Грубый обломок скалы вздымался над пустыней. Местность понижалась у его подножия, образуя впадину с неровными краями. Фенн увидел темную речку, выбегавшую из расселины скалы, растекавшуюся и становящуюся обширным болотом прежде, чем жадная пустыня успевала выпить всю влагу. Фенн залюбовался, глядя на это ярко-зеленое пятнышко, казавшееся таким далеким, что, похоже, вообще вряд ли могло хоть когда-то приблизиться. Затем он увидел, что навстречу им скачут люди — жилистые, крепкие, загорелые, великолепно сидящие в седле. На их длинных копьях пылали красные отблески недоброго солнца. Их было с полдюжины. Они подлетели к трем беглецам, окружили и заставили остановиться, придержав на всем скаку их коней. Они оглядели Фенна, Арику и Малеха и, увидев Малеха, оскалились, точно волки, готовые броситься на добычу.
Один из них сказал отрывисто:
— Новч!
— Раб-полукровка, — хрипло прошептал Малех. Он повернулся, показывая им старые шрамы от плети у себя на спине, а Фенн попытался встать между Малехом и жадными копьями.
— Они спасли мне жизнь, — сказал он. Он едва ворочал языком от жажды. — Они меня вытащили из храма. — Затем сердито: — Дайте воды!
Долгое время они молча рассматривали Фенна.
Их колебания тревожили его, и он понимал, что причиной тому был Малех, который выглядел так похоже на ненавистное существо, его породившее. Близость зеленого болота усиливала муки жажды. Фенн взглянул на утомленную Арику, на исстрадавшихся лошадей и так рассвирепел, что потерял всякую осторожность.
Он потянулся к человеку, который держал его лошадь, схватил того за длинные волосы, вопя настолько громко, насколько позволяла его распухшая глотка:
— Если мы погибнем, никто не найдет Цитадель! Я знаю, где она! Вы слышите? Я знаю!
Арика прошептала:
— Новчи-жрецы преследуют нас, чтобы овладеть тайной, Мы просим защиты, — она попыталась рассмеяться — Кого вы боитесь? Нас всего трое.
Холодная настороженность исчезла с лиц изгнанников. Фенн увидел, что они теперь в нерешительности. Их предводитель сказал:
— Никто не знает этой тайны.
Фенн с достоинством выдержал его тяжелый взгляд.
— Прекрасно. Убейте нас. И пусть новчи вечно правят и вечно будут в мире изгнанники и рабы. Вам не хватает смелости стать свободными.
Предводитель снова взглянул на Малеха, сказав Фенну:
— Ты путешествуешь в неподходящей компании для честного человека. Но ладно, пусть Лэннар разбирается сам. Отдайте мечи.
Получив оружие, он развернул своего коня:
— Поехали.
Они поскакали к болоту. Оно раскинулось на несколько миль у основания скалы, широкое, густо заросшее травой, с островками, на которых виднелись деревья и частый кустарник. Оно казалось таким восхитительно-прекрасным, зеленым, мягким и свежим после красной дымки над пустыней.
Им разрешили остановиться у неглубокой лужи, чтобы попить и насладиться солоноватой водой, которая показалась Фенну слаще небесного нектара. Затем им опять велели забраться в седла.
— Лошадей пускайте точно в затылок одна другой, — сказал предводитель изгнанников. — Шаг в сторону, и вам никто уже не поможет.
Он следовал тайной тропой прямо через трясину, хлюпающие кочки и зеленую воду. Здесь и там были положены полузатопленные мостки — узкие сооружения из скользких досок, которые, как догадался Фенн, в любую минуту легко разбирались, делая болото непроходимым.
Сперва он не увидел признаков жилья. Затем, по мере того как они углублялись в болото, он разглядел глинобитные хижины под деревьями в самой гуще зарослей. Мужчины и женщины с любопытством разглядывали незнакомцев, а ребятишки сбежались, шлепая по грязи, и принялись что-то кричать.
Они опять выбрались на твердую почву — на длинный узкий островок у самой скалы. Их поджидал какой-то человек. Позади стояли и другие, но Фенн увидел лишь его одного — худощавого, смуглого смеющегося мужчину, который сделан был, казалось, из огня, угля и стали и явно обладал незаурядным умом. Фенн понял, что это и есть Лэннар. В нем снова загорелась надежда. Человек, который их привез из пустыни, спешился и начал рассказывать. Пока он говорил, Лэннар медленно окинул всех троих взглядом.
