чьи-то лица.
Друзей, Аэлены… кажется, они что-то говорили, но Рошеру было все равно.
Не знать, не чувствовать, не думать – только заливать в себя дешевое пойло: начальник стражи не обманул, королевской пенсии как раз хватало, чтобы пить без продыху.
Рошер пошарил оставшейся рукой рядом с собой.
– Вина нет. Выпей.
Голос был знакомым. Рошер почувствовал, как в губы уткнулся ободок кубка, и сделал несколько глотков.
Вода с каким-то снадобьем.
– Лекарь сказал, что тебе надо это пить постоянно. Чтобы тело очистилось от вина.
А вот теперь он вспомнил.
– Аэлена?
– Именно.
– Вина налей!
– Перебьешься.
Рошер понял, что у подруги свои планы, которые резко расходятся с его незамысловатым желанием сдохнуть от пьянства, – и принялся грязно ругаться, надеясь, что его оставят в покое.
Куда там!
– Либо пьешь сам, либо я тебе это через воронку в глотку залью.
Ругательства стали еще изощреннее, но пить пришлось. В старой знакомой Рошер не сомневался ни на минуту. Если сказала – зальет, то так и сделает. Не через рот, так через зад. Лучше уж не провоцировать.* * *
Аэлена, как и Тайяна, тоже злилась. Рошер пришел в себя, но первой его реакцией стала вовсе не благодарность, о нет! Поняв, где он и что происходит, «спасаемый от печальной участи» обложил благотворительницу в три этажа с чердачком, не особо интересуясь ее титулом. Впрочем, Аэлу таким было не запугать и не смутить. Ругательства она выслушала с видом полнейшего безразличия и подала Рошеру очередной стакан с водой.
– Промочишь горло? Может, дальше лучше будет? Раньше ты не позволял себе повторяться в одной и той же фразе. Даже гордился своим мастерством…
Ответом женщине был мрачный взгляд. Но воду Рошер таки выпил.
– Ну и какого… и…?
– Уже лучше. Пьянство плохо влияет на твои таланты.
– Тебя вот не спросил!
– А хоть бы и спросил – хуже не станет.
– Без тебя уже стало. Так что тебе надо?
– Мне нужна твоя помощь.
Вот тут Рошер и расхохотался в голос.
– Аэла, ты рехнулась?! Помощь?! От меня?! Да ты посмотри на меня! Я же ничего не могу! Даже стакан налить… иногда!
– Вино хлебать меньше надо, вот и рука дрожать не будет, – Аэла не собиралась жалеть старого знакомого. Слишком хорошо она его знала.
Жили когда-то на одной улице, только Аэле было на двенадцать лет меньше. Но Рошер все равно был кумиром девочки – и однажды Аэлена набралась смелости. Подошла и сообщила, что обязательно выйдет за него замуж, как вырастет.
Надо отдать парню должное – он не поднял малышку на смех, не поиздевался, а просто объяснил, что, когда она будет взрослая, он уже будет старый. И называть его, наверное, будут уже дядюшка Рошер. Как-то так это и рассосалось, но называла его Аэла только дядюшкой.
Потом многое произошло, обе семьи переехали, следы потерялись, но лет шесть назад Аэла увидела друга в городской страже.
Десятником Рошер был хорошим, людей берег, вот и получилось однажды, что он наткнулся на нескольких мерзавцев. Преследовал их по улицам, не особо разбирая дороги, ввязался в драку, чтобы задержать, ну и…
Левой руки у мужчины как не бывало.
Из стражи его, естественно, попросили, подруга ушла, детей пока не было, кое-какую пенсию Рошер себе выслужил – на крохотную комнатушку и вино хватало, а больше ему и не надо было. А вот Аэлене он понадобился.
Очень.
И отступать женщина не собиралась.
Какое-то время они оба молчали, но первым сдался Рошер.
– Ну и что тебе от меня надо? Не просто ж так ты меня сюда приволокла?
– Помоги мне, Рошер. Пожалуйста.
На лице мужчины появилась горькая усмешка.
– Чем? Аэлена, ты не видишь? Я калека.
– И что?
– Ты надо мной издеваешься?
– Рошер, мне очень нужна помощь. И именно твоя.
– А муж?
– Он в отъезде. И… я не уверена, что меня не убьют до его приезда.
А вот это произвело впечатление на Рошера. Мужчина сел на кровати и впился взглядом в лару.
– Что случилось, Аэлена?
– Ну… меня уже раза четыре пытались убить.
– Так… Подробности?
Аэла вздохнула.
– Сначала напугали мою лошадь, чтобы она понесла, потом пытались напустить порчу, два раза нанимали убийц. Один раз они проникли в мой дом, второй раз меня пытались сбить каретой. И я не уверена, что это не повторится завтра или послезавтра.
Рошер выслушал информацию с непроницаемым лицом.
– А что ты хочешь от меня?
– Рошер, найди того, кто это делает!
– Аэлена… Стража ведь ловит. Не ищет…
Рошер не знал, как объяснить лучше. Но… когда дело касается темной магии – это проще. О ней можно узнать в Храме. А вот когда убийцы… А как их ловят?! Обычно стражники хватали кого получится, иногда выбивали признание под пыткой, но искать?
