Мысли Райлина сильно отличались от тех, что владели им днем раньше. Да, предводитель очистителей по-прежнему оставался в центре событий, которые обещали изменить историю Золотого леса. Но вот героем он более не был. Ему казалось, что он попал в центр разрушительного урагана, какие иногда налетали на Лес в период дождей. Райлина бросало из стороны в сторону, хлестало по лицу, он падал – и был совершенно бессилен что-то предпринять.
После неудачи с городом сворков Карайа Дархм еще сильнее нуждался в своем юном помощнике.
Но молодежь слишком горяча. Она чрезмерно радуется успехам, а потерпев неудачу, впадает в отчаяние. К счастью, молодость скоро проходит. Тогда жизнь становится серой, и мало что способно по-настоящему взволновать человека.
Райлина сейчас мог вывести из себя любой пустяк. И когда кто-то в серой неприметной одежде подошел к нему и тронул за руку, молодой человек едва не закричал от страха.
На мгновение ему почудилось, что их планы раскрыты. Собрание лендлордов вынесло приговор, и сейчас Райлина отволокут в темницу.
Обернувшись, молодой человек узнал подошедшего. Это был один из слуг Карайи Дархма.
Он сунул в руку Райлину маленький свиток, коротко поклонился и исчез. Райлин непослушными пальцами развернул свиток.
«Встретимся у городских ворот», – было написано там.
Райлин был слишком взволнован, чтобы заметить – старик не подписался. Не нашлось на свитке и фамильной печати Дархмов, да и почерк был изменен.
Председатель не хотел, чтобы, попав в чужие руки, этот документ мог обернуться против него.
Наскоро допив эль и бросив на стол несколько монет, Райлин встал и направился в сторону ворот.
«Вот ведь старый, трухлявый пень, – думал он. – Мозгов не хватило, чтобы время рассчитать. А если я не успею к закрытию ворот? Что мне, сквозь петельную
щель пролазить?»
Но в глубине души молодой человек радовался. Старик не забыл его, да и, похоже, от планов своих тоже не отказался.
17
Карайа Дархм ждал своего помощника не там, где было условлено. Он не хотел, чтобы их видели вместе. К тому же председателю мало улыбалась перспектива стоять возле городской стены.
Увидев его, люди украдкой стали бы перешептываться, вспоминая о недавнем провале. Однако главная причина все же была иной. Ему нужно было подумать.
Карайа сидел в глубине закрытого экипажа. На дверцах кареты не было ни родового герба, ни даже украшений. Случайный прохожий не смог бы угадать, кто сидит за занавешенными окнами.
Старик велел остановить экипаж на небольшом расстоянии от ворот, но на боковой дороге, которой редко пользовались в это время суток. Трое охранников сопровождали Дархма.
Пальцем, затянутым в перчатку, Дархм отодвинул занавеску. Через узкую щель в оконце он мог видеть, как из ворот вышел Райлин.
Молодой человек держал руки в карманах и нетерпеливо вытягивал шею. Тело его подрагивало от напряжения. «Если никого не увижу, – говорил весь его вид, – сразу же уйду и искать по углам не стану».
Карайа коротко ударил в стенку кареты согнутым пальцем. Для опытного, доверенного слуги не требовалось иного приказа. Один из охранников тронулся с места и побежал к Райлину.
Повертев головой, молодой человек увидел крытую карету и пренебрежительно поморщился.
Слуга побежал обратно, Райлин последовал за ним. Однако он не спешил и даже шел нарочито медленно, желая показать – раз я тебе так нужен, старик, то и подождешь,
В другое время Карайа Дархм не оставил бы без внимания подобную непочтительность. Но мысли, сверлившие его мозг, не позволяли отвлекаться на пустяки.
Когда Райлин подошел к экипажу, Дархм без объяснений раскрыл дверцу и пригласил его внутрь.
– Откуда такая таинственность? – спросил молодой человек. – Еще утром вам, помнится, нравилось выступать перед толпой.
Лицо Карайи Дархма на мгновение исказилось. Однако в его отношениях с Райлином имелся один недостаток, крайне досадный. Как бы скверно ни вел себя зарвавшийся юнец, он пока был нужен Председателю.