Человек закончил, указывая на Фенна:
— Он говорит, что знает тайну Цитадели.
Лицо Лэннара стало каменным. Он взглянул на Фенна, исхудавшего, измученного жарой, сидящего на усталой лошади и ожидающего со странным терпением.
— Это правда? — спросил Лэннар.
— Правда.
У Лэннара задергалась щека.
— Слезайте. Я хочу с вами поговорить.
Жест его, как и слова, относился ко всем троим. Он направился к большой хижине, сделав несколько коротких распоряжений, которых Фенн не понял.
Фенн и его спутники неуклюже спрыгнули с лошадей и последовали за предводителем изгнанников. Люди, которые были с Лэннаром, смотрели на них со смешанным выражением ненависти и волчьей жадности, когда пленники входили в дом. Полутемное помещение было обставлено с неожиданной роскошью. Яркие шелка, коврики и мех, резная мебель, хрустальная и золотая посуда — добро, захваченное у караванов, снующих между городами новчей, странно сочетавшееся с глинобитными стенами и утоптанным земляным полом.
Откуда-то из глубины дома появились женщины и принесли воду, мясо и вино. Фенн и его спутники с жадностью набросились на угощение. Порции показались им слишком маленькими.
— Потом можно будет поесть еще, — сказал Лэннар. — Сейчас вам слишком наедаться опасно.
Сидя на позолоченном стуле, он наклонился вперед. Его худое жилистое тело напряглось.
— Итак, что там насчет Цитадели?
Фенн не спеша рассказал ему обо всем. Лэннар слушал. Глаза его жарко горели. Люди в тени тоже внимательно слушали. Фенн чувствовал, как они дышат, напряженно и часто. Временами что-то вставляли Арика или Малех. Наконец у ног Лэннара был развернут свиток с изображением островка, затерянного в сердце Великой Тьмы.
— Вот тут Цитадель, — сказал Фенн и замолчал.
Лэннар шумно вздохнул. Он поднялся и стал расхаживать взад-вперед по-кошачьи, опьяненный надеждой, но тем не менее подозревающий неладное, — слишком много он в жизни видел, слишком хорошо знал людей, чтобы ждать от кого-то милостей.
Внезапно он схватил Фенна за волосы и, отклонив его голову назад, принялся изучать его лицо жгучим проницательным взглядом, от которого ничто не могло укрыться.
— Ты говоришь правду, — сказал Лэннар. — Но это может быть правда, которую новчи засунули в твою голову, чтобы ты ей поверил.
— Это правда, — сказал Фенн.
— Воспоминания. Грезы, — сказал Лэннар и отпустил его. — Ты этого не сможешь доказать. Во всем этом нет ни костей, ни мяса, чтобы человек мог потрогать руками…
Арика сказала:
— Я могу открыть его мозг. И ты услышишь, как он говорит о прошлом, которое знает.
Он взглянул на нее полупрезрительно.
— Знаю я эти фокусы новчей, все эти штучки, которые они вытворяют с человеческим мозгом. Да, я могу услышать слова, но они ничего не докажут.
Малех спокойно спросил:
— А чего бы мы достигли подобным обманом?
— Не знаю… Сейчас я не вижу, какая здесь выгода, но, возможно, что-то за этим кроется.
Он оглядел полукровку и сказал недобро:
— Я давно уже усвоил урок — и заплатил за это страданиями и кровью: никогда не доверять новчам.
— Новчам, — прошептал Малех. — Новчам…
Он вскочил. Он был рослый мужчина. Он возвышался над Лэннаром. Глаза его сверкали такой неистовой яростью, что, казалось, он схватит Лэннара обеими руками и разорвет на куски. Он рассмеялся.
— Новчам… Это забавно, Лэннар. Ты и сам не понимаешь юмора. А надо мной всю жизнь вот так шутят. Новчи плюют в меня из-за того, что я — человек, а люди хотят убить из-за того, что я — новч.
Он бросил на Арику взгляд, в котором вспыхнула такая глубокая ненависть, что Фенн испугался.
— Моя сестра счастливее меня. Она выглядит как человек. — Он опять повернулся к Лэннару, который не пошевелился и даже не поднял рук. Малеху почудилось презрение в этом отсутствии страха. Он снова рассмеялся отрывисто, коротко и неприятно.
