Роберт Блох
Ветч прочитал сообщение в Вегасе в пятницу утром. И вместо того, чтобы завалиться спать, он сел на ближайший самолет на восток. К девяти часам вечера он был уже в городе и выходил из такси перед «Похоронным бюро Луиджерни».
Заведение выглядело отвратительно. Ветч считал, что такой большой человек, как Чарли-Печатник, устроит себе грандиозные проводы в лучшем в городе похоронном бюро. А это была просто маленькая деревенская похоронная контора в переулке.
Ветч никогда не слышал об этом месте. И подумал, что бы ответил ему Луиджерни, если бы он, войдя, потребовал комиссионные. В конце концов, в какой-то мере Ветч их заслуживал. Луиджерни не досталось бы это дельце, если бы Ветч не разделался с Чарли-Печатником. Но, конечно, он не мог намекнуть ему об этом.
Ветч пожал плечами, запахнул пальто и направился к входу. Странно было обнаружить Чарли в такой грязной, захудалой дыре. С другой стороны, удивительно было и то, что все так удачно вышло.
Разделаться с Чарли-Печатником было непростым делом. Ветчу понадобилось почти два месяца усиленного шевеления мозгами для обдумывания всех возможных вариантов. Крупнейшего и удачливейшего фальшивомонетчика не уберешь с ходу, для собственного удовольствия. Нужно было обмозговать все детали. Конечно, помогло то, что Чарли был другом Ветча. Это означало, что они могли встречаться наедине, в спокойной обстановке, когда рядом не маячили телохранители Чарли.
И была еще одна маленькая проблемка: как устроить так, чтобы Ветч мог прибрать к рукам увесистый пакет с новенькими, безопасными зелененькими, которыми Чарли беспрерывно хвастал. И, к тому же, все должно было выглядеть, как несчастный случай.
Наконец Ветч решил, что это и будет несчастный случай. Он поработал над машиной Чарли сам, в его собственном гараже, как раз перед тем, как узнал, что Чарли собирается в серьезную поездку, чтобы доставить партию товара на двести тысяч фальшивых зелененьких в десяти и пятидолларовых бумажках. Забавная штука с этими фальшивыми банкнотами: полиция проверяет двадцатки, сотенные и более крупные купюры, но обычно не возится с десятками и пятерками. Это Ветчу рассказал Чарли, а Ветч слушал Способность слушать — вот что помогло ему все устроить.
Ветч знал, каким путем поедет Чарли той ночью, когда повезет деньги. И поэтому он мог ждать его на крутой дороге у озера в своей собственной машине, загораживая узкий участок у поворота так, что Чарли пришлось бы резко затормозить и вывернуть руль влево до упора, чтобы не упасть с обрыва.
Ветч хорошо проделал свой маленький трюк с машиной, и когда Чарли вывернул руль, весь рулевой механизм полетел — для Чарли-Печатника все было кончено.
Ветч наблюдал, как падала машина. Он подождал, пока она не загорелась, и только тогда спустился вниз по склону обрыва и выдернул сверток из багажника. Чарли был придавлен внутри машины разбитым рулем, он цеплялся за него руками и кричал, чтобы его вытащили, то Ветч не собирался помогать. Сделав свое дело, он быстро скрылся. Так что Чарли и не узнал своего друга. Это было необходимо на случай какой-нибудь промашки.
Но все шло по плану. Ветч успел выехать из города, наверное, еще до того, как Чарли кончил поджариваться. А так как хороший план требует хорошего алиби, Ветч все подготовил заранее. Он обронил пару слов о том, что собирается в Вегас по делу, и устроил так, что у него, действительно, оказалось там дело. Поскольку никто, кроме Ветча и самого Чарли, не знал, что за товар будет в багажнике у фальшивомонетчика, ничего подозрительного в этой случайной смерти не было. Все сложилось отлично.
* * *
В Вегасе Ветч вел себя тихо. Он немного поиграл, но был слишком умен, чтобы использовать какую-нибудь из бумажек Чарли. Он просто ждал, читая каждое утро газеты своего родного города, пока не убедился в том, что опасности нет. В течение пяти дней он следил за этим делом. Полиция нашла сгоревшую машину и обгоревшее тело, было проведено расследование. Жюри присяжных вынесло вердикт о смерти в результате несчастного случая, был объявлен день похорон.
Когда Ветч прочитал это последнее сообщение, он понял, что пора возвращаться домой. В конце концов, выглядело бы странно, если бы он не проводил в последний путь своего дружка, не правда ли?
