От такой перспективы Шибану стало тошно.
«Как мы дошли до этого? Как случилось это безумие?»
Отбросив подобные мысли, Шибан выскочил из укрытия.
— Ко мне, братья! — закричал он, увлекая их в битву.
Его воины снова хлынули на открытое пространство и, пригнувшись, бросились в атаку. Страшный, тяжелый бой в замкнутом пространстве возобновился. Разгоряченные и решительно настроенные космодесантники набросились друг на друга. Терминаторы Джемулана прорвались через ограждения балкона к своим противникам, уже поставившим из комбиболтеров завесу губительного огня. Украшенные колонны и опоры стремительно покрывались выбоинами и щербинами.
Смертные члены экипажа, беспомощные перед лицом подобной ярости, попрятались, где смогли.
За исключением седовласой женщины в мятой и рваной форме генерала Армии. Она бежала, сильно размахивая руками, прямо к атаковавшему сервиторские ямы Шибану.
Первой реакцией Шибана было отшвырнуть ее и добраться до врага. Перед ханом мчались Джучи и другие воины братства Бури, перепрыгивая через ступеньки и обходя препятствия, чтобы атаковать легионеров Торгуна.
Что-то в глазах смертной остановило Шибана.
Женщина отчаянно старалась не столько выжить, сколько привлечь его внимание.
Ее лицо было ему знакомо. Он где-то видел ее прежде.
— Стой! — закричала сквозь грохот битвы смертная. — У меня есть местоположение Кагана!
Шибан резко остановился. На открытом пространстве, без брони и лазгана она выглядела невероятно хрупкой для возвышающегося перед ней воина.
— Телепортационная платформа, — тяжело дыша, сказала она. — Отведи меня к ней.
Путь к площадке лежал через двести метров открытого, простреливаемого со всех сторон пространства. Уже и колонны получили повреждения, оказавшись посреди интенсивной перестрелки.
Женщина ни за что не смогла бы добраться до своей цели. Даже ему пришлось бы попотеть.
— Кто ты? — спросил Шибан, обойдя ее, чтобы прикрыть своим телом.
— Чтоб тебя! — закричала женщина, готовая ударить его. — Кто, по-твоему, открыл ворота стыковочного отсека? У меня есть координаты! Понимаешь? Отведи меня или твой Легион уничтожит себя!
Шибан снова взглянул на телепортационную платформу, затем на ее умоляющее лицо, и принял решение.
— Не сопротивляйся, — сказал он, сгребая ее левой рукой. Она почти ничего не весила. — Просто держись.
Затем, опустив голову, он бросился бежать.
Первый болт попал в него уже через несколько метров, срикошетив от правого наплечника в грудь. Шибан пошатнулся и продолжил бег. Он преодолел половину пути, когда получил прямое попадание в ногу. Керамит наголенника не выдержал, и шрапнель прошла сквозь слои брони под ним.
Падая на колени, легионер изогнулся, чтобы прикрыть собой смертную, которая все еще цеплялась за него. Если она и кричала, то он не слышал: противники сцепились всерьез и грохот битвы становился все громче.
Шибан снова поднялся, не обращая внимания на пылающую боль в ноге. Он тащил себя к платформе, продолжая прикрывать женщину. Последовали новые попадания: болт разорвался в бронированном энергетическом ранце, другой попал в уже раненную ногу, от чего у воина потемнело в глазах. В поврежденный наплечник врезался плазменный разряд, скользнув по изгибу, но забрызгав рану расплавленным металлом.
Белый Шрам продолжал идти, стиснув от боли зубы. Когда над ним выросли колонны платформы, он, падая, толкнул женщину, чтобы не раздавить ее своим телом.
Она с трудом поднялась и бросилась к внутренним механизмам помещения, дающим относительную безопасность. Истекающий кровью Шибан поднял голову и увидел, что смертная добралась до пульта управления. Когда новые болты разорвались о кольцо колонн, женщина лихорадочно ввела серию команд, и приборы загудели нарастающей энергией.
Секунду спустя, между колоннами вспыхнул свет. По всему мостику пронеслась мощная звуковая волна, как при взрыве связки крак-гранат. Несколько секунд по колоннам плясали потрескивающие разряды электричества.
Шибан заметил, как женщина отшатнулась от яркой вспышки, закрыв глаза руками. Мгновение легионер ничего не видел в кипящем вихре энергии.
Затем внутри появились фигуры — Белые Шрамы в терминаторской броне и изможденный космодесантник в красном доспехе, стоявший на коленях.
Перед легионерами возвышался массивный силуэт в украшенном доспехе и изорванном плаще. Личину шлема отмечали многочисленные ожоги и глубокие зарубки.
Гигант шагнул из угасающей световой бури и бросил мрачный взгляд на мостик. Бой не стихал, братья вцепились друг другу в глотки, погрузившись в безумный мир боевых кличей и дульных вспышек.
Неспособный двигаться Шибан сплюнул кровь. Хан вышел из телепортационной площадки, сняв на ходу шлем. Он оглядел мостик, на суровом лице застыл ужас. Минуту примарх не шевелился, только наблюдая за бойней.
Память Шибана вернула его на Чондакс, где он в последний раз был так близко от повелителя. Тогда легионер готов был умереть ради такой чести, ведь это произошло во время славной битвы против ксеносов. Но в этот раз все было иначе: столь многое висело на волоске, а в содеянном ими не было никакой славы. Легионер попытался подняться.
Но боль вернулась, ослепляя его, наполняя голову мучительной пульсацией. Шибан попытался подползти, заговорить, но не смог. Он почувствовал, что органы сдаются, а затем в груди разлилась холодная волна оцепенения.
Шлем легионера лязгнул о палубу, и все погрузилось во тьму.
Хан сошел с платформы, за ним по пятам следовал кешик. В командном зале по-прежнему кипел бой. Воины, которые были достаточно близко, чтобы расслышать сквозь шум битвы грохот телепортации, прервали поединки, но другие продолжали биться посреди урагана болтов.
Один ужасающий миг Хан смотрел, как воины его Легиона вцепились друг другу в глотки. В ушах гремели слова Мортариона, такие же насмешливые, как и его прощальный салют.
«Половина твоего Легиона уже выступила на стороне Гора».
Джагатай посмотрел в сторону командного трона. Там шел самый тяжелый бой. Он вдруг увидел Хасика на платформе, яростно сражающийся с атакующими воинами Джемулана.
— Цинь Са, ко мне, — прорычал израненный Хан, направляясь в пекло битвы. Блестящий от крови Мортариона меч вдруг стал тяжелым. Кешик шел вместе с повелителем, окружив примарха защитным кольцом.
Один вид повелителя останавливал сражающихся Белых Шрамов. Воины забывали о своих дуэлях, видя иссеченный доспех шагающего к трону Хана, словно только сейчас осознав, как глубоко они пали в его отсутствие. Гулкая какофония болтерной стрельбы стихла.
Примарха ждал Хасик. На мостике наступила тишина. Воины замерли, не опуская оружия. Глаза всех присутствующих были обращены на командную платформу.
— Нойон-хан, — холодно обратился Хан, поднявшись по ступеням и взглянув сверху вниз на Хасика. — Что за безумие произошло здесь?
Хасик по-прежнему держал клинок в руке. Выражение глаз было скрыто за линзами терминаторского шлема.
— Это было ради всех нас, — ответил Хасик, но даже скрежет вокс-решетки не смог скрыть его неуверенность. — Ради Легиона.
— Ты знал, что я вернусь, — сказал Хан. — Или же ты планировал держать меня подальше, пока не приберешь к рукам флот? На это ты надеялся?
Рука, в которой Хасик держал оружие, дернулась.
— Я просто хотел снова увидеть вас и магистра войны вместе. Это было мое единственное желание. Мы не могли позволить взять верх нашептываниям вероломных.
— Вероломных? — Хан окинул взором мостик. — Ты это натворил и называешь других вероломными?
Хасик ощетинился.
— Мы все еще можем прийти к согласию! — закричал он. — Мы совершили ошибки, но, несмотря на это, мы видим истину. Он призывает, мы должны ответить. Так было всегда.
— Тебе солгали.
— Но, повелитель, вы не давали приказа.
— Тебе было велено ждать.
— Не заканчивайте вот так, — взмолился Хасик, сделав шаг вперед. — Дайте мне время, позвольте объяснить.
— Больше времени нет.
— Повелитель, молю…
— Хватит! — заревел Хан, поднимая меч.
