Мы совсем забыли про Вашату и Зингера. Но скоро они напомнили о себе, появившись рядом в таких же оранжевых креслах.
Вашата сказал:
— Полная фантасмагория! Непонятно, как они это делают?
Зингер молчал, глядя вниз: мы летели над водохранилищем, и на голубовато-фиолетовой воде виднелось множество судов с необыкновенно высокими мачтами и разноцветными, непомерно большими парусами.
— Гонки! — сказал Вашата. — Все-таки что с нами творится? Что это…
Я не услышал конца фразы. Мы опять очутились в зале возле черного цилиндра, в оранжевых креслах перед гигантским пустым экраном. Вашата и Зингер исчезли. Марсианин сказал по-русски:
— Сеанс прекращен. После еще. Очень, более важное.
Слова он произносил необыкновенно правильно, голос звучал тепло, дружественно. Несмотря на все потрясения, пережитые за последние часы, это существо, заговорившее по-русски, буквально ошеломило нас.
Секунд тридцать мы молчали, глуповато улыбаясь, с недоверием глядя на бородатый, бесстрастный лик копии марсианина. Он, должно быть, разобрался в сумбуре наших мыслей и сказал:
— Да, уже научился, понял принцип мышления. Ранее я слушал, передавал волновые сигналы в образах. Подходил к разгадке. Теперь общение дало много, только недостаточно для полного понимания. Говорите, думайте быстро, научусь мгновенно.
Антон остановился, пораженный: на экране возник необыкновенно четкий снимок нашей планеты, в мантии облаков, между которыми проглядывала синь океанов и контуры Африки.
Марсианин сказал:
— Мы знаем. Ждали. Долго…
В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты:
— Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает?
— Все в порядке, Христо, — ответил Антон. — Это наш друг-марсианин. Как видишь, он уже говорит по-русски.
— Опять фокусы? — сказал Вашата.
— Какие фокусы? — возмутился Макс. — Как ты не понимаешь, мы здесь в сфере других понятий, другой культуры.
— Постой, Макс. Ребята! Все же — кто он? Не может быть, чтобы… какая, вы сказали, у вас там температура и состав воздуха?
— Минус сто десять и почти чистый углекислый газ, — ответил Антон.
— Вот видите… — проронил Вашата.
— А что здесь особенного? — в голосе Макса послышалось искреннее удивление. — Так завершилась их цивилизация. Все мысли, способности, знания марсиан сконцентрированы в копии искусственного мозга. Он и еще некоторые остались в этом «Холодном доме». Они и есть' последние хранители всего…
— Чего всего? — спросил Вашата.
— Ну — всего, что осталось. Неужели не понимаешь, что дело зашло в тупик?
Хозяин «Холодного дома» немедленно ответил:
— Тупик — непонятно. Искусственный мозг — понятно. Я копия Вечно идущих. Я остался ждать. Исполнить Миссию. Великую Миссию. Мы вас ждали…
Он пошел из зала, роботы у панели повернулись к нам, их глаза-окуляры мрачно сверкали. И в то же время нам не было страшно. Напротив, нас охватило спокойствие, чувство единства с этими созданиями марсианского гения.
Я подумал: «Какая миссия у этого бородача? Зачем они нас ждали? Все-таки — где мы? Что это за строение? Что сокрыто в черном цилиндре? Из чего он сделан?»
Я старался сосредоточить все внимание на стенных фресках. Сейчас мы проходили мимо огромной картины: на фоне Млечного Пути мчался корабль, по форме напоминающий манту.
— Манта? — спросил наш спутник.
Он надолго задумался и сказал:
— Млечный Путь — понятно. Вечно идущие называли иначе. — Он пропел длинную непонятную фразу и тут же перевел: — Большое колесо.
Я подумал: «Он читает у нас не только в сознании, но где-то глубже, о «колесе» у нас и речи не было».
Он проводил нас до порога.
— Еще будем вместе, — сказал он, — необходимо быть вместе. — Видимо, ему действительно не хватало слов, и он повторил что-то по-марсиански. Нам показалось, что мы его поняли.
Антон ответил:
— С вашими способностями вы очень скоро в совершенстве овладеете языком. И передадите нам поручение Вечно идущих.
— Сегодня продолжим обмен информацией, — он построил фразу неожиданно гладко, — когда спадет нервное напряжение.
— Пожалуйста, будем рады, — ответил Антон. — Только, к сожалению, мы не можем вас пригласить к себе на корабль.
— Можно, — сказал он, — можно. Увидимся.
— Здесь действительно все можно, — сказал Вашата, — все-таки уговорите его остаться. Назначьте время, допустим, завтра в десять утра или когда ему будет угодно.
— Завтра тоже. И сегодня тоже, — ответил наш несговорчивый хозяин.
Поскрипывая, за нами закрылась дверь. Мы очутились на улице, в кромешной тьме. Ветер стих. Странно было видеть на чужом небе знакомые, земные созвездия.
На дверях опять появилось желтое светящееся пятно и поплыло, указывая путь к «черепашке».
— Он к тому же еще и парень не без юмора, — сказал Макс. — Ведь прекрасно знает, что в наш корабль ему не проникнуть, хотя неплохо бы принять его, расспросить в домашней обстановке.
— Дело серьезное, — сказал Вашата, — ссориться с ним нельзя. Если он все-таки «появится возле «Земли», надо деликатно растолковать ему, что мы бесконечно рады, но пока не готовы его принять.
— Действительно, ребята, — опять раздался голос Макса в наушниках, — неужели никто из вас не догадался сказать ему, что он может занести нежелательную флору и фауну? А теперь он явится с ответным визитом, а мы — извините, хозяева не принимают. Ничего себе — гостеприимство!
— Он поймет, — сказал Вашата. — Должен понять. Гоните «черепашку»! А если пожалует Артаксеркс, Макс вступит с ним в дипломатические переговоры.
Так робот-марсианин получил имя. Действительно, своей пышной бородой и своеобразным лицом он напоминал древневосточного владыку. Дальше этого наша фантазия не пошла. Скоро мы стали звать его просто Артом.
Визит Артаксеркса
Мы находились в столовой, когда Макс прокручивал дневные видеозаписи довольно плохого качества, зато фоническая часть была выше всяких похвал. Разгорался спор. Макс, например, считал, что наше путешествие в оранжевых креслах всего лишь кинотрюк, основанный на каком-то непонятном излучении.
— Что-то вроде биоволн. Вы считаете, я несу ересь? Нет, постой, Христо, и ты, Антон, дайте мне изложить мою гипотезу. Все дело в том, что… — Он умолк, уставившись в угол столовой, на его лице застыла растерянная улыбка. И было от чего: там стоял… Арт.
«Как он попал сюда? Как он открыл броневую дверь, прошел через шлюз?» — было моей первой мыслью.
Антон глубоко вздохнул и протер глаза.
— Добрый вечер! — приветствовал Вашата. — Мы думали о вас, хотя и не рассчитывали увидеть вас на корабле. Пожалуйста, садитесь, — он встал, уступая свое место у столь. — прошу познакомиться. Меня звать Христо Вашата, нашего друга, с которым вы еще не знакомы, — Макс Зингер.
— Я здесь, чтобы слушать. Запоминать. Надо много понятий. Важная Миссия, — сказал Артаксеркс и, мгновение помедлив, добавил: — Обратная связь.
— Так это не он! — первым догадался Антон, — это его копия. — Он протянул руку — она прошла сквозь иллюзорного Артаксеркса.
— Копия, — подтвердил гость. — Больше говорите. Думайте. Мне необходимо знать все понятия.
Макс выключил обзорные локаторы, и наш гость исчез.
— Действительно — обратная связь, — сказал Вашата и снова включил радиоканал. Марсианин появился, но на этот раз в другом конце столовой, возле плиты.
— Мы выясняем технику вашего появления, — сказал Вашата, — извините. Для нас такой вид общения несколько необычен.
Артаксеркс ответил:
— Нельзя прерывать обратную связь. Нарушение контактов.
Придя в себя, Макс кинулся за съемочной камерой и, вернувшись, навел ее на изображение марсианина.
Вашата сказал:
— Какие же мы олухи! Ведь у нас есть специальные словари, которые десять лет разрабатывались космологами в расчете на встречу с представителями высшего разума.
И мы стали по очереди напичкивать гостя словарной премудростью. Тот торопил нас:
— Быстрей! Скорей! Еще скорей!