Как?!
Рошер просто не умел этого делать. Но Аэла сдаваться не собиралась.
– Я понимаю. Но ты умный. Ты знаешь все городское дно, ты можешь многих расспросить. А мне… Рошер, у меня нет выбора. Или ты хочешь увидеть мои похороны?
Вот этого мужчине не хотелось. Всплывали воспоминания о девочке, которая серьезно смотрит ему в глаза и протягивает одуванчик: «Ты красивый. Когда вырасту, я хочу выйти за тебя замуж…»
– Аэлена, посмотри правде в глаза. Я сейчас ни на что не способен. Даже прижать кого-нибудь к стене и допросить, даже проследить…
– О, с этим проблем не будет. Ты согласен помочь мне?
– А ты отвяжешься?
– Нет. Но ты можешь согласиться добровольно.
– Поганка! И всегда такой была.
Аэла ответила улыбкой. И не стала говорить, что, если бы Рошер сам не хотел уговориться, ничего бы у нее не вышло. Вообще ничего.
Она-то помнила, насколько может быть упрям этот невысокий мужчина – хуже всякого барана. Просто сейчас была возможность и попробовать себя в деле, и… да, вернуться! Но неофициально. Не считать же, что это все всерьез?
Хотя убийца точно был…
В дверь поскреблись, и вошла Тайяна. Усталая, растрепанная, испачканная в чем-то непонятном.
– Что с тобой?
– Со мной все в порядке. А вот о нашем общем знакомом такого не скажешь, – усмехнулась девушка.
– Ты его…
Аэла побледнела. Только сейчас ей пришло в голову, что нархи-ро вообще-то не люди. И у них своя логика, свои законы… Может, она волчице приказала и та порвала горло ее обидчику?
Ой, мама…
– Да нет. Не я. Его еще до меня отравили.
Аэлена перевела дух.
– Как?!
– Как – не знаю, а вот чем – точно могу сказать. Дурная лоза, так это называют люди. Выжимка из плодов. Не знаю, куда ее подлили, но когда я поймала нашего «наездника», он уже уходил тропой небесного леса.
– А сказать он ничего не успел?
Яна с чистой совестью помотала головой. Но и верно ведь – ничего. Что там – один слог. То ли слив, то ли слива, то ли что-то сливали, то ли вообще Сливерн какой-нибудь. Это в лучшем случае, а ведь мог и бредить…
– Так, девушки, вы сейчас о ком говорите?
Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули – и нархи-ро уступила право рассказа лайри.
Не на нее ж покушались!
Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помогла схватить двоих убийц.
Как спасла Аэлу из-под конских копыт. Как следила за мужчиной, и как тот умер у нее на руках.
Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт:
– Аэлена, вы правы.
– В чем? – Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое – проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом выскользнула, можно сказать.
– Это слишком женская месть. Тут бабская рука чувствуется. Яды, опять же…
– Как его могли угостить ядом? – Аэлена размышляла вслух.
– Как угодно. В еду-питье подлить…
– У стражников?
– Думаешь, случаев мало? Тюремщики за малую мзду что хочешь передадут, – усмехнулся Рошер. – Уж сколько раз мы с ними брехали, а все одно – не впрок наука.
– Так расспросить…
– Тоже аккуратно надо. Сама понимаешь, псы… то есть стражники – народ неболтливый… хотя не все. Но это я возьму на себя.
– А что еще надо?
– А подумать. Аэлена, ты прости… у твоего мужа есть любовница?
Лайри замотала головой. Рошер фыркнул – и получилось весьма язвительно.
– Ну хоть бы одна жена сказала иначе!
– Поиздевайся, – огрызнулась Аэла. – Алинар никогда не давал мне повода заподозрить его в измене.
– Не давал повода и не изменял – вещи разные. Вполне возможно, что у него есть любовница, которая, например, ждет ребенка. И?
– Было бы логично убрать Аэлену и выйти замуж за ее вдовца, – подвела итог Яна. – Но как это можно узнать?
– Разными путями. И начать с того, что ты, Аэлена, сейчас пойдешь и обыщешь комнату мужа. И одежду тоже. Все карманы. Поняла?
– Мы с Аашей поможем, – кивнула Яна. – Она почует чужой запах.
– Ааша?
Яна поставила Рошеру большой плюсик за невозмутимость. Мало кто сможет сохранить самообладание, когда в дверь просовывается здоровущая волчья морда. Да еще и дружелюбно скалится при этом.
– Ага. Ааша, значит…
Голос все же дрогнул. И почему люди боятся волков? Ей-ей, если сравнивать, кто кого больше убил, – волков можно только пожалеть.
– Ааша. Она отличный нюхач, – согласилась Яна.
– Н-ну ладно.
Увы…
Они честно просмотрели все карманы, проглядели бумаги, Яна даже залезла под кровать в супружеской спальне, но, кроме большого количества пыли и мышиной норы, ничего обнаружено не было.
– Или твой муж не изменяет, или держит все при себе, или где-то в другом месте, – вынесла вердикт умотавшаяся Яна.