И вот он на месте.
Он был здесь, он открывал дверь «Похоронного бюро Луиджерни» и входил в тишину.
В том бизнесе, которым занимался Ветч, ему часто приходилось участвовать в подобных церемониях и бывать в похоронных бюро. Это был, если можно так выразиться, профессиональный риск. Но Ветч так и не привык к таким мероприятиям. Даже если он не имел никакого отношения к появлению еще одного ушедшего в мир иной, ему становилось не по себе, когда надо было подойти к гробу. Достаточно неприятно и то, что тебя окружают рыдающие люди. Но войти в холодное пустое заведение с покойником совсем одному было убийственно.
Убийство.
Ветчу не нравилось это слово. Совсем неподходящее время думать об Убийстве с большой буквы. И не в этой подозрительной вонючей маленькой дыре в десятом часу вечера. Господи, это было отвратительно! Никого вокруг, никого при входе у дверей. Просто проходишь через короткий холл в дальний зальчик, где на возвышении стоит гроб.
Ветчу не следовало приходить так поздно, и ему не надо было отправляться сюда одному. Весь смысл заключался в том, чтобы люди видели его, заметили. Конечно, он распишется в книге посетителей, а завтра появится в церкви, где будет панихида по Чарли. Ему следует послать цветы. Много цветов. Черт возьми, он может себе это позволить. Деньги Чарли были хороши. Эта мысль вызвала у Ветча улыбку.
Но не так-то легко было улыбаться здесь. «Похоронное бюро Луиджерни» — что за заведение для такого человека, как Чарли-Печатник? Выглядело оно так, как будто и десяти покойников в год в нем не бывало. Старая резная мебель, потертый ковер, пара тусклых ламп, которые можно увидеть в фильмах о временах «сухого закона».
Конечно, в зале было много венков и букетов. Они почти закрывали всю переднюю часть комнаты, и Ветч чувствовал запах лилий, гвоздик и роз. А пахнут ли гвоздики? Ветч не помнил. Он знал только то, что ненавидел аромат цветов на похоронах так же, как ненавидел запах больничных коридоров, — и то и другое напоминало ему о кладбище. А Ветч боялся кладбищ.
Так оно и было. В толпе он мог притворяться, но в одиночку, как здесь, он мог признаться себе в этом. Ветч боялся похоронных контор, потому что боялся Смерти. Смерти — с большой буквы, как и Убийства с большой буквы. Два больших слова. Может быть, поэтому он и занялся этим бизнесом, потому что боялся В качестве, как говорят психоаналитики, компенсации. Что-то в этом роде.
И какого черта думал он о психоаналитиках в такое время, как сейчас? Ветч знал, что ему надо делать. Зайти, расписаться в книге и смыться.
Ему не надо было нюхать цветы в гостиной, не нужно было смотреть на гроб или разглядывать Чарли-Печатника. К тому же, подумал Ветч, ему не удастся увидеть Чарли, — гроб, наверняка, закрыт и запечатан. Из-за того, что Чарли так обгорел.
Когда Ветч закрывал глаза, он видел, как Чарли горел, так что лучше держать их открытыми. Лучше взглянуть на гроб, прежде чем уйти.
Действительно, почему бы нет? Ничего особенного в том, что касается самого гроба. Просто ящик. Его беспокоило то, что было внутри, а также мысль о том, каково было бы ему самому находиться там. А что, если и после смерти работает сознание? Что, если покойник знает, где находится, чувствует, когда его опускают в большую яму и закидывают грязью?
У Ветча начали дрожать руки, и он засунул их в карманы. Забудь все. Он заставил себя посмотреть на гроб. Довольно большой. Бронзовый, крепкий. Даже если семья Чарли не разорилась на шикарные похороны в лучшей похоронной конторе, она заплатила кучу денег за гроб. Он был сработан на долгие времена, как танк «Шерман». Если тебя запечатают в такую штуку, ты останешься в ней навсегда. А потом тебя опустят в темноту…
Теперь Ветч дрожал уже всем телом. К черту все это. Выматывайся отсюда. Уходи от гроба и того горелого, кто в нем. Уматывай, пока он не стал двигаться, пока ты не начал видеть всякую всячину, вроде поднимающейся крышки и вытягивающейся оттуда руки. Руки Дракулы, но только в этой руке был пистолет.
У Ветча вырвался странный звук, потому что