Когда первый словарь был прочитан, Арт сказал:
— Макс! Неси еще. Все неси. У тебя есть еще три словаря.
— Да, но один специальный, технический.
— Неси живо! Все!
Вскоре трое из нас, подгоняемые Арто, читали словари. Но даже такой темп показался ему слишком медленным, он придвинулся к столу и заставил Макса быстро перелистывать страницы, мгновенно считывая весь разворот листа, все запоминая, анализируя, сопоставляя в гигантском своем уме.
Когда вплоть до последнего слова все было прочитано, Арт сказал:
— Запас исчерпан. Словарей больше нет. Есть понятия в хранилище вашей памяти. По мере надобности буду извлекать. Теперь имею возможность сообщить звучание моего имени. Назвав себя, вы ждали того же от меня. Но тогда у меня не было шести фонем, обозначающих мое имя. Меня назвали мои создатели так… — последовала длинная певучая фраза. — Что значит Рожденный в день великой красной бури, в мгновенье умирающей надежды.
— Красивое, хотя и печальное имя, — сказал Вашата, — по нашим понятиям, длинноватое.
— Согласен. В нем звучит то, что вы называете — пессимизм. Имя, данное мне вами, короче, напоминает вам имена, близкие на Звезде надежды. Я буду носить ваше имя до поры возрождения. Вы утомлены. До завтра. Прощайте!
И хотя мы запротестовали, изображение Артаксеркса растаяло.
— Что вы на это скажете? — воскликнул Макс.
Вашата предусмотрительно выключил локаторы.
— Так лучше, — сказал он. — Все же, ребята, мы должны не только не говорить, но даже и не думать ничего лишнего. Он должен посвятить нас во что-то необыкновенное, раскрыть какую-то тайну, может быть, жизненно важную для Земли.
— Ты прав, Христо, как всегда прав. — Макс понизил голос до шепота и оглядел столовую. — Я до сих пор под впечатлением, нет, не от посещения Арта — от путешествия в оранжевых креслах. Отбросим в сторону технику эффекта соприсутствия… А не приходило ли вам в голову: психика марсиан та же или почти та же, что и у нас.
— Логично, — сказал Антон, — что-то подобное казалось и нам, когда мы летели над цветущими полями Марса.
— Ребята, достаточно на сегодня! — Христо нахмурил густые брови. — Ив, на вахту, остальные — спать.
Во время моей вахты, когда я по инструкции включил сторожевые локаторы, появился Арт, и я, подгоняемый его молчаливой сосредоточенностью, быстро перелистал ему «марсианские хроники» Брэдбери, спросив, нравится ли ему книга.
— Напоминает ранние записи Вечно идущих.
— Но все-таки нравится или н^т? — настаивал я.
На это он ответил, что у него нет чувства — «нравится», «не нравится». Все, что он воспринимает, служит ему только для выполнения его Миссии. И уклонился от ответа: что за Миссия.
На вахте меня сменил Макс.
Утром он восторженно доложил:
— На прощанье Арт пригласил нас к себе в двенадцать пополудни по марсианскому времени. Он сказал, что девятьсот лет находился в анабиозе при температуре, близкой к абсолютному нулю. Как только мы прилетели сюда, автоматы подняли температуру до минус ста шестидесяти. Роботы исправили наружные антенны и стали вести за нами наблюдения. Они ждали нас в своем холодильнике.
Вашата спросил:
— Ты не узнал, что у него за миссия?
— Говорит, что мы увидим сами. Ему приказано показывать, а не рассказывать.
— Что показывать? И кто приказал?
— Последние из Вечно идущих. Так он, по крайней мере, заявил. Я спросил: «Может, Вечно живущих?» Он ответил: «Жить — идти вперед».
— Пойдете опять вы с Ивом, — сказал Вашата. — Мы с Максом не имеем права пускаться в такие рискованные предприятия.
Туарег в операционной
Тяжелая дверь снова ушла в стену. Арт встретил нас так же церемонно с целой свитой роботов. Я насчитал их около трех десятков. Оказалось, за несколько часов Арт передал если не всю, то, по крайней мере, большую часть информации своим помощникам. Краснобородый робот сказал, дотронувшись трехпалой рукой до моего плеча:
— У вас прекрасная защита. Белковые гуманоиды не смогли бы существовать, лишенные такого покрытия.
