Плакат правильно оценивал истинное положение вещей. Вот что там было написано:
НЕРВНЫЙ ЦЕНТР
Глория заявила, что она не желает обслуживать нервный центр.
- Никого я не желаю обслуживать, - сказала она.
И все же Глория заняла место Франсины за ее столом.
- Раз у меня не хватает смелости покончить с собой, - сказала она, - так буду хотя бы делать то, что мне скажут, - на пользу человечеству.
Двейн и Франсина поехали в Шепердстаун в разных машинах, чтобы не привлекать внимания к своим взаимоотношениям, Двейн снова ехал в машине новой модели. Франсина - в своем красном спортивном "туристе". На бампере у него была наклейка. На ней было написано:
ПОСЕТИТЕ ПЕЩЕРУ СВЯТОГО ЧУДА
Конечно, это было очень лояльно по отношению к Двейну - налепить на бампер своей машины его рекламу. Но Франсина всегда была очень лояльна по отношению к нему, всегда радела за интересы своего друга, своего Двейна.
И Двейн старался платить ей взаимностью, хотя бы в мелочах. Например, в последнее время он прочитал немало книжек и статей о взаимоотношениях мужчины и женщины. По всей стране шла сексуальная революция, и женщины требовали, чтобы мужчины в интимных отношениях уделяли им как можно больше внимания. Двейн очень старался это делать, пока не перестарался, так что Франсина сказала, что в любовных делах он проявляет к ней чересчур много внимания. Его это не удивило. В книжках, которые он читал про эти дела, говорилось, что проявлять слишком уж большое внимание даже опасно.
И направляясь к "Мотелю-люкс" а этот день, Двейн надеялся, что он не перестарается и не уделит слишком много внимания, когда это не нужно.
Как-то Килгор Траут написал повестушку о том, как важно в любви проявлять внимание там, где надо. Написал он эту повесть по совету своей второй жены, Дарлины: она сказала, что порнографической книжкой можно составить себе состояние. Она ему сказала: пусть герой повести так хорошо понимает женщин, что может соблазнить любую из них. И Траут написал повесть под названием "Сын Джимми Валентайна".
Джимми Валетайн был герой книги, написанной другим писателем, - такой же знаменитый выдуманный герой, как знаменит выдуманный мной Килгор Траут. В той, другой, книжке Джимми Валентайн обрабатывал кончики пальцев наждачной бумагой, чтобы они стали сверхчувствительными. Он был взломщиком сейфов. И его осязание было настолько тонким, что он мог открыть любой сейф на ощупь, чувствуя, как действуют все запоры.
Килгор Траут придумал сына для Джимми Валентайна и назвал его Ролсон Валентайн. Ролстон Валентайн тоже обрабатывал кончики своих пальцев наждаком. Но он сейфов не взламывал. Он так искусно ласкал женщин, что они тысячами становились его рабынями. Ради него они бросали мужей и любовников, как писал Траут, и Ролстон Валентайн стал президентом США, потому что за него голосовали все женщины.
Двейн и Франсина занимались любовью в "Мотеле-люкс". Потом они еще полежали в постели. Постель была мягкая. Франсина была прекрасно сложена. И Двейн тоже был сложен прекрасно.
- А мы раньше никогда не ездили сюда днем, - сказала Франсина.
- Меня тоска заела, - сказал Двейн.
- Знаю, - сказала Франсина. - А теперь легче стало?
- Да, - сказал Двейн. Он лежал на спине, скрестив ноги и заложив руки за голову. Все его тело обмякло, словно в полусне.
- Я так тебя люблю, - сказала Франсина и тут же поправилась: - Знаю, я обещала никогда этого не говорить, а сама все время нарушаю обещание, не могу иначе.
Дело в том, что у нее с Двойном был уговор - никогда не говорить про любовь. С тех пор как жена Двейна наелась порошка "Драно", Двейн и слышать не хотел про любовь. Это у него было больное место.
Двейн шмыгнул носом. У него была такая привычка - после любовных ласк выражать свои мысли такими пофыркиваниями. И было совершенно ясно, что он хотел сказать: "Ну, ладно... брось... Что с тебя возьмешь?.." И так далее.
- В Судный день, - сказала Франсина, - когда меня призовут к ответу и спросят, чем я грешила на земле, придется мне сказать: я дала обещание любимому человеку и вечно нарушала это обещание. А обещала я не говорить, что я его люблю.
Эта великодушная, любвеобильная женщина, которая зарабатывала в неделю всего лишь девяносто восемь долларов и одиннадцать центов, потеряла мужа Роберта Пефко во вьетнамской войне.