Аэлена вздохнула.
– Не хочется верить в плохое.
– Да уж кому бы хотелось… – Яна потеребила косу. – Аэлена, а ты понимаешь, что можешь раскопать что-то очень плохое? Просто так на людей не покушаются…
Лайри вздохнула. Потом решилась, подняла голову и посмотрела Яне прямо в глаза.
– Яна, но ведь это очень плохое уже существует. Знаю я о нем или нет, оно выползает из укрытия. И никуда не денется. Просто если я буду знать – я смогу защититься. А если нет… вообще нет. Понимаешь?
Яна понимала. Лучше уж известный враг, чем враждебная неизвестность.
– Тебе может быть очень тяжело.
Лайри криво улыбнулась.
– Главное, что Лин меня не обманывает, – остальное я переживу. В моем прошлом ничего порочащего меня нет, ну, если не считать Диолата.
– Его поведение тебя не позорит. Он сам по себе мразь, – высказалась Яна.
– Спасибо… А с остальным я справлюсь – были бы мы все живы-здоровы.
– А вот с этим придется поработать…
Рошер ждал женщин, поедая при этом бульон с гренками. Выглядел он уже намного лучше. Никуда не делись и круги под глазами, и изможденный вид, и нечесаные волосы, но в глазах появился блеск, в выражении лица – целеустремленность… Дело вообще меняет мужчину до неузнаваемости.
– Что скажете?
– Все пусто и чисто.
– Плохо. Эх, не хотел я, а придется.
– Что придется?
– Идти к маме Шальзе.
– Чьей маме? – не поняла Яна. Лара Аэлена покраснела, выдавая знакомство с предметом, а Рошер покачал головой.
– Мама Шальза – самая известная бандерша города. У нее бордель для благородных, и, уж поверь мне, ни одно подобное дело без нее не обойдется. Завел ли кто девочку, сходил к шлюхам или привез себе из деревни пассию и поселил на окраине города – она точно будет знать. А вот захочет ли поделиться сведениями…
– Со мной и Аашей? Конечно, захочет! – в семьдесят с лишним зубов ухмыльнулись Тайяна и Ааша.
Рошер посмотрел на эту компанию и решил не спорить. А чего с волком спорить, он же зверь лесной, дикий, к философским диспутам не склонный…* * *
В бордель пришлось идти следующим вечером. Но и неудивительно.
Учитывая полуночные приключения Тайяны, обыск и наброску планов действия, спать все трое легли ближе к утру. И проснулись только к обеду. Лара Аэла вздохнула и отправила Диолату записку, что сегодня она заниматься его портретом не может. Болеет-с…
После чего женщины отправились к Рошеру и принялись с ним шептаться.
Итогом шепота стал вызов портного и подгонка по изрядно исхудавшей фигуре Рошера одного из нарядов супруга лары Аэлены. А то!
Если за время пьянства Рошер и вспоминал, что одежду иногда надо стирать и чистить, то быстро выбрасывал из головы страшные мысли и продолжал пьянку. Бутылке-то все равно: хоть ты в трусах пей, хоть и вовсе без трусов, а собутыльников Рошер не жаловал, и вполне взаимно.
Не пользовалась городская стража любовью у пьяниц. А учитывая, что в любом состоянии Рошер сначала бил морду, а потом вступал в дискуссию, желающих распить с ним бутылочку было немного.
Ближе к вечеру из особняка лойрио Авельена вышли трое. Впереди легкой походкой шла большая черная собака… или волчица? Да нет, не бывает волчиц, у которых на шее повязан большой розовый бант! Это ж издевательство над зверем!
Вслед за ней шли под ручку мужчина и женщина. Он – среднего роста, худой, со впалыми щеками, словно долгое время морил себя голодом, она невысокая, почти как ребенок, в мужской одежде и с длинной косой.
– Не знаю, согласится ли Шальза нам помочь. Она женщина очень своенравная…
– Я тоже, – Яна не сомневалась в успехе.
– Хм-м…
– И потом, деньги у нас есть, если что – заплатим, и дело с концом.
– Я ей не раз на хвост наступал, когда стражником был…
– Какие-то противозаконные делишки?
– Это как поглядеть. Я-то уверен, что она и контрабандой балуется, и дурью немного, но не пойман…
– Понятно.
– Да и девочки ее… этот домик-то элитный. А есть и еще парочка, рангом пониже. И вот там намного хуже. Говорят, что не все туда попали по своей воле.
– Вот даже как…
Яна нехорошо прищурилась, и Рошер поспешил ее успокоить:
– Слухи ни разу не подтвердились. Но сама понимаешь…
Яна понимала.
– Посмотрим. Поговорим…* * *
В бордель их впустили беспрепятственно, и Яна тут же принялась сравнивать прочитанное с увиденным.
Ну, что сказать?
Роскошь – да. Крикливая, яркая, броская, немного вульгарная, но в меру. Например, вместо алых штор висят благородные, цвета темного пурпура, и их даже золотые кисти не портят. Паркет из дорогих пород дерева, большие светильники – но и тут не золото, а старая бронза. Хотя