Тем более что ты еще не сказал, что любишь.
Штаден счастливо рассмеялся и обнял меня так крепко, что, казалось, еще немного и раздавит.
– Люблю, – подтвердил он. – Когда ты тогда на меня налетела, маленькая, растрепанная, в своем жутком одеянии, посмотрела своими невозможными серыми глазами и ушла, я остался стоять на месте, глядя тебе вслед как последний идиот, потому что ты унесла с собой не только тот проклятый учебник по алхимии, но и мое сердце.
Да он поэт!
– Никогда бы не подумала. – Я так удивилась, что даже отстранилась от него немного. – Ты же ко мне близко не подходил. И на практике вел себя, мягко говоря, не слишком вежливо.
– Я подходил пару раз с вопросами, – возразил Кэри, притягивая меня опять к себе поближе. – Только, как я недавно выяснил, ты этого не помнишь. Ты все время провожала глазами своего Олафа или читала какую-нибудь книгу. Я тогда так разозлился. Больше на себя, правда, что не могу выбросить из головы инориту, которой совсем не нужен. Видела бы ты свое лицо, когда поняла, что брак истинный. На нем такая обреченность была.
– А на твоем – ненависть.
– Нет, злость, – не согласился он. – Мне тогда показалось забавным стать твоим мужем хотя бы вот так, до ближайшего храма в другом городе, а получилось, что я тебя связал брачными узами по-настоящему. Ты была в ужасе и не скрывала этого. А мне было так тяжело это видеть…
– Поэтому ты назвал меня толстой деревенской дурой?
Пусть даже не надеется, что я это когда-нибудь забуду…
– Но это же заставило тебя снять эти жуткие балахоны, – ответил он без тени смущения. – Как я вижу, это тебя сильно задело. Тогда мне просто хотелось убрать это выражение безнадежности с твоего лица, а ничего более подходящего в голову не пришло. И да, ты на меня очень разозлилась. Для себя я решил, что наши отношения будут такие же, как и до этого случайного брака. Но когда я увидел тебя целующейся с Олафом, первая мысль была: «Это моя жена. Моя жена целуется с этим недоноском». Я ведь мог тогда его убить и лишь в последний момент придержал силу удара. Когда тащил тебя к себе, мне пришло в голову, что я веду себя как орк, но остановиться не мог, даже когда увидел ненависть на твоем лице. Я не знал, как хоть что-то изменить. Ты от меня шарахалась, словно я был прокаженным. Потом Ведель подал идею. Я поехал к отцу и честно ему всё рассказал.
– Ты хочешь сказать, что он знал? – поразилась я.
– И он, и Эльза. Отец и предложил ездить к нему, чтобы ты могла узнать меня поближе и привыкнуть. Он так потешался, когда смотрел, как я уговариваю тебя в саду. Притворяться ты совсем не умеешь. Но за те два дня я понял, что тебе нравится со мной целоваться. Ведь так?
– Так, – признала я. – Если бы ты знал, как меня это мучило. Я одно время даже думала, что мне само это действие нравится, пока меня не поцеловал Ведель. Это было так гадко.
– Ведель и здесь успел. – Он несколько помрачнел.
– Не надо про него, – тихо сказала я. – Он до сих пор мне иногда в кошмарах снится. И он, и его смерть.
Кэрст успокаивающе провел рукой по моим волосам и вернулся к разговору на более приятную тему:
– Ты была права, я пытался тебя соблазнить, но ты так меня боялась, что я начал сомневаться в успехе. И Зольберг этот постоянно рядом крутился, так и хотелось его приложить покрепче.
– Я ему еще зимой на балу сказала, что не люблю. Но он верить не хотел. Я на практику с группой из-за него не поехала. Из-за него и из-за Фогель.
– Надо же, а я считал, что он тебе небезразличен, и подумал, что будет лучше, если я вообще не буду приходить, а то однажды не сдержусь. Один его вид выводил меня из себя, и если бы всё и дальше так продолжалось, одной сломанной челюстью дело бы не закончилось. Ты тогда из-за него так переживала. Поэтому я решил уйти и не пытаться больше получить от тебя то, чего ты не могла дать. Не мучить тебя больше.
– Я и без твоей помощи отлично мучилась, – невольно улыбнулась я.
– Тогда, в квартире, мне почудилось, что ты сама ко мне потянулась, но я оказался не готов к твоему «какая теперь разница». Понял, что и я не хочу с тобой на одних животных инстинктах. Мне умереть тогда захотелось.
