это верно, но не выбирали. Шли проторенными дорожками, не прокладывали новых, не искали ответвлений – всех все устраивало.
А Тайяну – нет.
И о каком понимании тут могла идти речь?
Шетаран злился и думал, что заставит Тайяну заплатить за это унижение. Но понять, что ею двигало, и не пытался. Увы…* * *
Тайяна просыпалась медленно, еще не открывая глаз, потянулась от души – как же давно она так хорошо не спала. Даже дома.
Дома… ох!
Рядом заворочалась Ааша, ткнулась холодным мокрым носом. Пришлось открывать глаза и возвращаться в реальность.
Храм.
Да, тот самый храм.
Правда, при свете дня – откуда он только тут берется? Окон вроде и не видно, а светло? – он выглядел вовсе не страшным.
Две статуи, чаша-жертвенник, курильницы – уют и спокойствие. Статуи молча смотрят – и кажется, что у них живые глаза. И верно, непонятно, как художник это сделал, но зрачки у обеих статуй из какого-то другого материала и как будто дышат, чуть ли не двигаются…
Тайяна встала, пригладила пальцами волосы и поклонилась по всем правилам. Низко, коснувшись пола пальцами правой руки, как полагается, когда за тобой долг крови.
– Благодарю вас за гостеприимство. Я буду помнить свой сон и свой долг.
И не удержалась. Бросила взгляд на руку.
– Лес Великий!
Сон можно было списать на переутомление. А татуировку на запястье? Изящную змею, обвившую руку?
Но что остается?
Еще раз поклониться – и пойти прочь из храма. Не век же здесь сидеть? Да и по делам нужно…
На выходе из храма она запнулась, но зов природы был сильнее, и она поспешила пристроиться под уютным кустиком. И только потом огляделась.
Лес? Кусты, деревья, трава?
Откуда?
Не было ведь его вчера ночью, она бы увидела.
Но теперь – был. Самый обыкновенный, оскверненный людьми, без присутствия Хранителей… людьми?!
Да откуда люди в Разломе?!
Ааша коротко тявкнула и дернула хозяйку за рукав, заставляя развернуться.
Храм…
Его уже не было.
А неподалеку светлел небольшой город, построенный, как и большинство городов в Интаре, из белого камня.
– Ой, мама…* * *
Мама Тайяны тоже была занята. Она сейчас драла за волосы свою сестру.
– Ах ты крысья выползка! Гадюка подзаборная! Жаба паршивая!
Мужчины не вмешивались, чтобы не получить чего посерьезнее. А то если две женщины в раж входят, кому хочешь достанется. Муж там, не муж… сковородка разбирать не будет!
А что вы хотели?
Когда Риккэры появились в доме заботливой тетушки, Таалейн как раз требовала от мужа жемчуга взамен украденных.
Естественно, Линаара возопила, что отродясь ее дочь ничего не крала.
Таалейн ответила в том смысле, что жемчуга-то пропали, Линаара поинтересовалась, где их держала сестрица, узнала, что в шкатулке в столике, – и пошло слово за слово. Мол, Тайяна никогда по столам не лазила. А может, в этот раз полезла?
Ага, когда бежать собиралась и каждая минута на счету была. Ты ж при ней жемчуга и не надевала, верно?
Тут Таалейн спорить уже не смогла. Семья бы не поддержала.
И попалась.
Линаара принялась трясти сестрицу, как грушу, пока не вытащила из нее все сведения о пребывании дочери. И что Тайяна была грустна, и что часто ходила гулять на море, и что – тадаммм!!!! – они с Таалейн часто беседовали.
О чем?
Да Таалейн уговаривала ее смириться с судьбой…
Да как же!
Так Линаара и поверила!
Одно цеплялось за другое, другое – за третье, и тут выяснилось о втором письме Тайяны. О том, которое предназначалось ее родителям и которое спрятала Таалейн.
