* * *
— Ага, — донеслось из-за двери в ответ на стук.
В комнате появился новый предмет мебели, из тех, которые я увидеть никак не ждал, — зеркальный уголок для наведения макияжа. Это было довольно странно: в моём восприятии Ора и косметика не пересекались, пожалуй, никак, в первую очередь в силу создаваемого ей самой образа.
Самое интересное, она продолжала его придерживаться: перед уголком стоял небольшой крутящийся стул со спинкой, с которого инферналка закинула ноги на свободный край тумбы, за счёт этого больше походя на офисного менеджера, чем на светскую даму.
— Чего застыл? — весело поинтересовалась Ора, не отвлекаясь от процесса. Она явно была довольна произведённым впечатлением.
— Не думал, что тебя что-то связывает с макияжем.
— Его сложно любить, когда на него нет денег. Зато когда можно создать всё что угодно по щелчку пальцев — пуф!
Инферналка в самом деле щёлкнула пальцами и одна из баночек выстрелила вверх клубом белой пыли, предположительно пудры. Я усмехнулся: похоже, она не играла, а с искренним интересом осваивала новые возможности.
— Ты опять поболтать пришёл?
— Ага. У меня полно тем, которые я хотел бы обсудить.
— Ну, выкладывай, — Ора безжалостно стёрла всю нанесённую на лицо краску, вернув прежний вид, развернулась и выжидающе уставилась на меня. Сев на диван, я попытался подобрать слова для плавного вступления, но потом плюнул и перешёл к сути:
— Можешь рассказать, как для тебя воспринимаются друзья?
— О! — удивилась инферналка. — А в чём дело?
— Меня этот вопрос в целом интересует. Что для тебя значат друзья, как ты их определяешь для себя?
Готовый ответ у Оры отсутствовал, и неудивительно. Подумав, она решила:
— Друзья это те, с кем есть какая-то общая деятельность.
— Так просто? — удивился в свою очередь я. — А как же эмоции, всё остальное?
— Ну, нормальная деятельность подразумевает, что оба участника получают от неё удовольствие. Иначе это так, партнёрство.
— А готовность пойти на уступки? Или когда люди сохраняют верность дружбе спустя несколько лет отсутствия общения?
— Расчёт, — сходу отбила инферналка. — Если взаимодействие с кем-то доставляет гораздо больше удовольствия, чем требует сил, можно пойти и на небольшие жертвы, и на консервацию эмоций — всё равно потом наверстаешь.
Я задумался.
— Вот смотри. У меня была знакомая парочка, две девчонки из одного класса. Одна командовала другой, причём довольно жёстко, безо всяких угрызений совести. А та постоянно прогибалась, даже в довольно глупых ситуациях. Это, по-твоему, дружба?
— Если обеих всё устраивало, то да, — пожала плечами Ора. — Не вижу в данном случае проблемы.
— Но ведь вторая не получала от этого взаимодействия ничего! Ей помыкали как хотели, ничего не давая взамен.
— Это с твоей точки зрения. А она сама была довольна?
— Ммм… не знаю.
— Хорошо, посмотрим на это с другой стороны, — инферналка вещала как заправский психолог, и даже не верилось, что вчера она попала в собственную логическую ловушку. — Если бы ей было плохо в этих отношениях, зачем бы она в них находилась?
— Инерция, — предположил я. — Твоя теория расчёта основывается на идее, что люди полностью осознают и контролируют своё поведение, а…
— С фига ли? Расчёт он и в Африке расчёт, хоть осознаваемый, хоть нет.
— Так разве может быть?
— Может, может. Я тебе больше скажу: девяносто девять процентов людей — полнейшие бараны, которыми можно крутить как угодно. С полного их согласия.
— Эм… — я замялся. — Может, оставим эту тему на другой раз? Чтобы не перескакивать. Это всё интересно, но…
— Ладно. Что у тебя дальше?
— Погоди, дай разобраться. Получается, твоё понятие дружбы не включает равноправие? Взаимное уважение?
— Каким боком тут вообще равноправие? Ты не путаешь дружбу с чем-то другим, не?
