Он совершенно обезумел от сияния обломков и с диким криком послал на своего живого врага такой порыв магической силы, что Йорам, распростертый на полу, как в ловушке, едва смог отвести от себя смертельную энергию разрушения.
Каллен рванулся к Синилу, обхватил его, не давая возможности пошевелиться.
Пошатываясь, Камбер поднялся на ноги и, теряя равновесие, схватил Каллена за руку. Затем, стиснув голову короля окровавленными руками, несколько раз встряхнул и заставил смотреть на себя.
– Синил, остановитесь! Ради Бога, прекратите! Все кончено! Вы в безопасности! Теперь они не могут причинить вам вреда!
Синил расслышал Камбера, перестал вырываться, взглянул на его испачканное кровью лицо, несколько раз с силой зажмурился и, наконец, обмяк в объятиях Каллена. Закрыв глаза, король глубоко дышал, восстанавливая равновесие. Стражники, появившиеся в зале, нерешительно стояли вокруг.
– Все спокойно, – твердил Камбер. Он посмотрел по сторонам и повелительным кивком отправил стражу прочь – теперешнее состояние короля негоже лицезреть посторонним. – Все в порядке, Синил, – снова прошептал Камбер.
С этими словами он разжал руки, освободив голову монарха, и отступил на шаг; он дышал неровно и отрывисто, чувствуя, как струится кровь по левому боку, и зная, что это его кровь.
– Кто-нибудь ранен? – опасливо спросил Каллен, поддерживая задрожавшего Синила.
Тот отрицательно качнул головой, открыл глаза и неуверенно посмотрел на встревоженные лица вокруг.
Рис, пошатываясь, направился к окровавленному Камберу, но граф глазами указал на остальных. Рис взглянул на женщину (в помощи лекаря она уже не нуждалась) и обернулся к мужчине.
Йорам с трудом выбрался из-под тела своего противника и сел. Таким бледным Рис никогда его еще не видел, но врага, подававшего признаки жизни, михайлинец не отпускал.
– Йорам, как ты? – осведомился Рис, приступая к осмотру пленника.
– Надеюсь, цел. Я, кажется, смог защититься. А что с этим? Ему крепко досталось.
Незнакомец, приоткрыв глаза, следил за рукой Риса, коснувшейся его лба, но то был взгляд мутный и бессмысленный.
Рис взглянул на короля.
– Что вы с ним сделали? Он умирает.
– Он мог убить меня, – угрюмо вымолвил Синил.
– Вы знаете, что и Йорама едва не убили? А спасти этого человека я не в силах.
Слова Риса явно не понравились.
– Он преступник! Я не хочу, чтобы он оставался жив! Гневно сверкнув глазами, Рис отвернулся к умирающему, а Джебедия опустился возле убитой дамы. Уже не нужный меч в рыцарской руке острием прочертил кровавый след по камышу, разбросанному по полу. К горлу воина подкатил комок, он вздрогнул от прикосновения Камбера.
– Мне не нравится убивать женщин, преступницы они или нет, Камбер, – прошептал он. – Я только хотел выбить кинжал. Она была дерини. Я был уверен, что у нее есть защита, чтобы отвести удар.
– Ты не мог знать заранее, – ответил Камбер, наконец восстановив дыхание. Он с силой прижимал левый локоть к боку, надеясь сдержать кровотечение и скрыть рану от Синила. – Никто не мог знать этого.
Каллену тоже было жаль Джебедия и его жертву, но, опасаясь нового приступа королевской ярости, он не высказал сочувствия. Вместо этого, дипломатично кашлянув, главный викарий михайлинцев указал на человека, с которым возился Рис.
– Государь, откройте нам, с чего все это началось? Кто эти люди?
– Подстрекатели! – коротко бросил Синил, глядя в сторону.
Пленник шевельнулся и чуть повернул голову в сторону короля и викария. На его теле не было ни единой царапины, но в глазах застыла боль. Когда Целитель постарался облегчить его страдания, он оттолкнул руку Риса.
– Неужели вы не знаете нас, ваше преподобие? – воскликнул он. – Ведь это ваш деринийский суд рассматривал дело нашего отца и приговорил его гнить в подземелье под нами.
– Вашего отца? – переспросил Камбер.
