тех жестких правил, о которых я вам вчера говорил. Если же кто из присутствующих уже успел о них забыть, или же просто не слышал того, о чем я предупреждал, повторяю: всем идти одной группой, не отставать и не убегать вперед, слушаться наших команд, причем слушаться беспрекословно. Мы, монахи монастыря Святого Кармиана, несем ответственность лишь за жизнь тех, кто выполняет наши указания, а те, кто вздумает проявить неповиновение или излишнюю самостоятельность… Тут, как говорится, не обессудьте, и все последствия лягут на плечи нарушившего эти правила. Вы не знаете всех особенностей здешних мест, а тут может быть всякое. Кроме того, действует жесткое правило: в дороге никакого вина, карт, игральных костей, громких разговоров, ссор или пререканий… Все ясно? Тогда пошли, и пусть Небеса благословят нашу дорогу.
Толпа загомонила, и ворота заскрипели, медленно раскрываясь, чтоб пропустить очередных искателей удачи, идущих в Запретные земли. Как и положено, первым из города вышел брат Белтус, а за ним неширокой колонной потянулись остальные. Андреас шел одним из последних и вновь отметил про себя, что никто не внял словам брата Белтуса, и не повернул домой. Впрочем, не для того сюда народ стекался со всех концов страны (да и из-за рубежа тоже), чтоб внимать добрым советам.
Как обычно бывает в таких случаях, вначале люди шли довольно плотно, но постепенно колонна стала растягиваться. У людей прошла первая радость оттого, что они наконец-то покинули надоевший город, а пыльная и сухая дорога отнюдь не способствовала хорошему настроению. К тому же день обещал быть жарким, в застывшем воздухе не было ни ветерка, а почти у каждого из искателей приключений на себе было навьючено немало груза — вон, у некоторых за плечами находятся туго набитые мешки чуть ли не вполовину человеческого роста, а то и больше. Ну, это понятно: каждый знает, что в Запретных землях нужно полагаться только на себя самого и на то, что ты сумел прихватить с собой, потому как даже самое необходимое там взять неоткуда.
Все это так, все правильно, только вот устаешь тащить на себе тяжеленный груз, и многие с завистью начинают посматривать на тех пятерых, у кого имеются лошади. Впрочем, бедные животные тоже были хорошо навьючены, и остальным оставалось только завидовать хозяевам этих лошадей. Ну, смотри — не смотри, а каждому человеку понятно: если у тебя нет лошади, то никто, кроме тебя самого, груз не понесет.
Монахи привычно сопровождали колонну, не забывая приглядывать и за теми, кто в ней шел: брат Белтус находился впереди колонны, брат Корвес замыкал ее, а оставшиеся братья шли по бокам. В этот раз монахов в охране было, можно сказать, с избытком, ведь в монастырь направлялись и четверо новых братьев, и потому в случае опасности можно было рассчитывать на помощь вновь прибывших, хотя новичкам придется еще многому учиться. Андреасу вспомнилось, как он сам, впервые оказавшись в этих местах год назад, не был в должной мере внимателен и осторожен, и оттого пару раз едва не налетел на крупные неприятности. Ничего, все приходит с опытом…
Сейчас Андреаса куда больше раздражал Журмер, который не только стремился идти рядом с ним, но и постоянно приставал с разговорами. Первое время Андреас отмалчивался, но потом все же не выдержал, и довольно резко оборвал этого надоедливого человека: дескать, в дороге не место пустой болтовне, особенно при такой жаре, что сейчас стоит в этой местности! Кроме того, надо беречь силы, тем более что за спиной у излишне общительного парня находится тяжелый груз. Андреас надеялся, что после этой отповеди Журмер от него отстанет. Однако тот, хотя и не приставал больше с разговорами к молодому послушнику, все же выглядел довольным: похоже, этот тип вообразил, что отныне получил себе в закадычные приятели того, кто раньше не обращал на него ни малейшего внимания!
Первый привал объявили через два часа, и уставшие люди просто-таки попадали на землю. Андреас невольно прикинул, что они уже немного отстают от обычного времени продвижения, что, вообще-то, вполне объяснимо — когда идет большая группа людей, да еще с солидным грузом, то ничего иного ожидать и не стоит. Однако дальше будет еще хуже…