Роберт прошел курс в Вест-Пойнте - военной академии, которая превращала молодых людей в маниакальных убийц для использования на войне.
Франсина всюду следовала за Робертом: из Вест-Пойнта в парашютную школу в Форт-Брагге, потом - в Южную Корею; там Роберт заведовал каптеркой, где снабжали солдат всем необходимым. Оттуда они уехали в Пенсильванию, Роберт поступил а университет за счет армии и получил степень кандидата по антропологии, а оттуда они вернулись в Вест-Пойнт, где Роберт в течение трех лет преподавал общественные науки.
После этого Франсина поехала с Робертом в Мидлэнд-Сити, где Роберт стал инспектором на заводе по изготовлению новых мин. Миной называлось приспособление, которое легко было спрятать и которое взрывалось, когда его случайно как-нибудь задевали. Одним из ценных качеств новой мины было то, что собаки не могли ее унюхать. А в то время в разных армиях обучали собак разнюхивать, где скрыты мины.
Когда Роберт с Франсиной жили в Мидлэнд-Сити, других военных там не было и они впервые подружились со многими штатскими людьми. И Франсина поступила на службу к Двейну Гуверу, чтобы немного подработать вдобавок к заработку мужа и чем-то заполнить время.
Но тут Роберта отправили во Вьетнам.
Вскоре после этого жена Двейна наглоталась "Драно", а Роберта прислали домой в пластиковом "персональном мешке".
- Жалею я мужчин, - сказала Франсина в "Мотеле-люкс". Она говорила вполне искренне. - Не хотелось бы мне быть мужчиной, они так рискуют, так много работают.
Их номер был на втором этаже мотеля. Из широких балконных дверей открывался вид на железную решетку и бетонированную террасу, за ней шло шоссе No 103 и дальше - стена, над которой виднелись крыши исправительной колонии для взрослых.
- Я не удивляюсь, что ты такой усталый и нервный. Будь я мужчиной, я тоже уставала бы и нервничала. Наверно, господь создал женщин для того, чтобы мужчины могли отдохнуть, чтобы с ними хоть изредка обращались как с маленькими детьми. - Франсина явно была довольна таким устройством мира.
Двейн шмыгнул носом. В комнате сильно пахло смородиной от дезинфекционной жидкости с инсектицидом, которую употребляли в "Мотеле-люкс"
Франсина призадумалась, поглядев на стены тюрьмы, где вся охрана была белая, а арестанты почти все черные.
- А правда, что оттуда еще никто не убегал?
- Правда, - сказал Двейн.
- А когда там в последний раз пускали в ход электрический стул? - спросила Франсина. Она говорила про некое приспособление, стоявшее в подвале тюрьмы.
Это приспособление служило для убийства людей путем пропускания через их тело электрического тока такого напряжения, что тело не могло выдержать. Двейн Гувер дважды видел это приспособление; один раз много лет назад, во время экскурсии членов Торговой палаты по тюрьме, в другой раз, когда это приспособление по-настоящему пустили в ход, посадив туда черного человека, которого Двейн хорошо знал.
Двейн старался припомнить, когда же в последний раз в Шепердстауне казнили на электрическом стуле. Вообще-то такая казнь в данное время не пользовалась популярностью. Впрочем, появились признаки, что былая популярность казни может восстановиться. Двейн и Франсина старались вспомнить, когда же на их памяти в последний раз человека посадили на электрический стул.
Они вспомнили двойную казнь мужа и жены по обвинению в измене. Эта пара якобы выдала другой стране тайну - как делать водородную бомбу.
Еще они вспомнили, как казнили другую пару - двух любовников. Мужчина был красивый, опытный соблазнитель и обольщал уродливых старых женщин с деньгой, а потом он и женщина, которую он любил, убивали этих старух из-за денег. Женщина, которую он любил, была молодая, но назвать ее хорошенькой, в обычном смысле слова, было трудно, потому что она весила двести сорок фунтов.
Франсина .вслух удивилась, как это изящный, красивый молодой человек мог любить такую толстую женщину.
- Всякое бывает, - сказал Двейн.
- Знаешь, о чем я думаю? - спросила Франсина.
Двейн шмыгнул носом.
- Как славно было бы устроить здесь закусочную под названием "Курятина фри по рецепту полковника Сандерса из Кетукки".
Все тело Двейна Гувера, такое спокойное и отдохнувшее, вдруг судорожно напряглось, словно в каждую мышцу впрыснули лимонного сока.
