– Если ты не вернешь ее мне, я раскромсаю тебя на куски этим молотком, – тихо сказала Надежда. – Сделаю из тебя картинку, только разборную. А пазлы пусть собирают менты и судебные эксперты. Мне терять нечего. И начну я с твоих яиц.
Слезы снова покатились по лицу Дэна.
– Это какая-то ошибка, – чуть слышно выдавил он.
– Время пошло.
«Бутылка… Тряпка, пробка… Она ненормальная!»
Мысли, одна ужаснее другой, мохнатыми пауками сновали в охваченном паникой мозгу, но это никак не решало проблемы.
Три минуты, сказала она.
Что можно сделать за три минуты?!
Тук.
И еще дважды – тук-тук.
Она оскалила испорченные зубы, и Дэн, представив, что через мгновение этот жуткий гвоздодер окажется в его глазнице или во рту, вжал голову в плечи.
– Я тебя ни хрена не слышу, брательник, – сказал Андрей. – Или ты срочно говоришь, на фига ты меня отрываешь от теплой постели, или я отключаюсь.
– Постой!
На доли секунды Дэн крепко зажмурился и тут же открыл глаза. Глубоко вздохнул и заговорил совершенно спокойным голосом:
– Андрюха, не спрашивай, но мне известно, что у тебя есть одна вещь. Ты нашел ее вместе с золотыми вещичками пару дней назад. Я прав?
– Ты… – Голос Андрея моментально охрип. – Какого хрена, Дэн? Ты о чем?
– Слушай. Здесь у меня один человек. Он родственник хозяина этого дома, но они не в ладах. Объяснять долго, но ему позарез нужна та самая бутылка, – выпалил Дэн на одном дыхании.
Андрей молчал, и Самохин едва сдерживался, чтобы не наорать на туго соображавшего брата.
«Сейчас он испугается и бросит трубку».
– За нее могут хорошо заплатить. Только скажи мне, что я не ошибся, Андрюха!
– Хм…
– Ты не избавился от нее? – с замирающим сердцем спросил Дэн.
– Пока нет. Слушай…
– Привози ее ко мне. Это шанс, Андрюх!
Андрей откашлялся, словно раздумывал над словами брата. Дэну казалось, что он слышит мозг брата – он тикал, словно часы, означая, что Андрей тщательно взвешивал все «за» и «против».
– Откуда тебе известно про бутылку? – негромко спросил он.
Дэн принужденно засмеялся. Скосил глаза в сторону Надежды. Она тоже улыбалась, ковыряясь в зубах и цокая языком. Дэн почувствовал рвотный позыв.
– Мы теряем время, – взяв себя в руки, сообщил он с нажимом. – Разве тебе не нужны бабки? На фига тебе этот «пузырь»? Бери такси и приезжай на мою дачу. Заодно получишь с меня долг. Адрес помнишь?
– Естественно, – проворчал Андрей. Не удержавшись, он спросил:
– О какой сумме идет речь? За мою находку?
Дэн криво улыбнулся – приманка схвачена. Осталось аккуратно подсечь рыбешку.
– Это не телефонный разговор, – уклонился он от ответа. – Могу сказать одно, человек надежный. Это в твоих интересах, в накладе не останемся.
Помедлив, Андрей произнес:
– Хорошо. Через час буду. – И странным голосом добавил: – Эта вещица довольно необычная. И я намерен поторговаться.
Связь прервалась, и Дэн без сил откинул голову на диван. Ему казалось, что из него выжали все соки.
– Молодец, – похвалила его Надежда. – Фантазер, едрить тебя за ногу. Тебе бы книжки писать. Или впаривать лохам сломанные пылесосы.
– Я что-то не так сказал? – с мукой в голосе проговорил Дэн.
Лицо женщины стало безжизненным.
– Ты только что предал своего брата. Ну да ладно, это не мое дело. Своя шкура ближе, – понятливо усмехнулась она. – Скажу одно. Если твой братик притащит с собой мусоров или группу поддержки, ты сдохнешь первым.
Самохин понурил голову.
Надежда поднялась со стула. Склонившись над Кристиной, она пощупала у нее пульс, хотя даже невооруженным глазом было видно, что та мертва. Уцелевший глаз медленно затягивался мутной пленкой, кожные покровы начали бледнеть.
Надежда хмыкнула, после чего резким движением сорвала занавеску, которой накрыла остывающее тело девушки. Странно, но после этого в какую-то долю секунды Дэн даже проникся уважением к ней.
– У тебя есть выпить, Дениска? – осведомилась она, надкусывая грушу. – Полагаю, что да. Ты ведь не чай сегодня вечером с подругой собрался пить, верно?
– Там, в холодильнике, – разлепил губы Самохин. – Шампанское и коньяк.
Несколько секунд женщина сверлила его своими темными колючими глазами.
– Оставайся на месте, – наконец сказала она, забирая со стола его мобильник. – Надеюсь, ты будешь себя хорошо вести.
С этими словами Надежда проворно вышла из гостиной.
Взгляд Дэна заметался по комнате. Убежать, пока ее нет?!
«Как убежать, дурень? С твоей раздолбанной ходулей ты едва ползать можешь…»
С этим сложно было не согласиться. И тем не менее Дэн решил попробовать. Закряхтев, он принялся спускать ступни вниз, но лишь его изувеченная нога коснулась пола, он заскрежетал зубами. Нет, убежать он не сможет.
Разбить окно? И что дальше? Только сквозняк устроит.
Взор молодого человека уткнулся в тарелку с фруктами. Если ее разбить, одним из осколков можно нанести серьезную рану…
«Ага, – мрачно подумал Дэн. – А потом получить гвоздодером по башке и уснуть навсегда».
После недолгих колебаний Самохин отверг эту идею.
Собственно, в любом случае что-либо предпринимать было поздно – в коридоре уже слышались тяжелые грохочущие шаги.
«Словно палач идет к месту казни».
Дэн горестно вздохнул.
Как там она сказала? Тюфяк? Ссаная тряпка?
Лучше не придумать. Он действительно неудачник по жизни.
Лузер, иными словами.
– У вас есть дети? – задала вопрос Надежда, держа в руках бутылку коньяка. Раскупорив ее, она сделала жадный глоток прямо из горлышка.
Дэн помотал головой.
– Вы что, больные? Или эти, как их… ну, которые принципиально не желают детей заводить?
Самохин промолчал. Он не испытывал ни малейшего желания дискутировать на данную тему, особенно в его нынешнем положении.
– А жена твоя где? – продолжала расспросы Надежда.
– Почему вы решили, что я женат?
Она ощерила гниющие зубы:
– Потому что это так. А эта истеричка – твоя любовница. Ты ведь не станешь этого отрицать?
– Не стану, – послушно сказал Самохин. Он шмыгнул носом. К чему все эти вопросы?
– Ну и где твоя благоверная?
– В гостях.
– Вот она обрадуется, когда сюда придет, – ухмыльнулась Надежда. Протянула бутылку Дэну: – Пей.
– Я не хочу, – поморщился Дэн. В сознании до сих пор вспышкой мерцало мертвое лицо Кристи, дырка вместо глаза, из которой все выползал и выползал багровый кисель. Поэтому одна лишь мысль о выпивке заставила его желудок скрутиться в узел, хотя еще пару часов назад он был бы не против пропустить рюмку для аппетита.
– Пей, я говорю, – потребовала женщина, и голос ее посуровел. – Только если ты попробуешь меня ударить этой гребаной хреновиной, я запихну ее тебе в задницу.
Деваться было некуда, и Самохин, вздохнув поглубже, отпил из горлышка совсем чуть-чуть. Прокушенный язык в ту же секунду обожгло, словно кипятком, и он закашлялся. Она с легкой улыбкой наблюдала за ним.
– Вы…
– Меня зовут Надежда, – напомнила женщина, забирая у него коньяк. – Наверное, уже слышал обо мне из прессы?
– Это вы сбежали из колонии?
– Было дело. Теперь-то уж чего скрывать.
Невероятно, но Дэн отчетливо различил в ее интонации безысходную тоску.
Набравшись смелости, он выдохнул:
– Надежда, вы собираетесь убить нас?
Лоб беглянки прочертили морщины. Она неторопливо села за стол, сцепив перед собой ладони с грязно-желтыми холмиками мозолей. При взгляде на ее толстые, огрубевшие пальцы, Дэну внезапно пришло в голову, что такими руками можно в костре угли ворошить.
– Я не знаю, – сказала она. – Говорю как есть. Все зависит от того, сдержит ли слово твой брат.
– Он скоро будет здесь, – поспешно проговорил Дэн. Даже слишком поспешно, отметил он с досадой.
– Не парься сейчас о том, что с тобой будет, – посоветовала Надежда. – От этого все равно ничего не изменится. Теперь от тебя уже мало что зависит.
Женщина сделала еще один глоток коньяка и понюхала грушу.
– Двенадцать лет не ела груш, – задумчиво произнесла уголовница и с осторожностью откусила крошечный кусочек.
– Можете съесть все, – предложил Дэн, указывая на фрукты.
Надежда хихикнула.
– Ты так галантен.
Самохин подумал о пицце, которая осталась в коридоре. Очевидно, его желудок тоже вспомнил о еде и заурчал с удвоенной силой.
– Не держи на меня обиду, – вдруг сказала женщина. – Ну, – она обвела своей большой рукой пространство гостиной, – вот за это все. Это называется судьба.