Дакк бросился назад и, выскочив из коридора, дотронулся до светящейся пластинки — дверь, выскользнув из стены, закрыла проем. Дакк метнул в пластинку свое поле, уничтожая ее информационное поле — пластинка погасла.
Он повернул голову в сторону второй двери — она была перед ним в нескольких шагах, но пластинка рядом с ней не светилась. Дакк вошел в нее — информационное поле управления дверью отсутствовало. Но уничтожил ли его офицер или оно таким и было, осталось загадкой.
Но в таком случае, как офицер оказался передо мной, всплыла у Дакка тревожная мысль?
А не все ли равно, его губы тронула усмешка, он оказался там, куда я его и хотел спрятать. Пусть попробует выбраться.
Подавив усмешку и не сводя глаз с дверей, Дакк попятился, затем развернулся и побежал к переходному отсеку, обдумывая свои дальнейшие действия.
Главное успеть выбраться и затем заблокировать дверь фрегата, чтобы он не смог проникнуть внутрь станции. Размышлял он на бегу. Затем нужно отстыковать фрегат: на всех причалах узлах, к которым он пришвартовывал, прежде, свои грузовики такая возможность обязательно была, тем более она должна быть и на станции узла. Затем нужно убедить командира станции уничтожить его. Это для меня не должно стать проблемой.
В переходном отсеке корабля было совершенно темно. Пластинка около двери не светилась.
Я ведь сжег ее, вспомнил Дакк и прислушался — свиста выходящего воздуха не слышалось, значит герметизация была не нарушена. Он разбросил свое поле по отсеку — нигде никаких энергополей не чувствовалось, не чувствовалось также и никаких информационных токов. Выбрав направление, Дакк направился в сторону двери. Он угадал — его руки коснулись прохладного металла двери. Он нажал на нее — дверь не шелохнулась.
Проклятье! Ты же ведь атлет Марк, давай!
Дакк с еще большей силой нажал на дверь — она, чуть дернувшись, остановилась.
Чер…
Забыв о двери, Дакк замер. Он отчетливо почувствовал за своей спиной биополе живого организма — в переходном отсеке корабля был кто-то еще.
Он, острая мысль бритвой полосонула его мозг. Мгновенно сконцентрировав всю мощь своего поля в шар, он опустил его на биополе, обволакивая его со всех сторон и тут же почувствовал, как что-то, острыми иглами, рвануло его поле изнутри. Дакк сконцентрировав всю мощь своего разума, довел свое поле до такой чудовищной концентрации, которой он еще никогда не создавал.
Острые иглы нечто остервенело рвали поле Дакка изнутри, пытаясь разорвать его и вырваться наружу, но Дакк держался. Наступило равновесие: терзаемое изнутри поле Дакка было на пределе и не могло дальше сжаться, чтобы раздавить нечто; нечто, непрерывно атакуя тиски чудовищного поля Дакка, был не в состоянии раздвинуть ее границы, чтобы получив больший простор, усилить амплитуду своих атак и раскачавшись, таким образом, вырваться наружу.
Дакк понимал, что слишком долго, в таком состоянии он не сможет находиться, сила его поля, в конце концов, истощится. У него была одна надежда — со стороны станции попытаются открыть дверь корабля, чтобы узнать, почему из него никто не выходит. Но сколько времени ему придется ждать, он мог лишь предполагать.
И действительно: его терпение оказалось вознаграждено. Через какое-то время донеслись громкие стуки.
Ничего не выйдет, губы носителя Дакка растянулись в усмешке, придется резать.
Стук прекратился. Дакк до предела напряг слух, пытаясь уловить высокотональный писк джеттера.
Но вместо писка джеттера, где-то сзади раздался негромкий хлопок и его спину обожгло. Сердце больно кольнуло, перед глазами вспыхнули красные круги.
Не-е-ет!
Разум Дакка метнулся прочь из своего носителя, его поле на миг чуть ослабло, но этого оказалось достаточно, чтобы, прорвав его защиту, нечто обрело свободу.
Разум Дакка метнул свое поле назад, пытаясь найти нечто и вновь атаковать его. Теперь свет ему был не нужен. Он нашел его, оно было здесь, в переходном отсеке. Дакк, вдруг, отчетливо почувствовал чужое информационное поле, оно, практически, не имело защиты. Его огромное биополе, осторожно, будто боясь обжечься, вытягивало свои щупальца в сторону носителя Марка. Всколыхнувшись от нахлынувший злобы, разум Дакка собрал всю мощь своего поля в полусферу и подняв ее к потолку, бросил на чужое информационное поле, но едва он коснулся его, как биополе тут же вонзило в него свои стальные иглы, пытаясь разорвать на части. Разуму Дакка показалось, что его сунули в огненный смерч плазмы, чудовищный всплеск биополя оглушил его, но он, теряя контроль над пространством, продолжал все сильней и сильней сжимать сферу своего поля.
Мощный всплеск чужого поля швырнул его в вниз разум Дакка погрузился в пелену красного тумана, отгородившего его от окружающего пространства…
Мощный всплеск энергии прошел по разуму Дакка, насыщая его информационное поле. Разум встрепенулся и тут же почувствовал поток плазмы бьющий прямо в него. Он метнулся прочь.
Режут дверь.
Догадка молнией скользнула по его информационному полю и он тут же скользнул через обжигающий вихрь плазмы в переходный шлюз станции и, зависнув под потолком, разбросил свое поле по сторонам: сармат в шлюзе не было, не почувствовал он, так же, и полей зеннов. Мечущиеся под ним носители имели слабые психотронные поля зевсов, да где-то внизу скользил мощный энергетический поток плазмы, который через несколько мгновений исчез.
В двери вырезали отверстие, понял разум Дакка и снова, скользнув в переходный отсек фрегата, разбросил по нему свое поле, где-то внизу едва ощущалось лишь одно очень слабое биополе. Дакк сейчас узнал бы его везде, где и в каком бы состоянии он не находился — это был носитель Марка, в котором еще ощущались примитивные инстинкты, но никакого другого биополя не чувствовалось, лишь немного в стороне от носителя Марка чувствовалось какое-то непонятное пятно из слабого энергетического поля.
Это он! Он мертв! Возбуждение охватило разум Дакка. Значит офицер не проскочил внутрь станции, значит я уничтожил его. А если он ушел внутрь фрегата, вдруг всплыла у него тревожная мысль?
Он разбросил свое поле по фрегату насколько смог — биополе нигде не чувствовалось. Вернув свое поле, разум Дакка бросил его вниз — энергетическое поле уже не ощущалось. Тогда он вошел в информационное поле внутренней двери переходного отсека и уничтожил его и теперь, чтобы попасть внутрь фрегата, спасателям придется еще резать и эту дверь.
Удовлетворенный, разум Дакка вновь вернулся в переходный шлюз станции и разбросил по нему свое поле. Среди мечущихся активных носителей он почувствовал и слабое биополе носителя Марка, у которого едва ощущались угасающие примитивные инстинкты. Разуму Дакка стало как-то грустно за Марка, с которым он уже как-то сжился и порой уже и не думал, что находится не в своем носителе и который сейчас умирал, вслед за своим давно умершим разумом.
А ведь его, пожалуй, могут спасти, здесь, на станции, всплыла у разума мысль надежды.
Поколебавшись несколько мгновений, разум Дакка, в очередной раз, вошел в мозг носителя Марка…
Дакк застонал и раздвинул веки: он лежал в полумраке лицом вниз, грудь давило, спина горела, с каждым вздохом острая боль пронзала весь носитель, внутри его что-то хлюпало. Превозмогая боль, он чуть приподнял голову и попытался подняться, но ему удалось лишь едва шевельнуться.
— Господин Рассел. — Раздался голос над Дакком. — Он пришел в себя.
— Он может говорить?
Дакк узнал голос командира станции узла.
— Ты можешь говорить? — В ухо Дакка дохнуло горячей струей воздуха.
— М-м-м… — Обессиленный Дакк ткнулся лицом в пол, его веки сомкнулись.
— Нет, господин Рассел.
— Григорьев! — Раздался громкий голос Рассела. — Что со старшим офицером?
— Поздно, господин Рассел. — Донесся, до Дакка, издалека незнакомый глухой голос. — Его не вытянуть.
— Проклятье! Займитесь этим. Он кажется шевелится.
Через несколько мгновений Дакк почувствовал на своей спине прикосновение прохлады, даже холода. Его кожа съежилась.
— Странно! — Негромко заговорил все тот же незнакомый глухой голос, теперь уже над Дакком. — Рана в сердце, а он так активен. На сколько я понимаю в расах — он землянин. Кто-либо его знает?
Ответа Дакк не услышал, видимо никто из находящихся в шлюзе его не знал.
— Еще два стабилизатора. — Продолжал говорить все тот же глухой голос.
Спина Дакка ощутила плотное прикосновение в нескольких местах, видимо ему ввели какой-то препарат.
— Кровь остановить не удается. — Донесся еще один голос. — Похоже, что у него её бочка.
— Так не бывает. — Заговорил хозяин глухого голоса. — Этот от такой дозы стабилизатора уже должен был покрыться инеем, а его кожа даже не покраснела. В другом — десяток дыр, которые он получил несколько часов назад, а судя по нему, он ходил по фрегату, как ни в чем не бывало и умер неизвестно от чего. Мистика какая-то.
Прошло какое-то время. Дакк больше не чувствовал ничьего прикосновения к своему носителю, словно о нем забыли. Дышалось с трудом. С каждым вздохом в спину будто бы втыкали иглу, которая пронзала его носитель насквозь. Тогда он касался своим полем нейронов мозга своего носителя, вновь и вновь стимулируя их. Они вздрагивали и Дакк тут же пытался поднять голову, но лишь чуть шевельнув ею, замирал, от пронзавших мозг игл, будто бы офицер все еще продолжал его терзать.
Где-то в стороне раздался мелодичный писк. Сканер связи, понял Дакк.
— Господин офицер. — Донесся через мгновение резкий голос. — Тут такое, волосы дыбом.
— Что, черт возьми?
— Гора трупов.
— Чьих?
Уже вырезали дверь, понял Дакк. Плохо, черт возьми! А если он тоже покинул свой носитель? Но тогда…
Вдруг, взлетев, он, тут же, плавно опустился на что-то более приятное, нежели холодный пол шлюза. Транспортная платформа, догадался он.
Платформа пришла в движение.
— Офицеры. Скорее всего экипаж… — Донесся удаляющийся голос и все стихло.
12
Проклятая неопределенность! Что предпринимать? Возврат фрегата добавил еще больше вопросов, нежели позволил разрешить имеющиеся. Где он был? Какая неведомая сила уничтожила весь его экипаж? Почему выжил один из самых слабых, самых незащищенных членов его экипажа — землянин, да еще получивший рану в сердце? Если судить по его ране, то он ее получил всего за несколько мгновений до того, как спасатели проникли во фрегат. Все указывает на то, что стрелял в него не кто иной, как старший офицер заградительного отряда, отправившийся со специальной миссией Регата на станцию зонта. Но стрелял из иногалактического пистолета, точно такого же, какой был у вывалившегося из канала стража. Чем это можно объяснить? Тем, что офицер не настоящий и не желая, чтобы землянин выдал его тайну, пытался убить его. Но Григорьев утверждает, что он не мог с таким количеством ран не то чтобы стрелять, даже думать — его мозг сплошная каша, словно его пропустили через мясорубку. Кто это мог сделать? Землянин? Это исключено. Полный бред. Значит на фрегате есть кто-то еще. Но спасатели больше никого не нашли, одни трупы. Значит землянин, не землянин. Не могут земляне жить с простреленным сердцем. Это могут сарматы. Значит он сармат. Но психоанализ не выявил у него сколь нибудь значительного психотронного поля, если только его разум во время психоанализа не покинул его мозг. Но разум сармата не может покидать свой мозг. Это могут делать лишь зенны. А если он и есть зенн? Зенн, завладевший телом землянина. Офицер это понял и пытался убить его, но был уничтожен сам, атакой психотронного поля зенна на свой мозг. Логично? Логично. Стоп! Не совсем. Рассел механически покрутил головой. А откуда у офицера оказался иногалактический пистолет? Тогда выходит, что не землянин, а офицер, не тот, за кого себя выдает. Проклятая неопределенность!
Рассел поднял голову — он стоял перед дверью своего кабинета.
Черт, мысленно выругался он. И долго уже тут я стою? Дотронувшись до светящейся пластинки, рядом с дверью, он вошел в кабинет и едва подошел к столу, как над ним вспыхнула темная голограмма с чьим-то, едва видимым изображением. Рассел сделал широкий шаг и оказался напротив голограммы — в ней, в луче неяркого света, было изображение Паулидера, отправившегося со спасателями на обследование фрегата.
— Господин Рассел! Я потерял двух спасателей. — Захлебываясь начал кричать Паулидер, лишь только увидел командира станции. — Я не знаю что делать. Мои люди в панике.
— Как потерял?
— Не знаю. — Паулидер покрутил головой. — Когда мы начали обследование фрегата хотя и тусклое освещение, но было, но затем и оно погасло и теперь тут непроглядная тьма. Через какой-то узкий коридор пришлось идти гуськом, по одному. Последним шел один из десантников. Он из него не вышел. Мы вернулись назад по этому же коридору и опять последний десантник не вышел.
— Их нужно найди. — Рассел сдвинул брови.
— Больше никто не хочет идти через этот чертов коридор.
— Может они заблудились?
— Если бы заблудились, они бы вышли на связь. Все в панике. Такое чувство, что за нами кто-то ходит по пятам.
— Что за бред?
— Господин Рассел, разрешите покинуть фрегат. — Эту фразу Паулидер произнес так тихо, что Расселу пришлось напрячь слух.
— Где вы?
— Я не знаю. Где-то на нижнем уровне. Разве тут можно что-то понять.
— Вы были в зале управления?
— Да господин Рассел. Но генератор фрегата возбудить не удалось. Пульт управления, практически, не отвечает.
— Бортовой журнал? — Рассел постучал указательным пальцем по столу.
— Он пуст, господин Рассел. — Паулидер покрутил головой.
— Как пуст? — Брови Рассела выгнулись высокими дугами.
— Мы не смогли извлечь из него ни единого символа.
— Есть подтверждение, что они были на станции зонта?
— Прямых доказательств нет, но мы нашли еще один иногалактический пистолет, аналогичный тому, который был в руке старшего офицера заградительного отряда. Я бы рекомендовал задраить фрегат и вызвать на станцию усиленный заградительный отряд с Ризы.
— Даже так. — Губы Рассела тронула легкая усмешка…
— Нехорошее предчувствие, господин Рассел. Слишком все мрачно здесь.
Рассел задумался. Паулидер был высококлассным специалистом и какая бы технически сложная проблема не возникала на станции, он всегда был уверен и расчетлив, всегда находил какой-либо выход. Но фрегата он не знал и потому требовать от него невозможного было неразумно. Вполне возможно, что спасатели могли оказаться в каком-либо не совсем обычном переходе и кто-то из них в темноте, просто, куда-то сворачивает. Нужно связываться с техническим сектором Регата и требовать у них план фрегата, а затем уже обследовать его. Это займет несколько часов, возможно сутки. Ничего страшного с потерявшимися спасателями за это время не случится. Может и сами выберутся.
— Хорошо. — Рассел согласно кивнул головой. — Забери экипажа фрегата и возвращайся. Закрой и заблокируй обе двери шлюза и поставь охрану. Вернешься, свяжись с техническим сектором Регата и затребуй у них план фрегата. Когда получишь его, зайдешь ко мне и покажешь, где это с вами все произошло.
— Да, господин Рассел.
Голограмма погасла. Рассел опустился в кресло и поставив локти на стол, обхватил голову руками.
Одно к одному. Не зря говорят, беда не приходит одна: эксперты, комиссар Регата, экипаж фрегата. Нет, Регат этого не простит. Быть мне теперь где-либо в самой далекой колонии. Нужно сходить в медлабораторию. Может быть этот чудо-землянин очнулся и в состоянии говорить? Может он что-либо прояснит? Заодно узнаю, что с Горром. Наверняка, что-то скрывает. Что-то странное с сарматами стало происходить. Может запросить разрешения у Регата на их психоанализ? А если отправить их всех на Ризу, пусть Регат сам с ними разбирается?
Посидев неподвижно несколько минут, Рассел с силой провел руками по лицу, тяжело поднялся и направился в медлабораторию.