Шаги стихли, и Вар Джахан посмотрел на огромные фигуры терминаторов Повелителей Ночи. Те никак не проявляли свои мысли и эмоции, бесстрастно глядя через алые линзы звероподобных боевых шлемов.
- Я знаю всех вас, - обратился к ним Вар Джахан. - Знаю ваши имена и репутацию, пусть даже служил не со всеми. Торион, Малек, Якреш... - он перечислял имена, поочередно кивая каждому. - Что такого вам предложил Севатар? Почему вы ему так верны? Чем он властвует над вами? Что заставляет вас служить ему, даже проливая кровь сородичей по Легиону?
Вокруг темной брони начали появляться кольца телепортационной дымки, и Торион, командир Атраментаров, покачал головой.
- Он дает нам истину.
Они исчезли так же внезапно и громко, как и прибыли, а Вар Джахан остался наедине с телами своих братьев.
ГЛАВА II Логово
Последний раз Севатар плакал, когда был мальчиком, которому еще только предстояло возмужать. После той ночи больше столетия тому назад этот мальчик так и не стал мужчиной. Вместо этого он превратился в оружие и обрел жизнь, в которой не было нужды в эмоциях и времени для слез.
Даже увидев в апотекарионе генетического отца, Севатар не ощутил печали. Он не знал точно, почему так происходит. И в то же время Первый капитан слышал, как в общей вокс-сети Легиона молятся и плачут закаленные воины - все до единого убийцы, живодеры и мучители. Точно так же вели себя Лунные Волки, когда Гор был ранен. Севатар не понял этого в тот раз, не понимал и теперь. Просто ему было несвойственно легко проявлять чувства.
Керз лежал на хирургическом столе, над ним трудились заляпанные кровью апотекарии Легиона и насекомоподобные лапы полуавтоматизированных медицинских помощников, приделанных к потолку. Собравшаяся толпа мешала разглядеть все как следует, однако Севатар не питал оптимизма. Он заметил рассеченное горло примарха и стянутую неровными скрепами плоть. Все помещение разило пролитой кровью. В аромате было что-то грубое и первобытное, нечто, выходящее за пределы медного запаха человеческой жизненной силы. Один лишь Император знал, что на самом деле представляли собой примархи. Севатар не был настроен тратить время на догадки.
Но если бы примарх умер...
На этом мысль и закончилась. Он не смог ее продолжить. Это было все равно что представлять себе цвет, которого раньше не видел, или вспоминать песню, которую не слышал. Разум бунтовал против самой попытки думать об этом.
Как бы Легион действовал без его руководства? Без своего господина, учителя и генетического предка? Слово ”отец” было слишком банальным для таких вопросов. Это понятие включало в себя смертность. Отцы умирали.
Севатар очень хорошо помнил Исстван. Хотя он и провел большую часть той ужасающей бойни, пробиваясь через порядки воинов Гвардии Ворона, но также бился с Железными Руками в тот момент, когда пал их примарх, лорд Манус. Он видел, как по ним прокатилось психическое эхо. Все воины в черной броне Х Легиона отреагировали с неожиданно неуправляемой яростью, едва заметной у некоторых и разрушительной у прочих. Они отбросили все сомнения и забыли про оборону.
У Севатара еще оставались рубцы после того боя. Он мог бы зарастить и вылечить их при помощи аугметической хирургии или пересадки синтетической кожи, однако предпочел оставить как есть. Они относились к тому немногому, что в полной мере принадлежало ему - рабу генетически созданных богов войны.
Он посмотрел вниз, на собственные безоружные руки в перчатках, выкрашенных в алый цвет. Несколько месяцев назад он сказал Темным Ангелам правду: руки красного цвета, цвета греха, были обычаем банд Нострамо, который применялся к тем, кто подвел свои семьи. Участь предателей и глупцов, которая перешла в покоряющий звезды VIII Легион. Ультрадесант перенял эту традицию, как перенимал многое у других Легионов. У воинов Ультрамара она была менее суровой и мрачной: красный шлем означал всего лишь дисциплинарное взыскание. Для сынов Нострамо алые руки означали смертный приговор. Метку приговоренного.
Севатар заслужил красные руки на Исстване V за непростительный провал. Само воспоминание об этом вызывало у него по-настоящему искреннюю улыбку, что случалось редко. Он жил взаймы , и каждая ночь была даром примарха до тех пор, пока лорд Керз не выберет час казни.
Его внимание привлек булькающий скрежет вымученного дыхания, но ему не было нужды поднимать взгляд. Первый капитан вдохнул исходящий от человека аромат свечного воска, мускусный запах пергамента и старой, очень старой крови, которую проталкивало по слабым венам неторопливое сердце. От новоприбывшего смердело старостью, а значит - слабостью.
Севатар вздрогнул.
- Трез, - поприветствовал он архивариуса. Старик кивнул в ответ, с хрипом дыша через маску респиратора. - Когда ты прибыл с ”Сумрака”?
- Только что, Яго. Я за тобой. Прошу тебя, вернись со мной на флагман. Мне нужно кое-что тебе показать и кое-что обсудить.
Двери открылись, и наружу дохнуло запахом разрытой могилы. Трез зашел внутрь, продолжая делать неглубокие вдохи через респиратор. Севатар направился следом, глухой стук его сапог по палубе эхом отдавался от сводчатых стен.
Трез не обратил внимания на болтавшиеся на цепях тела. Севатар обратил. Он нечасто заходил в святая святых примарха. Невзирая на все, что Севатар увидел и совершил за свою столетнюю службу в Великом крестовом походе, у него по коже постоянно ползали мурашки от личных покоев Керза. Здесь он видел царившее в разуме отца безумие, которое выходило наружу и поражало окружающий мир. Духовные истины, воплощенные в освеженных телах и оскверненных останках.
Трез судорожно вдохнул. В надетой на нем прозрачной кислородной маске скапливались капельки влаги, которые росой оседали перед тонкими губами.
- Он говорит с ними.
- С кем?
Трез указал на тела.
- С ними.
Севатар потянулся к одному из подвешенных трупов и мягко толкнул обнаженный исхлестанный торс. Тело закачалось на цепях из стороны в сторону. Из открытого рта, забрызгивая пол, побежал ручеек чего-то темного и влажного.
- Прелестно, - произнес Повелитель Ночи. Он повернулся к архивариусу. – Так чего ты от меня хочешь, человечек? Мне нужно собирать вместе осколки Легиона.
Трез пристроил свое старое тело на стул возле деревянного стола, подогнанный по размерам для обычного человека. Совершенно не проявляя нетерпения, он начал ворошить пергаменты. Листки тихо шуршали в пораженных артритом руках.
- Ты никогда не понимал того, кому служишь, - сказал он, не отрываясь от работы. – Никто из его воинов не понимал. Тебе не кажется, что это забавный недостаток, Яго?
«Яго, - подумал капитан, - уже второй раз».
- Меня зовут Севатар.
- Ну, разумеется, - Трез пригладил редеющие седые волосы, отводя их от изрытого впадинами лица. Он повертел кусок пергамента на столе, пока не пристроил его как следует, и начал читать с бумаги кремового цвета, прерываясь на тяжелые вдохи через респиратор. – Яго Севатарион, рожден на Окраине. Первый капитан Восьмого Легиона, командир Атраментаров, входит в число Рукокрылых. Также известен под именем Севатар Осужденный и…, - Трез фыркнул и покачал головой, - под довольно забавным титулом: «Принц воронья».
Севатар снял шлем. Раздалось резкое шипение сжатого воздуха, выходящего из открытых замков горжета. Воин с задумчивым выражением на лице вдохнул царящий в помещении аромат бойни.
- Не уверен, что мне нравится твой тон. Последний, кто вот так надо мной насмехался, быстро об это пожалел, маленький архивариус.
- О? – Трез поднял голову, на обветренном лице читалось явное любопытство. – И кто же это был?
- Не помню имени.
- Я склонен был полагать, что все воины Легионес Астартес одарены эйдетической памятью. Гололитической, если угодно.
- Так и есть, - согласился Севатар. – Просто я так и не спросил, как его звали. В тот момент я был куда больше занят тем, что свежевал его заживо. А теперь говори, чего ты от меня хотел, Трез. Что-то я сомневаюсь, что ты меня перепутал с кем-то, известным терпеливостью.
Старик ухмыльнулся, продемонстрировав набор тупых зубов, потемневших от времени.
- Если ты хочешь вести Легион, тебе понадобится терпение.
Севатар расхохотался, втягивая в легкие пряный мясной запах незамороженных трупов.
- Даже ты уверен, что лорд Керз умрет? Даже ты, преданная обезьянка, махнул на него рукой, как на покойника? Трез, а что ты станешь делать, когда больше не сможешь питаться грязью с подошв нашего господина? Мне будет очень грустно смотреть, как ты умираешь с голода.
Архивариус вернулся к своим пергаментам, продолжая улыбаться в респиратор.
- Я знаю твой секрет, Яго.
- У меня нет секретов.
Трез провел кончиками пальцев по нострамским буквам, следуя за течением написанных чернилами слов.
- Он мне рассказал, Яго. Он все мне рассказывает.
Севатар, не мигая, наклонил голову.
- У меня нет секретов, - повторил он.
- Тогда почему ты бежишь от сна, Первый капитан? Почему заставляешь себя бодрствовать недели напролет? Почему, если у тебя нет секретов, ты просыпаешься с холодной кровью в колотящемся сердце в те редкие ночи, когда уступаешь сну?
Улыбка Севатара была такой же холодной и застывшей, как растянутые предсмертные гримасы всех трупов, висевших на цепях в комнате. Он произнес слово, в котором не было ни осознанной угрозы, ни вообще каких-либо эмоций. Одно-единственное слово, чуть громче шепота. Выдох сквозь улыбку мертвеца.
- Осторожнее.
Трезу пришлось отвести взгляд. На сей раз дрожание его рук нельзя было полностью списать на артрит.
- Севатар… - произнес он.
- Ааа, так теперь я Севатар. Ты чуть не заставил меня потерять терпение и теперь решил оказать мне толику уважения, - капитан подошел, сочленения его доспеха издавали гудение. От близкого гула работающего силового доспеха у Треза заныли десны. – Что он тебе сказал, Трез? Чем мой отец поделился со своим маленьким пожирателем снов?
- Правдой, - выдавил старик трясущимися губами.
На лице Первого капитана вновь появилась ухмылка – усмешка лжеца, не затрагивающая темных глаз.
- И ты думаешь, что я тебя не убью прямо здесь и сейчас?
- Примарх…
- Примарх лежит при смерти на борту другого корабля. Да даже если бы он прямо сейчас вошел сюда, думаешь, меня это волнует? Ты отвратителен, старик, - Повелитель Ночи сжал челюсть человека пальцами перчатки. Поворот и легкое нажатие – и череп архивариуса раскололся бы в руке воина. – Вонь твоей вялой крови и изношенной кожи… Угасающий ритм дряхлого сердца у тебя в груди… А теперь еще столь опасные слова из неосторожных уст, – Севатар выпустил голову старика. – Тебя легко ненавидеть, Трез.
- Я могу помочь тебе. Вот почему я хотел поговорить. Я могу помочь.
Севатар поднялся на ноги и на ходу потянулся за шлемом.
- Мне не нужна твоя помощь.
Трез прокашлялся. Его голос был хриплым от неуверенности.
- Больше не помогает, да? Тренировка. Медитация. Ты не можешь удерживать боль внутри, как мог когда-то.
Воин не обернулся.
- Ты ничего не знаешь, человек.
- Ты лжешь, Яго.
Севатар скрыл белое лицо под череполиким шлемом. Сверху возвышался мрачный гребень в виде крыльев нетопыря из темного железа.
- Я сын мира без солнца и до мозга костей принадлежу к Восьмому Легиону. Конечно, я лгу, Трез. Мы все так делаем.
ГЛАВА III Подготовка
Вернулось навязчивое ощущение боли, которая пульсирующими волнами накатывалась на ту сторону глаз. Когда тупая боль достигала своего пика, и он осмеливался понадеяться, что сейчас та уйдет совсем, она снова навалилась с нежеланной настойчивостью.
Севатар потер сухие усталые глаза большим и указательным пальцами. Он не нуждался в ретинальном дисплее шлема, чтобы узнать, что не спал две недели. Он чувствовал каждый их час.
- Капитан? – раздался женский голос.
Он поднял взгляд от расположенного перед глазами тактического гололитического экрана и увидел темноволосую женщину в мятом летном костюме, держащую под мышкой шлем с забралом. Пока Севатар глядел на нее, его снова захлестнули звуки мостика, которые разрушили остатки хрупкой концентрации. Он изо всех сил постарался не обращать внимания на шепот, бормотание, треск и лязг, издаваемые тремя сотнями людей, которые исполняли свои обязанности.
- Говори, командир крыла Каренна.
- При всем уважении, сэр… дерьмово выглядите.
- Что-то это не похоже на уважение. Чего тебе, Тайе?
- У меня плохие новости, сэр.
Севатару не пришлось подделывать улыбку. Плохие новости относились к тому немногому, что неизменно вызывало у него веселье.
- Ну, естественно.
- В систему только переместился «Клинок в черноте». Командор Юл на борту, жив и здоров.
- И он становится новым адмиралом флота. Передай ему мои лицемерные поздравления с должностью, которую он получил исключительно потому, что остался последним офицером флота. Но в чем плохие новости?
- Он проинформировал меня по воксу, что засада стоила жизни командиру крыла Вериту. «Пустотные кондоры» погибли все до последнего. Хотите ли вы, чтобы я дала «Клинку» эскадрилью истребителей с одного из кораблей?
Севатар отмахнулся от вопроса.
- Спрашивай у нового адмирала, пусть он играет в эти игры. Мой единственный приказ – ты и «Скрытые» должны оставаться на борту «Сумрака».
Каренна отсалютовала по обычаю VIII Легиона, растопырив кисть, словно лапу, и коснувшись груди пальцами – символ подчинения, предложение командиру самого своего сердца. Еще одна традиция банд, тянувшаяся на протяжении многих лет. На Нострамо она всегда значила куда более буквальное и грубое предложение – настолько искреннее заверение, что говорящему вырезали сердце из груди, если обнаруживали, что он солгал или ошибся.
- Ваша вера в меня и моих людей весьма отрадна, капитан.
Севатар уже снова смотрел на гололитический дисплей, наблюдая за симуляцией доступных варп-маршрутов, ведущих из системы.
- Ступай, Тайе.
- Есть, сэр.
Глядя, как она удаляется, Севатар, наконец, бросил тактическое планирование.
- Эй ты, - обратился он к ближайшему сервитору.
- Да, - отозвался тот безжизненным голосом. Казалось, бионические глаза существа не в состоянии ни на чем сфокусироваться.
- Записать эти намеченные маршруты. Разослать их остальному флоту.
- Повинуюсь, - вяло произнес раб. Подвергнутые частичной ампутации пальцы оканчивались стержнями, каждый из которых являлся ключом к стандартным имперским терминалам. Не моргая, сервитор вставил обрубки в соединительный разъем, издав пять тихих щелчков.
Севатар снова повернулся к пустому командному трону примарха. До засады рядом всегда присутствовал адмирал флота Торун Кешр, постоянно пребывавший в состоянии спокойной готовности. Севатар так ни разу и не увидел его встревоженным, даже когда человек умирал, лежа под обломками, а вокруг пылал мостик.
- Прошу вас, помогите встать, - сказал старый офицер. Севатар даже не стал пытаться. У человека не было ног. Первый капитан не мог разглядеть их в дыму, а если бы и мог, то это ничего бы не изменило даже на секунду.
Севатар заставил себя вернуться в настоящее.
- Вызвать капитанов Офиона, Вар Джахана, Крукеша, Товака Тора, Нараку и Аластора Рушаля на «Сумрак», - произнес он, не заботясь, кто из офицеров выполнит приказ. – Я буду ждать их в покоях примарха.
И, не сказав более ни слова, он вышел из стратегиума.
- Яго, - поприветствовал его старик, когда двери распахнулись.
На мгновение на лице Первого капитана появилось какое-то выражение помимо лживой улыбки. Казалось, Севатар действительно пребывал в замешательстве. Он недоверчиво прищурил один глаз, глядя на сгорбленного старика у стола, окруженного разлагающимися телами, которые свисали с потолка на проржавевших мясницких крюках.
- Ты вообще отсюда выходишь?
- Редко, - признался Трез. Приход Севатара отвлек его от записей. – Что-то не так?