Линаара прочитала – и без малейших колебаний вцепилась сестренке в волосы.
Лесс поднял листок, прочитал, перебросил его мужу Таалейн – и тот мигом передумал отстаивать жену. Заслужила, чего уж там!
Родные мои!
Мне очень тяжело вам писать сейчас.
Я понимаю, что вы будете волноваться, что вам сейчас больно и тревожно за меня, а я даже успокоить вас не смогу.
Я многое обдумала за эти дни.
Замуж за Шета я не хочу, но останься я в Лесу – и меня никто не спросит. И вас тоже. А этот союз для меня, как сломать себе крылья.
Я не готова.
Посмотрев на тетушку, я понимаю, что не хочу стать такой же, как она. Убившей свои чувства, лицемерной и мстительной. Если я последую ее совету, меня быстро поймают. А потому я пойду своим путем.
Я знаю, куда и как бежать, поверьте, в старых книгах можно найти многое. А папа приохотил меня к чтению…
Со мной Ааша, она защитит меня.
Тетушка подарила мне жемчуг, думаю, она решит обвинить меня в воровстве, но я клянусь, что ничего не крала. Я оставлю ей два письма – одно для нее, второе для вас – и буду молиться Лесу.
Да сомкнется над нашими головами его крона.
Обещаю, я вернусь или постараюсь дать о себе знать.
Я люблю вас.
И братишек тоже поцелуйте.Тайяна
Почему Таалейн его не уничтожила?
Сразу не подумала, а потом не успела. Пока истерика, пока утешения, пока… одной ей остаться так и не удалось, а там и сестра приехала.
Линаара утомилась трепать сестрицу за косу, пнула ее от души и отскочила.
– Ладно, хватит с тебя. Пока… ну и стерва же ты, Лейни! Ты зачем девчонку настроила?!
Таалейн сверкнула глазами.
– А лучше как я?! Ты бы так пожила! Каждый день, год за годом, с тем, кого не любишь… хотя куда тебе! Ты же вечно правильная Лина, гордость родителей!
– Завистница. И всегда такой была, – припечатала Линаара. И посмотрела на мужа.
– Поехали домой?
– Да, дорогая, – согласился Лесс, убирая в карман письмо дочери – пригодится.
– А ты, – Линаара обернулась уже к Таалейн, – сходишь и найдешь свои жемчуга! Хоть в отхожем месте, поняла?! Или я приеду, тебе остаток волосенок выдеру!
– Гадюка!
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш!
Линаара чуть высунула язык и сузила глаза так, что зрачки стали похожи на змеиные. Молчи, а то и правда покусаю.
И Таалейн умолкла.
Жить ей хотелось больше, чем мстить. Тем более что она – выиграла! Девчонки-то нет! И будет ли?!
А что воровкой не будет, ну да ладно, это уже так, вишенка на сливках…
Месть свершилась, только почему так тошно?
Она быстро поняла почему. Стоило закрыться двери, муж повернулся к ней.
– Ты перешла границы, Таалейн. Я надеялся, что за столько лет ты перерастешь свою зависть и жажду мести… зря.
– Только такой дурак, как ты, мог в это поверить…
У Таалейн все болело, она была зла и устала. А еще внутри была пустота. Странная такая… вроде все сделано правильно? А почему все не так?
– Я действительно дурак. Но я исправлю свои ошибки. Иди в свою комнату и не выходи оттуда.
Таалейн презрительно сплюнула на пол. Отчасти из презрения, отчасти оттого, что Линаара разбила ей губу и вкус крови был неприятен.
Муж молча схватил ее за руку и потащил вверх. Щелкнул замок на двери спальни.
Завтра он подаст жрецам прошение о расторжении брака.
Пригреть гадюку на груди, холить ее, лелеять, любить – и обнаружить, что тебя не укусили просто потому, что побрезговали?
Нет уж.
Развод и разъезд!* *
*
Тайяна смотрела на город – и глазам своим не верила. Это она вышла из Разлома?
На другой его стороне?
Судя по тому, что Ааша чувствительно прикусила ей руку, она не спит. Но КАК?!
Ответ был только один.
Храм неизвестных богов листэрр.
Что ж, она благодарна за помощь. Что там от нее требовали?
Раз в год пролить кровь в огонь и вспомнить их? Она сделает, она обещала. Даже чаще. Тайяна знала из книг, что боги живут, пока их помнят. А кто помнит здесь богов листэрр?
О змеехвостых давно остались лишь невнятные предания…
Девушка встряхнулась, одернула куртку и направилась к городу, стараясь выглядеть независимо. Рассуждения – это хорошо. Но!
Надо узнать, что это за город, – и убраться отсюда, если что. Если он слишком близко к Разлому.
Лично ее устроит скромное жилье где-нибудь подальше от Леса. Наверняка ее уже начали искать, но пока у Тайяны преимущество. И во времени, и в осведомленности – и она использует его на полную!
Ааша рыкнула, намекая, что можно поехать верхом. Так быстрее? Но Тайяна решила прогуляться. Надо было все хорошенько обдумать. Как себя вести, что говорить, куда идти…
А что тут думать?
Сначала нужны человеческие деньги.
Надо продать жемчуг.
Тайяна представила, как она вытаскивает кисет из кармана и выуживает из него дорогую жемчужную нить…
Ой!
Дурочкой нархи-ро отродясь не была, да и рассказывали им о людских обычаях, и немало. И о том, как люди воруют, как грабят и подставляют друг друга…
Пришлось остановиться и вытряхнуть содержимое кисета на траву. Таалейн не поскупилась. Тайяна достала из кисета три жемчужины, снятых с нити, а остальное… хотя странный вопрос – куда! На Аашу!
У каждого волка есть ошейник, за который держится нархи-ро при езде. Ну… не совсем ошейник, скорее система ремней. И да, в ней предусмотрен карман, как раз под мордой волка.
Очень хотелось бы посмотреть на тех героев-самоубийц, которые попробуют что-то вытащить из этого кармашка. Обычно волки таким сначала откусывают пару пальцев, а потом, если не доходит, – то и руку. Или голову, в зависимости от выучки.
Жемчуг отправился в нагрудный карман.
Тайяна еще раз оглядела себя, охлопала, стряхивая грязь и пыль… ну, ничего так.
За человека ей все равно не сойти – не тот рост. Маленькая, не больше полутора метров, длинные волосы заплетены в косу, из одежды – повязка на голове, закрывающая их, чтобы за ветви не цеплялись, куртка, рубашка, штаны и сапожки.
Прямо сказать – небогатая одежка.
Ну и ладно.
Нархи-ро потрепала волчицу по густой шерсти, велела охранять кисет – и пошла к городу. Она уже видела и серую змейку дороги, и ворота, которые были открыты, острым зрением лесовички различала отблески солнца на шлемах стражников…
Правда, по дороге ей идти не понравилось. Пыльно, грязно, камни под ноги попадаются – ф-фу! Пришлось свернуть на обочину. Там, по травке, идти было куда как удобнее. Загрохотала сзади телега.
– Твою Раш в… и… поперек! – произнес мальчишеский голос. – Деда, смотри – волк!
Звук подзатыльника получился звонким.
– Помолчи, олух!
Тайяна обернулась.
Телега из небогатых, это сразу видно. Двое мужчин – старик и мальчишка лет пятнадцати, старик на облучке, мальчишка идет рядом с телегой, лошаденка – по виду чуть ли не ровесница старика… телега гружена хворостом и дровами.
– Здравствуйте, сатро.
Приветствия людей Тайяна тоже знала – книги научили. И поклоны – этот вышел легким, но уважительным.
– И тебе здоровьичка, коль не шутишь, – отозвался старик после минуты молчания. Глаза у него были серо-зеленые, хитрые и умные. – Далеко ли путь держите, кана?
– А вот в город и иду. Не подскажете ли, как он называется?
– Что ж не подсказать, кана. Линдар, вот как его имечко.
– Благодарствую, сатро.
– А вы никак из нархи-ро будете?
– Буду, сатро, – разулыбалась Тайяна.
– А имечко ваше как, кана?
– Тайяна э’Лесс Риккэр.
– Ишь ты, вы не из высокородных ли будете? Уж больно имя-то сложное?
– Да нет, – Тайяна пожала плечами, – меня зовут Тайяна. Я дочь Лесса из рода Риккэр. По-вашему летописцев, книгочеев, ученых…
– Вот оно как, почти высокородные, значитца… А я сатро Вейш, можно просто деда Вейш. И внучок мой, Каним. Он еще до сатро не дорос.
– Очень приятно, сатро.
Тайяна решила быть вежливой – так, на всякий случай. Она уже видела, что эти двое не настроены причинять ей зло. Скорее наоборот, им любопытно: до города плестись еще долго, и они не прочь поболтать. Тем более что лошаденка у них старенькая – вон, уже и на волка не реагирует. В ее возрасте волчьи зубы – это скорее избавление, чем смертный ужас. Да и чувствуют животные, когда им не хотят причинять вред.
– А к нам какими ж судьбами, кана?
– А интересно стало, что за люди такие, как живут, о чем поют…
Получилось и достаточно вежливо, и доходчиво. Старик усмехнулся.
– Неужто у вас, в Лесу, хуже? Говорят, там реки медом да молоком текут, а на деревьях булки сами вырастают?
Тайяна от души рассмеялась.
– Вот сколь ни жила, а не видела. Ни таких рек, ни булок… Зерно у людей покупаем, правда, муку сами делать любим, с лесными травами, скотинку водим, как и вы, рыбачим…
– А охотитесь? – встрял внук.
– Нет. Кого так разводим, тех же зайцев, оленей. Кого приходится иногда убивать. Но не охотиться. Я знаю, вы люди, иногда для забавы охотитесь, да?
– Есть такое, кана.
Тайяна поравнялась с телегой и теперь шла по травке с другой стороны дороги.
– А мы не понимаем, как можно убивать для развлечения. Для еды, ради одежды – да. Но не чтобы причинить боль другому. Вот моя подруга, Ааша, – волчица, услышав свое имя, зевнула, показав острые клыки, – ей тоже больно. У нее так же идет кровь, она так же умеет любить и страдать, как и я. Разве можно ее… ради забавы?!
– Наверное, нельзя, милая кана, – вздохнул старик. – Только кого это сейчас волнует?
– Но… как же?!
Договорить помешал свист плети.
– Эй, ты! А ну уберись с дороги!
Тайяна обернулась.
Их нагнала небольшая компания. Четверо человек, все на конях, богато разодетые, одежда аж блестит от шитья, кони гарцуют… разве такие пройдут мимо скромной телеги? Двое крестьян, да и Тайяна не производили впечатления богачей, а Ааша? Заметить волка, если он сам того не хочет, – сложно. Природа у них такая…
– Я кому сказал, дед! – заорал самый наглый, верхом на рыжем коне и с плеткой в руках. – А ну сворачивай на обочину, дай нам проехать! Растопырился тут и едва ползет!
Тайяна поняла бы, если б телега и правда мешала. Но дорога-то была широкая, утоптанная, пусть не на две телеги, но на полторы – точно. Могли бы и объехать.
– А что, вам места мало? – осведомилась она.
Плеть коротко свистнула.
Тайяна даже не ожидала, что ее попробуют ударить, потому и защититься не успела.
Ну так-то – девушка.
А вот волчица такими сложными категориями не мыслила. Замах Ааша распознала еще до того, как плеть взвилась в воздух над головой нахала – и из травы почти