С другой стороны, судьба Райлина также была решена. И ни одна его выходка не могла более ее усугубить.
– Сегодня перед толпой будешь выступать ты, – ответил старик.
Он, наконец, нашел способ проучить своего непочтительного ученика.
– Да? – спросил Райлин. – Что-то мне не очень хочется.
– Твоего желания никто не спрашивает, – отрезал старик.
Он ударил костяшкой пальцев о передок экипажа. Карета вздрогнула и поехала. Два ящера, запряженные в нее, неторопливо брели по узкой дороге.
Райлин хмуро посмотрел на спутника. Что старик задумал? Небось еще одну выходку, почище прежней. Да, если авторитет Карайи в глазах землевладельцев остался незыблемым, то юноше потерять уважение так же легко, как и жизнь в Каменной пустыне.
– И с кем же я должен поговорить? – спросил Райлин.
Лицо старика расколола улыбка – словно трещина пробежала по камню.
– Со сворками, мой юный друг, – произнес он. – Со сворками.
Услышав эти слова, Райлин в первое мгновение подумал, что ослышался. Но нет. Именно это старик и сказал. Не иначе, и вправду спятил, решил наконец Райлин.
Карана Дархм с довольной улыбкой смотрел на своего спутника.
– Ну что? – спросил он. – Не боишься?
– Боюсь? Я? – воскликнул Райлин. – Да ни один дурак не пойдет сейчас к своркам. После того что вы натворили этим утром… Да они же нас сожрут и даже панталон не оставят.
По лицу председателя пробежала тень. Он сам прекрасно знал, что его утренняя затея, мягко говоря, не увенчалась успехом. Однако приходилось смириться с тем, что еще какое-то время многие станут об этом напоминать.
Однако недолго им всем петушиться. Успокоив себя этой мыслью, старик проговорил:
– Дурак не пойдет. Но мы-то люди умные. Поэтому едем сейчас прямо в Своркмиддл.
– Вот как приедем, так дураками и окажемся, – отвечал Райлин. Слова Дархма нисколько его не успокоили. – Что нам делать у сворков? Или еще каких подарков им припасли?
Старик постарался изобразить на лице прозорливость и ту мудрость, которая приходит с возрастом и никогда не дает осечек. А поскольку был он опытным лицедеем, то сыграл свою роль без труда.
– Мой юный друг, – произнес он проникновенно, – то, чему суждено произойти, обязательно произойдет…
Он собирался продолжить в том духе, что, мол, наши планы остаются в силе и временные неудачи никак не смогут на них повлиять.
«Совсем рехнулся старик. – Эта ужасная мысль молнией пронеслась в голове Райлина. – Решил с собой покончить, себя своркам скормить. И меня в придачу».
С громким криком Райлин метнулся к дверце кареты, толчком распахнул ее и попытался выпрыгнуть, невзирая на опасность сломать себе шею.
Не удалось. Карайа Дархм быстро наклонился, его пальцы сомкнулись на руке юноши. Никто не мог бы ожидать в нем такой силы. Он без труда усадил своего переполошившегося спутника обратно на сиденье.
– Я вовсе не лишился рассудка, – недовольно произнес Дархм, – как тебе почудилось. Ничто в наших планах не изменилось. Разве только мы воплотим их в жизнь немного иначе.
Он посмотрел в окно, чтобы убедиться – у него есть еще время для объяснений.
– Сворки любят нас, людей, не больше, чем мы их. Далеко не все в Своркмиддле согласны с толстым, глупым Старейшиной, или как там его называют. Среди них достаточно таких, кто мечтает уничтожить людей.
– Я это всегда знал! – воскликнул Райлин.
– Они мечтают о том, чтобы создать в Лесу целую империю сворков. В ней и люди, и коронеты были бы только слугами.
– Вот чудовища! – вырвалось у молодого человека.
Как ни странно, возмущение его было искренним. И это при том, что сам он строил точно такие же планы.
– Пойми, мой юный друг, мы нужны своркам для того, чтобы начать войну между нашими городами. Только так они смогут избавиться от глупого миролюбца-Старейшины.
– Но ведь сворки умеют читать мысли, – забеспокоился Райлин.