Мы входили в одну из комнат-лабораторий, посередине которой находился идеально отшлифованный брус густого черного цвета, длиной около двадцати метров, высотой более метра и шириной в метр.
— Сейчас мы выполним ваши желания, — сказал Арт.
Роботы стали вдоль черного бруса.
— Что за желания? — спросил Антон.
Арт не ответил, на брусе появился ажурный ларчик, тоже черного цвета, а может быть, он там и стоял, да мы не заметили.
— Прибор для прослушивания говорящих пластин.
Из ларчика неожиданно полилась певучая речь.
— Христо Вашата хотел этого. Говорящая книга. Требуется переводчик. Сложное устройство. Они, — Арт указал на роботов, — сделают скоро. Завтра.
— Возможно, им тоже что-то от нас надо? — прошептал Макс.
— Очень многое. Не сейчас. Позже. Великая Миссия. Сейчас мы выполним еще одно ваше желание. Вы думали об этом после встречи со мной и другими существами — роботами, как вы их называете. Ваш робот примитивен. Даже опасен. Необходима модернизация. Это скоро. Теперь.
— Ты слышишь, Христо? — спросил я.
Послышались тяжелые шаги: два желто-черных робота внесли Туарега.
— Это стол. Не брус. Брус имеет другое назначение. В строительстве. Стол удобен, — пояснил Арт.
Туарега мягко положили на черный стол. Роботы, как хирурги, склонились над ним с двух сторон. Другие несли от стен, где находились встроенные шкафы, детали для ремонта бедного Туарега.
— Специфика, — сказал Арт, — нам нельзя терять времени. Вы скоро должны возвращаться на Звезду надежды. — И он, увлекая нас от черного стола к дверям, как и вчера, важно зашагал по коридору, сверкая глазом на затылке; за нами в некотором отдалении шел краснобородый.
— Ты заметил, — спросил меня Антон, — что сегодня фрески совсем другие? Вот здесь был пейзаж с животными, похожими на наших лам, и тремя марсианами, видимо пастухами, а сейчас море.
Я не приметил вчера фрески с пастухами, а сейчас действительно слева переливалась пепельно-сиреневая гладь, уходившая в бесконечную даль. Только море и теплое, глубокое небо жемчужного цвета.
Я подумал, что Арт стремится показать нам, какой прекрасной была его планета. Невольно сердце сжала щемящая тоска, но тут же отхлынула: я стал смотреть на все холодным, оценивающим взглядом. Теперь, мне казалось, я начинал познавать причины гибели цивилизации Вечно идущих.
— Вечно идущие! — делился я вслух своими мыслями с Артом. — Не так уж долго они шли… И сколько совершили ошибок. Зачем было строить города под куполами, когда не существовало надежной защиты от метеоритов и радиации? Погубив атмосферу, надо было уходить в недра планеты, тем более что там размещалась почти вся их промышленность. Нам непонятна их логика, да и была ли она во всем, что произошло? На что надеялись ваши Вечно идущие? И почему только ты и горстка тебе подобных остались ждать неизвестно чего? — Я говорил непозволительно резким тоном, с чувством противного превосходства над «жалким роботом», причем я сознавал все это и не мог удержаться, словно кто-то снял в сознании привычные ограничители, вывел из строя сдерживающие центры.
— Прекрати сейчас же! — сказал Вашата так, что меня прошиб пот. — Антон! И ты хорош. Ты что, не в состоянии напомнить ему, где и с кем вы находитесь?
— Ив, по существу, прав, — как-то вяло ответил Антон.
Арт все поставил на свои места.
— Эмоциональная неуравновешенность, — сказал он, сверля меня затылочным глазом, — свойство гуманоидов на всех ступенях развития. Толькб отдельные особи умеют подавлять в себе подобное состояние психики.
Вашата сказал:
— Арт! У меня такое ощущение, что ты спровоцировал Ива. Для какой цели? Возможно, таким способом ты изучаешь наши характеры, знакомишься с нами?
— Истина! Да! Знакомлюсь! Я должен знать, могу ли доверить Великую Миссию. Вы раскрываетесь в крайних противоположностях.