— Да, мэм. Ошибки по-прежнему не исключаются, но компьютеры определяют корабли кангов как «Огр», три «Тролльхейма» и «Грендель». Плюс корабли сопровождения. Возможно, среди них есть и «Гарпия».
Сантандер спокойно кивнула в ответ, но спокойствие это было чисто внешним. Даже в одиночку «Огр» был опасен — почти пять миллионов тонн и огневая мощность, достаточная, чтобы очистить от всего живого любую планету. «Тролльхеймы» были еще опаснее. Хотя их масса значительно меньше «Огра» — размерами они уступают даже «Защитнику», — «команда» их состоит из сервомеханизмов, подчиненных киборгам, которых люди прозвали «троллями». Десантный транспортник «Грендель» представляет собой страшную угрозу для любого обитаемого мира — ведь на нем перевозятся тролли и вся их техника, которую они используют при высадке на планету, хотя, если сражение разыграется в межпланетном пространстве, толку от него будет немного. По тем же соображениям и носитель перехватчиков класса «Гарпия» лишь незначительно увеличивал силы противника — и без того превосходящие те, которыми располагали люди. Пока бой не перешел в альфа— или хотя бы в нижнюю часть бета-диапазона, «Гарпия» могла лишь наблюдать за развитием событий.
Но как ни оценивай ситуацию, думала Сантандер, противник имел перед 92-м дивизионом значительное преимущество в массе и огневой мощности, так что коммодор была далеко не уверена, что традиционное техническое превосходство людей сможет уравнять соотношение сил. Вдобавок она не могла отделаться от тревожащего ее чувства необъяснимости происходящего. Канги ни за что не покинули бы своих отчаянно оборонявшихся соплеменников, запертых людьми в последних оставшихся у них трех звездных системах, если бы миссия экспедиции не имела чрезвычайного значения для их расы.
— Много металла, — негромко сказала она вслух, стараясь ничем не выдать своих соображений и чувств.
— Вот именно, — мрачно откликнулся Онслоу, — но есть новости и похуже: капитан Тхо смоделировал их трассу, как вы приказали, мэм… Они направляются к Солнцу.
— К Солнцу? — Мияги выпрямился на стуле, и его голубые глаза остро сверкнули. — Это безумие! Внутренний флот разнесет их на атомы на расстоянии светового месяца!
— В самом деле? — в первый раз подала голос Леонова. Она откинула со лба каштановую прядь — ни дать ни взять девушка-подросток, вырядившаяся в мундир матери! — А что вы скажете об их градиенте, капитан? Он не меняется?
— Меняется, — ответил Онслоу. — Он растет. Никогда ни о чем подобном даже слышать не приходилось! Если бы своими глазами не увидел, ни за что бы не поверил, что многомерник кангов способен развивать такую скорость. Мы сами выжимаем максимум, но догоняем их крайне медленно.
— Этого я и опасаюсь. — Леонова снова повернулась к командиру эскадры. — А не могут они совершить трансляцию Такешиты, мэм?
На мгновение наступила мертвая тишина. «Полковник Леонова всегда решится сказать то, о чем другие и думать боятся», — невесело подумала коммодор Сантандер.
— Эта мысль приходила мне в голову, — призналась она и нажала кнопку связи. — Навигационная, — сказала она компьютеру, и на экране появился коммандер Тхо. В обычное время Сантандер скрупулезно соблюдала все правила вежливости и флотского этикета, но на этот раз она даже не стала дожидаться, пока Тхо ответит как положено на ее вызов.
— Если энергетические уровни не будут меняться, капитан, — сказала она без всякого предисловия, — где будут находиться канги в момент прохода через тета-барьер?
— Барьер тета—диапазона? — удивленно переспросил капитан Тхо. — Одну минуту, мэм.
Он склонился к терминалу, производя необходимые расчеты, потом снова выпрямился.
— Если считать, что им удастся пройти барьер тета-диапазона, мэм, то в этот момент они окажутся на расстоянии двух целых одной десятой световых месяцев от Солнца. Причем скорость их в нормальном пространстве будет немного превышать тысячу двести скоростей света. Но ведь…
— Благодарю, коммандер.
Вежливым кивком головы Сантандер остановила Тхо и, отключив с ним связь, окинула взглядом присутствующих. На их лицах застыло выражение тревоги, а на висках Онслоу выступили крохотные капельки пота.
Коммодор медленно кивнула головой.
— Похоже, полковник, вы оказались правы, — сказала она. — Итак, коллеги, у нас есть небольшая проблема.
Все замерли в молчании, и Сантандер снова обратилась к Онслоу:
— Вы говорили, капитан, что мы сокращаем расстояние до кангов. Через какое время они окажутся в пределах досягаемости многомерных ракет?
