Кэсси открыла рот, потом опять закрыла. Не было смысла упорствовать дальше. Она уже знала, что в ее семье очень хорошо хранили тайны.
Нужно пойти на кладбище, на свежий воздух, решила она. Может быть, она почувствует себя немного лучше, если найдет кристалл Мелани.
На кладбище она пожалела, что не позвала с собой Лорел. Хотя октябрьское солнце светило ярко, воздух был холодным, и что-то в этом унылом месте внушало Кэсси тревогу.
«Хотела бы я знать, появляются ли призраки днем», — подумала она, ища место, где им с Деборой пришлось броситься на землю лицом вниз. Но призраки не появлялись. Все замерло, лишь верхушки стеблей травы струились под бризом.
Глаза Кэсси исследовали землю, ища какой-нибудь отблеск, или яркую серебряную цепочку, или прозрачный кварц. Она изучала это место дюйм за дюймом. Цепочка должна была быть именно здесь... но ее не было. Наконец она сдалась и села на корточки. Именно тогда она опять заметила тот самый холм. Она забыла спросить о нем бабушку. Сегодня вечером надо бы вспомнить. Она встала и медленно пошла к холму, с любопытством разглядывая его.
При дневном свете Кэсси увидела, что железная дверь была ржавой. Замок тоже заржавел, но выглядел вполне современно. Ком цемента перед дверью был огромным — она не понимала, как он туда попал. Ком был, конечно, слишком тяжелым, чтобы кто-то мог его принести.
А зачем бы кому-то понадобилось приносить его сюда?
Кэсси повернула от холма назад. По одной стороне кладбища тянулся ряд более современных могил; она уже видела их раньше. Надписи на памятниках были вполне разборчивы. «Ева Далени. 1955-1976», — прочитала она. Далени — фамилия Шона, это, наверное, его мать.
На следующем памятнике было две фамилии: «Дэвид Куинси, 1955-1976, и Мелисса Б. Куинси, 1955-1976». «Родители Лорел», — подумала Кэсси. Боже, это, должно быть, ужасно, когда твои родители умерли. Но Лорел была не единственной круглой сиротой Вороньей Слободки. Как раз рядом с памятником Куинси была другая мемориальная доска: «Николас Армстронг, 1951-1976, Шарон Армстронг, 1953-1976». Скорее всего, мама и папа Ника.
Когда она увидела третий памятник, волоски на руках Кэсси стало покалывать.
«Линда Уиттиер», — прочитала она. Родилась в 1954-м, умерла в 1976-м. Мать Сюзан. Умерла в 1976-м.
Кэсси резко повернулась, чтобы опять посмотреть на надгробие Армстронгов. Она не ошиблась — родители Ника, оба умерли в 1976-м. И Куинси... теперь она шла быстрее. Да. Опять 1976-й. И Ева Далени тоже умерла в 1976-м.
Что-то пульсировало в позвоночнике Кэсси, и она почти побежала к памятникам по другую сторону могильного холма. Мэри Мид — мать Дианы — умерла в 1976-м. Маршалл Глэзер и София Бёрк Глэзер. Родители Мелани. Умерли в 1976-м. Грант Чемберлен. Отец Фэй. Умер в 1976-м. Адриан и Элизабет Конант. Родители Адама. Умерли в 1976-м.
1976. 1976. Страшная буря разыгралась в животе у Кэсси, волоски на затылке подрагивали.
Что же, во имя Неба, случилось в Нью-Салеме в 1976 году?
8
— Был ураган, — сказала Диана.
Настал понедельник, и Диана вернулась в школу; она немного посапывала, но в остальном чувствовала себя хорошо. Перед уроком истории у Кэсси появилась возможность поговорить с Дианой наедине. Кэсси не хотела задавать при всех этот вопрос.
— Ураган? — переспросила Кэсси. Диана кивнула:
— У нас они бывают слишком часто. В том году он разразился внезапно, и мост на материк затопило. Куча людей оказалась застигнута на острове, и очень многие утонули.
— Мне так жаль, — сказала Кэсси. «Ну, видишь, есть вполне разумное объяснение, в конце-то концов», — подумала она. Как могла она быть такой глупой, чтобы психовать из-за этого? Природная катастрофа все объяснила. Вчера вечером, когда Кэсси спросила бабушку о холме на кладбище, старая женщина, моргая, посмотрела на нее и, наконец, сказала: «А был ли холм на старом кладбище?» Если он все-таки там есть, то это, возможно, какой-то бункер — склад, где хранили боеприпасы во время какой-нибудь прошедшей войны. Опять простое объяснение. Подошли Лорел и Мелани. Они уселись перед Кэсси и Дианой. Кэсси глубоко вздохнула.
