Порыв ветра раздвинул на миг туман и я мельком увидел темные здания. Хорошо. Я переместился. Туман почти сразу же раздвинулся и это оказались не здания, а темные скалы. Еще одна смена декораций, и в поле зрения появился кусок не то утреннего, не то вечернего неба, и по нему разлилась пена ярких звезд. Вскорости ветер смел туман и я увидел, что иду по каменистой возвышенности, а небеса горят таким ярким звездным светом, что можно читать. Я последовал по темной тропе, ведущей к краю света…
Все же, это дело с Люком, Ясрой, Далтом и Маской было каким-то куском — вполне понятным в одних местах и туманным в других. Найди я малость времени и поработай немного ногами, и все сойдется в единое целое. Люк и Ясра были теперь нейтрализованными. Маска, который оставался загадкой, кажется, имел на меня зуб лично, но, похоже, не представлял никакой особой угрозы Амберу… С другой стороны, угрозу представлял Далт со своим фантастическим новым оружием, но Рэндом был в курсе этой ситуации, и Бенедикт уже вернулся в город. Поэтому я был уверен, что для противодействия угрозе делалось все возможное.
Я стоял на краю света и смотрел в бездонную пропасть, полную звезд. Гора, на которой я оказался, кажется, не принадлежала к поверхности ни единой планеты. Однако, слева располагался мост, ведущий в темноту к загораживающему звезды силуэту — наверное, к еще одной плавающей в космосе горе. Я подошел к мосту и ступил на него. Проблемы, связанные с атмосферой, гравитацией и температурой ничего не значили здесь, где я мог на ходу выдумать новую реальность. Я направился по мосту и на какой-то миг угол стал таким как надо, поэтому я уловил силуэт другого моста на противоположной стороне темной массы, ведущего куда-то дальше в темноту.
Я остановился посередине, откуда мог обозревать мост по всей длине в любом направлении. Место это казалось безопасным и подходящим. Я вытащил свою колоду карт и перетасовал их, пока не обнаружил ту, которой уже очень долго не пользовался.
Я отложил все другие и держал ее перед собой, изучая голубые глаза и молодые, жесткие, чуть резко заостренные черты лица под копной чисто белых волос. Одет он был во все черное, за исключением кусочка белого воротника и рукава, заметного под блестящей обтягивающей курткой. В руке, обтянутой перчаткой, он держал три темных стальных шарика.
Дотянуться до самого Хаоса иногда трудновато, поэтому я сосредоточился и сфокусировался, тщательно и сильно. Контакт возник почти мгновенно. Он сидел на балконе под безумно полосатым небом, слева от него проплывали Смещающиеся Горы. Сидел он, положив ноги на плавающий столик, и читал книгу. Когда контакт установился, он опустил ее и слегка улыбнулся.
— Мерлин, — тихо произнес он. — Ты выглядишь усталым.
Я кивнул.
— А ты выглядишь отдохнувшим, — заметил я.
— Верно, — ответил он, закрывая книгу и положив ее на столик. А затем спросил: — Беда?
— Беда, Мандор.
Он поднялся на ноги.
— Ты хочешь пройти?
Я покачал головой.
— Если у тебя под рукой есть какие-нибудь Козыри для возвращения, я бы предпочел, чтобы ты прошел ко мне.
Я протянул руку вперед, наши руки стиснули друг друга, он сделал единственный шаг и встал рядом со мной на мосту. Мы на мгновение обнялись, а затем он повернулся и посмотрел сначала по сторонам, а затем в пропасть.
— Здесь есть что-то опасное? — спросил он.
— Нет. Я выбрал это место, потому что оно кажется самым безопасным.
— И к тому же живописным, — отозвался он. — Что с тобой случилось?
— Я долго был всего лишь студентом, а потом проектировщиком определенных специализированных механизмов, — начал я рассказывать. — До довольно недавнего времени моя жизнь оставалась небогатой событиями. А потом начался кромешный ад. Причем, большую часть происходящего я не понимаю, а многое происходит с подачи кого-то, кого я не знаю. Эта часть довольно сложна, и не стоит твоего внимания.
