— Ты можешь жить в родовом поместье в Четвертом дистрикте, — как само собой разумеющееся предложил дракон.
Я открыла рот, чтобы в очередной раз возразить, да так и закрыла, ничего не сказав.
— Да, конфискованное имущество теперь снова принадлежит твоей семье, — подтвердил Свэн, но тут же поправился: — Естественно, только то, что удалось вернуть.
Я скептически хмыкнула.
— Как великодушно с вашей стороны, Мессир. Сначала отобрать, чтобы потом торжественно вернуть.
— Отбирал не я, — жестко парировал дракон. — И законы, по которым судили твоих родных, писал тоже не я, а ломать в одночасье законодательную систему целого континента в угоду женщине, едва лишь получив власть, согласись, было глупо, если не сказать самоубийственно!
— Прости, — повинилась я, впечатленная неожиданной вспышкой его гнева. Все-таки каждый раз обвинять Свэна в одном и том же, заведомо зная, что он и так сделал все возможное, чтобы сохранить жизнь мне и моей семье, тоже было некрасиво. Этот вопрос мы неоднократно обсуждали, и умом я понимала, что в данной ситуации поступить иначе он не мог.
— Ну так как? — прервал повисшую паузу ящер. — Ты вернешься?
— Я… подумаю, — вновь спрятала я глаза от его испытующего, раздирающего душу взгляда. — Кто тебе рассказал про Наденьку? — сочтя эту тему наиболее безопасной, перевела разговор в более мирное русло. — Аленка доложила?
— Нет, — не став на меня давить, легко переключился Свэн, тем самым давая возможность действительно подумать. Мне рассказал Денис.
Вот от кого предательства не ожидала!
— Тогда почему ты не появился раньше? — удивилась совершенно искренне.
Дэн ведь жил и работал в Истарионе, соответственно, и доложить мог сразу по приезду.
— Я пришел телепортом сразу же, как только узнал, — пожал плечами дракон. — Как видишь, даже не переоделся.
— Прошло полтора месяца, — несмотря на все старания, нотки обиды все же прозвучали в моем голосе.
— Чтобы переселенец не выглядел совсем уж вероломным предателем в твоих глазах, — легкая улыбка тронула губы Свэндала, — могу сказать в его защиту, что Дэн все это время маялся и метался между чувствами к Алене, которая взяла с него обещание молчать о тебе и дочке, и долгом перед своим Патроном. По счастью для него, победило последнее.
— Ты его накажешь? — тут же забеспокоилась я.
— Я… подумаю, — с легкой ехидцей в голосе повторил мою интонацию дракон. — И все же, — вновь вернулся он к больной теме, — почему ты не сказала мне о ребенке?
— А сам ты как думаешь? — скептически задрала бровь я.
— Женскую логику не понять? — поднял он руки вверх, сдаваясь сразу. — Даже гадать не рискну.
— Испугалась, — просто ответила я, а Свэн удивленно округлил глаза.
— Чего испугалась?
— Того, что ты отберешь дочку, — нехотя призналась ему. — Ведь у драконов ребенок — собственность отца, и мать не имеет никаких прав.
— Марина! — простонал ящер, страдальчески закатывая глаза к потолку. — Ты имеешь точно такие же права, как и я. Не забывай про ритуальную жертву! Мы с тобой на равных в глазах всего общества. Пусть у тебя были причины не доверять мне тогда в Истарионе, но потом-то, когда ты вернулась в Два-третье и получила на руки все документы, тогда-то ты могла мне сообщить?!
Я ненадолго задумалась, а потом неопределенно передернула плечами. Конечно же, могла, но все равно не захотела. Наверное, я слишком сильно убедила себя в том, что драконы все поголовно жестокие эгоисты.
— А мой уход не ударил по твоей репутации? — с любопытством спросила его, вновь меняя тему.
— Раньше бы ударил, — равнодушно пожал плечами он, недовольный тем, что я опять ушла от ответа, — но на тот момент я уже имел достаточную власть, чтобы позволить себе отпустить любимую женщину.