Складывалось впечатление, что инферналка издевается. Или — она в самом деле так мыслит?..
— Ну, допустим. А как ты определяешь врагов?
— Враги они и есть враги, — Ора подняла глаза вверх, то ли вспоминая что-то, то ли размышляя. — Это те, кого надо подавить или уничтожить.
— Но это не постоянный круг? Новые враги тоже появляются?
— Ну да. Слушай, к чему это всё?
Я развёл руками:
— Мне интересно понять, как ты воспринимаешь мир.
Инферналка бросила на меня скептический взгляд:
— Когда-нибудь я тебе тоже такой допрос устрою.
— Идёт. Так что, откуда у тебя появляются враги?
— Да ниоткуда. Случается что-то, что сталкивает с другими людьми и превращает их во врагов.
— Эээ… — подумав, я решил на всякий случай уточнить: — ты же не хочешь сказать, что у тебя все делятся на друзей и врагов?..
— Нет, конечно, я что, больная? Бывают… ну, просто соперники.
— И как они определяются? Это враги в первой стадии?
— Нет. Просто обычные люди с противоположными целями.
— Которых не обязательно уничтожать, правильно?
— Иногда с ними даже можно сотрудничать, — согласилась Ора, — если контролируешь происходящее.
— Это те самые партнёрские отношения?
— Ни разу. Партнёры это люди, с которыми у тебя общие цели, с ними сотрудничать можно и нужно. А у соперников цели противоположны твоим. Их надо использовать только там, где интересы не пересекаются.
— Ага, понятно.
Инферналка снова упёрла в меня выжидающий взгляд, подложив под голову локоть.
— У меня появился вопрос, если позволишь.
— Ну.
— В твоей картине мира люди делятся на четыре основные группы — друзья, партнёры, враги и соперники. К какой из них, по твоему мнению, следует отнести местных Правителей?
— Так и знала! — Ора всплеснула руками. — Опять проповедовать мне будешь!
— Проповедовать — не буду, — отверг я, — но разбираться в твоих взаимоотношениях хочу. Мне, в конце концов, здесь тоже жить и я хочу знать, кто к кому каким образом относится.
— Надоел. Я скажу, как к ним отношусь, и больше мы эту тему не поднимаем, идёт?
— Пойми, в наших общих интересах разобраться в ситуации. У меня есть завязки, которых нет у тебя, а ты можешь знать что-то, что поможет нам всем прийти к компромиссу.
— И к какому компромиссу ты придёшь, если я скажу, что после нападения правители мне враги? — желчно поинтересовалась Ора.
— Подожди, давай по порядку. Друзья и партнёры это те, с кем у вас общие интересы. Соперники и враги — те, с кем разные. С соперниками договориться можно, с врагами нет. Правильно?
— Ну, — без энтузиазма откликнулась инферналка: она явно не понимала, какие кружева я плету вокруг неё, и не горела желанием принимать в этом участие.
— Но ведь у вас с Правителями нет взаимоисключающих интересов!
— Ну офигеть теперь!
— Я серьёзно. В чём заключается их интерес, по-твоему?
— Как ты сам вчера сказал, их бесит всё, что не укладывается в их шаблоны, поэтому они уничтожают тех, кто им не нравится, — Ора запустила механизм самонакрутки, постепенно выходя из себя.
— Ты передёргиваешь. Они защищают свою территорию от тех, кто с высокой вероятностью попытается претендовать на неё.
— С какой стати меня обвиняют из-за вероятности?!
— Но ведь ты тоже записываешь людей в соперники потому, что у них противоположные интересы, независимо от предпринимаемых действий?
Инферналка задохнулась от возмущения.
— Действий там полно! Я всегда трезво оцениваю, какой риск кто представляет!
— Вот и Правители действуют по этой логике, — кивнул я.
— Я ничего им не сделала, вообще!
— Но будь у тебя такая возможность — сделала бы, и ещё как, ты вчера сама это подтвердила. По той простой причине, что у вас разные взгляды и тебе не нравится тот формат, в котором они живут. Значит, они оказались полностью правы в своём прогнозе. А знаешь, что самое интересное? Окажись ты на их месте — действовала бы точно так же, один в один. Когда сюда придёт очередной новичок, понаблюдай за собой: ты сперва станешь оценивать его по потенциальной опасности для твоего государства, а затем примешь решение о том, напасть сразу или рискнуть и дать ему развиться. А вчерашние слова о том, что все могут жить как хотят, забудутся и больше не всплывут.
— У меня больше нет государства, воины света расхерачили его в первые же сутки! — рявкнула Ора. Тяжело дыша, она сидела, вцепившись в спинку стула, и, казалось, была готова накинуться и выцарапать мне глаза.
Я потянул паузу, давая перевести дух и осмыслить сказанное-услышанное. Выдержав оптимальное, как казалось, время, спросил:
— Если они принесут извинения и помогут восстановить всё, что порушили, ты согласишься пересмотреть своё отношение к ним?
— Уже выстроились в очередь!
— Я тоже Правитель и имею определённое влияние. — Главным в этой фразе было выдержать интонацию: малейшее сомнение в собственных словах обнулило бы весь эффект. Вроде, удалось. — Если я скажу, что ты не представляешь угрозы, а ты подкрепишь это своим поведением в дальнейшем, вы сможете ужиться безо всяких проблем. Места здесь хватит на всех.
— Больно они мне нужны, — скривилась Ора. — Что захочу, то и буду делать.
— Тебя никто ни в чём не ограничивает. Наоборот, я надеюсь, что вы когда-нибудь подружитесь…
— Как твоя знакомая парочка? Один командует, другой выполняет?
Пересилив себя и промолчав, я поднялся. Похоже, на сегодня лимит внушений исчерпан, больше здесь делать нечего.
Инферналка на мой уход никак не отреагировала. Щелчок замка в этот раз я тоже не услышал, но особых надежд по этому поводу не испытывал: скорее всего, просто забыла про него.
* * *
На главной, дворцовой площади собралась приличная толпа. Никого не приводили насильно; увидев появившиеся на каждом столбе плакаты с призывом собраться для празднования Дня витязя, первого праздника в княжестве, абсолютное большинство жителей столицы решило отложить повседневные мелочи ради неожиданного зрелища.
Я стоял на балконе дворца, возведённом каких-то пару часов назад, облокотившись на перила. С одной стороны, конечно, глупо, что не подумал сразу о такой важной вещи как балкон для обращений к народу. С другой — теперь он был гораздо более продуманным, чем если бы создавался в самом начале.
Первое обращение… Было жутко неуютно. Хоть и князь, первое лицо государства — а всё равно никуда не денешься от боязни сцены. Нет, обычной-то сцены я, вроде как, не боялся. По крайней мере, так считал. Но выступать перед населением целого города — такого испытывать ещё не приходилось.
— Всё хорошо, ваша светлость? — сзади неслышно подошёл гвардеец и остановился перед входом на балкон, ожидая распоряжений.
— Да, спасибо. Всё нормально. — Руки, однако, уже начинали предательски подрагивать. — Просто… дико непривычно, понимаешь? — я с надеждой посмотрел на солдата.
— Почему непривычно? — удивился тот. — Вы ведь не первый раз выступаете перед народом.
— Не первый?..
— Ну, конечно. Сколько веков вы уже правите Княжеством!
— А… Ну да.
Из головы постоянно вылетало, что при создании населения страны каждому была вложена в память уверенность — княжеству непредставимо много лет. А чтобы не заморачиваться на придумывание всей правящей династии, я с лёгкой руки добавил уверенность, что являюсь единственным, то есть практически бессмертным, князем-чудотворцем. Во-первых, объяснять целому народу, откуда он появился — и не искусственно ли, — однозначно хуже, чем объяснять то же самое обычному ребенку. А во-вторых, приятно чувствовать себя единственным; любой парень меня в этом поддержит.
— Ладно, что-то я и правда, отвлёкся, — буквально заставив себя перейти с нервозности на азарт, я довольно ухмыльнулся. Фантазия меня поддержала, и это было хорошо — с ней-то придумаю, что говорить.