Он положил руку на перила моста.
— А другая часть? — спросил он.
— Вплоть до этого момента я думал, что мои враги происходят из Амбера. Но вдруг, когда казалось, что большая часть этого дела будет улажена, кто-то пускает по моему следу Огненного Ангела. Я лишь недавно уничтожил его. Я понятия не имею, почему это произошло, и это, конечно же, к Амберу отношения не имеет.
— Ты, конечно же, прав, — сказал он. — Я понятия не имел, что дело дошло до чего-то, близкого этому, иначе давно бы поговорил с тобой. Но позволь не согласиться по части порядка важности, прежде чем я с удовольствием выскажу определенные предположения относительно тебя. Я хочу услышать твою историю полностью.
— Почему?
— Потому, что ты, братец, иногда потрясающе наивен, и я доверяю твоему суждению насчет того, что истинно важно.
— Я могу умереть с голоду прежде, чем закончу, — отозвался я.
Криво улыбаясь, мой названный брат поднял руки. В то время, как Юрт и Деспил приходились мне сводными братьями, рожденными моей матерью Дарой от принца Савалла, Повелителя Грани, Мандор был сыном Савалла от предыдущего брака, к тому же существенно старше меня, и поэтому напоминал мне многих моих родственников в Амбере. Я всегда чувствовал себя посторонним среди детей Дары и Савалла. При этом Мандор тоже не являлся частью этой обособленной группки и у нас появилось что-то общее. Но, что бы там ни было, мы с ним поладили и стали сближаться, как я иногда думаю, больше, чем полнородные братья. За минувшие годы он обучил меня многим практическим вещам и мы не раз хорошо проводили с ним время.
Воздух между нами исказило и, когда Мандор опустил руки, между нами беззвучно и внезапно возник обеденный стол, покрытый расшитой белой скатертью, а миг спустя за ним последовали два стула, появившихся друг напротив друга. Стол был накрыт многочисленными блюдами — прекрасный фарфор, хрусталь, серебряные столовые приборы и даже ведерко сверкающего льда с темной бутылкой шампанского.
— Ты произвел на меня впечатление, — констатировал я.
— В последние годы я посвятил немало времени гурманской магии, сказал он. — Нижайше прошу к столу.
Мы поудобнее расположились на мосту между двумя темными громадами. Попробовав яства, я оценивающе причмокнул, и прошла не одна минута, прежде чем я смог начать излагать все события, приведшие меня в это царство звездного света и безмолвия.
Мандор, не перебивая, выслушал всю мою повесть, а когда я закончил, кивнул.
— Не хочешь еще десерта?
— Да, — согласился я. — Он очень вкусный.
Когда я несколько минут спустя поднял глаза, то увидел, что он улыбается.
— Что тут смешного? — осведомился я.
— Ты, — ответил он. — Если ты помнишь, я уже говорил тебе ранее, перед тем, как ты отправился туда — будь разборчивее с теми, кому оказываешь доверие.
— Ну? Я никому о себе не рассказывал. Если ты намерен прочесть мне лекцию о вреде дружбы с Люком, не разузнав о нем все досконально, я ее уже слышал.
— А как насчет Джулии?
— Что ты имеешь в виду? Она так и не узнала…
— Именно. А ей ты, похоже, мог бы доверять. Вместо этого ты настроил ее против себя.
— Ладно. Возможно, тут я здорово просчитался.
— Ты спроектировал замечательную машину и тебе ни разу не пришло в голову, что она также может стать мощным оружием. Рэндом увидел это сразу же. Так же, как и Люк. От поражения на этом фронте тебя уберегло только то, что она стала разумной и не желала слушать чьих-то указаний.
— Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем. Я не продумал тщательно все последствия.
Он вздохнул.
— Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идешь на риск, даже когда не знаешь, что идешь на риск.
— Винте я не доверял, — сообщил я, хотя он меня не спрашивал.
— Думается, ты мог бы получить от нее и больше сведений, — сказал он, — если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже продемонстрировал, что он опасен; под конец вашего диалога она, кажется, стала действительно откровенной.
— Наверное, мне следовало бы вызвать тебя.
