Он подошел к краю крыши и скользнул взглядом по облицованной плиткой стене. Кто-то карабкался по черной от сажи пожарной лестнице. Джереми разглядел лишь лысеющее темя и желтую футболку, но он знал, кто это: полицейский. Мужчина что-то кричал в рацию. На дорожке внизу никого не было. Полицейской машины позади здания Джереми не увидел, равно как и нигде больше в обозримом пространстве. Но сколько нужно копов, чтобы сцапать одного субтильного двадцатитрехлетнего придурка, застрявшего на подростковой стадии развития?
Три. Два — чтобы держать придурка, и один — чтобы выколачивать из него дурь. Так просто, для развлечения.
Стало ясно, что делать. Ему не выкарабкаться, и про свои права он может забыть. Все его многочисленные счета будут блокированы, поэтому его ждет общественный защитник, а не опытный наемный адвокат, который, возможно, сумел бы добиться оправдания, или, по крайней мере, условного срока, или еще какой-нибудь поблажки. Нет, легкая участь ему не светит. Лучшее, на что он может надеяться, — не очень строгий режим содержания. Но и этого ему не выдержать.
Джереми охватил страх. Такой дикий страх, что он был готов на все, лишь бы убраться подальше. Испариться. Исчезнуть.
Он осознал, что стоит уже на самом краю крыши, глядя вниз, на выложенную безжалостными твердыми кирпичами дорожку в восьми этажах под ним. Он качнулся вперед. Сможет?
Сможет, если закроет глаза. Он так и сделал и, прижимая к груди компьютер, шагнул с крыши в пустоту.
Удар последовал как-то слишком быстро, и хакер ничего не понял. Ударился он сильно, но не так сильно, как следовало. Он должен мешком костей и дерьма валяться на дорожке. Но ощущение какое-то другое...
Где он, черт побери? Джереми сел и огляделся. Он находился в коридоре какого-то здания, но не своего дома. Слава богу, компьютер не пропал: красновато-коричневый чехол с ноутбуком валялся в двух футах от его правой руки. Парень покрутил головой. Позади него растворялось в полумраке продолжение коридора. А вот впереди оказалась и вовсе загадочная картинка — за каменной аркой виднелась... крыша многоэтажного здания. Только неестественно скособоченная, с наклоном вправо и куда-то в сторону. Под каким-то дурацким углом. Так где же он, черт возьми?
На крыше появился полицейский в желтой футболке и наклонился, пристально глядя вниз, на дорожку. Джереми уставился на него, но тот его поначалу не заметил. А потом поглядел, прищурился, несколько раз моргнул и снова вперился в Джереми взглядом.
— Что, во имя всего...
Затем и крыша, и здание, и полицейский исчезли, сменившись коридором со стенами, выложенными темным камнем.
Воцарилась тишина.
Джереми протер глаза и снова осмотрелся. Ничего не изменилось. Он сидел в помещении, похожем на церковь или на замок. Не имея ни малейшего понятия, как сюда попал.
Он долго не двигался, ощущая странную пустоту в голове. Потом дотянулся до компьютера и начал медленно подниматься на ноги. Задница болела, но не сильно. Голову он не ушиб, это точно. Где бы он ни был, здесь очень тихо. Он прислушался. Ничего. Ни голосов, ни тяжелых шагов полицейских. Ничего.
Джереми повернулся спиной к арке и медленно двинулся по длинному темному коридору.
Королевский танцевальный зал
Шейла Янковски еще не волновалась, но была уже близка к тому. Джин опаздывал на два дня. Дозор, выставленный у Дома На Полпути, у главного портала для перехода на Землю, не обнаружил никаких его признаков. И телефон молчал. Но это большого значения не имело; никогда не знаешь, куда занесет Джина его страсть к бродяжничеству. Обычно он удовлетворял свою жажду странствий в замке. Миров для исследования в Опасном было бесконечное множество (вернее, если уж быть точным, сто сорок четыре тысячи). Земля, собственно, тоже мир, причем один из замковых миров. Так что если Джин все еще путешествует, то в пределах замка. Строго говоря.
Но от этих рассуждений Шейле легче не сделалось. Джин все равно должен был дать о себе знать.
Она обвела взглядом огромные стосвечовые канделябры и вздохнула. Нужно хоть на время отключиться от мыслей об этом бродяге. Что толку волноваться? Лучше послушать музыку, посмотреть, как люди танцуют.
В этом году на традиционный бал для слуг были приглашены и некоторые Гости замка. По обычаю должен был присутствовать Хозяин замка и его семья, но лорда Кармина никто не видел уже больше года. (Никто, впрочем, не беспокоился. Слуги привыкли к долгим отлучкам своего сеньора, одна из пожилых горничных помнила даже десятилетнее исчезновение; но это было в незапамятные времена.) Поэтому вместо Кармина пригласили несколько высокопоставленных Гостей, в том числе и Джина, чей официальный титул теперь звучал так: Почетный Страж и Чрезвычайно Странствующий Рыцарь.
— Добрый вечер, миледи.
Шейла обернулась и обнаружила перед собой склонившегося в поклоне замкового гофмейстера Джамина.
— Добрый вечер, — приветливо кивнула девушка.
Джамин, мужчина средних лет с редкими рыжими волосами и горящими глазами, выпрямился и широко улыбнулся:
— Смею надеяться, ее светлости сегодня весело.
— Да, просто чудесно. Вы постарались на славу. И спасибо за приглашение. Мы чрезвычайно польщены, что нас включили в список.
Джамин снова низко поклонился:
— Это вы оказали нам честь, миледи.
— Да нет, что вы, — запротестовала Шейла под звук первых тактов нового танца.
«Приятная музыка, — подумала она. — Вроде бы средневековая, но не похожа ни на что из слышанного раньше. Да, музыковед из меня никакой...»
— Разрешите спросить, миледи, — продолжал Джамин, — могли бы вы оказать мне честь и разрешить пригласить вас на танец?
— А? Да, разумеется!
Шейла не была вполне уверена, что справится. Движения выглядели ужасающе сложно.
Положив ладонь на протянутую руку Джамина, она смущенно улыбнулась:
— Если вы не против такой неуклюжей коровы, как я. Я вам все ноги отдавлю.
— Это очень просто, миледи. Давайте я покажу.
Исполненное Джамином выглядело как простой вальс с добавлением одного или двух боковых шагов.
Шейла попробовала повторить.
— Ну, я не знаю, — протянула она. — Только ради вас.
— Я вдвойне восхищен, миледи.
Может, не помешает чуток поколдовать, подумала она и, согнув палец правой руки, произнесла волшебное заклинание, всегда безотказно действовавшее в стенах замка.
Джамин подхватил ее, и они закружились в танце.
Шейла старалась изо всех сил, и получалось вроде бы неплохо. Пара скользила по паркету среди толпы, сопровождаемая музыкой и мерцанием свечей.
— Вы бесподобно танцуете, миледи! — расплылся в улыбке гофмейстер.
Иногда Шейле казалось, что она всего этого не выдержит. С ней обращаются как с аристократкой, называют «ваша светлость», живет она в сказочном замке, в мире грез, не говоря уже о волшебстве и загадках, — это как-то чересчур. Когда же она наконец проснется и обнаружит, что вовсе не покидала пустой дом в Уилмердинге, Пенсильвания, выплаты по кредиту за который сильно просрочены? Когда ее вышвырнет обратно в реальность? Потому что замок, насколько ей известно, явно не реальность. Он просто не может существовать, этот мир, в который она по ошибке забрела примерно год назад.
Неужели прошел целый год? Разумеется, в замковом времяисчислении. Кто знает, как замковое время соотносится с земным? А может, вообще никак. В замке Опасный, как говорят, царит безвременье.
Темп танца замедлился. Она разглядела диковинные инструменты, на которых играли музыканты. Некоторые из них напоминали флейты, другие — лютни, остальные же представляли собой сложной конструкции деревянные штуковины с клавишами и клапанами. Были среди них и вообще не поддающиеся описанию.
— Извини, старина, могу я вас прервать?
Шейла повернула голову и увидела, как Джамина хлопает по плечу Клив Далтон.
Джамин отвесил изящный поклон.
— Безусловно, сэр.
— Спасибо за танец, Джамин, — поблагодарила Шейла.
— Миледи, — Джамин, продолжая кланяться, отступил.
Теперь она начала танцевать с Далтоном, мужчиной лет шестидесяти, высоким, поджарым, с глубоким грудным голосом, как у диктора на радио. Приятный голос контрастировал с невзрачной вытянутой физиономией.
— Ну и подхалим, — заметил Далтон, когда Джамин отошел на достаточное расстояние.
— А по-моему, у него безукоризненные манеры, — возразила Шейла.
— Да мне и самому старый плут нравится. Но думаю, что особых тайн не открою, если расскажу вам, что с горничными он себя ведет самым бесстыдным образом. Его называют Джамин Трехрукий. Тот еще распутник.
Шейла покачала головой:
— Как-то не верится. Он производит впечатление такого любезного мужчины.
— Такой породы, как любезный мужчина, в природе не существует. Все мы хищники, моя дорогая.
— Если вы имеете в виду моего бывшего мужа, вполне могу поверить.
— Вы в разводе? Не повезло. В моей жизни такого не было. Свою Дорис я потерял и после тридцати лет совместной жизни думал, что не переживу.
— Мои соболезнования.
— Но пережил.
— Мистер Далтон, кем вы были в реальном мире? Я никогда не спрашивала.
— Работал литературным агентом. На протяжении многих лет и с немалым успехом.
— Как интересно.
— Да, было интересно. Некоторые из моих клиентов сделались весьма знаменитыми. Могу назвать их по именам. Например, Джеймс... — Далтон пожал плечами. — Да кому какое дело, здесь, в нереальном мире? Какое это имеет значение? Это было в другой стране, и, кроме того...
— Странно.
— Что именно, моя дорогая?
— Повстречать Гостя, который в прошлой жизни был счастливым и преуспевающим.
— Дело в том, что я вышел на пенсию. Продал фирму и дом в Коннектикуте и перебрался в Калифорнию. Купил себе уютный домик близ Сан-Диего. Совсем уж было приготовился к тихой жизни пенсионера, и вдруг этот сердечный приступ...
— О, какой ужас!
— Ужас был в другом. Я оправился, но почувствовал себя бесконечно несчастным и одиноким. Затем однажды, когда я сидел дома и приходил в себя, то обнаружил, что в стенном шкафу, где хранились швабры, появилось дополнительное измерение, о существовании которого я никогда раньше не подозревал.
Шейла улыбнулась:
— И вы оказались в замке Опасном, как и все остальные.
— Именно. Все наши истории в принципе одинаковы. Разнообразием не блещут.
Танец закончился, и публика зааплодировала. Музыканты встали, поклонились, затем снова сели и заиграли мелодию побыстрее.
— О... — выдохнула Шейла. — Такое мне не станцевать.
Далтон посчитал по пальцам такты.
— Вроде бы девяносто восемь. Или девяносто четыре? — Он усмехнулся.
— Может, пересидим?
— Пожалуй.
— Хотите перекусить?
— Да, неплохо бы.
Покинув площадку для танцев, они присоединились к группе гостей у шведского стола. Шейла окинула взглядом потрясающий ассортимент блюд. Повара превзошли самих себя.
— Нравится вам здесь, Шейла? — спросил мужчина по имени Такстон.
— Да, очень, — ответила девушка, намазывая на крекер паштет из гусиной печени. — Вот только немного волнуюсь из-за Джина.
— Не стоит себя слишком взвинчивать. Думаю, теперь он может появиться с минуты на минуту.
— Надеюсь. Но он должен был позвонить, мы же договаривались.
— В случае чего, — заметил Далтон, — Джин сам может о себе позаботиться.
— Таких фехтовальщиков, как он, — один на полдюжины миров, — добавил Такстон. — И теннисист он тоже отменный. — Он горестно улыбнулся. — На себе испытал, можете мне поверить.
— Ты все со своим теннисом, — фыркнул Далтон.
— А ты все со своим гольфом, — парировал Такстон.
— Гольф — цивилизованная игра.
— А теннис — нет, что ли? Интересно, по каким критериям...
— Гольф — медленная игра. Это единственный критерий.
— Чушь. — Такстон заметил отсутствующий взгляд Шейлы. — Что-нибудь не так, моя милая?
— А? Да нет. Просто... как раз в тот день, когда должен был объявиться Джин, портал минут на десять исчез.