А случилось вот что: Двейн мечтал чтобы Франсина любила его за душу и тело, а вовсе не за деньги, на которые все можно купить. И он решил, что Франсина намекает ему, чтобы он ей купил закусочную "Курятина фри по рецепту полковника Сандерса из Кентукки", где продавали жареных кур.
Курицей называлась нелетающая птица.
Делалось это таким манером: курицу убивали выщипывали у нее перья, отрезали ей голову и ноги, вынимали все внутренности, а потом резали на куски, поджаривали и куски курятины складывали в корзинку из вощеной бумаги с крышкой.
Франсина так гордилась, что умеет заставить Двейна успокоиться, стихнуть, и теперь очень расстроилась, увидев, как он вдруг из-за нее весь скрючился от злости. Он напрягся, как деревянная доска.
- О господи, - сказала она, - что с тобой?
- Если хочешь выпросить у меня подарок - сказал Двейн, - сделай одолжение, не намекай на это сразу после нашей близости. Пусть любовь будет любовью, а подарки - подарками, ладно?
- Не понимаю, почему ты вообразил, что я у тебя чего-то прошу!
Двейн злобно передразнил ее нарочито визгливым голоском:
- "Не понимаю, почему ты вообразил, что я у тебя чего-то прошу!" - сказал он. Вид у него был ничуть не приятнее и не спокойнее, чем у гремучей змеи. Конечно, он стал похож на гремучую змею из-за тех вредных веществ, которые бурлили в его организме.
Создатель вселенной приделал погремушку на хвост этой змее. Кроме того, Создатель сделал ей передние зубы, похожие на шприцы, наполненные смертельным ядом.
Трудно мне иногда понять Создателя вселенной.
Например, Создатель вселенной изобрел еще одно существо - мексиканского жука, который мог задний конец своего туловища превратить в ружье с холостым зарядом. Жук мог выбрасывать из себя газы, сбивая воздушной волной других насекомых.
Честное слово, я читал про этого жука в статье "Удивительные животные" в журнале "Клуб гурманов".
Франсина вскочила с постели зачем делить ложе с существом, похожим на гремучую змею? Она пришла в ужас. И, не находя слов, только повторяла:
- Ты у меня единственный, ты - мой!
Это значило, что она готова во всем соглашаться с Двойном, готова ради него пойти на что угодно, делать даже то, что ей неприятно или трудно, и стараться что-то для него придумывать, доставлять ему удовольствие (хотя он иногда ничего и не замечал), в общем, готова даже умереть за него, если понадобится,- и так далее.
Она честно старалась жить ради него. Ни о чем лучшем она и мечтать не могла. И когда Двейн стал упорно говорить ей все назло, она просто потеряла голову. Он говорил ей, что все женщины шлюхи, что каждой шлюхе - своя цена и что цена Франсине - стоимость закусочной с жареной курятиной, а такая закусочная влетит в добрых сто тысяч долларов, когда выстроят и стоянку для машин, и уличное освещение поставят, и так далее.
Захлебываясь слезами, Франсина несла какую-то невнятицу, стараясь объяснить, что она вовсе не для себя хотела эту закусочную, а для Двейна, что она вообще все хочет только для Двейна. Сквозь рыдания прорывались какие-то фразы:
- Думала, сюда столько людей ездит навещать родственников в тюрьме, думала, все они черные, а черные так любят жареную курятину.
- Ах, вот оно что! Задумала открыть забегаловку для черномазых? - сказал Двейн, И так далее Словом, теперь Франсина оказалась в числе тех сотрудников Двейна, которые поняли, до чего он может быть противным.
- Гарри Лесабр был прав - сказала Франсина. Она прижалась к стене, закрыв рот ладонью Гарри Лесабр, как известно читателю, был продавцом у Двейна и любителем носить женское платье - Он говорил, что ты очень изменился, сказала Франсина. Она сложила ладони коробочкой у рта. - Боже мой, Двейн... сказала она, - как ты изменился, как изменился!
- Давно пора, - сказал Двейн Гувер. - Никогда в жизни не чувствовал себя лучше!
Гарри Лесабр в эту минуту тоже плакал. Он был дома - в постели. Он с головой укрылся алым бархатным покрывалом. Он был богат. Все эти годы он очень умно и выгодно помещал деньги в разные бумаги. Например, он купил сто акций компании копировальных машин "Ксерокс" по восемь долларов за акцию. С течением времени эти акции стали во сто раз дороже - просто, лежа в полной темноте и тишине сейфа, належали себе цену.