Дар вспотел, заставил себя успокоиться, уложил сферу в сумку. Посидел немного, отдыхая. Потом достал фотографию трех мужчин, один из которых был похож на отца как две капли воды, утвердил ее на столе. Снова в голове вихрем заклубились вопросы, не имеющие ответов, пришлось усилием воли загнать их поглубже и сосредоточиться на расслаблении. Добившись состояния полной «немысли», Дар ушел в созерцание работы всех по очереди органов тела, пока не настроился на Испытание. После этого встал, натянул свободную белую рубаху, такие же штаны, перехватил волосы алой лентой, чтобы не мешали, и мысленно позвал наставника: я готов!
«Мы ждем тебя», – прилетел не слышимый никем, кроме Дара, ответ.
* * *
Суть любой высокой боевой системы заключается не в количестве освоенных приемов, а в психофизической готовности бойца жить среди людей без напряжения, но в то же время постоянно контролируя ситуацию. Настоящее боевое искусство – это стопроцентное владение физикой, физиологией и энергетикой организма, умение оценить обстановку и адекватно отреагировать на ее изменение. Специалист, свободно владеющий системой целостного движения, способен, не задумываясь, сплести «силовую паутину» любых возможных траекторий ударов и ответов, поскольку для него это – как способность дышать или ходить.
Но эти двое, замершие друг против друга в свободных позах, не спешили проявить все свои возможности и знания. Со стороны казалось, что они просто стоят и молчат, изредка делая мелкие шажки из стороны в сторону, мелкие жесты, неспешные движения. На самом деле это был бой, состязание двух стратегий, двух тактик, двух отражений мира, очень близких по духу, но разных в силу возраста и опыта.
Вольга был старше Дара на тридцать девять лет, хотя на вид ему нельзя было дать больше сорока, и занимался с учеником более пятнадцати лет, вложив в него все, что знал и умел сам. Испытание боем должно было дать оценку готовности ученика идти дальше самостоятельно.
Старший сделал шаг в сторону и будто растворился в воздухе, исчез.
Младший ответил тем же.
Они встретились в определенной точке пространства – бой происходил на лесной поляне, усыпанной валунами, – рассчитанной обоими, но с разных сторон и разными подходами. Вихрь невидимых глазу обычного человека движений, полууклонов, полунырков, полупрыжков, многоуровневое оперирование всеми органами тел, энергетические всплески, потоки намерений и ответов на них, стремительное перемещение по «рингу» – никто не споткнулся, не пошатнулся, не задел камень, не раздавил сухую веточку – и выход на главный удар…
Они угадывали потенциалы атаки, опасность маневра, возможные уходы и угрозы, прогнозируемые и вероятностные ответы и отвечали такой же блестящей виртуально-реальной защитой, не доводя ситуацию до контакта.
Потом тот, что был старше, вдруг сделал отскок назад, еще один, чуть не упал и выставил вперед ладонь.
– Остановись!
Дар замер, прекратил двоиться и троиться, выпал из пространства боя, опустил руки, с которых сорвались на землю и погасли струйки розоватого свечения.
– Я горжусь тобой, – продолжил наставник. – Ты превзошел все мои ожидания. – Он поклонился. – Спасибо, чистодей! Теперь я спокоен за тебя.
Дар очнулся, порозовел, ответно поклонился.
– Благодарю тебя, учитель! За терпение. За строгость. За все!
Вольга глубоко вздохнул, гася огонь в глазах.
– Да, ты превзошел меня. Так я не двигался даже в молодости. Живи долго! Но запомни, сынок: реализация резервных возможностей организма – не главное. Тебе еще надо научиться не доводить наметившийся конфликт до боя. Бой надо выигрывать до его реализации.
– Я понимаю, – тихо сказал Дар.
– Буду горд убедиться, что это так. Ты научился воздействовать на любые биосистемы, попадающие в сферу досягаемости, однако постарайся отличать действительно опасные физические биосистемы от потенциально опасных. Не навреди!
– Я постараюсь.
Вольга улыбнулся, обнял ученика за плечи.
– Поздравляю, сынок. Ты прошел Испытание. Теперь я могу спокойно вернуться в свой скит.
Из-за кустов лещины вышли двое: Боригор и старейшина общины Голован.
– Давай теперь со мной, – пошутил главный витязь общины. – Не терпится получить по сопатке.
– Уж лучше я потревожу медведя в берлоге, – ответил шуткой Дар, пожимая твердую руку воина.
