Дар допил чай, подумал.
– Ладно, до обеда я действительно свободен, можно и погулять.
– Отлично! – обрадовался Борята, вскакивая из-за стола. – Возьмем кого с собой? Может, Оксанку и Славу?
Дар усмехнулся. Борята искренне считал, что у друга со Славой роман. Девушка ему и в самом деле нравилась, но о любви речь не шла. Встречаться с ней было приятно – и только.
– Зачем? Не люблю быть зависимым, а если с нами полетят подруги, мы и к вечеру не обернемся.
– Тоже верно, – легко согласился Борята. – В таком случае летим вдвоем, Скиба куда-то еще вчера сорвался. Будешь переодеваться?
– Пожалуй, – кивнул Дар.
– Попроси летак у старшины, ладно? Ты теперь без двух минут гриф-чистодей, тебя он не станет расспрашивать, куда и зачем летишь.
Они разошлись и через четверть часа встретились на краю хутора, возле транспортного лабаза.
Дар надел свой обычный повседневный костюм: светло-коричневый замшевый кафтан с бахромой, такие же штаны и мягкие сапожки. На Боряте красовался блестящий уник, обтягивающий фигуру, но не скрывающий ее достоинства и недостатки. Фигуру же приятель Дара имел примечательную и был весьма похож на японских борцов сумо. Впрочем, это не помешало ему стать неплохим бойцом, не уступающим в силе и скорости многим мастерам рукопашных видов самозащиты.
– Приветствую молодежь, – буркнул вечно хмурый Малх, старшина хутора, отвечающий за хранение и использование оружия и транспортных средств. – С чем пожаловали?
– Нужен летак, – сказал Дар уверенным тоном. – По важному делу.
– Нужен так нужен, – кивнул старшина без удивления. – По важному так по важному. Я слышал, ты успешно прошел Испытание?
– В общем, да, – уже менее уверенно сказал молодой чистодей, слегка краснея. – Только вернулся.
Малх не обратил внимания на его обмолвку.
– Говорят, ты встречался с черными бродягами?
– Было дело.
– Они действительно черные?
– Как сажа. С головы до ног. Только глаза белые.
– Как же ты с ними справился? Утверждают, что они ничего не боятся.
Дар вспомнил бой с первым отеллоидом, поведение человека-
Вышли в широкий светлый коридор с полосой травы и цветов по центральной части. Двери слева и справа со светящимися номерами на них. Красные номера означали, что хозяева выбыли и освободили модуль, желтые – что хозяева отсутствуют «временно», зеленые – что в этих блоках живут. Но таких было меньше, чем желтых и красных.
Борята остановился перед дверью с номером 12. Номер был зеленым.
– Здесь.
– Но ведь блок – жилой!
– Сейчас увидишь, какой он жилой. – Борята по-хозяйски стукнул кулаком в дверь. – Открывай, свои!
Дверь на мгновение изменила цвет с розовато-мраморного на белый и расползлась дымком.
Гости вошли. Борята – как родственник хозяина, без колебаний, Дар – с чувством неловкости.
Небольшой холл с красивыми вазами по углам, перламутровые стены, приятное освещение. А вот запахи не слишком приятные, запахи застоялости, плесени, давно не убиравшегося помещения, человеческого пота и гнили.
– Амбре, однако…
– А я что говорил?
Борята шагнул в среднюю дверь, на которой светился желтый значок в форме непонятного иероглифа. Дверь автоматически скользнула в сторону, открывая вход в средних размеров комнату, занятую игровым комплексом грезира. У прозрачной стены, сквозь которую был виден ландшафт города, синее небо с космами сизо-фиолетовых туч и неяркое солнце с черной отметиной, стоял необычный формы стол со множеством каких-то наростов и вмятин. Рядом – диван с горой подушек, бесформенное кресло, стойка с прозрачными полочками до потолка, на которых лежат кассеты компакт-игл, кнопки игровых программ, кристаллы видеозаписи и множество непонятных мелких предметов. В центре комнаты располагалось кокон-кресло грезира, внутри которого полулежал с закрытыми глазами…
Дар вздрогнул, показалось, что в кресле находится труп!
Но хозяин модуля был жив. Хотя его жизнедеятельность поддерживалась автоматикой комплекса. Это был самый настоящий сетлер [2]. Тело его в настоящий момент жило самостоятельно, питаемое белково-клеточными растворами через специальную аппаратуру, а где, в каких мирах обитало сознание – слепок личности, перенесенный на компьютерную матрицу, – можно было только догадываться.
Теория подобного отдельного существования разума и его носителя была разработана очень давно, в начале двадцать первого столетия Ветхой Эры, насколько знал Дар. Принцип инвариантности информации относительно своего материального носителя позволил разработчикам сетлер-программ не только переносить психику и сознание личности в игровое поле компьютера, но и материализовать избранную человеко-программу из компьютера, внедрить в биологический объект – тело человека или животного. Из школьного курса теории психогенеза Дар помнил, что до середины двадцать четвертого века процесс переселения человека в виртуальные миры сдерживался на государственных и общепланетных уровнях. Но потом к власти пришел Орден адептов «свободы выбора и удовлетворения всех потребностей личности», основа морали которых – слоган: «Бери от жизни все!» – была заложена еще в далеком двадцатом веке, и цивилизация покатилась в пропасть стихийного бесструктурного управления, анархии и деградации. Живое человечество превратилось в Е-человечество [3].
Впрочем, мысль об этом мелькнула и погасла. В настоящий момент душу Дара переполняла жалость. Он смотрел на «живой труп» и не знал, как помочь человеку, сознание которого скользило по выдуманным, несуществующим мирам. Хотя для него они, наверное, существовали реально. И был ли он несчастлив – неизвестно. Вот только судьбы такой Дар себе не желал.
Сетлер был немолод, судя по длинным и не седым, а пегим, беловато-прозрачным волосам. Мышцы его лица за долгие годы сидения в игровом коконе атрофировались, несмотря на постоянную регенерацию тканей и стимуляцию нервных волокон, и лицо выглядело мертвой маской. Лишь глазные яблоки изредка шевелились под веками, напоминая, что сетлер еще жив.
– Жуть, да? – пробормотал Борята. – Уж лучше в тюрьме мучиться, чем так… жить.
– Не лучше, – качнул головой Дар. – Но и это не жизнь. Уходим.
Они вышли из игрового холла модуля, Борята хотел было заглянуть в другие помещения блока, но Дар вытолкал его в коридор.
– Не трогай здесь ничего.
– Я только посмотреть…
– И смотреть нечего, это чужое жилище.
– Ладно, я покажу тебе совсем пустую квартиру, там никто не живет. Скиба в ней останавливался несколько раз. Там очень уютно.
– Стоит ли? – засомневался Дар. – Что у тебя за интерес шарить по чужим квартирам? Дома же все есть.
– Не все. Хотя это и неважно на самом деле. Но ты же знаешь, я собираю коллекцию старинных часов, а где их еще можно найти, кроме брошенных жилых модулей?
– Мне кажется, это не вполне этично.
– Но ведь я же не ворую часы? Они же никому не нужны. К тому же…
Борята остановился. Дар тоже.
В двух десятках шагов от них открылась дверь одного из модулей, выпуская в коридор двух девушек в серебристо-зеркальных комбинезонах. Одна была высокая, русоволосая, смуглолицая, зеленоглазая, с тонкими бровями вразлет и необычного рисунка – с трагическим изгибом – полными губами. Другая – с черными волосами, с тонким изящным носиком и черными глазами. Видимо, ее предками были выходцы из Индии.
Девушки, заметив молодых людей, переглянулись и зашагали навстречу независимой походкой, окинули друзей любопытствующими взглядами.
– Привет, – сказал Борята, покосился на приятеля.
– Здравы будьте, – очнулся Дар, слегка поклонился, ощущая прилив крови к коже лица; красота зеленоглазой незнакомки его буквально заворожила.
– Здравствуйте, – ответили девушки, проходя мимо с тем же независимым видом. Понимая, что на них смотрят, они с поднятыми головами прошагали до выхода из сектора, оглянулись, прыснули и скрылись в зоне отдыха.
– Хохотушки, – хмыкнул Борята, глянул на задумавшегося Дара. – А ничего себе девки, да? Особенно та, с зелеными глазами. Понравилась?
– Идем, – нахмурился Дар, жалея, что не спросил, кто они и откуда. Почему-то он был уверен, что девушки такие же гости здесь, как и они сами.
– Может, догоним, познакомимся? – предложил Борята.
– Незачем. – Настроение Дара испортилось. Захотелось побыстрей уйти отсюда. Особого интереса к жизни горожан он и в самом деле не испытывал.
– Давай покажу наш модуль, – заторопился Борята, – и полетим в парк, развлечемся, в ресторане посидим.
Дар не хотел идти в парк, но промолчал. Появилась крохотная надежда, что они встретятся с незнакомками в парке, и тогда уж он своего шанса не упустит.
Борята остановился у двери под зеленым номером 44, привычно стукнул кулаком в перламутровую пластину. Дверь распалась на струйки дыма, пропуская гостей.
Модуль был пятикомнатный, чистый, просторный. Две спальни с конформным интерьером, изменяющимся по воле хозяина. Гостиная в «марокканском стиле», со множеством ковров, пуфов, подушек, лежбищ, статуэток, кувшинов и старинным кальяном на полу. Туалетный блок – сплошной хрусталь, зеркала, мрамор, множество разного рода приспособлений для ухода за телом, уютные ванны и лежаки. Кабинет с вириалом инка, стены которого представляют витрины с богатой коллекцией оружия.
– Ух ты! – качнул головой Дар.
– Нравится? – расплылся в довольной улыбке Борята. – Мы тоже обалдели, когда увидели. – Он поймал взгляд друга и добавил торопливо, вытянув вперед ладонь: – Но мы почти ничего не взяли! Честно!
– Почти, – проворчал Дар, разглядывая коллекцию. Многие виды оружия он встречал впервые.
– Скиба забрал глушак без батарей, я нож, и все. Но ведь хозяина-то нет? Почему нельзя взять?
– А если он вернется?
– Не вернется, Скиба пообщался с домовым, и тот сказал, что модуль давно свободен, лет сто.
Дар заинтересовался необычной формы пистолетом с длинным, без отверстия, стволом, обвитым спиралью. Поколебавшись, достал его с полки, повертел в руках. Пистолет внушал уважение массой, размерами и формой, но главное – он был заряжен! И стрелял не пулями и не электрическими разрядами, а направленными звуковыми пакетами. Дар понял это, обнаружив на щечке пистолета значок: рупор и несколько расширяющихся дужек, обозначавших звуковые колебания.