— Будет. Душа его — в кувшине, а кувшин — в моем сейфе. Харриман тем временем пытался представить себе, насколько велик капитал Диксона.
— Но мы могли бы разрешить тебе выкупить второй пай позже, Дэн. Хотя он тебе дорого обойдется. Диксон свел кончики пальцев.
— Это мы в свое время обсудим. Я никогда не позволяю делу свернуться только из-за нехватки средств.
— Хорошо, — Харриман обратился к Энтенсе. — Ты слышал, на каких условиях мы приняли Дэна? Тебя они устраивают? Лоб Энтенсы покрылся мельчайшими капельками пота:
— Я не смогу так вот сразу выложить миллион.
— Все в порядке, Джек. Сегодня утром он нам еще не понадобится. У тебя есть репутация хорошего дельца, так что можешь распродавать свое имущество не торопясь.
— Но ты говоришь, миллион — только для начала. А если я не смогу слишком долго вкладывать деньги вровень с вами? Срок надо как-то ограничить — у меня, в конце концов, семья…
— И никаких ежегодных рент? Никаких вкладов в тресты с неизменным уставом?
— Дело не в том. Вы можете выжать меня досуха — а затем вышвырнуть. Харриман ждал, что на это скажет Диксон. Наконец тот заговорил:
— Мы не станем выжимать тебя, Джек, пока ты будешь в состоянии доказать, что конвертировал каждый свой актив. Мы позаботимся, чтобы ты мог держаться вровень с нами.
— Да, так и будет, — подтвердил Харриман. В этот момент ом думал, что любое уменьшение пая Энтенсы даст им со Стронгом подавляювцее большинство при голосования. Стронг думал о том же, и потому заявил:
— Мне это не нравится. Четверо равноправных компаньонов — слишком легко зайти в тупик.
— Я даже думать об этом не хочу, — пожал плечами Диксон. — Я пришел к вам потому, что, могу спорить, Делос в любом случае умудрится получить доход.
— Мы достигнем Луны, Дэн.
— Да я не о том. Могу спорить, прибыль будет в любом случае. Вчера я весь вечер читал весьма интересные отчеты о деятельности нескольких ваших компаний. Ужасно занимательно! Думаю, мы разрешим любые проблемы, если дадим директору — то есть тебе, Делос, — полномочия лично разрешать противоречия. Энтенса, вы согласны?
— Конечно! Харриман насторожился, хотя старался никак не выказывать волнения. Бойся Диксона, «дары приносящего». Внезапно он поднялся:
— Мне пора, джентльмены. Поручаю вас мистеру Стронгу и мистеру Кэминсу. Монти, идем. За Кэминса опасаться не приходилось раньше времени он даже полноценным компаньонам ничего не скажет. Что касается Джорджа Стронга — тот даже своей левой руке не позволит узнать, сколько пальцев на правой. За дверью он отпустил Монтгомери и пересек холл. Главный инженер «Харриман, Энтерпрайзис», Эндрю Фергюссон, встретил его словами:
— Здравствуйте, босс. Кстати, мистер Стронг сегодня утром подкинул мне интересную идейку — автоматический выключатель. На первый взгляд — несколько экстравагантно, однако…
— Оставь. Отдай кому-нибудь из своих гавриков, а сам забудь. Ты знаешь сегодняшнюю политику Компании?
— Говорили тут кое-что, — осторожно ответил Фергюссон.
— Гони к черту того, кто говорил. Нет, лучше пошли со спецзаданием в Тибет и держи там, пока мы не закончим. Ладно, к делу. Я хочу, чтобы ты построил корабль для полета на Луну. И чем скорее — тем лучше. Фергюссон вынул перочинный нож и, перекинув ногу через подлокотник, принялся чистить на руках ногти.
— Вас послушать — это не сложней, чем сортир построить.
— А чего сложного? Теоретически — подходящее топливо существует еще с сорок девятого года. Подбери команду конструкторов и рабочих для постройки. Ты будешь строить, а я — платить. Чего же сложного? Фергюссон уставился в потолок.
— Значит, подходящее топливо…
— Именно. Судя по цифрам, кислорода с водородом вполне хватит, чтобы доставить ступенчатую ракету на Луну и обратно. Все дело — в правильном проекте.
— Значит, в правильном проекте… — ласково протянул Фергюссон. Внезапно он вскочил, вонзил нож в изрезанную столешницу и заревел:
— Да что вы понимаете в проектах?! Сталь где брать?! Из чего делать вкладыши для сопел?! Каким образом, дьявол меня побери, жечь достаточно тонн смеси в секунду, чтоб вся энергия не пошла псу под хвост?! Как получить нужный коэффициент массы для ступенчатой ракеты?! Почему, черт вы старый, вы не позволили мне построить корабль, когда у нас было топливо?! Харриман дал ему выкричаться, а затем сказал:
— Что тебе понадобится, Энди?
— Уф-ф-ф! Я думал над этим с того момента, как лег вчера спать. И моя старуха на вас в обиде — остаток ночи я был вынужден провести на диване. Прежде всего, мистер Харриман, за это нужно взяться с правильной стороны: то есть, получить заказ на исследования от Министерства обороны, а потом…
— Нет уж. Ты, Энди, занимайся проектом, а всю политико-финансовую шелуху оставь мне. Тут мне твои советы не нужны.
— Делос, какого дьявола! Надо все делать с толком. Это ведь действительно серьезная проектная работа, а правительству принадлежит уйма данных по ракетной технике — все то, что от нас засекречено. И без соглашения с правительством в них даже краем глаза не заглянуть!
— Там не может быть ничего интересного. Чем правительственные ракеты лучше наших «Скайуэйз»? Ты сам говорил, что государственные технологии в ракетном деле больше не стоят и ломаного гроша.
— Наверное, непрофессионал этого не поймет, — несколько высокомерно заявил Фергюссон. — Вам следует принять за аксиому, что отчеты о правительственных исследованиях нам нужны. Какой смысл выбрасывать тысячи на ту работу, которая уже проделана?
— Если надо — трать.
— А если понадобятся миллионы?
— Трать, не бойся, Энди, я не хочу, чтобы военные наложили на это лапу. Детально объяснять суть своего решения он не стал.
— Тебе действительно так уж нужна эта их засекреченная ерунда? Разве нельзя получить все эти сведения, просто наняв инженеров, работавших на правительство? Или даже нынешних переманим… Фергюссон поджал губы.
— Если вы сами суете палки в колеса, зачем же торопиться с результатами?
— Я вовсе ничего подобною не делаю! Просто говорю, что проект не имеет никакого отношения к правительству. Если не хочешь работать над ним в таких условиях, скажи сразу, я найду кого-нибудь другого. Фергюссон принялся играть в «ножички» сам с собой, вгоняя нож в столешницу. Дойдя до «носка» и срезавшись, он спокойно сказал:
— Есть тут один парень. Он работал на правительство в «Уайт Сендз». Крутой парнишка — главный конструктор отдела.
— И он мог бы возглавить твою команду?
— Пожалуй.
— Фамилия? Адрес? Место работы?
— Э-э… Дело в следующем. Когда правительство свернуло исследования в «Уайт Сендз», я подумал: это же просто позор на весь мир, если такой парень останется без работы. И я пригласил его в «Скайуэйз». Он — наш главный инженер по обслуживанию тихоокеанского побережья.
— Техобслуживание?! Что же это за занятие для творческой личности?! Значит, он работает у нас? Ну-ка, соедини меня с ним! Иди, нет, звони сам, пусть его отправляют сюда спецракетой — поговорю с ним за обедом.
— И так уж сложилось, — спокойно продолжал Фергюссон, — что прошлой ночью я встал и позвонил ему. На это моя благоверная и разозлилась. Он ждет за дверью, а фамилия его — Костер, Боб Костер. Лицо Харримана расплылось а улыбке.
— Энди! Бессовестный старый мерзавец! Ты зачем мне голову морочил?
— Я и не думал. Мне нравится у вас работать, мистер Харриман. И все, что надо, я сделаю, если мне не будут мешать. Я вот что думаю: назначим этого парнишку, Костера, главным инженером проекта и введем в курс дела. Я вмешиваться не стану, буду только читать его отчеты. И вы тоже его не трясите, ладно? Для технаря хуже нет, чем безграмотный дилетант с толстым кошельком, который всюду сует свой нос и жить учит.
— Идет. Я тоже не хочу, чтобы какой-нибудь старый, мерзкий скопидом его тормозил. Думаю, ты не станешь, ему слишком долго докучать, иначе я из-под тебя коврик выдерну. Договорились?
— По-моему, да.
— Тогда зови! Видимо, Фергюссон считал «парнями» всех, кто моложе тридцати пяти: именно столько и дал бы Харриман вошедшему. Костер был высок, худощав, спокоен и целеустремлен. Сразу же после рукопожатия Харриман взял быка за рога:
— Боб, сможешь построить ракету, которая долетит до Луны? Костер и глазом не моргнул:
— А где вы возьмете Х-топливо? — в свою очередь осведомился он, употребив жаргонное название, каким всякий ракетчик обозначал изотопное горючее, производившееся на спутнике до недавнего времени.
— Его взять негде. Костерь немножко поразмыслил, а потом ответил.
— Могу доставить беспилотную ракету на поверхность Луны.
— Этого мало. Я хочу, чтобы она достигла Луны, приземлилась, а затем вернулась обратно. Будет ли она на обратном пути садиться на двигателях, или атмосфера ее затормозит — уже неважно. Видно было, что ответы свои Костер всякий раз обдумывает. Харриману даже почудился скрип шестеренок в его голове.
— В копеечку влетит.
— Тебя не спрашивают, во что это нам обойдется. Ты сможешь это осуществить?
— Могу попробовать.
— Кой черт пробовать? Ты уверен, что справишься? Сможешь отдать за это последнюю рубашку? Хочешь ли, пробуя, рискнуть своей шеей? Если ты, парень, не уверен в себе, то всегда останешься в проигрыше!
— А чем рискуете вы, сэр? Как я уже сказал, проект дорогой. Сомневаюсь, что вы представляете себе, насколько он дорогой.
— Я же сказал, деньга — моя забота. Трать, сколько понадобится, счета я оплачу. Что, берешься?
— Берусь. Через некоторое время дам вам знать, сколько потребуется денег и времени.
— Вот и замечательно. Сегодня же начнешь подбирать себе людей. Энди, — обратился Харриман к Фергюссону, — где будем строить? В Австралии?
— Нет, — ответил за Фергюссона Костер. — Австралия не подойдет. Тут нужна гора для катапульты; это сэкономит нам одну ступень.
— Какой высоты гора? Пик Пайкс подойдет?
— Она должна быть в Андах, — возразил Фергюссон. — Там и горы повыше, и к экватору ближе. Кроме того, у нас там уже кое-что есть, а все остальное обеспечит «Андс Дивелэпмент Компани».
— Ладно, — сказал Харриман, — ты, Боб, делай, как знаешь. Я бы предпочел пик Пайкс, но ты выбирай сам. Харриман думал о том, что размещение первого земного космопорта на территории США было бы очень выгодно. Он уже видел широкие возможности для рекламы: старт лунного корабля был бы виден с вершины пика за сотни миль…
— Я дам вам знать.
— Теперь — о зарплате. Забудь о том, сколько тебе платили раньше. Сколько ты хочешь? — Костер лишь махнул рукой:
— Мне хватит пирожных и кофе.
— Да ты с ума сошел, парень!
— Дайте договорить. Кофе с пирожными, и еще: я сам хочу лететь. Харриман вздрогнул.
— Понимаю, — протянул он. — Тогда, если не поведешь корабль сам, рассчитывай его на три места.
— Я же не пилот…
— Значит — только три места. Я полечу тоже.
4
— Хорошо, что вы надумали войти в дело, Дэн, — говорил Харриман, — а то вскоре остались бы без работы. Я собираюсь как следует прижать энергетическую компанию. Диксон намазывал булочку маслом.
— Да неужели? Как же это?
— Мы установим за углом, то есть, на обратной стороне Луны, высокотемпературные реакторы, вроде того, аризонского, что взорвался. Управление будет дистанционным, так что, если один из них взорвется, вреда особого не будет. В неделю я стану производить столько Х-топлива, сколько Компания — за три месяца. Не думай, тут никаких личных счетов. Просто хочу иметь источник топлива для межпланетных кораблей. Если нельзя делать его здесь, будем производить на Луне.
— Любопытно. А урана на шесть реакторов где возьмешь? По последним данным от комиссии по ядерной энергетике — все поступления распределены на двадцать лет вперед.
— Ха-ха, «где мы возьмем уран»! Не строй из себя незнайку. Там же, на Луне, и возьмем.
— На Луне? Там есть уран?
— А ты не знал? Я думал, ты именно поэтому и вошел в дело…
— Нет, не знал, — протянул Диксон. — Чем ты можешь это доказать?
— Ну я же не ученый… Но это же всякому ясно! Спектроскопия и тому подобное… Любого профессора спроси, только слишком много любопытства не выказывай, раскрывать карты пока что рано. — Харриман поднялся. — Все, я должен бежать, иначе не успею на роттердамский «шаттл». Спасибо за обед. Схватив шляпу, он стремительно вышел. Харриман встал:
— Поступайте, как знаете, минхер ван дер Вельде. Но я даю вам и вашим коллегам верный шанс. Все ваши геологи знают, что алмазы — продукт вулканической деятельности. Как вы думаете, что мы найдем в этих местах? С этими словами он бросил на столик голландца большую фотографию — лунный ландшафт. Ювелир бесстрастно взирал на поверхность планеты, усеянную тысячами громадных кратеров.
— Вначале, мистер Харриман, вам нужно туда добраться. Харриман сгреб фото со стола.
— Мы туда доберемся. И найдем алмазы, хотя я первый признаю, что до того, как мы отыщем достаточно большое месторождение, у вас еще есть в запасе лег двадцать или тридцать. Я пришел к вам вот почему: для нашего общества наибольшую опасность представляет человек, который вводит в экономику новый фактор и при этом вовсе не думает о мирном урегулировании. А не хочу вес пугать, я только предупреждаю. До свидания.
— Присядьте, пожалуйста, мистер Харриман. Меня всегда сбивает с толку забота посторонних о моих интересах. Давайте лучше так: скажите мне, какие интересы преследуете вы сами, а затем мы сможем обсудить, как защитить мировой рынок от внезапного наплыва лунных алмазов.
Харриман сел. Он любил Нидерланды. Он приходил в восторг, видя двуколку молочника, влекомую запряженным в нее псом, маленький хозяин которого шел следом в настоящих деревянных башмаках. Счастливый, он делал снимки и щедро давал ребенку на чай, даже не задумываясь над тем, что все это организовано исключительно для туристов…
Он посетил нескольких торговцев алмазами, но о Луне ни с кем из них не говорил. Среди всех прочих покупок была и брошь для Шарлотты — в знак примирения. Затем Харриман взял такси до Лондона, распустил слухи между представителями тамошнего алмазного синдиката, дал своим лондонским представителям задание застраховаться у Ллойда через подставных лиц от успешного полета на Луну и позвонил в свою контору.
Выслушав бесконечные отчеты Монтгомери и узнав, что тот посетил Нью-Дели, Харриман тут же позвонил ему туда, обстоятельно с ним поговорил и поспешил, в порт, чтоб успеть на корабль, который к следующему утру доставил его в Колорадо. В «Петерсон Филд», что к востоку от Колорадо-Спрингс, он с трудом прошел через проходную, хотя теперь являлся его арендатором.
Конечно, стоило лишь позвонить Костеру, и вопрос тотчас же был бы улажен, однако Харриман хотел осмотреть все в одиночку перед встречей с ним. К счастью, начальник охраны знал Харримана в лицо; он прошел на территорию и блуждал около часа — трехцветный жетон на лацкане предоставил Харриману полную свободу передвижений. Большая часть цехов пустовала, кое-как работали лишь литейный и механический.
Осмотрев цеха, Харриман отправился в конструкторское бюро. Проектный отдел и плаз, а также вычислительный центр были заняты делом, однако в конструкторской группе столы пустовали. В отделе металлургии и его лаборатории было тише, чем в церкви. Харриман как раз собирался зайти к химикам и материаловедам, когда к нему неожиданно подошел Костер.
— Мистер Харриман! Мне только что сказали, что вы здесь.
— Кругом одни предатели, — проворчал Харриман. — Я просто не хотел тебя напрасно беспокоить.
— Да какое тут беспокойство… Пройдемте ко мне в кабинет. Вскоре, устроившись поудобнее, Харриман спросил:
— Ну, как дела? Костер сдвинул брови.
— Да, похоже, все в порядке. Харриман отметил, что папки для бумаг на столе Костера загружены до отказа, бумаги даже расползались из них по столу. Прежде чем он успел что-либо сказать, заработал телефон, и женский голос мягко сказал: