— Благодарю за предупреждение, но вынужден отклонить предложение. Да, а вы, сударь, совсем не похожи на крупье. Да и к жмудинам местным отношения имеете такое же, как я к аборигенам островов Полинезии.
— А я и не крупье… Я советник по разрешению конфликтных ситуаций господина Люриуса, владельца данного казино.
— Вот как? Ну что ж, господин советник. Вам стоило бы рекомендовать вашему хозяину смириться с проигрышем, и освободить дорогу. А то потом, как бы ему новых холопов искать не пришлось. Вас трогать не намереваюсь, а вот челядь бандитскую могу и серьезно обидеть — слово чести даю. Пошли, Элен.
— Как хотите. Я вас предупредил. Вы мне даже где-то симпатичны, молодой человек. — Рыбоглазый пожал плечами. — Жаль будет, когда вас убьют. Такая наглость встречается редко. Он демонстративно повернулся ко мне спиной, и неспешно направился к выходу.
Умный, черт. Приметил видно как-то, что в спину я не ударю…Ну да ладно. Я был уверен, что пакостей со стороны рыбоглазого ожидать не стоит — слишком осторожен для того, чтобы пытаться действовать своими руками без крайней на то необходимости. Да и не шибко верит, что способен я раскидать его свору. Видать много их меня ожидает. Ну что ж, позабавимся!
Спустились в вестибюль, и вот, наблюдаю вышеупомянутых. Мда, а челядинцы у местного Ваньки-каина[2] умом похоже не блещут.
В глазах — непробиваемая уверенность в своих силах, и не проблеска интеллекта. Только тупая уверенность, что одно их появление заставит всех разбегаться. Тяжелый случай. Будем лечить. Говорят, свинцовая пилюля, с прямым занесением в желудок, мозг, или сердце в таких случаях очень хорошо помогает. Вот и проверим, заодно и пистоль новый испытаю.
— Элен, встань-ка в этот уголок, а то сейчас тут палить будут.
— А ты? — обеспокоилась девушка, но просьбу, тем не менее, выполнила.
— Я — развлекаться. — Широкая улыбка, с намеренной демонстрацией клыков, напоминает моей спутнице, что подобная шваль в принципе не может представлять для меня опасности.
Гм, господа, кажется, вы опять меня неправильно поняли. Нет, я не кровожадный, я только учусь. Зато ученик из меня неплохой! И никакого урона чести в этом не вижу. В конце концов, я не собираюсь нападать на них первым! Но если нападут сами, то оставлять их в живых считаю просто негуманным по отношению к людям, которые не могут защитить себя так же эффективно как я. В конце концов, если десяток вооруженных громил нападают на одного, невооруженного (как они думают) человека, то тем самым они сами себя ставят вне законов чести, и человеческого отношения не заслуживают. Проще говоря, пристрелить их надо, как собак бешенных, и это моя прямая обязанность, ибо еще при поступлении в корпус кадетский, клятву людей мирных от супостатов разнообразных защищать приносил я. Ни разу в жизни от клятвы этой не отступал, и сейчас не собираюсь!
Однако, напасть первым правила чести не дозволяют. Вдруг, они еще одуматься могут? Вряд ли, конечно, но тем не менее… Что же делать? Если я выйду сейчас и вежливо попрошу освободить дорогу и не мешать клиентам казино, уходящим вместе с выигрышем… Сомнительно, что эти милые мордашки вежливо проводят к выходу, да еще и руками помашут, прощаясь с человеком, уносящим с собой очень приличную сумму.
Самому под пули подставляться, тоже никакого резона нет, — не смертельно, зато весьма неприятно, да к тому же меткое попадание в голову способно причинить вампиру существенные неприятности. Да и демонстрировать свое положение столь явно, за крайне дурной тон во всем сообществе мистическом почитается, так по крайней мере мне Сангрени говаривала. Так что, придется опять к магии прибегнуть. Ограничусь формой иллюзорной, а сам в то время буду несколько в стороне держаться. Так оно лучше всего будет. Промахи их на косорукость наверняка спишут.
Чуток сосредоточимся, подкрепим концентрацию коротким заклятием и вот — сам я исчезаю (банальный отвод глаз, но и этого для сих лакеев разбойничьих хватит), зато рядом появляется точная копия. Иллюзия, дотрагиваться не советую — рука пройдет сквозь сей фантом, не встретив ни малейшего сопротивления.
Иду вперед, а рядом и фантом топает. Беззвучно, само собой, но вряд ли встречающая компания настолько сообразительна, чтобы понять забавную штуку — звуки шагов доносятся немного не с того места, где находится приближающийся к ним «человек». Заметили, стволы оружейные в сторону нужную развернули, вот-вот и палить начнут… Тяжелый случай крайней агрессивности. А мы сначала побеседуем, вдруг да и вспомнят они о правилах приличия? Сомнительно, конечно, но иногда и не такие чудеса происходят.
— И что же вы, бравы молодцы здесь, посреди города, с ружьями наперевес делаете? Али враг, какой напал, а мне о том и неведомо? Только зачем же тогда в мою сторону дула-то выставили? Мне идти надо, уж пропустите на выход, душевно просим…
Коли можно было бы слышать, как работают мозги, то сейчас в вестибюле раздавался бы натужный скрип и скрежет. Не привыкшие думать, головы сих живых приложений к оружию находились в несколько позабытой ситуации. Стоит себе человек, один, без оружия в руках — и, совершенно не боясь, говорит нечто сложное для их примитивного разума. Даже неясно становится — сразу стрелять или погодить, пока более четкого приказа не поступит.
Наконец, один из них сложил в голове два и два, и поспешил озвучить полученный результат использовав новомодный жаргон.
— Бабки гони, кидала г…! А то завалим с…, тявкнуть не успеешь!
Ну вот скажите, господа, разве я в чем-то напоминаю собачью самку? Что? Клыки? Да вы что, совершенно другое строение! Впрочем, не будем вдаваться в анатомию. Почему они это используют как оскорбление? Промежду прочим, была у меня в юности одна борзая. Вместе со мной выросла, только с ней я и охотился. Так ведь в десять раз умнее и полезней всех этих отбросов рода человеческого была! И погибла с честью.
Я её не на псарне держал, свободно вокруг поместья бегать дозволял, знал, не сбежит, да и украсть её ни у кого бы не получилось. Вот она и бегала всюду. В деревеньку, что по соседству располагалась, забегала частенько, там с девчонкой какой-то из смердов подружилась, в лес вместе с ней, по грибы-ягоды ходила, провожала значит. А был у нас сосед, Троегуб фамилия значит… Дрянной я вам скажу, человечишка был. Очень уж любил крестьянок совсем молоденьких к себе в постель затаскивать. Причем не добром и ласкою, а наоборот, нравилось ему, чтоб от боли кричали да сопротивлялись побольше. И поместье-то у него небольшое было, да вот беда, с нашим лесом его угодья граничили. Ну и зашли девчонка та с Ветреной моей, не заметив, на его угодья. Одна — малая, другая собака. То не страшно, — много ли они ягод там соберут, не обеднял бы чай… Но как на беду, Троегуб как раз там с охоты возвращался… Заметил — и в крик… — Леса мои травишь! — Это девчонке-то, с лукошком, которой едва десяток лет исполнилось! — А он уже и наказание придумал, заголять её стал…
Тут Ветерок и бросилась. До того никогда на людей не кидалась, даже когда племянник мой троюродный, двухгодовалый, её на манер лошади оседлал, и за уши, как за уздечку погонять начал. Пищала, повизгивала, вырывалась, но не кусалась. А тут — кинулась, как на кабана злобного. Он за пистоль схватился. Попал, да только не отступилась Ветреная. Вцепилась, и давай его драть. Покуда боролись, девчонка и убежать успела, сразу ко мне в поместье бросилась, все рассказала. А следом и Троегуб явился, с претензией. Тело Ветреной моей, привез, в доказательство. Тогда-то у меня первая дуэль и приключилась… Пристрелил я его, как он мою собаку. Специально, в живот целил, чтоб помучался напоследок, скотина! А Ветреную похоронил в парке… Девчонка эта, долго на могилу её приходила, цветы таскала…
К чему я это? А к тому, господа, что иные собаки, иных людей, куда как получше будут. Однако оскорбление спускать мы, гусары непривычны… Но все же, первым стрелять я не стал. Просто вежливо порекомендовал незаконнорожденному отпрыску престарелой плешивой гиены и гунявого осла прогуляться до уборной и тщательно вымыть рот при помощи ароматного мыла, дабы не отравлять воздух столь отвратительным запахом, коий у него изо рта выходит.
Это и послужило спусковым крючком для их рефлексов. Один, самый, по-видимому, резвый, нажал на спуск и пистолет в его руке дернулся, посылая пулю в «тело» фантома.
Нехорошо стрелять в человека, который мало того что безоружен, так еще и ничего плохого тебе не сделал. Говорить эти слова, что метать бисер перед свиньями, а вот поучить следует. Применять магию против таких слабосильных в моем нынешнем состоянии противников даже не стоило, обойдутся и простейшими средствами грубой материальной формы. Устрою-ка я тут тир со стрельбой по подвижным мишеням из нового для себя оружия — многозарядного пистолета. Достаю свой кладбищенский трофей, передергиваю затвор, досылая патрон в ствол (спасибо Элен за краткое пояснение принципов работы) и ответный выстрел проделывает в голове стрелявшего аккуратное маленькое отверстие посреди лба.
Да, в руке фантома также появился пистолет, пусть и совершенно безвредный — надо же дать возможность бравым парням пострелять теперь и в вооруженного противника. Пусть порезвятся… напоследок. К пистолетным выстрелам примешиваются более громкие винтовочные, а вот и заполошный треск нового достижения мысли оружейной, что автоматом именуется. Ну а как им не стрелять, ведь один их дружок на полу валяется с дыркой в голове и видно, что тут не доктор, а только лишь гробовщик потребен. А у меня в обойме еще семь пуль имеется, а причин жалеть разбойничков — ровно на семь меньше. Семь минус семь — в итоге получаем ноль. Нет причин для жалости и все тут!
Балбесы… Не понимают, а точнее даже не пытаются понять, что пули поражают их совсем с другого места, нежели они могли выделать из пистолета фантома, да и звук тоже с другой стороны идет. Увы, недостаточно ума и умения, дабы воспользоваться сей не очевидной, но все же подсказкой. А раз так, то и говорить не о чем.
Тир закончился. Произведено семь выстрелов, на полу валяются семь трупов. Еще одна пуля в стволе осталась. Впрочем, пистолет можно и выбросить, — зачем он нужен без боеприпасов? Возьму взамен что-нибудь другое, благо выбор теперь довольно богатый. Да и Элен может чего хорошего посоветует. До чего же развито у нее любопытство, едва отзвучало эхо выстрелов так она тут как тут. Убираем фантом заодно с избирательной невидимостью и вот он я, в своем обычном виде.
— Уходить отсюда пора, — с ходу заявила девушка. — Выстрелы больно громкие, наверняка полицию уже вызвали.
— Сейчас и уйдем, только вот оружие возьму — грех оставлять такие хорошие вещи.
Мои руки сами потянулись к маленькому, компактному автомату, что лежал на полу, выпав из рук одного из мертвецов. Заодно я извлек из-за пояса бывшего владельца парочку запасных магазинов, ведь сие оружие пожирает боезапас пожирать должно со скоростью огромной.
Элен меж тем тоже времени даром не теряла, разжившись где-то довольно вместительной сумкой, куда сейчас и складировала оружие относительно небольших габаритов. Малость подумав, я отправил туда приглянувшийся мне автомат, а сам ограничился пистолетом, который и заткнул за ремень.
Перекинув издавшую возмущенный лязг сумку через плечо, я направился к выходу, но на полпути остановился… Не след привлекать излишнее к себе внимание, ой не след! Тем более коли можешь уйти тихо и незаметно.
— Элен, подойди ко мне, — попросил я, и спустя пару секунд добавил. — сейчас я сделаю так, что нас просто никто не заметит, если только этот некто не имеет отношения к магии.
Привычная уже операция и вот нас не в состоянии заметить какая-то там полиция, да и прочие излишне любопытствующие. Можно и уходить. Разве только… Поперек души стоит тот факт, что мой дом превратился в нечто непотребное, то есть место обитания весьма неуважаемых людей. Огонь. Тот самый, который способен отчистить любую грязь и на месте пепла вполне реально возникновение нового, более достойного. Жаль, что вампирам недоступна огненная магия, как и вообще любая, имеющая прямое отношение к стихиям. Но всегда можно найти обходной путь.