– Вы знаете его, Камбер! – заговорил мужчина с силой, которой от него никто не ожидал. – Вы, дерини, который предал свой народ, чтобы посадить на престол этого тирана, вручили могущество, уж я не знаю как…
Синил побагровел и занес руку над умирающим, но Каллен удержал его.
– Ваше имя, – потребовал Камбер. – Если суд был неправым, я сделаю все, что в наших силах, чтобы восстановить справедливость. Но я должен знать, кто вы.
Мужчина откашлялся кровью и отвернулся, прежде чем снова взглянуть на Камбера.
– Моего отца зовут Дотан Эрнский, он был министром при дворе. Та.., та, кто спит позади вас… – Его голос прервался, когда он отвел взгляд от мертвой дамы, – .она была моей сестрой. О, Господи, как тяжко!
Йорам приподнял его, а Рис снова попытался помочь ему, но мужчина оттолкнул руку, указав дрожащим пальцем на короля.
– Твои вероломные друзья-дерини отлично вышколили тебя, крысиный король! – На губах пленника пузырилась кровавая пена. – Но вот что я тебе скажу: плоды посеянных тобой семян не принесут радости. Я проклинаю каждый твой шаг, каждый вздох! Я проклинаю плоды посеянного тобой, проклинаю все, к чему ты прикасаешься! Пусть все это обратится в прах! Ты…
Такого потока проклятий Синил не мог выдержать. С истошным нечеловеческим криком он вырвался из объятий оторопевшего Каллена; ему во что бы то ни стало надо было вытянуть свободную руку, загрести раскрытой ладонью воздух и стиснуть его в кулаке. Он успел.
Его жертва вздохнула, дернулась и застыла.
Когда Каллен снова схватил Синила, остальные обмерли от ужаса, переводя взгляды с бездыханного тела на короля, а Рис отчаянно пытался найти признаки жизни там, где их не стоило искать. Его глаза видели искаженное лицо Синила, а его зрение открыло даже больше, чем Рису хотелось знать о жизни и мести.
Камбер молча смотрел на короля, с трудом преодолевая ужас и негодование.
– Почему, Синил? – спросил наконец он.
– Я должен давать объяснения вам? Он был преступником, преступником-дерини!
– Он мог стать пленником, – возразил Камбер. – Под стражей никто не смог бы причинить вреда.
– Он проклял меня и то, чем я владею!
– Его проклятье всего лишь слова! Разве король должен убивать за слова!
– Это была казнь, а не убийство, – ответил Синил, словно защищаясь. – Преступников казнят.
– Преступники должны быть подвергнуты суду! – произнес Камбер.
– Я сам судил и приговорил его! – возразил Синил. – Кроме того, это был не просто мужчина, проклявший меня, это был дерини. Как мне устоять перед силой деринийского проклятья?
– Он уже умирал, – начал было Камбер, менее всего желая продолжать разговор о дерини. Синил тряхнул головой.
– Это несущественно. Вы можете поручиться, что проклятье дерини, особенно посланное умирающим, не причинит вреда?
Камбер хотел заговорить, но Синил снова тряхнул головой.
– Нет, вот и я подумал, нет. О, я знаю, что вы возразите, и понимаю, что мои деринийские познания скромны. Что я вообще знаю о ваших деринийских способностях? Только то, что вы сочли нужным мне открыть.
– Синил…
– Довольно. Я и без проклятия дерини наказан за то, что оставил своего Господа. Один мой сын уже умер от руки дерини. Стоит только заглянуть в королевскую детскую, посмотреть на несчастных крошек, и вы сразу поймете, что моим бедам нет конца.
Когда он указывал на дверь, все увидели на его левой руке длинный кровавый след пореза, до того скрытый рукавом мантии; он выглядел пугающе. Синил поймал взгляды и безразлично посмотрел на рану.
– Да, господа, ножи преступников иногда достигают цели. К счастью, эта рана легкая.
– Позволим Рису судить об этом, – сказал Камбер, взглядом прося Риса обследовать рану, и приблизился, когда тот взялся за поврежденную руку.
– Синил, возможно, возникли новые обстоятельства. Кто-то изменил или опроверг показания? – спросил Камбер, стараясь отвлечь короля от разговоров на тему проклятий и от манипуляций Риса.
Синил покачал головой, гнев и высокомерие по-прежнему сверкали в его серых глазах.
– Какое это имеет значение? Я хорошо помню дело. Этот Дотан Эрнский был арестован вместе с Колем Ховеллом и его сообщниками. Коль был казнен. У Дотана, кажется, были смягчающие обстоятельства, поэтому ему назначили новый суд. Таков закон. Я не виноват.
– Он говорил что-то насчет того, что его отец болен, – вмешалась Эвайн. – Это так?
– Откуда я знаю?
– Король должен знать, – заметил Каллен. Синил раздраженно развел руками, и Рис поспешил снова поймать рассеченную руку. Глубокая царапина могла зажить и сама собой, но, поколебавшись, Целитель сделал глубокий вдох, всегда предшествующий самоуглублению и уходу в транс.
– Я не могу понять, почему с короной должно прийти всеведение, – зло отозвался Синил. – Я подвергся нападению двух дерини, был ранен при покушении на мою жизнь, и теперь вы пытаетесь заставить меня испытывать вину из-за того, что я убил одного из них. Это потому, что они дерини, как и вы?
Даже если бы он заранее продумал свою речь (хотя, возможно, так и было), никакое другое заявление не могло бы более возмутить его слушателей. По их лицам ничего нельзя было прочесть, но Рису пришлось прервать подготовку к исцелению, чтобы сообщить своему лицу выражение безразличия.
Гьюэр, единственный человек среди них, не умел скрывать свои чувства и вздрогнул под долгим оценивающим взглядом Синила, которого удостоился каждый из присутствующих.
Используя привилегию Целителя приказывать даже королям в делах лекарских, Рис сменил тональность разговора.
– Сэр, если вы и дальше будете продолжать спор, я не сумею исцелить вас. Присядьте, пожалуйста, к камину, чтобы я мог о вас позаботиться.
Синил остолбенел, ошеломленный дерзостью Целителя, а Камбер положил руку на руку короля.
– Он прав, сир. Почему бы вам не присесть? Мы все очень нервничаем и устали от происшедшего. Джебедия, если у тебя нет неотложных дел, я хотел бы пойти с тобой и взглянуть на Дотана Эрнского. Это самое малое из того, что в наших силах. Гьюэр, пожалуйста, попроси стражу убрать тела. Проследи, чтобы они были похоронены.
– Нет, пусть они сгниют! – рявкнул Синил, сбросив руку Камбера со своего плеча.
– Проследи, чтобы они были погребены, – повторил Каллен приказ Камбера.
Он посмотрел прямо в лицо Синилу, король отвел взгляд в сторону и безропотно побрел к камину.
Он больше не прекословил и послушно протянул руку Рису. Сознавая свою бестактность к тем, кто пришел к нему на помощь, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Вероятно, его смущали взгляды, которыми обменивались дерини, занимая места вокруг.
На этот раз Рис вошел в транс в полной тишине, и сейчас, вопреки обыкновению, Камбер не последовал за ним для наблюдений. Вместо этого он полулежал в кресле, опираясь головой о спинку и молитвой сдерживая боль. Он по-прежнему чувствовал, как кровь струится по боку, обнаружил у себя растущее головокружение, но не хотел, чтобы Синил заметил это.
Открыв глаза, он встретился взглядами с Йорамом и Эвайн, они ощутили страдания отца. Но Камбер покачал головой, взглядом запрещая им говорить об этом.
И все же Риса ему провести не удалось. Целитель превосходно чувствовал все происходящее за его спиной и, закончив лечение короля, с упреком посмотрел на Камбера.
Камбер покачал головой и посмотрел на руку Синила. О ранении напоминали только быстро бледневшая розовая полоса на коже и кровавые пятна на рукаве.
Синил, поняв, что дело сделано, открыл глаза и осторожно пошевелил рукой.
– Благодарю, Рис. Сожалею, если несколько осложнил твою работу.
Рис кивнул, принимая благодарность и извинение, но промолчал.
– Камбер, – продолжал король тем же ровным голосом, – вы желаете сказать что-нибудь еще, или я могу идти?
– Вам вовсе не нужно спрашивать у меня разрешения, сир. Государю лучше знать, что он сделал и правильно ли он поступил.
– Черт побери, не читайте нотаций! – воскликнул Синил, почти в истерике вскакивая на ноги. – Я не ребенок, я больше не в вашей власти!