— Мелани, я вернулась вчера на кладбище, чтобы поискать твой кристалл, но так и не нашла его. Я прошу прощения; боюсь, он пропал окончательно, — сказала она.
Серые глаза Мелани были задумчивы и серьезны:
— Кэсси, я уже сказала тебе той ночью, что это неважно. Мне только хотелось бы, чтобы ты, Адам, Ник и Дебора больше не убегали без нас. Это опасно.
— Я знаю, — тихо сказала Кэсси. — Но тогда это не казалось опасным; хотя, может быть, у меня не было времени обдумать ситуацию. Я просто хотела найти убийцу Джеффри, — Кэсси видела, что Мелани и Диана обменялись взглядами; Мелани глядела удивленно, а Диана — несколько высокомерно.
Кэсси стало немного не по себе.
— Адам рассказывал тебе, что на кладбище мы говорили о Фэй и Салли? — спросила она Диану.
— Да. Но все это просто смешно, понимаешь. Салли никогда бы такого не сделала, а насчет Фэй... ну, с ней бывает трудно временами, но, конечно, она не могла кого-то убить.
Кэсси собралась заговорить и тут заметила, что в серых глазах Мелани отразилось что-то, похожее на цинизм. Смутившись, Кэсси быстро повернулась к Диане и сказала:
— Не могла, я уверена, что ты права.
Но Диана ошибалась, она была слишком доверчивой, слишком чистой. Никто не знал лучше Кэсси, на что способна Фэй.
Миссис Ланнинг начала урок. Лорел и Мелани отвернулись, а Кэсси открыла книгу и попыталась сосредоточиться на истории.
Вся эта школьная неделя была странной. Смерть Джеффри сильно взволновала школьников-чужаков, потому что отличалась от остальных смертей. Кори была членом Клуба или все равно что была им, а директор не пользовался большой популярностью. Но Джеффри был футбольным полубогом, одним из своих, парнем, которого почти все любили, которым восхищались. Его смерть взбудоражила учеников школы.
Сначала шептались потихоньку. Но к среде Салли уже открыто заявляла, что в смерти Джеффри виновата Фэй вместе с остальными членами Клуба. Между Клубом и остальными школьниками возникла напряженность. Одна Диана, казалось, не замечала этого и была потрясена, когда Мелани предположила, что Клуб не так уж приветливо встретят на похоронах Джеффри.
— Мы должны пойти, — сказала она, и они пошли; все, кроме Фэй.
А Фэй... Фэй всю неделю просто кипела. Она не простила Сюзан и Дебору за то, что они помогли собрать на танцы Кэсси, она не простила Ника за то, что он унизил ее, и она не простила всех остальных за то, что они стали свидетелями ее унижения. Единственными, на кого она не злилась, были братья Хендерсоны. Когда упоминали о смерти Джеффри, Фэй становилась суровой и замкнутой.
Каждый день Кэсси ждала телефонного звонка с каким-нибудь новым нелепым требованием, с новым шантажом. Но пока Фэй вроде бы оставила ее в покое.
Лорел заговорила о танцах в честь Хэллоуина, когда они в пятницу возвращались на машине из школы.
— Конечно, ты придешь, Кэсси, — сказала она, когда Кэсси вышла из машины у дома двенадцать. — Ты должна прийти. И у тебя куча времени, две недели, чтобы решить, кого ты пригласишь.
Кэсси вошла в дом, чувствуя слабость в нотах. Новые танцы? Она не могла в это поверить.
Кэсси точно знала, что новые танцы не будут похожи на предыдущие. Она не допустит повторения и сделает, как предлагает Лорел, — пригласит кого-нибудь, а потом просто прилипнет к нему на весь вечер. Кого-нибудь, кого угодно. Может быть, Шона.
Кэсси вздрогнула. Ну, возможно, все-таки не кого угодно. Изголодавшийся по ее вниманию Шон может сам стать проблемой. Ей потом будет сложно от него избавиться.
Нет, Кэсси нужен просто парень-провожатый, и ничего больше. Просто парень, которому не будет до нее абсолютно никакого дела. Просто парень, которому совершенно все равно.
В ее голове пронеслось видение: глаза цвета красного дерева, красивые, глубокие и абсолютно бесстрастные. Ник. Ник — то, что надо, но захочет ли он вообще идти с ней на танцы?