– Ты заслуживаешь правила, – прищурился Голован, очень старый, больше века проживший на земле, но оставшийся стройным, прямым и бодрым; длинные седые волосы были пышными, а глаза сияли молодым голубым огнем. – Живи по закону, имя которого – совесть! И тогда тебе станет доступен высший уровень
– Что ты хочешь делать?
– Руками не трогай, это не простой шарик.
– А какой?
– Внутри него спит не наша жизнь.
– Шутишь?
Дар вытряхнул туманно-текучую сферу на стол, уже не обращая внимания на шаткое сотрясение всего объема комнаты. Внимательно вгляделся в мерцающие искры в центре сферы. Снова проявился тот же эффект, что и вчера, когда он начал изучать подарок лягуна, пытаясь понять его назначение.
Сфера как бы протаяла в глубину, мягко качнув пространство дома, превратилась в колодец с зыбкими стенами, искры выросли в размерах до золотых вибрирующих дышащих кругляшей.
– Что это?! – прошептал потрясенный Борята, затаив дыхание.
«Иригути кэнкон, – прозвучал в головах молодых людей мягкий бархатный баритон. – Переход фиксирован…»
«Кто ты?» – мысленно перебил Дар обладателя голоса.
Короткая пауза.
«Я независимый оператор перехода интергалактической системы связи на местную линию метро».
«Что такое метро?.. Постойте, но ведь метро – это система масспереноса… транспортная система…»
«Абсолютно верно».
«Но метро не работает уже много лет!»
«Земная сеть просто заблокирована, сеть Солнечной системы и межгалактическая сеть работают в аварийном режиме».
«Почему?»
«На этот вопрос у меня нет ответа».
Сбитый с толку Дар не сразу пришел в себя, помедлил, формулируя более корректный вопрос:
«Вы… ваш комплекс работает?»
Неизвестный оператор «перехода интергалактической системы связи» не потерял ни грана вежливости, он был очень терпелив:
«Я еще работаю, хотя велика вероятность сбоя программ из-за износа интерфейса».
«А система… тоже работает?»
«В относительно стабильном режиме».
«И метро?»
«На тридцать три процента».
«Что это значит?»
«Многие станции вышли из строя и не подлежат восстановлению».
«А ты можешь перенести меня в сеть? На одну из работающих станций? Или они все заблокированы?»
«Вы, наверное, не расслышали: я независимый оператор».
«То есть можешь?»
«В пределах функционирующих систем».
«Тогда перенеси меня… на ближайшую станцию… погоди! Я смогу вернуться?»
«К сожалению, выходы метро тоже фиксированы, а у вас нет второго открытого трансфера».
«Где я окажусь, если придется вернуться?»
«На вашей планете остались незаблокированные узлы перехода, в том числе – в пятидесяти восьми километрах от этого места».
«В городе? Ближайшая станция метро – в Брянске».
«Я не знаю названий ваших городов, возможно, это действительно Брянск».
«Тогда включай линию!»
«Назовите точные координаты».
«Желательно попасть на Меркурий».
«Ближайший узел выхода на Меркурии – станция Джи-Ар сто два».
Борята, не принимавший участия в мысленной беседе друга с автоматом переноса и не успевающий следить за нитью беседы, шумно вздохнул:
– Что он говорит?!
– Когда я исчезну, возьми у старшины летак и дуй к Брянску, будешь ждать меня у главного городского терминала метро.
– Ты уходишь?! Без меня?!
– Я только взгляну одним глазом на Меркурий и вернусь. – Дар перешел на мыслеконтакт с оператором устройства переноса: «Поехали!»
Эфемерно-зыбкий «колодец», на дне которого сияли золотые шарики неведомых звезд и планет, скачком обнял Дара, превратился в несущийся навстречу с огромной скоростью тоннель, сжался в тончайшую «струну». Сознание померкло… и прояснилось через несколько мгновений. Чувствуя неприятное шевеление желудка, Дар сглотнул слюну, сделал шаг вперед на ватных ногах… и едва не стукнулся лбом о стену! Замер, ощупывая помещение «сканером» третьего глаза.
Оно было тесным – всего на четыре-пять человек – и абсолютно голым.
«Кабина метро!» – пришла догадка. Ну, конечно, это финиш-камера на Меркурии, судя по слабой силе тяжести. Только дышать нечем.
Воздуха в кабине действительно было очень мало, а это говорило о том, что системы обслуживания данного объекта давно отключились. Не застрять бы!
Дар пощупал шершавую стену кабины перед собой.
Сзади что-то скрипнуло, в кабину упал сноп слабого оранжевого света. Это открылась дверь.
Дар шагнул в коридор, тускло освещенный пунктирчиком аварийной сети, вспомнил о своем «транспорте» и оглянулся как ужаленный.
Туманно-прозрачная сфера кэнкона, в которую свернулся тоннель перехода, лежала в углу кабины, помаргивая оранжевыми искорками.
Дар с облегчением перевел дух, вдруг сообразив, что, если «струна» связи с земным миром оборвется, вернуться домой будет очень трудно, если вообще возможно. Осторожно поймал сферу, засунул под рубашку на груди, чтобы не потерять ненароком.
Отсутствие воздуха напрягало, но Дар не собирался задерживаться в этом странном месте надолго, снедаемый любопытством. Он хотел лишь убедиться в действенности случайно открытого способа путешествовать по недоступным ранее мирам.
Коридор с морщинисто-пористыми гнутыми стенами, три светлых прямоугольника один за другим – двери, наверное, и еще один – с паутинками света внутри, в торце коридора. Захотелось посмотреть, куда ведет эта дверь.
Дар подошел к прямоугольнику, не обнаружил на нем и возле него никаких кнопок или указателей, шлепнул ладонью по световому узору. Прямоугольник выгнулся пузырем и рассыпался дымными струйками, открывая вход в помещение. Дар вошел.
Он оказался под невысоким куполом с черно-коричневыми панелями, вделанными в стены купола. Цвет пола непонятен, так как пол покрыт толстым слоем пыли. Два холма рыжей пыли и каких-то обломков посредине, блестящее яйцо в дырчато-кожистой оболочке у стены. Жарко, воздух практически отсутствует. Интересно, что здесь было? И когда, сколько лет назад? Ни одного намека, ничего такого, что дало бы возможность оценить возраст сооружения. Однако должен же здесь существовать некий механизм управления встроенной техникой? А также справочно-информационный комплекс, которыми снабжались в прошлые времена все постройки людей?
– Есть кто живой? – проговорил Дар, не слыша своего голоса: слабые следы атмосферы в помещении звук не проводили.
Повторил ту же фразу мысленно.
Никто не ответил. Хотя через мгновение что-то дрогнуло в стенах купола, по давно не работающим контурам пробежала почти неощутимая струйка энергии.
«Управляющий?»
Еще одна эфемерная судорога – и тишина в ответ.
«Ты меня слышишь?»
Бесшумная молния электрического разряда. Если автоматика и слышала человека, отвечать не спешила. Или не могла.
«Хорошо, включи хотя бы систему обзора».
Две тихие молнии одна за другой, и тотчас же в куполе стали образовываться – будто лед таял – отдельные прозрачно-мутноватые окна. Сквозь них внутрь помещения хлынул горячий световой поток, ощутимо плотный и густой, как кисель. Дар прищурился, регулируя остроту зрения, и, словно почувствовав его напряжение, окна системы обзора, так и не соединившиеся в общее поле, притушили интенсивность потока световых лучей. Стала видна исполинская алая полусфера с волокнами и фонтанами протуберанцев – солнце, наполовину прятавшееся за краем Меркурия. Очевидно, станция с башней обзора располагалась в данный момент на краю дневной стороны планеты, и был виден лишь край светила, похожий на жидко-огненную гору.
Дар нашел черную дыру в этом стоячем пламени, поежился невольно. Из Хроник он знал, что этот странный объект, поглощавший свет и плазму верхних слоев солнца, некогда располагался на поверхности Меркурия, но потом в результате какого-то эксперимента был сброшен на солнце и остался там. Назывался этот объект эйнсоф.
Голова закружилась: мозг требовал кислорода. Дар мог бы перейти на голотропное дыхание, но использование аутотропных техник изменяет биохимический баланс организма, и наставник учил без нужды не вмешиваться в его энергетику.
Бросив взгляд на черную щербину эйнсофа – самая настоящая дыра в преисподнюю! – он поспешил обратно к кабине метро. Лишь оказавшись в тесной неуютной каморке, вспомнил, что мог бы воспользоваться магической сферой и под куполом зала обзора. Вынул из-за пазухи сферу, проник в ее глубину мысленным взором. Вокруг соткался из ничего зыбкий струящийся колодец.