– Тем лучше, – невозмутимо отвечал старик. – Пусть думают, что перехитрили нас. Тогда станут менее осторожными.
Райлин смотрел на старика с неподдельным восхищением. Не то чтобы у него возникли к Председателю теплые чувства. Последнее невозможно между такими людьми. Но молодой человек твердо решил, что, возмужав, станет в точности таким, как Карайа Дархм.
За одним, конечно же, исключением. Он никому не станет доверять секретов закулисных интриг. Ведь хороший ученик всегда в конце убивает учителя, не так ли.
Карета дрогнула и замерла на месте. Доверенный кучер хорошо знал, где надо остановиться. Карайа Дархм посмотрел в оконце на темнеющий вокруг Лес.
– Вот мы и приехали, мой юный друг, – произнес он.
Старик постарался, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно.
– Теперь ты можешь спокойно отправляться. Поговори со сворками, расскажи им то, о чем условились. Ступай же.
Райлин, однако, вовсе не торопился вылезать из кареты. Он тоже наклонился к окну, и черные силуэты деревьев, возвышавшиеся подобно надгробьям на лесном кладбище, не вселили в него уверенности.
– А разве я должен идти один? – спросил он. – Почему бы вам не пойти со мной? – Дабы подкрепить свою мысль, он добавил: – Вы умеете говорить гораздо лучше, чем я. Наверняка сможете с ходу убедить сворков.
Старик добродушно улыбнулся.
– Мой дорогой друг, – произнес он. – Вижу, ты так до конца и не понял всего, что я пытался объяснить тебе. Сворки умеют читать мысли. А у меня есть еще много планов, о которых им знать необязательно. Если я пойду к ним сейчас, они обо всем проведают. Разве мы этого хотим, мой мальчик?
– А какие это планы? – с интересом спросил Райлин. Карайа Дархм покачал головой:
– Друг мой…
– А!
Лицо Райлина просияло. В этот момент он сильно напоминал деревенского простака, которому прожженные мошенники объяснили секрет «прибыльного» дельца.
Да, сколь ни хитер и ловок был молодой человек, он не мог тягаться со старым пройдохой.
– Если я буду знать о ваших планах, – радостно произнес Райлин, – то и сворки, значит, про них проведают. Я понял!
Карайа Дархм изобразил на лице отеческую улыбку. Как он радовался в этот момент, что его юный спутник не телепат!
У Председателя не имелось никаких «тайных» планов, однако он весьма опасался, что таковые имеются у чешуйчатых ренегатов.
Вдруг они решат начать войну с того, что съедят самого Карайю? Поэтому и отправляться в столь рискованное посольство молодому человеку предстояло в одиночку.
Дархм наградил своего спутника еще одним ободряющим взглядом, и Райлин вылез из экипажа.
18
Золотой лес встретил молодого человека пугающей тишиной. На мгновение Райлину показалось, что все ночные твари собрались возле крытого экипажа и, притаившись, только и ждут, как бы наброситься на него.
Однако он тут же понял, что никакого безмолвия на самом деле нет. Со всех сторон, из неведомых глубин Леса, просачивались таинственные шорохи.
Скрипели ветви высоко над головой Райлина; едва слышно шелестела листва. Раздавались и звуки, природу которых было сложно определить – уж не злобные ли сворки издавали их?
Райлин обернулся. Словно молния, пронзило его дикое желание ринуться назад. Но экипаж, покрытый темным дубовым лаком, в свете неверных звезд казался чернее самой ночи.
Нервы молодого человека и без того были не в лучшем состоянии. Теперь же, в окружении враждебного леса, страхи Райлина усилились.
Черный экипаж Дархма вдруг показался ему чуть ли не страшнее ночных хищников. Был он подобен гигантскому катафалку, вышедшему из древней легенды.
Трое охранников, стоявшие около экипажа, тоже превратились в черные силуэты – лишенные лиц, неподвижные, они пристально следили за каждым шагом Райлина.
В это короткое мгновение страх заполнил его целиком, сдавив грудь и стеснив дыхание. Он чувствовал, как в висках тяжело стучит кровь, а в горле стало так сухо, словно он не пил несколько дней.