– Мне тоже, – тихо сказала я. – Я решила, что ты испытываешь ко мне отвращение настолько сильное, что даже преодолеть его не можешь.
– Могу доказать обратное хоть сейчас. Тем более что с твоей стороны накопился огромный супружеский долг.
Штаден хитро улыбнулся и потянулся к моим губам, но мне было чем ему ответить.
– Положим, я его честно пыталась тебе отдать, – возразила я. – Ты сам отказался.
– Это я зря. И ты так и не сказала, когда поняла, что любишь меня.
– А на зимнем балу. И пришла в такой ужас.
– Почему?
– Видишь ли, – помрачнела я, – понять, что влюбилась в человека, к которому очередь стоит из разномастных девиц и которому ты не нужна, – это не слишком здорово. Если бы ты дал понять, что ко мне неравнодушен, мне бы легче было.
– Когда ты Фогель сказала, что я потерял голову от любви к тебе, я решил, что ты все поняла. Поэтому твое поведение временами ставило меня в тупик. Я одно время думал, что ты надо мной издеваешься.
– Ничего я не понимала, – улыбнулась я и потерлась головой о его плечо. – Я и в своих чувствах долго не могла разобраться, а ты для меня вообще загадкой был.
– Так какое мое качество было для тебя столь неприемлемо, что ты наотрез отказывалась стать моей женой по-настоящему?
– Строго говоря, их было два, – вздохнула я. – Первое – это то, что, как мне казалось, ты меня не любишь. А второе – твои многочисленные девицы. Я не хотела делить своего мужа с кем бы то ни было.
– Обещаю, что делить тебе и не придется, – серьезно сказал Кэри и наконец-то поцеловал меня.
И как это оказалось необыкновенно – целоваться с человеком, которого любишь и в любви которого уверена! Мы долго не могли оторваться друг от друга, а потом он подхватил меня на руки и понес в ту самую спальню, где прошлый раз вышло все так неудачно. И тут на меня как накатили неприятные воспоминания. Мне стало страшно, что у нас опять что-то пойдет не так или кто-то непременно нам помешает, и по телу пробежала нервная дрожь.
– Что случилось? – тут же
спросил Кэри.
– Твоя экономка, она где? – только и смогла я испуганно пискнуть.
– Сейчас ее нет и сегодня не будет, – сказал он, распуская шнуровку на моем платье. – Здесь только ты и я, нам никто не помешает.
– Главное, чтобы мы не мешали себе сами, – тихо сказала я, но он меня услышал.
– Нет, дорогая, теперь меня никто и ничто не остановит.
Пожалуй, его действительно бы ничего не остановило. Я только охнула, когда обрывки шнуровки полетели на пол, следом за ними отправилась и вся моя, да и не только моя, одежда. В голове метались только какие-то несвязные глупые мысли. К примеру, что я, наверное, нелепо выгляжу, когда совсем раздета. Но, с другой стороны, голой была не только я, и это немного подбадривало.
– Только глаза не закрывай, – восхитительно хриплым голосом сказал Кэри, прикусывая мочку моего уха.
Я даже удивилась. Как он может подумать, что я захочу провести хотя бы мгновение без него? Но слова мне были сейчас не нужны. Я обняла его за шею и потянулась к губам – ведь что-что, а поцелуи после стольких-то тренировок получались великолепно. Мое тело стремилось навстречу мужу, стремилось стать с ним единым целым. Куда-то ушел и страх, и неуверенность, осталась только любовь, которая и накрыла меня с головой.
А потом я прижалась к нему и как-то очень быстро уснула. Не знаю, что было тому причиной. Напряжение последних дней, наконец меня отпустившее? Или то чувство покоя и расслабленности, которое раньше у меня было только дома?
Спала я недолго, а когда проснулась, оказалось, что я все так же обнимаю мужа, положив голову ему на плечо, а он прижимает меня к себе и внимательно изучает мое лицо. Не знаю, что он там еще не видел?
– Эрна, – сказал он на первый взгляд серьезно, но только подрагивающие уголки губ показывали, что это не так, – в нормальной семье после того, что у нас было, засыпает обычно муж, а жена лежит и страдает, что он повернулся к ней спиной и храпит.
– У нас с тобой никогда не было так, как должно быть в нормальной семье. – Я сладко зевнула и добавила: – И потом, я же к тебе спиной не поворачивалась и не храпела.
– Уверена?
– Полностью. Если бы я храпела, ты непременно сказал бы мне об этом раньше. Скажешь, не так?