Пусть давно, но я жил здесь, а значит это место было мне не чужим. Ну а такой случай предусматривает более широкие возможности для магии, особенно вампирической. Я позвал его, и дом откликнулся, с искренней радостью ткнулся в сознание, словно преданный пес, надолго разлученный с хозяином, и вот наконец-то вновь его встретивший. Да, похоже, бывшие после меня владельцы так и не смогли вызвать симпатию у дома. Он был готов к любым услугам, и я со вздохом отдал ему последний приказ: — Пора освободиться, друг. Довольно ты служил людям. — И словно артиллерийский офицер на редуте Бородина скомандовал — Огонь!
Дом словно вздохнул. Невидимое, вмурованное в стены добавление, которого не было в мое время — тонкая паутина металлических жил, по которым текла своеобразная энергия, пусть и сугубо материального плана, на мгновенье прекратила свою работу. Электричество… Способно освещать, но также убивать и жечь Неизвестное мне доселе явление. Но дом прекрасно знал, как с ним управляться. Жечь! Не вижу, но чувствую по всему дому вспышки, гаснущее освещение, но тут же возникающее пламя. Сначала оно робкое, осторожными касаниями огненных лепестков ощупывающее пространство в поисках пищи, ну а потом постепенно набирающее силу.
Прощай, бывший дом. Не хотелось так поступать с тобой, но лучше уж пепел, чем оказавшийся тут бандитский притон. Да ты и сам был не против, иначе не подчинился бы моему приказу с такой готовностью и охотой.
Стоя вместе с Элен в некотором отдалении, я наблюдал за разгорающимся пламенем. Неожиданно было прорезавшаяся меланхолия, вновь сменялась привычной призмой черного юмора, через которую я привык смотреть на окружающий мир. Тем более и поводы присутствовали.
Нет, зря многие про чухонцев говорят, что медлительные они слишком. Вон ведь как забегали, стремясь из полыхающего здания поскорее выбраться. Ну прямо как тараканы из-под печи. Впрочем нет. Тараканы, твари куда как более организованные. Скорее, как курицы, которые с заполошным кудахтаньем через забор перелететь пытаются, друг с другом в воздухе сталкиваясь. Презабавное зрелище доложу я вам, такое ни в одном театре не покажут!
А всего-то и надо было игорный дом сжечь, по новомодному казино именуемым. Ой, миль пардон, кажется, уже не только его… Вон, соседнее здание загорелось… и еще одно… Вот так, наверное, и горел Рим при Нероне-императоре. Интересно, там тоже руку приложил кто-то, магическими знаниями обладающий или все было более прозаично? Мда… Думаю, нам стоит поскорее покинуть эту улицу, а то что-то жарковато становится. Огонь же для меня, в моем нынешнем положении, соседство довольно опасное. Я не феникс, из пепла не восстану.
Стоп! Я поймал за хвост мысль, что в последнее время витала где-то рядом, но никак не могла оформиться в нечто законченное. С самого момента своего пробуждения я не улавливал в окружающем мире ни малейшего следа присутствия мне подобных. Речь идет даже не о вампирах, а о любых людях, владеющих магией.
Раньше, в короткий период своего пребывания вампиром, но до заточения в могиле, я постоянно ощущал то одного, то другого… Разумеется, они попадались не на каждом шагу, но вот ощущение присутствия мне подобных оставалось постоянным. В одном месте чувствовались недавние возмущения магического фона, в другом — отголосок особо мощного ритуала, которые могли не проходить очень долгое время. А здесь… Пустота, абсолютная пустота, неизвестно чем вызванная. Придется разбираться, что да как. Без общества себе подобных, я конечно проживу, и об их отсутствии сожалеть особо не буду… Но мало ли какая напасть с ними приключилась? Вдруг и мне угрожает?
Но для начала нужно бы убраться куда подалее из независимой жмудинской республики, чтоб ее вши заели. На чем? Будь я в своем времени, пошли бы мы сейчас к конезаводчику какому. Помнится, в предместье, у Астахова, недурственный выбор верховых лошадей имелся. И выезжены были — загляденье просто. Однако ж, — иные времена, иные нравы. Как сказала Элен, нынче верхами путешествовать не принято. Она же рекомендовала на поезде отправиться. Что ж, взгляну воочию, на сие чудовище механическое, что нынче дилижансам на смену пришло.