С этими словами он развернулся и вышел из залы. Каллен хотел последовать за ним, но Йорам поймал его за рукав и задержал. Потрясенный, Каллен увидел, как Камбер с побелевшим лицом оседает в кресле, схватившись рукой за левый бок. Каллен упал в кресло, только что оставленное Синилом, а Рис разрывал окровавленные одежды Камбера, неодобрительно прищелкнув языком при виде кровавой лужицы на обивке кресла.
– Думал, что на твоем рукаве была кровь женщины, – заговорил Рис, продолжая рвать ткань обеими руками. – Я спрашивал, все ли с тобой в порядке, но ты солгал!
– Не хотел, чтобы Синил узнал о моем ранении. Кроме того, прежде ты был нужен ему.
– Рана была несерьезной, и ты видел это. Не дергайся. Я не хочу причинять тебе больше боли, чем необходимо.
Пальцы Риса коснулись раны и начали ощупывать ее, Камбер вздрогнул, но более не шевелился. Сидевшая справа Эвайн взяла его руку в свои и обеспокоенно заглядывала в глаза. Йорам опустился на колени у его ног.
– Все это не слишком серьезно, не так ли? – пробормотал Камбер. Ему показалось, что Рис слишком долго осматривает рану.
– Я еще не знаю. Поговори о чем-нибудь другом, пока я не выясню.
Камбер улыбнулся, скорее для того, чтобы подбодрить детей, чем потому, что чувствовал облегчение, и посмотрел на опустившегося на колени Каллена.
– Ты знаешь, Алистер, было очень интересно узнать, кого он в этот момент слушает, а кого нет.
Каллен тихонько фыркнул и постарался как можно спокойнее посмотреть на бледное лицо Камбера.
– Хочешь сказать, что я имею на него такое влияние, какого не имеешь ты, – ответил он угрюмо. – Боюсь, к несчастью, это не так. Вероятно, он принимает меня и Йорама как носителей священного сана – того, что он утратил. Другого объяснения я не могу найти.
– Какой бы ни была причина, результаты налицо, – произнес Камбер. Он пошевелился и сморщился – Рис добрался до самого больного места. – Что будет, когда ты уедешь в Грекоту?
Каллен пожал плечами.
– Сомневаюсь, чтобы король знал о моем повышении. Однако Грекота не так далеко от Валорета. По пустякам я не буду волноваться, но когда действительно понадоблюсь, я буду рядом.
– А что будет после переезда двора обратно в Ремут? Тогда ты окажешься вдвое дальше от Синила. Каллен покачал головой.
– Не знаю, Камбер. Я иду туда, куда меня посылают. По-моему, ты преувеличиваешь мое влияние на него.
– Возможно. Я беспокоюсь из-за растущей враждебности к дерини вообще. И чисто субъективно беспокоюсь об изменении отношения ко мне. Как ты мог заметить, мне все труднее становится общаться с ним.
– Он становится просто невыносим! – мрачно буркнул Йорам. – Иногда я сожалею, что мы отыскали его. С Имром, по крайней мере, было понятно, какой неприятности ждать.
– Никогда не желай, чтобы вернулись те времена, – ответил Камбер. – Нам едва удалось избавиться от Имра и его опасных родственничков. Не беда, что пока Синил не похож на того, каким мы хотим его видеть. Со временем люди научатся любить его.
– В самом деле? – Йорам, оглянувшись на солдат, бродивших по залу и наводивших порядок, понизил голос до шепота.
– Знаешь, а они уже любят тебя. Ты мог бы сам быть королем. Тебя приняли бы с большой охотой.
Камбер посмотрел на своих детей, на бестрепетного, как сама смерть, Каллена, на Риса, сидевшего па коленях сбоку, и вздохнул.
– Ты действительно этого хочешь, Йорам? Мы – дерини, ни в одном из нас не течет королевская кровь. А если бы я на самом деле занял трон, что тогда? Я был бы не лучше Имра, чьи предки тоже взяли то, что им не принадлежало.
Глаза Эвайн наполнились слезами.
– Но Синил такой.., такой беспомощный, отец, и такой…
– Синил – наш законный король, пусть никто не забывает об этом, – убеждал Камбер. – Несмотря на все его неудачи, я первый соглашусь, что их было множество), мне кажется, он может научиться и быть настоящим королем.
– Даже через сто лет он не сравнится с тобой! – тихо сказал Йорам.