– Так, – усмехнулся он. – Но как удачно все же получилось, что ты ко мне с вещами пришла. Боюсь, часть того, в чем ты была, носить уже нельзя. Теперь ты не откажешься сюда переехать?
Он задумчиво провел рукой по моей спине. В этом жесте было больше ласки, чем желания. Но желание тоже было, и я почувствовала, как оно передается мне, зажигая внутри нечто, совсем мне ранее не свойственное. Вот только не уверена я, что способна прямо сейчас повторить. И Кэрст, похоже, это понимал и не пытался зайти дальше.
– А скажи мне, Штаден, если бы мне не пришла в голову эта глупая мысль вернуть тебе вещи, ты бы ко мне вообще когда-нибудь пришел?
Я опять потерлась головой о его плечо. Я чувствовала себя довольной сытой кошкой. Мне было так хорошо, как никогда еще в моей жизни.
– Я к тебе хотел зайти завтра, – удивил он меня. – У меня приглашение на свадьбу принца Краута, и я надеялся, что мы пойдем туда вместе.
– Приглашение на королевскую свадьбу? Ничего себе! Как тебе только удалось его достать?
– Дали за заслуги перед короной. – Он внезапно помрачнел и дальше говорил совсем неохотно. – Когда мы выводили наших из орочьего стойбища, выяснилось, что там был еще туранский кронпринц. Его мы тоже вытащили. Поэтому и прислали приглашения. Ведь невеста – сводная сестра этого Гердера.
– Как он туда попал? – поразилась я. – У Турана даже общих границ со Степью нет.
– Телепорт криво сработал. Им вообще повезло, что в живых остались. Если помнишь, в Туране их к этому времени официально похоронили.
– В Туране вся королевская семья – сильные маги. Почему он раньше сам не сбежал?
– Каким бы ты сильным магом ни был, если не привык постоянно держать защиту, от неожиданного удара орочьей дубинкой по голове тебя ничего не спасет. Потом его напоили отваром, блокирующим магию, и делали это еженедельно. Если бы не наша помощь, сидел бы он там и по сей день. Н-да… Правда, наше руководство не было радо, что мы его вытащили.
– Почему? – удивилась я. – Это же такая великолепная возможность показать соседнему государству свое превосходство.
– Не тот случай. У них государством как раз Инесса и Гердер управляли. Как они пропали, остались король Генрих и младший принц, оба слабохарактерные и легко поддаются влиянию. Для их страны такие правители не очень хороши, а вот для наших дипломатов это был подарок. Возникновение из небытия кронпринца было для Гарма неприятным сюрпризом. Но не стукать же его опять по голове дубинкой и подкидывать назад? Хотя очень хотелось после беседы с начальством, – усмехнулся он.
– А королева так и не нашлась?
– Почему не нашлась? Они вместе были.
– Вы бросили несчастную женщину одну у орков? – возмутилась я и даже попыталась приподняться с кровати, но Штаден не дал мне этого сделать. – Да как вам не стыдно!
– Не стыдно, – усмехнулся он, прижал меня к себе и легко поцеловал в висок. – И не такая уж она и несчастная. Королева сама захотела остаться, и забрать ее с собой можно было только силой, а у нас раненые были. Таскать чужих королев мы не подряжались.
– Сама? Но почему?
– Любовь у них с орком случилась внезапная.
– У королевы? С орком? У них же гаремы!
– У этого конкретного орка уже никакого гарема нет, разбежался весь. Но не думаю, что он будет страдать. Кто ему позволит?
Услышанное меня поразило Как странно иной раз все в жизни оборачивается. Королева полюбила орка! У меня это в голове никак не хотело укладываться, так что я решила оставить обдумывание проблем венценосных особ им самим. В конце концов, мне тоже было о чем подумать!
– Что-то ты погрустнела, – сказал Кэри.
– Это, наверное, глупо, – смутилась я. – Но мне вдруг стало так обидно, что у меня не было ни свадьбы, ни свадебного платья, ни свадебного путешествия.
– Боюсь, что если бы у тебя все это было, – заметил он, – то у тебя не было бы меня. Замуж ты бы вышла за этого Зольберга, с чем я категорически не согласен.
– Положим, я тоже не согласна на такой обмен, но все равно обидно.
– Со свадьбой или свадебным платьем уже ничего не сделаешь, а вот со свадебным путешествием мы можем что-нибудь придумать.
– Так какое же оно будет свадебное…
– А мы будем считать сегодняшний день началом нового брака. Второго. Счастливого. Первый-то у нас не получился.
– Мы