— Правда? А это имеет значение?
— Трудно сказать. Вы же знаете, порталы появляются и исчезают, и земные в том числе... Нет, все-таки я беспокоюсь.
— Так вы же говорите, что портал быстро восстановился?
— Да, может, он и меньше десяти минут отсутствовал, но...
К ним присоединились еще два гостя: невысокий мужчина с аккуратными усиками — мсье Дюквиз — и Дина Вильяме, молодая чернокожая женщина.
— Опять лопаете? — проворчала Дина.
— И что с того? — вскинулся Такстон. — С тех пор как я здесь, я не прибавил ни фунта, а тому уже три года будет. — Он с ухмылкой добавил: — Одно из многих здешних преимуществ.
— Знаете, меня всегда интересовало, настоящая ли здесь еда, — заметил Дюквиз. — В конце концов, она вся, до последнего кусочка, продукт колдовства.
— Должно быть, настоящая, — ответила Шейла. — Иначе все мы умерли бы с голоду, так ведь?
— Возможно, это обычная еда, только трансформированная, — предположил Далтон.
— Логично.
Дина огляделась по сторонам, кого-то высматривая.
— А где Снеголап?
— О боже, неужели и его пригласили? — Такстон изменился в лице.
— Наверняка.
— Ради всего святого, зачем?
— Затем, что он, по-моему, близкий друг Шейлы.
Такстон тут же сменил тон:
— Прошу прощения, Шейла. Я совсем забыл.
— Ничего страшного. Со Снеговичком иногда бывает непросто.
— А мне нравится с ним общаться, — заявил Далтон. — Он хороший парень... в беде не бросит.
Такстон уставился в свой бокал.
— Да, ты, конечно, абсолютно прав.
— Легок на помине, — хмыкнул Дюквиз.
Толпа танцующих расступилась. В образовавшемся просвете появилось семисполовинойфутовое, покрытое белым мехом существо. Голова по сравнению с огромным туловищем выглядела маленькой, но на самом деле была довольно крупной и являла собой жутковатое сочетание кошачьих и медвежьих черт. В пасти сверкали огромные изогнутые клыки. Своим силуэтом существо напоминало человека, только пальцы на лапах заканчивались острыми белыми когтями. Желтые глаза свирепо сверкали. Придерживая закинутый на правое плечо огромный боевой топор, зверь приблизился к группе людей у шведского стола.
— Всеобщий привет, — бросил Снеголап. — Извините, опоздал.
— Ничего страшного, — заулыбалась Шейла. — Что-нибудь съешь?
— Интересно, квалькаркки справляют нужду в океан? Такстон, приятель, что скажешь? — непонятно к чему высказался белоснежный зверь.
— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — пробормотал Такстон, отступая назад.
— Так-так, что у нас тут? — поинтересовался Снеголап, окидывая взглядом стол. Морда его скривилась в презрительной гримасе. — Ничего нового. Вот, черт! — Протянув лапу, он схватил жареную цесарку, поднес к носу и обнюхал, потом, фыркнув, оторвал зубами огромный кусок. Захрустели кости. — В общем, неплохо. — Он швырнул то, что осталось от птицы, обратно на блюдо. — Хотя ничего особенного. — Он потянулся за стоявшим в центре стола букетом цветов.
— Снеговичок, это не трогай! — предостерегающе воскликнула Шейла.
— Извини, Шейла. Решил, что это еда.
— Им не мешало бы приготовить что-нибудь специально для тебя...
В этот момент появились слуги, неся огромное медное корыто, наполненное отвратительной на вид зеленоватой массой. Расчистив место, они поставили «тарелку» на стол перед белоснежным зверем.
— Вот это другое дело, — обрадовался Снеголап, загребая пригоршню месива. Он ел с большим смаком и с еще большим шумом.
Далтон заметил, что Снеголап привлекает к себе любопытные взгляды танцующих.
— Кроме Снеголапа, никаких больше нелюдей не пригласили?
— Похоже, что так, — ответила Шейла. — Ведь его все знают, хоть и побаиваются.
— А я думаю, тот факт, что его все-таки позвали, говорит о безграничном к вам уважении.
— Да ну, — отмахнулась Шейла.