Есть только один способ узнать это, подумала она.
Ник был двоюродным братом Деборы. Он жил с родителями в Вороньей Слободке, в доме номер два. Дом персикового цвета был настоящей развалюхой, а гараж вечно стоял открытым, демонстрируя машину, с которой Ник постоянно возился.
Адам сказал, что это двухместный «Мустанг-69», — нечто совсем особенное. Хотя в данный момент машина представляла собой каркас, поставленный на колодки.
Когда Кэсси вошла в гараж, Ник склонился над верстаком, его темные волосы слабо отсвечивали в свете свисавшей с балки голой лампочки. Он ковырял отверткой какую-то деталь.
— Привет, — сказала Кэсси.
Ник выпрямился. Казалось, он не удивился, увидев ее, но ведь Ник никогда не удивлялся. Но он и не слишком обрадовался ей. На нем была майка, покрытая жирными пятнами; Кэсси с трудом разобрала странную надпись внизу: «Друг не позволит другу ездить на «Шевисе»».
Кэсси прочистила горло. Она думала, ей нужно будет просто войти и задать вопрос, — но сейчас это оказалось невозможным. Ник подождал минуту-другую, внимательно изучая незваную гостью, а потом перевел взгляд на верстак.
— Я как раз шла к Диане, — жизнерадостно сказала Кэсси, — и думаю: зайду, поздороваюсь.
— Привет, — сказал Ник, не глядя на нее.
Во рту у Кэсси пересохло. И что только заставило ее подумать будто она сможет пригласить парня на танцы? Что из того, что множество парней в прошлый раз хотели с ней танцевать? Это мог быть просто счастливый случай. А Ник тогда определенно не болтался около нее.
Она попыталась заставить свой голос звучать небрежно:
— А что ты делаешь... — Она хотела спросить про Хэллоуин, но ее горло сжалось, и она запаниковала и пропищала: — ...Сейчас?
— Переделываю карбюратор, — коротко ответил Ник.
— О, — сказала Кэсси, отчаянно изобретая новую тему для беседы. — Хм... — Она взяла с верстака металлический шарик. — Так вот... а для чего это?
— Для карбюратора.
— О, — Кэсси взглянула на шарик. — Угу. Ник, ты знаешь, я как раз думала, — она укладывала шарик на прежнее место, — может быть, ты, угу, захочешь... упс!..
Шарик выскользнул из ее потных пальцев, приземлился, как шарик для пинг-понга, где-то под верстаком и исчез. Кэсси в ужасе подняла глаза, а Ник швырнул отвертку и выругался.
— Я прошу прощения, честное слово, Ник, я прошу прощения...
— За каким чертом тебе понадобилось его трогать? И что ты вообще тут делаешь?
— Я... — Кэсси взглянула в его рассерженное лицо, и последнее мужество покинуло ее. — Извини, Ник, — выпалила она и убежала.
Вон из гаража, а потом — по въездной дороге. Выйдя на улицу, она машинально свернула направо, к своему дому. Во всяком случае, она не хотела идти к Диане — там мог быть Адам. Она пошла по Вороньей Слободке, ее щеки еще горели, а сердце стучало.
Ее идея была дурацкой с самого начала. Сюзан права — Ник холоден, как игуана. У него нет никаких нормальных человеческих чувств. Кэсси не ждала, что он так уж захочет пойти с ней на танцы, она просто надеялась, что, может быть, он не станет возражать, потому что был таким милым с ней тогда в бойлерной. Но теперь он показал свое истинное лицо. Она была даже рада, что не успела пригласить его до того, как уронила шарик, — она бы окончательно смутилась.
Кэсси чувствовала тяжесть и жар в груди, глаза болели. Она старалась высоко держать голову, когда проходила мимо домов, где жили Мелани и Лорел. Она не хотела видеть никого из них.
Солнце только что село, и краски дня вылиняли. «Сейчас так рано начинает темнеть», — подумала она, и тут ее внимание привлек рев мотора.
Это был черный «Самурай-Судзуки» с лицензионным номером «FLIP ME» [6]. Внутри сидели братья Хендерсоны, Даг вел машину слишком быстро. Как только они ее заметили, они замедлили скорость и высунули головы в окна и заорали в два голоса:
— Привет, а что делает тут, по соседству с нами, красивая девчонка вроде тебя?
— Хочешь пойти на вечеринку, Кэсси?
— Черт возьми, малышка, мы бы тебя повеселили!
Они просто дурачились и дразнили ее для смеха, но что-то заставило Кэсси взглянуть в голубовато-зеленые раскосые глаза Дага и нервно ответить:
— Ладно.
Братья уставились на нее в замешательстве. Потом Крис расхохотался.
— Здорово! Залезай, — сказал он, открывая дверцу для пассажиров.
— Подожди минуту, — начал Даг, хмурясь, но Кэсси уже садилась в машину, и Крис помогал ей забраться на высокую ступеньку. Она не знала, что на нее нашло, но вдруг стала сумасбродной и безответственной, такой, как она догадывалась, и надо быть с братьями Хендерсонами.
— Что будем делать? — спросила она, когда они с ревом тронулись.
— Да вот купим тыквы для Хэллоуина.
— Купим тыквы?
— Не то чтобы купим, если по правде, — Крис колебался.
По неизвестной причине сейчас это показалось Кэсси забавным. Она захихикала. Крис ухмыльнулся.
— Мы едем в центр Салема, — объяснил он, — тамошние тыквенные ярмарки отлично подходят для бандитских налетов. А если мы быстро управимся, можно будет спрятаться в Ведьминой Башне и пугать туристов.
«В Ведьминой Башне?» — подумала Кэсси, но вслух сказала только:
— Ладно.
На полу мини-джипа валялись бутылки, кусочки каких-то трубок, тряпки, пакеты из-под пончиков, нераспечатанные кассеты и журналы для фермеров. Крис начал объяснять Кэсси, как сделать бомбу из трубки, но тут они подъехали к ярмарке.
— Ладно, а сейчас заткнись, — сказал Даг. — С задов зайдем.
Он погасил свет, выключил мотор и вылез из машины.
Тыквенная ярмарка представляла собой огромную огороженную площадку, заполненную тыквами; одни были сложены в груды, другие просто валялись на земле. Даг поставил своего «Самурая» как раз за большой горой тыкв, у будки, где располагалась касса. Было уже совсем темно, и падающего из-за ограды света не хватало, чтобы как следует осветить ребят.
— За ограду, — скомандовал Даг и бросил Кэсси: — Оставайся здесь.
Кэсси обрадовалась, что Даг не заставил ее перелезать через ограду, — наверху была колючая проволока. Крис набросил на ограду свою куртку, и парни легко перемахнули на огороженную территорию и начали не спеша переправлять тыквы наружу. Крис передавал их Дагу, который стоял на верху груды и сбрасывал тыквы на другую сторону, в руки Кэсси, сделав ей знак, что складывать их нужно на заднем сиденье джипа.
«И для чего им столько тыкв, непонятно! — думала ошеломленная Кэсси, таская добычу в джип. — Можно ли сделать бомбу из тыквенной корки?»
— О’кей, — зашипел наконец Даг, — этого хватит.
Он опять перебрался через ограду, следом за ним полез и Крис, но тут раздался бешеный лай, и на сцене появился крупный черный доберман с крепкими лапами.
— Помогите! — пискнул Крис и взлетел на ограду, но пес успел схватить его ботинок и, рыча, принялся яростно терзать свою добычу. Из будки, потрясая кулаками, выскочил человек.
— Помогите! Помогите! — кричал Крис. Сначала он хихикал, а потом взвизгнул. — О! Он оторвет мне ногу! О! Помогите!
Даг, чьи странные скошенные глаза дико блестели, помчался к машине.
— Я убью эту собаку, — задыхаясь, сказал он. — Где-то тут был пистолет...
— Не отпускай его, Макс! Держи его, пока я схожу за дробовиком! — орал мужчина у будки.
— Он меня грызет! Это больно, парень! — бушевал Крис.
— Не убивай его! — умоляла обезумевшая Кэсси, схватив Дага за руку. Не хватало только, чтобы Даг и продавец тыкв начали стрелять друг в друга! Даг продолжал рыться в мусоре на полу джипа. — Не убивай собаку! Мы можем просто дать ей вот это, — вдруг осенило ее. Она схватила пакет с несколькими засохшими пончиками. Даг все еще искал пистолет, а она тем временем побежала назад, к ограде.
— Возьми, собачка, хороший песик, — приговаривала Кэсси, но собака, по-прежнему рыча, трепала ботинок. Крис продолжал бушевать, продавец тыкв орал, не замолкая. — Хорошая собака, — уже с отчаянием говорила Кэсси доберману. — Ты хороший мальчик, вот, посмотри, пончики, видишь? Хочешь пончик? — И вдруг, удивляясь себе, воскликнула: — Иди сюда! НЕМЕДЛЕННО!