Бланко, возможно, и рассердился бы, услышав этот бестолковый ответ, если бы не привык, притом уже давно, полагаться только на себя и ни от кого не ждать помощи.
– Я сам скажу, – произнес он.
Лезвие меча заиграло в его руке, попеременно указывая на мертвых стражников. Тот, к кому он обращался, лишь растерянно разводил руками – даже теперь он не мог подтвердить, прав ли Бланко в своих предположениях.
Но наемник и не нуждался в подтверждении.
– Все эти раны нанесены одним мечом, – произнес он. – Техника боя очень необычна. Тот, кто убил их, очень опытен и выработал собственную систему…
– Один человек? – воскликнул удивленный солдат. – Но это невозможно. Один не смог бы одолеть всех стражников.
Доррос бросил острый взгляд на солдата.
– Это ты так думаешь, – проговорил он. – Благодари богов, что тебя не оказалось поблизости. Я бы на твоем месте прямо сейчас отправился в храм и принес богатую жертву… Кто бы ни прикончил твоих друзей, пощады он не знает.
Наемник направился к замковой стене и, прищурившись, стал осматривать опаленные стебли дрока.
– Но это не мог быть один разбойник, – взволнованно проговорил солдат, догоняя его. – Лучники на башне видели по крайней мере двоих.
– А, теперь только двоих…
На лице Бланко появилась хищная улыбка.
– Только что их было четверо. Ряды разбойников редеют, а?
Он перевел взгляд на дверь.
– Вы мне не верите, – проговорил стражник, – но их действительно было несколько.
Бланко поднес палец к отверстию замка и провел им вокруг погнутого ключа. Полупрозрачная вязкая жидкость осталась на его руке. Наемник поднес ладонь к лицу и понюхал.
– Ну почему же, я верю, – проговорил он. – Пока один сдерживал стражу, другой отпирал дверь. Они не предполагали, что им придется уходить этим путем…
Задумчиво глядя перед собой, он вытер руку о кожаный доспех стоящего напротив стражника.
– Леутернское масло, – проговорил он. – Я знаю человека, который способен открыть такой замок при помощи одного только леутернского масла и ржавого ключа.
Стражник в волнении ждал, что Бланко назовет имя злоумышленника, но мысли наемника двигались в другом направлении.
– И еще я знаю ту, что способна нанести такие удары…
Он решительно покачал головой.
– Нет, – произнес он. – Не сходится. Эти двое никогда не опустились бы до обычной кражи. Или это не они, или все здесь гораздо сложнее.
Бланко вновь провел пальцами вокруг скважины замка. Когда на его руке собрались густые капли масла, он вынул из ножен прямой меч и стал осторожно наносить его на лезвие.
– Если же я ошибаюсь, – сказал он скорее сам себе, – то сочту за честь убить демонессу Франсуазу.
9
– Я же говорил, что все пройдет гладко, – произнес я, оправляя отвороты камзола. – Мы пойдем к дервишу и исподволь выясним, кого он избавил от демона.
– Пятнадцать дней над минаретом поднимались всполохи, – сказала Франсуаз. – Астральные двери уже открываются, Майкл. Они могут вести в любую 'из тринадцати сфер. Вряд ли этот дервиш знает, как пользоваться такой силой.
– Двадцать тысяч золотых, – проговорил я. – И статуэток небось добрых на пятьдесят. Вот как правители скрывают бюджетный дефицит. Интересно, кому это пошло в карман – королю или дервишу.
– Разве дервиш не должен жить в бедности? – осведомилась Франсуаз.
– Скажи еще, что демонесса может оставаться девственницей.
Белые стены берберийской столицы Курземе сияли перед нами, словно покрытый снегом горный хребет. Несколько дорог сходились перед широко распахнутыми воротами.
Люди в повозках и на покачивающихся высоких арбах, пешие и конные проезжали и проходили под золотым королевским гербом. Грифон, распростерший крылья над морскими волнами, был символом правящей династии.
Восемь стражников охраняли городские ворота, и длинные пики в их руках выглядели бы грозно, если б они в самом деле охраняли ворота. Но солдаты обращали мало внимания на тех, кто прибывал в Курземе и покидал его. Они переговаривались о чем-то да высматривали проезжавших мимо деревенских красоток.
– Добрая госпожа! – кричал маленький человечек с бесформенной белой бородой и в сбившемся набок тюрбане, – Купите волшебный кувшин, добрая госпожа. Пять столетий назад в нем жил джинн, и следы его до сих пор остались внутри.
Не осознавая, сколь двусмысленно это звучит, старичок подпрыгивал перед гнедой и пытался ткнуть в Франсуаз старым кувшином с наполовину оббитым горлышком.
– Прочь, старый дурак, – прикрикнул на него один из стражников и ударил торговца древком своей пики. – Не толкайся в воротах. Проезжайте, госпожа.
Несчастный торговец упал, уткнувшись лицом в дорожную пыль. Кувшин выпал из его рук; проезжающая мимо телега раздавила его, и только серые черепки лежали теперь возле ворот Курземе.
– О, горе мне, – заплакал старик. – Разбился магический кувшин. Что теперь стану я продавать?
Франсуаз запустила руку за пояс и вынула несколько золотых монет.
– Бери, старик, – произнесла она. – А в другой раз найди для торговли другое место.
Белые врата Курземе остались за нашими спинами. Франсуаз ехала, уперев правую руку в талию и небрежно держась за поводья левой. Девушка с презрительным снисхождением рассматривала широкие улицы, кишевшие людом.
– За такие деньги можно было купить настоящий кувшин, – произнес я. – С тремя джиннами внутри.
– Старику нужны деньги, – ответила Франсуаз.
– Ладно, – сказал я. – Мы же похитили двадцать тысяч золотых, да еще коралловые статуэтки.
Сотни голосов пчелиным роем гудели над улицами Курземе. Возгласы лавочников, расхваливавших свои товары, смешивались с криками слуг, приказывавших расступиться и пропустить какого-нибудь вельможу.
Франсуаз направила гнедую к торговцу тканями. Широкие лепестки отрезов пестрели радугой красок, волнуясь под ветром. Девушка потрогала несколько из них, придав своему лицу многозначительное выражение, как подобает солидной купчихе.
Франсуаз понимает в тканях как свинья в апельсинах.
Внезапно шум начал стихать. Когда что-то огромное, шумное приближается издалека, человек слышит нарастающий гул. Сейчас же происходило обратное – гомон таял, словно тот, кто проезжал между людьми, заставлял их почтительно умолкнуть.
– Это дервиш, – негромко сказал я. – Нам лучше посторониться.
Я пустил дракона в боковую улицу, и Франсуаз последовала за мной. Тишина, заполнявшая улицы при появлении святого учителя, приближалась, как поток воды заполняет сухой арык. Люди расступались перед процессией и отходили к стенам домов. Вскоре толпа скрыла меня и Франсуаз.
Два буйвола шли впереди кортежа. Животные не имели ни всадников, ни погонщиков; их лоснящиеся шеи никогда не знали ярма. Быки выступали с гордой уверенностью, видя в людях своих смиренных служителей. Было заметно, что сакральные буйволы не в первый раз шествуют этой дорогой.
– Священные звери, – проговорил я. – Им поклоняются как божествам.
– Бифштекс из них тоже будет священным? – спросила Франсуаз.
Шесть девушек следовали за божественными быками. Прозрачная голубоватая ткань стекала с их тел, и трудно было сказать, что воспевает это одеяние – целомудренность или разврат.
– Это девственницы? – спросила Франсуаз.
– Ты еще помнишь, что это? – произнес я. – Нет, Френки. Это служительницы Розового храма. Их долг– совокупляться с прихожанами в обмен на пожертвования. Мне кажется, они выполняют его с радостью…
Три минотавра, обнаженные до пояса, несли треугольный паланкин. Шерсть на головах быколицых существ была завита и умащена благовонными маслами. Серые хвосты высовывались из-под коротких юбок, простые сандалии вздымали дорожную пыль.
Паланкин не имел стен, только крышу, которую поддерживали три золотых шеста. Скрестив ноги и соединив руки в молитвенном жесте, в нем сидел дервиш.
Подушки и покрывала не смягчали ложе святого учителя. Нищие в грязных лохмотьях и богачи в расшитых золотом одеяниях – все преклоняли колени перед священной процессией, их опущенные головы касались земли.
Темные глаза дервиша скользили по умолкнувшим горожанам. Он не смотрел на их лица. Взгляд святого учителя был устремлен в глубь самого себя и оттуда прикасался к душам тех, кто вставал перед ним на колени.
Два белых ибиса летели позади паланкина. Крылья величественных птиц почти не двигались – волны астрала поддерживали их в парении.
– Дервиш объезжает город, – процедила Франсуаз. – Приходит в себя после транса.
– Что его разбудило?
– Мы.
Руки святого учителя разомкнулись. Он поднял смуглую ладонь, и минотавры остановились. Выбритая голова дервиша повернулась.
– Проклятье, – пробормотала Франсуаз. – Неужели он меня почувствовал?
Божественные буйволы переставляли ноги, их широкие уши вздрагивали. Люди в тревоге приподнимали головы. Священная процессия никогда еще не останавливалась на городской улице.
Глаза дервиша ползли по силуэтам людей, как змея по траве. Пальцы Франсуаз сжали рукоять кинжала. Взгляд святого учителя дошел до небольшой улицы, из тени которой мы наблюдали за его кортежем.
Если дервиш распознает в девушке демонессу, толпа набросится на нас.
Тонкая голубая черта пронзила пространство близ треугольного паланкина. Трещина в мироздании расширялась, и края ее стали расходиться.
– Вот оно, – процедила Франсуаз. – Астральные двери открываются.
10
Дервиш стремительно обернулся.
Белые ибисы, олицетворение Света, забили крыльями и громко закричали. Они взорвались изнутри, превратившись в комья разодранной плоти. Снежные перья и кровавые брызги разлетались вокруг.
Темные зрачки дервиша обратились в мириады точек, растекаясь в белке глаз. Яркий свет проник в мир сквозь его кожу и словно растворил ее.
Святой учитель призывал всю силу, которую собрал, находясь в мистическом трансе. Вряд ли он понимал, что вызвало пробоину в универсуме, но он должен был закрыть ее.
Мрак хлынул из астральной расщелины, расплываясь мутными облаками. Первый крик, полный сдавленного страха, метнулся над умолкнувшей улицей. Он стал тем камнем, что обрушивает за собой лавину. Крича и не разбирая дороги, люди бросились прочь, расталкивая друг друга и сбивая с ног.
Черные членистые лапы начали высовываться из астральной щели. Они состояли из Мрака, словно дыры в мироздании. Тварь, облик которой невозможно было представить, простирала щупальца, проникая в наш мир.
Дервиш поднял руки, и белый свет заструился с них. Шипящие клубы пара повалили из лап чудовища. Тело святого учителя вздрагивало, борьба с порождением Тьмы дорого стоила ему.
Черные щупальца застыли. Они не продвигались больше вперед, и голубое отверстие тоже не разрасталось.
Дервишу удалось остановить продвижение твари, но он не мог заставить ее отступить.
Тело святого учителя светилось уже неровно. Темные пятна пробегали по нему, как облака скользят по небосводу.
Один из минотавров вздрогнул и начал подходить к дервишу. Шерсть быкочеловека встопорщилась, кровавая пена показалась на его губах. Уродливые шрамы вскрывались на мускулистом торсе служителя.
Минотавр воздел огромный кулак, чтобы направить его в голову дервиша.
Сапфировая молния сюрикена пронеслась над головами людей. Звезда с заостренными краями, выкованная из голубого ливадиума, вонзилась в плечо минотавра, разрубая сухожилия. Рука быкочеловека опала, словно отломанная ветка. Кровавая пена брызнула из его рта.
Франсуаз, сжав коленями бока лошади, послала ее вперед, и та, без разбега, перескочила через бегущих в панике людей.
Белый свет почти исчез из тела дервиша. Его глаза то гасли, то загорались вновь. Черные щупальца твари начали вытекать из астральной щели.
Копыта лошади пронеслись в нескольких дюймах над головами людей. Гнедая приземлилась у треугольного паланкина. Алое пламя горело в глазах Франсуаз, на ее прекрасном лице отражались всполохи костров Преисподней.
Взбесившийся минотавр обернулся к девушке. Пальцы его левой руки пытались вырвать сюрикен из покалеченного плеча. Франсуаз ударила его по голове сапогом, и только прочный бычий череп спас быкочеловека от неминуемой смерти.
Верховой дракон вознес меня над бурлящими улицами Курземе. Я видел, как горожане в ужасе разбегаются и квартал за кварталом пустеет, а окна домов закрываются деревянными ставнями.
Даже городские стражники не спешили на помощь великому дервишу. Изогнутые навершия пик виднелись поверх голов бегущих горожан; смешавшись с толпой, солдаты тоже стремились прочь от астральной щели.
Франсуаз спрыгнула с лошади. Длинный обоюдоострый клинок был приторочен к ее седлу и прикрыт коротким красным ковром.
Треугольный паланкин уже стоял на земле. Один из минотавров валялся подле него, захлебываясь слюной. Струйки крови вытекали из уголков его глаз, говоря о кровоизлиянии в мозг.
Два его товарища собирались было наброситься на дервиша и растерзать в клочья своего бывшего хозяина. Теперь они стали подходить к Франсуаз.
На телах минотавров проступили отталкивающего вида старые шрамы. Многие из них гноились и осыпались струпьями. Зловонное дыхание вырывалось из бычьих пастей, серый дым поднимался над широкими ушами.
Сверкающий клинок вошел в живот одному из минотавров. Франсуаз разрубила бы чудовище на две части, но быкоголовая тварь успела схватить лезвие руками и остановила его.
Второй минотавр набросился на девушку с другой стороны. Обе руки демонессы лежали на рукояти меча. Франсуаз пнула чудовище ногой в грудь, сломав ему два ребра. Быкоглав замер на месте; серый пар, валивший из его ушей, стал черным.
Франсуаз вырвала клинок из лап первого минотавра. На булыжники посыпались отрубленные пальцы и куски кистей. Чудовище заурчало.
Лезвие, выйдя из тела минотавра, открыло глубокую рану в его брюхе, он прижал к нему остатки своих рук, пытаясь удержать вывороченные органы.
Франсуаз еще раз ударила второго минотавра в грудь. Жестокий удар, нанесенный по сломанному ребру, вонзил его в сердце твари. Подбородок быкоглава залила кровь.
Я направил вниз верхового дракона. Всхлопывая крылами, он опустился по другую сторону паланкина.
Черные щупальца вырастали из астральной щели. Они уже достигли булыжника улицы и теперь растекались по ней, словно струйки темной воды. Черные клубы накрыли пробоину в универсуме, и я не мог сказать, как сильно она успела расшириться.
Изогнутые усы показались над волнами Мрака. Голова твари, что пробивалась из иного астрального плана, вскоре должна была показаться передо мной.
Я соскочил с дракона и подошел к астральной щели. Членистые щупальца выползали из отверстия все быстрее. Я вытянул руку, и мои пальцы погрузились в клубящиеся облака Тьмы.
Наполовину рассеченный минотавр, пошатываясь, подходил к Франсуаз. Из его распоротого живота падали наземь кровавые ошметки внутренностей.
Девушка перехватила меч и вогнала его в подбородок твари. Минотавр, вопя и корчась от боли, обхватил себя за распоротый живот, в агонии раздирая зияющую рану. Франсуаз вырвала меч из головы минотавра, и он рухнул на кучу собственных внутренностей.
Черные лапы твари вздрагивали, касаясь моих пальцев. Я дотронулся до астральной пробоины и почувствовал, как натягиваются границы мироздания.
Универсумы развернулись передо мной, вспыхивая тринадцатью хрустальными сферами. Они раскрылись украшенным веером, постоянно меняясь местами; ледяной поток обдал границы миров, и веер закрылся.
Облака Мрака начали редеть; астральная щель затягивалась.
Франсуаз оказалась рядом со мной. Ее меч пронесся по краю закрывающегося отверстия. Отрубленные лапы чудовища застучали по мостовой, зловонная кровь хлестала из обрубков.
Тварь забилась. Изогнутые усы начали прятаться в тающих волнах Тьмы. Отсеченные щупальца молотили по краям астральной щели.
– Нет, – расслышал я глухой голос, что приходил к нам из другой сферы астрала. – Дай мне уйти.
– Я дам тебе уйти, – прорычала девушка. – В Ад.