Возможно, неосознанно, может быть, не желая того, или же из-за ошибочной веры, что его убеждения дают ему повод так поступать, Хасик в ответ поднял свой.
Хан нанес удар, лезвия дао и талвара Хасика сцепились. Поворотом кисти примарх выбил меч из руки нойон-хана, а затем вонзил острие своего клинка чуть ниже сердец Хасика. Удар был нанесен с идеальной точностью, пронзив терминаторский доспех с резким треском расщепляющего поля.
Хасик застыл, не в состоянии ответить. По телу текла обжигающая энергия, парализовав воина.
Хан медленно, со скрипом оторвал одной рукой Хасика от палубы и потянул вверх, пока их лица не оказались на одном уровне. Клинок примарха, приняв на себя весь вес закованного в броню нойон-хана, не позволял тому и пальцем пошевелить.
Хан потянулся свободной рукой к шлему Хасика, сорвал с головы и презрительно швырнул на палубу. Мгновенье они смотрели друг другу в глаза — одно лицо было белым от шока, другое — суровым от гнева.
— Говоришь, что видишь истину, — прорычал Хан. — Ты ничего не знаешь о ней. Если бы ты выполнил мой приказ, я бы поделился ею. Вместо этого я скажу тебе только одно: Легион — это орду Джагатая, и все в нем носят клинки только по моему слову. Так было с момента нашего первого боя на Алтаке, и ни одна сила во вселенной, будь то Гор, Император или сами боги, никогда не изменят этого.
Глаза Хасика были широко раскрыты, в уголке рта пенилась кровь, а руки бессильно сжимались.
— Тебе была дана свобода, которую не одобрил бы ни один другой повелитель, — сказал Хан тяжелым от горечи голосом. — И вот как ты отплатил мне. За это я низвергну тебя.
Хан отшвырнул Хасика в сторону. Тот соскользнул с клинка и рухнул на трон, расколов его, а затем скатился по ступеням платформы. Цинь Са шагнул к нему с обнаженным оружием, но Хасик не поднялся.
Примарх отвернулся. В венах все еще пульсировала ярость, смешанная с тяжелой горечью от предательства. На миг разум Джагатая наполнили образы: как он дает выход гневу, как приносит кару всем сбившимся с пути генетическим потомкам, подобно мстительному богу забытого прошлого.
Но, в конце концов, его взгляд обратился на наблюдательную арку и дальше, через огромные иллюминаторы, на орбитальный космос Просперо. Далеко в пустоте полыхали безмолвные вспышки света. По крайней мере, в этом Мортарион оказался честен — корабли атаковали, лэнсы стреляли, щиты гнулись.
Времени не осталось. Хан сделал глубокий вдох.
— Расплата наступит! — выкрикнул он, обращаясь к сотням воинов, ждущим его приказов. — Но сейчас зовет битва. Свяжитесь с остальным флотом. Мы атакуем Гвардию Смерти, построение «гуань-ча», полный вперед.
Он обвел потемневшим взором своих воинов, и бремя его разочарования в них было сокрушительным.
— Враг известен. Мы снова охотимся.
«Серповидная луна» сближалась с врагом, щиты гнулись, лэнсы перегревались, двигатели грохотали. Над фрегатом менял курс линкор Гвардии Смерти, пылая от полученных попаданий и отвечая мощным лазерным огнем.
Где-то поблизости на центр вражеского строя мчался «Гесиод», его орудия сверкали, а пустотные щиты были охвачены огнем. Оба корабля шли полным ходом на эскадру XIV Легиона, зная, что только скорость поможет им продержаться как можно дольше. Враги, медленно выходящие на позицию атаки разделившегося и лишенного руководства флота, поначалу не были готовы к свирепому наскоку. Тем не менее, их шок быстро прошел.
— Разворот! — выкрикнул Лушан, прикладывая максимум усилий, чтобы вражеский огонь не превратил их в пустотный мусор. — Следите за тем крылом штурмовиков, перенаправьте на них бортовые антенны.
Есугэй безмолвно стоял на кренящейся палубе. Сражение в пустоте не доставляло ему удовольствия, у него просто не было возможности влиять на ход битвы. Некоторое успокоение давало то, что Лушан был грозным командиром. Он уже сберег корабль под яростным ответным залпом и теперь гнал его к верхней части линкора противника.