И все же он двинулся вперед. Трудно сказать, что двигало юношей в этот момент. Может быть, он переборол страх и, собрав волю в кулак, приказал себе поступить так, как подобает мужчине, – храбро и уверенно.
Возможно и другое – охвативший Райлина страх перед Лесом пересилил все остальные чувства, и он, не в силах ни думать, ни чувствовать, слепо побрел вперед, словно деревянная марионетка.
Пожалуй, попытайся Райлин впоследствии разобраться в том, что он чувствовал в ту страшную ночь, то и сам бы не нашел ответа. Но, двигал ли им страх или, напротив, мужество, – Райлин продолжал идти.
Сколько раз слышал он раньше слова: «тьма впереди зашевелилась». Бродячие сказители, певцы и монахи любили вставлять этот оборот в свои длинные и чаще всего невероятные истории. Райлин слушал их, но никогда не вдумывался.
Мог ли он предполагать, что это воистину так страшно? Огромные очертания сворка, с поднятой головой и распахнутым хищным ртом, начали вырисовываться перед молодым человеком.
Райлин редко видел сворков, да и то по большей части издали. Теперь же огромное чудовище находилось прямо перед ним. Если бы не тьма, окутывавшая все вокруг, молодой человек ни за что не подошел бы к сворку так близко.
Но звезды давали слишком мало света. Сворк, спрятавшись среди высоких кустов, был почти незаметен. Райлин остановился. Дальше некуда было идти.
Страх полностью парализовал его. Даже если бы сама его жизнь зависела сейчас от движения, молодой человек не смог бы сделать ни шага.
Он так много рассказывал другим о злобном характере сворков, собирал по всему Лесу истории о том, как сворки нападают на людей, рвут на части, пожирают живьем.
И поскольку легенд таких находилось слишком мало, то Райлин выдумывал свои, украшая их все новыми ужасающими подробностями – совсем как люди в городской таверне.
Теперь же, увидев перед собой настоящего сворка, Райлин вспомнил эти истории.
Страху надо учиться так же, как и всему прочему.
Что-то огромное, страшное зашевелилось позади огромного сворка. К ужасу своему, Райлин увидел, что две другие фигуры поднимаются из темнеющих зарослей. Не в силах более владеть собой, молодой человек медленно опустился на траву.
Первый сворк заговорил с ним. О лесные боги! Это вовсе и не было разговором. Мощный, всесокрушающий поток эмоций и образов ворвался в голову Райлина.
Сворки, когда сами того желали, могли излагать свои мысли медленно, отливая их в слова, как кузнец отливает в форме гвозди или подкову. Но три сворка, стоявшие перед Райлином, не собирались снисходить до уровня человека.
Ни у сказителей, ни у певцов, ни у учителей-монахов не нашлось бвт слов, чтобы описать происходящее. Черная кипящая река рождалась в мозгу лесных чудовищ.
Этот бурлящий поток лился в сознание Райлина, затопляя его, и с каждым мгновением становился все сильнее. Молодой человек ощутил, что сворк находится внутри него.
Два горящих глаза рассматривали его изнутри, читали его мысли, докапывались до самых сокровенных чувств.
Это длилось не более мгновения. Однако то, что последовало дальше, было еще ужаснее. Райлин был словно сосудом для чужих мыслей.
Вскоре он наполнился; его перепуганное сознание не могло более вмещать злобные мысли гигантского хищника.
Все перевернулось. Океан мыслей и образов накрыл Райлина, и юноша утонул в нем. Теперь он сам находился где-то глубоко, на самом дне сознания сворка. Мир вокруг – Лес, небо над головой с неярко светящимися звездами – все это перестало существовать.
Райлин ощутил себя крошечным, проглоченным этим мысленным океаном. Здесь не было ни желаний, ни отдельных, отчетливых мыслей, ни воспоминаний – только глухая, черная злоба окружала его.
Райлин словно заглянул в волшебное зеркало и увидел в нем себя самого, увеличенного в тысячу раз.
Кошмар закончился так же мгновенно, как и накатил. Все исчезло – и мысли сворка, и смутные, неясные образы. Райлин расслышал где-то в центре собственного сознания отчетливые слова: