Глава 5
По мере того как мускулы у Скэфлока крепли, Имрик начал привлекать его к делу, сначала изредка, а затем все чаще и чаще, пока он не стал настоящим воином земли эльфов. Ограниченные короткой жизнью, люди усваивали все быстрее, чем жители Фэри, и знания Скэфлока крепли еще быстрее, чем его тело.
Он научился ездить верхом на лошадях Эльфландии, белых и черных скакунах и кобылах, необычайно красивых, быстрых и неутомимых как ветер и вскоре они несли его галопом от Кэйтнисса до края земли, И ветер свистел в его ушах. Он научился пользоваться мечом, копьем, луком и топором. Он был не так быстр и гибок, как эльфы, но по силе он превосходил любого из них и мог нести военное снаряжение столько дней, сколько было необходимо, а что касается красоты, то любой смертный выглядел бы рядом с ним уродом.
Он много охотился один или в компании Имрика и его слуг. Много рогатых оленей пало под топором Скэфлока, много клыкастых кабанов погибло от его копья. Была и другая забава, похитрее: охота на бешено несущихся через леса и скалы единорогах и грифонах, которых Имрик привел для забавы с края света.
Скэфлок научился также манерам эльфов, их величественности их постоянной загадочности и их изысканной речи. Он мог танцевать под аккомпанемент арфы и свирели в льющемся дождем лунном свете, обнаженный и беззастенчивый, как самый дикий из них. Он умел сам на них играть и петь старинные баллады, которые были древнее человека. Он выучился искусствам скальдов настолько хорошо, что мог говорить стихами, как обычным языком. Он знал все языки Фэри и три языка людей. Он знал толк в яствах эльфов, в жгучих напитках, хранящихся в покрытых паутиной бутылках под замком, но, несмотря на это, у него не притупился вкус к охотничьему черному хлебу и соленому мясу, к дождливо-солнечно-земному аромату ягод и родниковой воде.
После того как у него начала расти борода, женщины — эльфы стали уделять ему больше внимания. Не зная трепета перед богами и имея мало детей, эльфы не жили в супружестве, но такова была их природа, что их женщины более, а мужчины менее склонны к любовным утехам, нежели люди. Он пользовался большой благосклонностью у женщин и много времени отдавал им.
Но наиболее трудной и опасной частью его обучения было обучение магии. Здесь он был всецело под опекой Имрика, поскольку был готов пойти дальше простеньких заклинаний, которые с безопасностью для себя мог бы использовать ребенок. Хотя из-за своего человеческого происхождения и короткой жизни он не был способен выучиться столь глубоко, как Имрик, он стал так же сведущ в этом искусстве, как большинство вождей эльфов. Сначала он научился избегать железа, которого ни эльфы, ни тролли, ни кобольды не могли переносить, но, когда ему сказали и он сам увидел, прикоснувшись к гвоздю в доме человека, что оно для него безвредно, он оставил эту привычку. Затем он выучил руны, которые залечивали раны и болезни, отводили беду и приносили несчастья врагу. Он научился песням, которые могли вызвать или прекратить бурю, принести хороший или плохой урожай, разбудить гнев или поселить мир в душе смертного. Он научился очищать от руды неизвестные людям металлы, которые отливались в Фэри вместо стали. Он научился пользоваться покровом темноты и шкурами зверей, которые он мог надеть и принять вид животного.
Под конец своего обучения он узнал руны, песни и заклинания, которые могли принести смерть, с помощью которых можно было предсказать будущее, подчинить себе богов; но за исключением самых крайних случаев никто не решался их применять, не рискуя быть уничтоженным ими же. Скэфлок часто спускался к морю, он мог просиживать возле него часами, глядя на туманную линию, где вода встречалась с небом, ему никогда не на доедал ни его мощный шум, ни соленый привкус его вод, ни его просторы, населенные ветрами, ни его переменчивость. Он произошел от рода мореплавателей, и море было у него в крови. Он разговаривал с чайками на их лающем языке, а они кружили у него над головой и приносили ему вести со всех концов земли. Иногда, когда он бывал на берегу с другими воинами, из морской пены появлялись русалки, выходили на берег и выжимали свои зеленые волосы, и тогда начиналось веселье. Они были холодные и мокрые на ощупь и пахли водорослями, потом с губ Скэфлока долго не выветривался тошнотворный привкус рыбы, но они все равно ему нравились.
Пятнадцати лет от роду он был ростом почти с Имрика, широкоплечий, с крепкими мускулами, с длинными, цвета соломы, волосами, лежащими на его темной коже. У него было прямое, с грубыми чертами лицо, большой рот, легко растягивающийся в улыбку, громадные, широко расставленные темно-голубые глаза. Обычный смертный, не прошедший школы, которую он прошел, сказал бы, что была какая-то тайна, скрывающаяся в его глазах, которые видели больше, чем глаза обычного человека, и выдающая себя в его походке леопарда.
Имрик сказал ему:
— Ты уже взрослый и тебе нужно не мое старое, а свое собственное оружие, и к тому же меня призывает к себе Эрлкинг. Мы поплывем за моря.
Услышав эти слова, Скэфлок побежал по полям, крича и кувыркаясь, затем погнал свою лошадь бешеным галопом через земли людей, колдуя по дороге просто из желания что-нибудь сделать. Он заставлял горшки танцевать на плите, колокола звонить на колокольнях, топоры рубить дрова, его песни загоняли коров на крышу дома землевладельца, заставляли ветер разносить его сено по всему графству и обрушивались с небес золотым дождем на его двор. Он целовал девушек, работающих в сумерках полей, приводил в беспорядок их волосы, сталкивая их мужей в канавы. Несколько дней после этого шли службы, дабы погасить вспышку колдовства, но к тому времени Скэфлок был уже в море.
Черный корабль Имрика быстро шел под парусами, надутыми ветром, который поднял сам Имрик. Его команда состояла из воинов-эльфов, поскольку он допускал возможность встречи с троллями и морскими чудовищами. Скэфлок стоял на носу корабля, вырезанном в виде дракона, и жадно вглядывался вдаль, еще в детстве ему было дано особое волшебное зрение, и он мог видеть ночью так же хорошо, как днем. Он заметил дельфинов, серебряно-серых под светом луны, и поздоровался со старым тюленем, которого он знал. Как-то раз проплыл кит, вода шумела вокруг него. Вещи, которые обычные смертные моряки могли увидеть только мельком или во сне, были обычными для темных, быстрых глаз эльфов и для Скэфлока: морские русалки, кружащиеся и поющие среди пены, затонувшая крепость Айз, быстрые вспышки белого и золотого цвета и призывный пронзительный крик сокола над головой — это валькирии спешили на какое-то сражение на востоке.
До рассвета судно достигло другого берега, было вытащено на сушу и укрыто от глаз заклинаниями.
Эльфы укрылись под навесом на корабле, но Скэфлок большую часть дня провел снаружи. Он залез на дерево и с любопытством смотрел на вспаханную землю, простирающуюся к югу. Дома здесь были не такие, как в Англии. Среди них стоял мрачный, серый замок барона. Скэфлок подумал с сожалением о скучных жизнях, протекающих во мраке его стен.
Когда прошла ночь, эльфы оседлали лошадей, которых они привезли с собой, и поскакали вглубь страны. К полночи они были в горах, где лунный свет отражался серебром и огромными тенями от скал, утесов, и далекого зеленого свечения ледников. Эльфы ехали по узкой тропе, доспехи звенели, копья были подняты вверх, накидки развевались ветром. Стук копыт отлетал от камней и проносился эхом по дикой ночи.
Сверху хрипло протрубил рог, затем еще один внизу. Эльфы услышали лязганье металла и топот ног. Когда они дошли до конца тропы, они увидели войско карликов, стоящее в боевых порядках у входа в пещеру.
Эти кривоногие существа едва достигали пояса Скэфлока, но у них были широкие плечи и длинные руки. Их черные, бородатые лица были сердиты, их глаза сверкали из-под бровей. В руках у них были мечи, топоры и щиты из железа. Над таким войском эльфы уже однажды одержали победу своими копьями и стрелами, благодаря своей быстроте, ловкости и хитроумным планам.
— Что вам нужно? — прокричал главный. — Не достаточно ли уже эльфы и тролли принесли нам несчастий, разоряя наши земли, уводи наших людей в рабство? На этот раз наши силы больше ваших, и, если вы подойдете ближе, мы вас убьем.
— Мы пришли с миром, Модсогнир, — сказал Имрик. — Мы хотим лишь купить у вас ваши изделия.
— Я знаю твое коварство, Имрик Вероломный — прохрипел Модсогнир. — Вы хотите застать нас врасплох.
— Я оставлю вам заложников, — предложил эльф, и с этим король карликов неохотно согласился. Несколько эльфов остались, разоруженные, в окружении карликов, остальных же Модсогнир впустил в пещеры.
Огни горнов окрашивали скалистые стены пещеры кровавым тусклым светом и всюду над наковальнями беспрестанно трудились карлики. Их молоты взлетали вверх и звенели. Скэфлок вопросительно промычал. Здесь изготовлялись самые искусные вещи в мире: кубки и чаши, украшенные драгоценными камнями, золотые кольца и ожерелья самых причудливых форм; оружие выковывалось из металлов, добытых из сердцевины горы; оружие под стать богам — и действительно, карлики работали для богов, и другое оружие, предназначенное для зла. Могущественными были заклятия и руны, которые карлики могли наносить на металл, и тяжелым было искусство, которым они овладели.
— Я хочу, чтобы вы сделали оружие для моего сына, сказал Имрик.
Крошечные глаза Модсогнира смотрели на высокую фигуру Скэфлока в мерцающем свете. Ею голос прохрипел среди стука молотов: — Да… ты снова принялся за свои старые штучки с подменами, Имрик? Когда-нибудь ты превзойдешь самого себя. Ну а поскольку это человек, он, наверное, захочет стальное оружие.
Скэфлок колебался. Осторожность, приобретенная с годами, преодолевается не сразу. Но он уже давно знал, что это должно было произойти. Бронза была слишком мягкой, а секретные сплавы эльфов слишком легкими для его растущей силы.
— Да, стальное, — сказал он сухо.
— Прекрасно, прекрасно, — Пробормотал Модсогнир и повернулся к своей наковальне. — Позволь мне сказать тебе, мальчик, что вы, люди, будучи слабыми, и ограниченные короткими жизнями, сами того не сознавая, сильнее и эльфов, и троллей, да-да, и великанов, и богов. И то, что вы можете дотронуться до холодного железа, — только одна из причин. Эй, — крикнул он, — Эй, Сиидри, Текк, Драуттнир, идите сюда и помогите!
Быстро заработали молоты, летели искры, стонал металл. Эти кузнецы умели так работать, что прошло немного времени и Скэфлок стоял в шлеме с крыльями, в сияющей кольчуге, со щитом за спиной, с мечом на боку и с топором в руках все это было из сверкающей голубым светом стали. Он поднял высоко свое оружие и прокричал воинственный клич эльфов.
— Ха! — вопил он, вкладывая меч в ножны. — Пускай тролли, кобольды, ха, великаны только осмелятся сунуться в землю эльфов. Мы поразим их подобно удару молнии и предадим огню их собственные земли!
И он сложил стих:
Началась мечей игра,
только свист в горах.
Лязг металла призывает,
звоном в небеса летя:
стрелы гневные снуют,
Топоры, взлетая вверх,
грозно падают на шлемы,
латы и щиты ломая.
Началась мечей игра:
копья сыплются дождем,
люди в ярости бегут,
разрушал строй врагов,
наконец стихает битва,
топоры краснеют кровью,
жадно волки с вороньем
пожирают трупы.
— Хорошо сказано, правда, немного по-мальчишески, — холодно сказал Имрик, — но никогда не применяй свои новые игрушки против эльфов. Пойдем.
Он отдал Модсогниру мешок с золотом.
— Это плата за твою работу.
— Лучшей платой для меня было бы освобождение моих родичей из вашего рабства, — сказал карлик.
— Они так нам нужны, — сказал Имрик и вышел.
На рассвете его войско укрылось в скале и следующей ночью въехало в огромный лес, в котором находился замок Эрлкинга.
Колдовство здесь сплеталось узорами, которые Скэфлок пока не мог распутать. Он смутно различал высокие, тонкие башни, подпирающие луну, синие сумерки, в которых кружились и плясали звезды, музыку, которая трогала и добиралась до самой души, но только когда они оказались в тронном зале, он смог все ясно слышать. И видеть.
Окруженный своими слугами, на троне сидел Эрлкинг. Его корона и скипетр были золотыми, его розовые одеяния сливались со всеобъемлющими сумерками. Его борода и волосы были белы, он был единственный среди эльфов, на челе и щеках которого были видны морщины старости. Лицо его было будто вырезано из мрамора, но в глазах его горел огонь.
Имрик отвесил поклон, а воины его свиты преклонили колено перед своим королем. И тогда, точно ветер загудел, Эрлкинг произнес:
— Приветствую тебя, Имрик, граф эльфов Британии.
— Приветствую тебя, повелитель, — ответил граф, встречая пристальный, наводящий ужас взгляд Эрлкинга.
Мы созвали вождей наших кланов на совет, сказал Эрлкинг, — ибо до нас дошла весть, что тролли опять готовы к войне. Нет сомнений, что они вооружаются против нас, и можно думать, что перемирие будет нарушено в ближайшие годы.
— Хорошие вести, повелитель. Наши мечи залежались в ножнах.
— Эти вести, быть может, не так уж и хороши, Имрик. В прошлый раз мы прогнали троллей, и, хотя нам даже удалось вторгнуться в их земли, прочного мира нет. Иллрид, король троллей, совсем не так глуп. Он не стал бы готовиться к войне, если бы не чувствовал себя сильнее прежнего.
— Я начну готовить мои владения к войне, повелитель, и вышлю разведчиков.
— Хорошо. Быть может, твои люди узнают что-нибудь из того, что упустили наши. — И Эрлкинг взглянул на Скэфлока, который внутренне похолодел, но тем не менее смело встретил его огненный взор. — До нас дошел слух о твоем подменыше, Имрик, — проворчал Эрлкинг. — Тебе следовало бы сначала испросить нашего дозволения.
— Не было времени, повелитель, — возразил граф. — Дитя окрестили бы прежде, чем я успел послать весть и получить ответ. Трудно стало похитить ребенка в наши дни.
— И кроме того, опасно, Имрик.
— Да, повелитель, но дело стоило того. Нет нужды упоминать, что люди могут многое из того, что недоступно ни эльфам, ни троллям, ни гоблинам. Они могут пользоваться любыми металлами, они могут дотрагиваться до святой воды, ходить по освященной земле и произносить имя нового Бога, э, да что там, сами старые боги должны избегать некоторых вещей, которые дозволены людям. Потому-то нам, эльфам, и необходим один из них.
— Подменышу, которого ты подбросил людям, все это тоже доступно?
— Конечно, повелитель. Но ведь тебе ведомо, что такие полукровки по своей природе злы и необузданны. Они не могут быть посвящены в те тайны волшебства, в которые был посвящен мой воспитанник. Главное, чтобы люди не знали о похищении своих детей и не призвали мести своих богов на головы эльфов за эти подмены.
До сих пор беседа о всем понятных вещах текла в неспешной, как это в обычае у бессмертных, манере. Но вот Эрлкинг заговорил резче:
— Можно ли доверять человеку? Если сохранить ему жизнь, он переметнется к новому Богу и будет вне нашей досягаемости. Тем более, что он растет слишком сильным.
— Нет, повелитель. — Скэфлок вышел на середину высокого собрания и взглянул прямо в лицо Эрлкингу. — Я благодарен Имрику за то, что он похитил меня из мира смертных слепцов. Я эльф во всем, и пусть я не эльф по крови, но грудь эльфийской женщины вскормила меня, и язык эльфов — мой язык, и эльфийские девушки любили меня. — Он почти дерзко вскинул голову. — Подари мне жизнь, повелитель, и я буду лучшим из твоих псов, — помни, когда хозяин прогоняет собаку, она становится волком и способна растерзать его стада.