— Энергию на лэнсы, — приказал Лушан, сильно сжав подлокотники командного трона.
Как только слова покинули его уста, лазерный луч поразил правый борт «Серповидной луны». На перегруженных пустотных полях расплылось похожее на всплеск пятно. Весь корабль дернулся, словно на миг закашляли двигатели, а затем развернулся вниз к надиру сферы битвы.
Люмены мостика на миг потухли, а с многочисленных нижних палуб раздался раскатистый скрежет.
Лушан взглянул на Есугэя и криво улыбнулся.
— Возможно, это наша последняя атака, задьин арга.
Есугэй кивнул.
— Тогда постарайся, брат.
«Серповидная луна» выровнялась, и двигатели малой тяги вернули корабль на прежний курс. Всего в нескольких сотнях километров перед ними выросли громадные очертания линкора Гвардии Смерти «Повелитель Гируса». Он более чем впятеро превосходил размерами корабль Белых Шрамов и был создан для затяжного штурма. Его пустотные щиты серьезно пострадали после первой атаки, но не настолько, чтобы отключиться.
Лушан направил «Серповидную луну» прямо на врага, и Есугэй почувствовал, как задрожала палуба, когда снова заревели двигатели.
— Лэнсы, — приказал Лушан. — Залп.
Батареи ответили, и белоснежные лучи энергии устремились к «Повелителю Гируса». Они поразили мидель корабля, пробили пустотные щиты и вонзились в корпус.
Экипаж «Серповидной луны» радостно закричал, наблюдая за быстро распространяющимися повреждениями. Взрывы пронеслись по линкору, разрывая обшивку и обнажая за ней палубную структуру.
— Разворот! — приказал Лушан. — Они ответят…
Фрегат Белых Шрамов почти тут же был накрыт ослепительным залпом ответного огня. Торпеды пронзили облака вытекающей плазмы и поразили корабль, когда тот круто отвернул от врага. Далее последовал меткий и плотный лазерный обстрел.
Есугэй взглянул на экраны. Замыкающий из крупных боевых кораблей поворачивал к Белым Шрамам, заряжая орудия. У «Гесиода» проблемы были серьезнее: он опрометчиво мчался прямо в пасть к чудовищному флагману противника — «Стойкости». Хенрикос нанес ей повреждения, но ответный залп был опустошительным. Железнорукому повезет продержаться хотя бы несколько минут.
— Мы можем прикрыть «Гесиод»? — невозмутимо поинтересовался Есугэй.
Лушан рассмеялся.
— Нам бы пережить собственную атаку.
«Серповидная луна» не сбавляла хода, идя на трех четвертях полной тяги. Корабль преследовали многочисленные лазерные лучи, словно воронье, напавшее на орла. Куда-то в корму угодила очередная торпеда, от чего в очередной раз встряхнуло корпус фрегата. Он вышел из-под огня остроконечных башен «Повелителя Гируса» и на полной скорости стал удаляться от него.
Стоило Есугэю подумать, что Лушану удалось их спасти, как еще один линкор возник над ними с левого зенита, его орудия уже ярко пульсировали, а пустотные щиты были явно невредимыми. Есугэй увидел стилизованный череп на носу и понял, что они не смогут достаточно быстро нанести врагу повреждения.
— Разворот! — заревел Лушан.
Есугэй чуть крепче сжал посох. Вражеские канониры, несомненно, уже взяли их на прицел.
— Нет, — невозмутимо возразил задьин арга. — Сохраняйте позицию.
— Тогда мы окажемся, как на блюдечке, — предупредил Лушан.
Есугэй кивнул.
— Мы ведь не собирались выбраться из этой переделки, брат.
Лушан вздохнул и поклонился.
— Отставить. Главный канонир, дай мне, что у нас осталось.
Он мрачно улыбнулся Есугэю.
— По крайней мере, мы можем уязвить их гордыню.
«Серповидная луна» прервала резкий поворот и добавила больше мощности в двигатели. Носовые экраны заполнила огромная тень корабля Гвардии Смерти, ощетинившегося рядами огромных орудий. Из-под клиновидного носа выступали два громадных лэнса, украшенные вопящими черепами. Их дула засветились, как только активировались огромные силовые передачи.