— Если встретишь ее опять, вызови, и я с ней разберусь.
Я уставился на него. Кажется, он говорил это всерьез.
— Ты знаешь, что она такое?
— Я ее разгадаю, — уверенно обронил он, взбалтывая в бокале ярко-оранжевый напиток. — Но у меня есть к тебе одно предложение, элегантное по своей простоте. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединенный, со всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Дворам, а не перескакивать из одной опасности в другую? Заляг на пару лет на грунт, наслаждайся жизнью, прочитай книги, которые ты все откладывал до более подходящего случая. Я позабочусь, чтобы ты был хорошо защищен. Пусть все поутихнет, а потом ступай по своим делам при более мирных обстоятельствах.
Я пригубил огненный напиток.
— Нет, — отказался я. — Что произошло с тем, про что ты говорил, что знаешь, а я нет?
— Все ничего не значит, если ты не примешь моего предложения.
— Даже если бы принял, то все равно захотел бы узнать.
— Ерунда, — отозвался он.
— Ты выслушал мой рассказ. Теперь я послушаю твой.
Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на звезды.
— Савалл умирает, — коротко сообщил он.
— Он занимается этим много лет.
— Верно, но ему стало намного хуже. Некоторые думают, что это связано с предсмертным проклятием Эрика Амберского. Что бы там ни было, я действительно считаю, что долго ему не протянуть.
— Начинаю понимать…
— Да. Борьба за наследование стала более интенсивной. Народ валится направо и налево — яд, дуэли, убийства, странные несчастные случаи, то сомнительные самоубийства. А также многие отбыли в неизвестном направлении. Или так, во всяком случае, кажется.
— Понимаю. Но не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
— Одно время не имело бы никакого.
— Но?
— Да. Я никогда не знал, какие именно у него для этого мотивы. Но ты законный наследник. Ты следуешь за мной, но имеешь преимущество перед Юртом и Деспилом.
— Все равно даже при этом я стою чертовски низко в списке.
— Верно, — медленно произнес он. — По большей части интерес представляют только верхние строчки…
— Ты сказал «по большей части»…
— Всегда есть исключения, — ответил он. — Ты должен понимать, что в такое время представляется прекрасный случай свести старые счеты. Одной смертью больше, одной меньше — никто и бровью не поведет, как было бы в более спокойные времена. Даже в относительно высоких кругах.
Я покачал головой, встретившись с ним взглядом.
— В моем случае это действительно не имеет смысла, — сказал я.
Он продолжал пристально меня разглядывать, пока я не почувствовал себя довольно неуютно.
— Так ведь? — спросил наконец я.
— Ну… — протянул он. — Подумай немного об этом.
Я подумал. И как раз когда мне пришла на ум правильная мысль, он кивнул, словно читал мысли.
— Юрт, — сообщил он, — довольно восторженно встретил новые времена. Он постоянно болтал о самых последних смертях и об элегантности и внешней легкости, с которой добивались некоторые из них. И, наконец, его страх и тяга увеличивать собственные способности ко злу достигли момента, когда перекрыли его страх…
— Логрус…
— Да. Он, наконец, попробовал пройти Логрус и сумел выдержать до конца.
— Ему полагалось бы очень радоваться этому. Гордиться. Он ведь хотел это сделать не один год.
— О да, — ответил Мандор. — И я уверен, что он также испытал и великое множество других чувств.
— Ощущение свободы, — предположил я. — Силы, — и, изучив его полунасмешливое выражение лица, вынужден был добавить: — И способность играть в эту игру самому.
— Возможно, ты не безнадежен, — одобрительно сказал он. — А теперь не хотел бы ты довести эту мысль до логического конца?
— Ладно, — отозвался я, думая о левом ухе Юрта, уплывшем после моего рубящего удара, о распространяющемся вокруг него рое бисеринок крови. — Ты думаешь, что Огненного Ангела послал Юрт?
— Скорее всего, — подтвердил он. — Но не хочешь ли ты продолжить эту мысль еще?
Я подумал о сломанной ветке, проткнувшей Юрту глаз, когда мы боролись на поляне.
— Ладно, — сказал я. — Он охотится на меня. Это может быть частью борьбы за наследование, так как я стою впереди него в списке. Или это может быть обыкновенной местью из-за неприязни. Или оба варианта вместе.
— Что именно скрывается за этим, не имеет значения, — сказал Мандор. — Важны результаты. Но я подумал о напавшем на тебя волке-оборотне. У него ведь, к тому же, наличествовал только один глаз…
— Да, — подтвердил я. — Как нынче выглядит Юрт?
— О, он уже отрастил примерно половину уха. Но оно весьма неровное и безобразное на вид. Он всегда прикрывает его волосами. Глаз регенерировал, но еще не способен видеть. Обычно он носит повязку.
— Это может объяснить последние события, — сказал я. — Однако, он выбрал чертовски неподходящее время, учитывая все, что происходит.
— Это одна из причин предложения пропасть из виду и подождать, пока все успокоится. Слишком хлопотное дело. Когда в воздухе столько стрел, вполне возможно, что одна из них угодит в тебя.
— Я способен позаботиться о себе, Мандор.
— Ты мог бы даже обмануть меня.
Я пожал плечами, встал, подошел к перилам и посмотрел вниз, на звезды.
После долгого молчания он окликнул меня:
— У тебя есть идеи получше?
Но я не ответил, потому что именно об этом и думал. Я размышлял о том, что сказал Мандор о моих слабых местах и об отсутствии подготовленности, и как раз готовился сделать вывод, что он прав, что все, случившееся со мной вплоть до этого момента, за исключением, может быть, умыкания Ясры из Замка, является результатом действия разных обстоятельств. Я намного больше подвергался воздействию, чем действовал сам. Признаться, все происходящее слишком быстро развивалось. Но все равно я не включал в свои планы уход в подполье, чтобы там поразмыслить, разузнать о своих врагах и нанести ответный удар. Кажется, было что-то, что я могу сделать…
— Если учитывать обстоятельства, — сказал он, — то ты окажешься в выгодном положении, если будешь играть наверняка.
Вероятно, с позиции рассудка, безопасности и осторожности он был прав. Но он принадлежал исключительно ко Дворам, а у меня имелись дополнительные обязательства, к которым он не имел отношения. Вполне возможно, что я смогу выработать собственный план действий, способный, может быть, даже благодаря моей связи с Люком, помочь усилить безопасность Амбера. Пока существовал такой шанс, я чувствовал себя обязанным не отступить. И, помимо этого, мое любопытство было слишком возбуждено, чтобы самому отстраниться от ответов на все вопросы.
Обдумывая, как лучше всего объяснить ход моих мыслей, я снова подвергся вызову. Вызов походил на вопрос, скребущийся, словно кошка, в дверь, ощущение усиливалось, отметая в сторону все прочие соображения, и, наконец, я понял, что кто-то, через Козырь, пытается связаться со мной из очень отдаленного места. Я предположил, что запрос может исходить от Рэндома, беспокоящегося и желающего выяснить, что же случилось после моего отправления из гостиницы Амбера. Поэтому я настроился на прием, приготовившись к контакту.
— Мерли, что стряслось? — спросил Мандор, но я поднял руку, показывая, что занят. И краем глаза увидел, что он положил салфетку на стол и поднялся на ноги.
Видение постепенно стало четче и я узнал Фиону, строгую на вид. За спиной ее громоздились скалы, над головой было бледно-зеленое небо.
— Мерлин? — обратилась она. — Ты где?
— Далеко, — ответил я. — Это долгая история. Что произошло? Где ты?
Она мрачно улыбнулась.
— Далеко, — ответила она.
— Мы, кажется, выбрали очень живописные места, — отметил я. — Ты подобрала небо в тон к своим волосам.
— Хватит! — отрубила она. — Я вызвала тебя не для обмена впечатлениями о путешествиях.
В этот момент Мандор подошел и встал рядом со мной, положив мне руку на плечо, что едва ли согласуется с его характером, так как считается бестактным поступком, когда вмешиваются в разговор по Козырю — это все равно, что снять трубку параллельного телефона и встрять в чужой разговор. Тем не менее…