Последняя фраза камнем упала между нами. Все-таки он смог меня отпустить. Отпустил, потому что любил. А сейчас? Горячие мужские ладони накрыли мои сжатые в кулаки руки, согревая озябшие пальцы своим теплом. Я нервно вздохнула и совсем по-новому посмотрела на дракона, а он лишь ободряюще сжал мои ладошки и грустно улыбнулся. Значит ли это, что чувства остались в прошлом? Ведь я сама этого хотела, но отчего же тогда сейчас так больно? Непрошеные слезы застилали глаза, и я резко отвернулась, чтобы только он не видел этой слабости. Драконы не выносят слабость.
— Маринка, ну ты чего расстроилась, — как любой нормальный мужчина, растерялся дракон. — Марин, ну не плачь!
Легко сказать, а меня захлестнула настоящая истерика. Я рыдала и не могла остановиться. Наверное, сказывалось нервное напряжение последних дней, месяцев, лет. Постоянная жизнь в страхе и нужде, на грани выживания — все это настолько измотало меня, что сдерживать эмоции сил уже не осталось, и они прорвалось наружу нескончаемым потоком горьких слез.
— Мариш, пожалуйста, — уже жалобно попросил Свэн, пересаживаясь на подоконник и перетаскивая меня к себе на колени. — Милая моя, хорошая, не плачь. Не надо. Все уже позади.
Он обнял меня и крепко прижал к себе, успокаивая. Длинные пальцы зарылись в мои вновь отросшие волосы и начали поглаживать чувствительную кожу на затылке. Меня это всегда успокаивало, и дракон прекрасно это помнил. В последний раз горько всхлипнув, я затихла в теплых объятиях. Внутри царила гулкая пустота. Что ж, если он уже меня не любит, придется жить с этим дальше. В конце концов, я же сама этого хотела.
— А если бы не ребенок, ты стал бы искать со мной встречи? — спустя пару минут, окончательно успокоившись, поинтересовалась я у дракона и отстранилась.
— Не знаю, — задумчиво, протянул он в ответ, немного помолчал и добавил: — Наверное, все-таки нет.
— Почему? — стараясь не показать обиды, как можно беззаботнее спросила я.
Игра не удалась. Свэн смерил меня снисходительным взглядом и страдальчески протянул:
— Ох, женщины, как с вами сложно! Я бы не появился в твоей жизни не потому, что этого не хотел, а потому что этого не желала ты!
Кажется, моя картина мира только что рухнула. Я удивленно воззрилась на дракона.
— И ты готов был поступиться своими чувствами в угоду моему желанию? — ошарашенно прошептала я.
— Марин, — Свэн поднял мою голову за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, и, опаляя губы горячим дыханием, серьезно произнес: — я уже ими поступился. Ради тебя я готов на все. Естественно, в пределах не смертельных статей Уголовного Кодекса Патроната, — тут же улыбнулся он, а я смотрела на него и не верила в услышанное.
Дракон медленно склонился к моим губам и выдохнул, смешав наши дыхания в единое целое:
— Потому что я люблю тебя.
Сердце предательски пропустило удар, на миг замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Любит. Все еще любит! Свэн не ждал от меня ответа на его признание, он просто держал меня в своих объятиях и наслаждался краткими мгновениями покоя и умиротворения. Он дарил свою любовь, не требуя ничего взамен и, повинуясь сиюминутному порыву, я крепко-крепко прижалась к мощной груди, в которой гулко билось его сердце, запуталась пальцами в его густых черных кудрях и смело потянулась к горячим мужским губам.
Ох, Богиня-Мать, как бы мне опять не пожалеть о своей импульсивности! Но мысли эти быстро вылетели из головы, смытые волной такой обжигающей и согревающей душу нежности.
ГЛАВА 25
Впервые за долгое время я выспалась. Лежала умиротворенная и не хотела даже открывать глаза, чтобы не спугнуть это хрупкое состояние покоя. Наверное, сейчас было еще ранее утро, потому что солнце пока не соизволило заглянуть в окно моей спальни, выходившее на восток. Я сладко потянулась и перевернулась на другой бок в надежде уткнуться лицом в теплое плечо любимого мужчины, но рука нащупала лишь холодную пустоту. Свэна рядом не было.
Беспокойство царапнуло сердце, я распахнула глаза и ужаснулась. Часы над дверью показывали полдень. Как такое может быть? Наденька всегда просыпалась рано, часа в три, не позже, да даже если бы она и проспала, почему меня не разбудил рассвет, ведь я никогда не задергивала шторы, потому что у меня их не было. Взгляд метнулся к окну, где поверх тонкого тюля бледными отсветами серебрился удерживающий свет барьер из мрака. В квартире стояла тишина.
Как ошпаренная, я соскочила с кровати, и в чем мать родила побежала в детскую. Сердце бешено стучало в горле. Неужели Свэн ушел и забрал ребенка? Как он мог? Зачем тогда был вчерашний спектакль? И следующая мысль как обухом по голове меня ударила. Если только все его признания не были на самом деле хорошо отрепетированным спектаклем. Меня с головой захлестнула паника. Что теперь делать? Обратиться к властям? А помогут ли?
Дверь в детскую была закрыта, и я остановилась перед ней, боясь открыть. Вдруг там внутри, вместо моей малышки я увижу пустоту? Я же этого не переживу! Руки тряслись, но я собралась с силами и повернула ручку. С тихим скрипом дверь отворилась, а там… На ковре сидела важная Надежда и с умным видом собирала пирамидку. Перед ней на боку лежал Свэн и подсказывал малышке, какого цвета колечко ей брать следующим.
— Мама! — обернувшись, пискнула дочка и радостно подпрыгнула на попке, тем самым развалив все свои труды. — Ыыы пывы абиай!
— Великолепно выглядишь, — пряча в уголках губ улыбку, похвалил дракон. — Ты меня теперь каждое утро будешь так приветствовать? Я не против, — и прошелся по моей фигуре таким жарким взглядом, что я покраснела и поспешила ретироваться.
— Вы ели? — буркнула через плечо, скрываясь в спальне и спешно натягивая первый попавшийся халатик.
— Да, уже позавтракали, — крикнул мне вдогонку Свэн, вновь увлекая малышку игрой. — И даже пообедали. Иди на кухню, соня, там твой завтрак под куполом стоит.
На кухонном столе обнаружился огненный полог, под которым исходила паром тарелка ароматной овсянки с ягодами, чашка чая и горячий бутерброд. Мечтательная улыбка тронула мои губы. Я и забыла уже, что дракон прекрасно готовит, а ведь в Магадемии именно он колдовал на кухне, если, конечно, приходил домой из своей лаборатории не за полночь.
Свэн позволил мне спокойно позавтракать, а потом, сдав дочке в безраздельное пользование тяжко вздохнувшего по этому поводу аркрайя, присел за стол напротив меня.
— Марин, что ты решила? — излишне спокойно поинтересовался дракон, но я-то видела, как на дне его зрачков плещется тревога пополам с надеждой.
Он невозмутимо ждал ответа, а я не знала, что сказать. Утром на трезвую голову все страхи вылезли наружу, а здравый смысл вопил о том, что грабли от того, что любимые, бьют по голове не менее больно. Душа металась в противоречивых чувствах. С одной стороны, хотелось сказать ему да и вверить свою судьбу в такие сильные и надежные руки, а с другой, один раз я уже доверилась, и, несмотря на то, что после этого дракон не раз доказал, что его отношение ко мне изменилось, снова поверить было страшно.
— Я не… — пряча взгляд, начала я, но договорить не успела.
— Папа, папа, ди! — влетела на кухню радостная Надя. — Там! Там! — маленький пальчик ткнулся в сторону двери, за которой слышался какой-то приглушенный грохот. — Бебе аф-аф! Папа, ди!
И глядя на то, с каким чистым восторгом малышка вцепилась в ногу Свэна, и с какой нежностью тот смотри на дочь и надеждой на меня, я подумала и решила рискнуть. В конце концов, раз уж я официально имею статус свободной женщины, отчего бы не закрутить роман с понравившимся драконом?!
Истарион встретил нас гулкой тишиной огромного зала прибытия, но не успела я порадоваться, что никого нет, ибо была еще не готова предстать перед обществом, тем более в своем простеньком платьице, как от дверей послышались радостные возгласы.
— Марина! Наконец-то — пророкотал до боли знакомый голос. Отец в несколько огромных шагов пересек разделявшее нас пространство и крепко меня обнял.
— Маринка. Как ты? Куда ты опять пропала? — к объятиям тут же присоединился Никас.
— Мариночка, ну почему ты тогда ничего не сказала? — с ласковой укоризной в голосе пожурила меня Лариса, подходя ближе и держа за руки изрядно подросших за прошедшие два года рыжих мальчишек. — Ой, а это у нас кто тут такой красивый? — обратила женщина свой взор на сидящую на руках дракона дочку.
— Адя! — тут же представилась малышка, крепко держась за шею отца.
— Марина! — потрясенно выдохнули отец с братом и тут же переключили все внимание на малышку, довольную произведенным эффектом. Ее гладили, обнимали, целовали, не забывая при этом засыпать меня вопросами, а я стояла в окружении своих родных, как оглушенная. Я ведь даже не надеялась их когда-либо встретить, тем более, здесь и сейчас. Неужели Свэн все-таки нашел способ объявить им амнистию? Думать о том, что дракон ради этого мог выкосить половину заключенных, не хотелось. Не хочу этого знать. Главное, что сейчас все живы и на свободе. Или все же нет?
По моим щекам катились горячие слезы, и далеко не сразу я осмелилась взглянуть в глаза дракону, боясь того, что он скажет, будто это все лишь временно. На миг Свэн удивленно вскинул брови, но, догадавшись, что меня так беспокоит, тепло улыбнулся и кивнул, подтверждая, что все. Теперь действительно все позади.
Когда восторги от долгожданного воссоединения семьи немного утихли, мы договорились с родными встретиться за ужином, после чего все мое шумное семейство удалилось, оставив нас одних в большом светлом зале. Свэн, державший на руках дочь, протянул мне руку.
— Пойдем?
Я осторожно вложила свои пальчики в широкую горячую ладонь, и мы все вместе двинулись в сторону центрального замка. Следом, бесшумно ступая, за нами топал аркрай, довольно щуря глаза. Тут его сытно и регулярно кормили, и пес это прекрасно помнил.
— Пока располагайтесь здесь, — открыл дверь в свою спальню Свэн. — Кроватка для малышки стоит справа, но если хочешь, можно ее переставить. Как только Наденька привыкнет к новому дому и к няне, то можно будет ее переселить в детскую, — махнул он рукой в сторону двери, которая раньше была потайной и соединяла наши с ним спальни.
— Так ты все уже приготовил?! — возмутилась я. — То есть ты с самого начала знал, что мы придем вместе с тобой?
— Скажем так, я на это очень надеялся, — счастливая улыбка озарила его лицо, а в черных глазах вновь заиграли озорные искорки.
— Ах, ты, житрожопая ящерица! — не удержавшись, я ударила дракона кулачком в плечо.
Свэн самодовольно усмехнулся.
— Только тс-с-с!
Два месяца спустя.
— Ложечку за папу. Ложечку за маму, — приговаривал Свэн, протягивая малышке кашу, которую та с удовольствием кушала, сидя в своем стульчике возле окна в гостиной. — Еще будешь?
— Да! — важно покивала Надя и открыла ротик. Дракон взял со стола третью тарелку пшенички.
Поскольку детей к общему столу не допускали, а прогуливать ужин монарх не имел права, завтракали, а иногда и обедали, мы в покоях в узком, можно сказать, семейном кругу. Прошло два месяца, а Свэну так и не надоело возиться с дочкой. Каждое утро он исправно кормил Наденьку кашей и, если позволяло время, играл с ней в игрушки. Я, глядя на эту умильную картину, улыбалась. Куда подевался суровый Патрон целого континента? Где жесткий и непримиримый правитель драконов? И почему полуторагодовалый карапуз вьет из него веревки?
Я сидела рядом за столом и лениво ковырялась ложкой в своей тарелке. Пшеничка была, конечно, вкусная, на сливках и с маслицем, но в меня каша упорно не лезла, вызывая стойкий рвотный рефлекс. Зато учебник по началам водной магии, в изучение которого я с затаенным удовольствием углубилась, лез еще как. Я решила все-таки закончить обучение в Магадемии. Все же это была моя детская мечта, и отказываться, когда появился шанс ее осуществить, я не собиралась. Да, вряд ли я уже открою собственную магическую практику, работа с переселенцами мне теперь намного ближе, но можно же заниматься и научной деятельностью, отжав у Мессира одну из подвальных лабораторий.
— Марин, скажи мне, — прервал мои мысли до безобразия серьезный голос Свэна, — Как ты умудрялась прокормить этого троглодита на то жалкое пособие, что тебе выдало Два-третье?
— Я еще и аркрайя кормила, — не отрываясь от книги, напомнила я.