— Если бы я сейчас стоял над тобой, обросший шерстью, бородатый, украшенный всеми этими новческими одежками, все было бы по-другому, Лэннар. О, да. Но я гол и без шерсти, и стало быть — я никто. — Он вновь сел, сгорбив спину. — Испробуй свою храбрость на Рам Сине, Лэннар. Посмотрим, справишься ли ты с ним.
Лэннар сказал:
— Рам Син?
По его тону заметно было, что обладателя этого имени он весьма высоко ценит.
Фенн поднялся.
— Да, — сказал он. — Рам Син. Я рассказал тебе всю Историю, и она правдива. Рам Син это подтвердит. Он преследует нас от самого города, чтобы овладеть тайной.
Фенн замолчал, дожидаясь, пока это дойдет до Лэннара.
— Рам Син не погнался бы сам за каким-нибудь обычным пленником или рабом… — произнес Лэннар, обращаясь к себе самому.
Он опять начал шагать, но медленнее. Фенн подошел и встал перед ним.
— Дай нам все, что нужно, Лэннар, и мы пойдем дальше одни.
— Нет, — сказал Лэннар. Некоторое время он молчал, разглядывая осунувшееся лицо Фенна, глаза его сузились. Затем он пробормотал:
— На нем — печать пустыни — та же, что и на мне, — он рассмеялся. — Нет, Фенн, поедем вместе. В конце концов, я ставлю свою жизнь против каждого каравана, который граблю, и даже ничтожный шанс найти Цитадель стоит риска. Здесь и другие так думают.
Арика вскочила. Она глядела на Лэннара, но, казалось, не в силах была говорить. Глаза ее сияли, и Фенн увидел в них слезы. Она повернулась и обняла его.
— Боги с тобой, Фенн, — прошептала она.
Он обнаружил вдруг, что прижимает ее к себе, почти не осознавая этого. Через плечо он яростно сказал Лэннару:
— Мы ее найдем.
Снаружи раздался тяжкий топот лошадей, и кто-то крикнул:
— Лэннар! Лэннар! Новчи идут!
Глава 7. ВЕЛИКАЯ ТЬМА
Резкий звук трубы встревожил болота. Два—три всадника из отряда изгнанников вернулись из пустыни, последние в карауле. Мостки за ними убрали. Из-за деревьев Фенн наблюдал, как несколько нов-чей доскакали до зеленой воды и остановились. Лэннар дико рассмеялся.
— Поколение за поколением они пытаются нас отсюда вымести. Но им не пройти болота, — он указал на заросли. — Видите, где засели наши лучники? Даже если чудом или благодаря предательству новчи смогут добраться сюда, наши стрелы перебьют их на тропе. Они приходят, грозятся, предлагают деньги и опять убираются, как только иссякает еда. — Брови его сдвинулись. — Все в черном с серебром. Все — из храма, ага? Ты, кажется, не солгал, Фенн.
Он обернулся, чтобы переговорить с другими предводителями. Фенн остался, наблюдая за новчами. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть подробности. Но был один, одетый в черное и разъезжающий на черном коне, который всеми распоряжался, — и Фенн вздрогнул. Арика стояла рядом с Фенн ом. Лицо у нее было озабоченное.
Командир новчей заговорил, пользуясь рупором из коры, усиливавшим голос. Именем Рам Сина он обещал прощение, власть и награду за возвращение беглого раба, который убил жреца. Болото не отвечало. Он трижды повторил свое предложение, и все же ответа не было. Далекая фигурка, которая была Рам Сином, потянулась и взяла рупор. Голос Рам Сина ясно и отчетливо зазвучал над молчаливым болотом:
— Феннвей, от меня нельзя убежать. Я овладел твоим разумом, и он принадлежит мне. Когда придет время, я позову тебя, и ты подчинишься…
Голос этот вспыхнул в мозгу у Фенна, точно огонь. Он уже слышал когда-то голос Рам Сина, командовавший, мучивший его, слышал и подчинялся. Рам Син повернул коня и поскакал прочь. Его люди последовали за ним. Страх поднялся и схватил Фенна за горло. Фенн попытался продемонстрировать неповиновение жрецу новчей, но слова не шли в голову. Горячее солнце жгло его, но он был холоден, и лицо его было влажным от пота.
— Он лжет, Фенн! Он лжет! — закричала Арика, но Фенн покачал головой.
Он пробормотал:
— Я не уверен, что Рам Син лжет… — Он повернулся к Лэннару, и в глазах его появилось странное выражение: — Сколько времени займут приготовления?
— Мои люди уже собирают припасы и готовят лошадей.
Лэннар окинул его долгим взглядом, пронзающим, как удар меча; он не придал значения словам Рам Сина. Наклонив голову, он смотрел вслед удаляющимся новчам.
— Они убрались, так что мы можем свободно отправляться куда нам надо. Но они будут за нами следить. Что ж, у нас есть запасной ход — дорога через скалу, прорубленная давным-давно. Чтобы попасть на плато, новчам придется пуститься в объезд, и это займет много времени. Так что у нас будет хорошая фора.
Он нервно улыбнулся, по-лисьи оскалив зубы, и Фенн понял, что Лэннар тоже жаждет поскорее отправиться в путь.
— Я не могу взять много людей, — сказал он. — Небольшой отряд движется скорее, и его легче прокормить. Но под конец нам понадобится помощь. Новчей в два раза больше, чем нас, и они лучше вооружены. Я приказал отправить гонцов к другим племенам с просьбой присоединиться. — Он помолчал и добавил: — Это все безумие, Фенн. Нам долго не протянуть в Великой Тьме без тепла и солнечного света. А новчи будут там у себя дома, хотя поколение Рам Сина и не видело никогда своей родины. — Он пожал плечами. — Ладно, посмотрим, на что способны безумцы. А сейчас тебе бы лучше поспать, пока можно.
Фенн спал в доме Лэннара беспокойным сном. Его мучили кошмары. Он рад был, когда настало время садиться в седло и трогаться в путь. Малех ехал как бы сам по себе. Никто этого не оговаривал. Он скакал чуть в отдалении с угрюмым и гордым взглядом, ни с кем не разговаривая, и Фенн видел, что Лэннар бдительно следит за ним.
По крутой тропе они взобрались на плато — двадцать человек, вооруженных мечами, луками и топорами, — и с каждого островка в болотах глаза мужчин и женщин следили за ними со страхом, изумлением и надеждой. С вершины горы Фенн окинул взглядом бескрайние просторы пустыни, где только ветры разгуливали под медным солнцем. Он одолел это пространство, и теперь оно стало для Фенна родным. Он чувствовал почти печаль, покидая пустыню и вступая в глухую тьму, запретную для рода людского.
Он увидел облако пыли, поднятое скачущим в объезд отрядом новчей, и понял, что охота уже началась. Плато впереди тянулось до самого горизонта. Ржавые облака висели здесь много ниже, почти касаясь земли. Жесткие травинки гнулись от ветра. Путники забрались уже довольно далеко в глубь плато, и Фенну казалось, что и ветер здесь совсем не такой, как в пустыне, и напоминает о будущих холодах. Они хорошо подготовились к долгой дороге: двадцать человек и сорок лошадей, устремившихся в сторону страны Теней и далее, к Великой Тьме. Это было странное путешествие, словно бы оно проходило вне времени. Сперва дорога была знакома Лэннару. На ней встречалась и дичь, и корм для лошадей, и люди болот этим пользовались. Но вскоре они миновали хорошие места, и кругом потянулся бесконечно однообразный холмистый пейзаж. Тени удлинились. Солнце стояло все ниже, а зубы свистящего мимо ветра делались все острее. В этой стране трудно было разглядеть что-нибудь далеко от себя. Но они замечали время от времени далекие дымки костров, и Фенн начинал Думать, что отряд приближается к цели. Лошади пустыни были маленькие, но крепкие и выносливые и привыкли к тому же мало есть и много работать по сравнению с лошадями новчей. Фенн полюбил этих грубых неприхотливых низкорослых животных и оценил их преимущества.
— Скажи спасибо, — сказал ему как-то Лэннар, — что мы пока хоть пешком не идем…
Холодный ветер завывал все сильнее, начались бурные ливни, а однажды после ночлега Фенн встал и обнаружил, что вся земля вокруг лагеря окутана холодным белым покровом. Люди стали к этому времени более хмурыми и неразговорчивыми, и он понял, что они боятся. Он и сам начал бояться.
Арика с каждым днем делалась для него все ближе. Несмотря на свою хрупкую девическую фигурку, девушкой она оказалась довольно сильной, могла скакать весь день наравне с мужчинами и никогда ни на что не жаловалась. Когда они спали, сгрудившись у костров, выглядело вполне естественным, что она держится рядом с Фенном. Много разговоров они между собой не вели — как и остальные, — а скакали вперед, съедали свои скудные порции, засыпали и были слишком усталыми для чего-то еще.