— При обычных условиях это должно было бы произойти примерно через… — Он взглянул в свой ноутбук. — Через тридцать три часа, но у них дьявольский градиент. Их кривая трансляций сглаживается. Но и наша тоже. Мы никогда до сих пор не видели, чтобы многомерник кангов работал с такой отдачей, так что я не берусь ничего предсказывать. Пока мы летим быстрее, но наши генераторы работают в форсированном режиме.
Он не добавил, что в таком режиме никто никогда не летал, даже во время приемо-сдаточных испытаний, и этого тем более не следовало делать, когда двигатели давно нуждаются в ремонте. Работа многомерных генераторов на предельной мощности страшно увеличивала вероятность гармонических колебаний между ними и двигателями обычного пространства, благодаря которым корабли летели среди звезд.
— Если допустить, что мы сохраним когерентность, — продолжал Онслоу, — могу предположить, что в пределах досягаемости наших многомерных ракет они окажутся часов через двести.
— А с точки зрения многомерности где мы в этот момент будем находиться?
— Высоко в эта-диапазоне, мэм. Вдобавок, — прибавил он, нахмурившись, — насколько мне известно, никто не использовал многомерные ракеты в диапазонах выше дельта. Стрелки не знают, как поведут себя там ракеты.
— Скоро мы это узнаем. — Сантандер заставила себя выглядеть спокойной. — Если полковник Леонова права — а я думаю, что она права, — они в самом деле хотят совершить трансляцию Такешиты. Я знаю, что эту теорию никогда не проверяли, но мы вынуждены предположить, что именно это они и попытаются сделать. В таком случае не возникает сомнений в том, куда они направляются. Весь вопрос в том, в какое время. У кого какие мнения?
— Мэм, я не физик-многомерник, — заговорила после недолгого молчания полковник Леонова, — но, насколько я понимаю, время в данном случае зависит от слишком большого числа факторов, чтобы мы могли делать прогнозы. Масса корабля, кривая градиента и субъективная скорость в момент перехода, искажение многомерного пространства… — Она развела руками. — Мы можем только предполагать, что если первая гипотеза Такешиты верна, то, пробив барьер, они резко отскочат назад во времени и будут совершать трансляции в обратном направлении, пока не достигнут «предела Френкеля» Солнца.
— Мила, ты кое-что упускаешь из виду, — сказал Мияги. — К примеру, его вторую гипотезу: возможно ли изменить прошлое. И, главное, может ли кто-либо вообще остаться в живых после трансляции Такешиты.
Он говорил спокойным, рассудительным тоном, но во время своей речи непрерывно стучал по клавишам расположенного перед ним компьютера.
— Верно, — сказала коммодор Сантандер, — но мы обязаны предположить, что они способны совершить задуманное, если их не остановить. Мы не можем допустить ошибку. На этот раз мы просто не имеем права проколоться.
— Ясно, мэм, — кивнул Мияги. — Полковник Леонова права, говоря о сложности прогнозов, но кое-что можно прикинуть… Нам известна масса корабля типа «Огр», а искажение многомерного пространства им придется согласовать с его кривой массы-мощности и возможностями двигателей нормального пространства «Тролльхеймов»…
Он быстро забарабанил по клавишам. Все сидели молча, ожидая окончания его расчетов. Через несколько минут Мияги поднял помрачневшее лицо от экрана.
— Командир, по самым грубым прикидкам выходит, что канги достигнут «предела Френкеля», углубившись на 40 тысяч лет в прошлое. А если они пожертвуют «Тролльхеймами», то на 90 тысяч лет.
— Они этого не сделают, — отрицательно покачала головой полковник Леонова. — Канги всегда играют наверняка, — продолжала она тихим голосом, — и должны быть уверены, что Homo Sapiens уже существует.
— Разумеется, — пробормотала коммодор Сантандер.
Несколько минут она сидела молча в глубокой задумчивости, а затем резко вернулась к реальности:
— Капитан Онслоу, пожалуйста, уведомите командиров остальных кораблей. Если «Защитник» утратит когерентность, те, кто выживет, должны понимать, что на кон поставлено все. Отказываться от преследования нельзя.
— Так точно, мэм, — спокойно ответил Онслоу.
— Прекрасно. Я надеюсь, вы проследите, чтобы никто не открыл стрельбы, пока канги не окажутся в пределах досягаемости наших многомерных ракет. Имейте в виду, они могут попытаться достать нас внезапным залпом.
— Хорошо, мэм.
— Ник, — коммодор повернулась к Мияги, — загрузи симулятор. Как только капитан отдаст необходимые распоряжения, мы начнем разрабатывать тактику боя.
Она невесело улыбнулась.
— Это напомнит вам незабвенные годы, проведенные в высшем военном училище, но прошу отнестись к делу серьезно, ведь кроме нас человечеству сейчас не на кого надеяться. Полковник, — Сантандер взглянула в глаза Леоновой, — надеюсь, работы для вас не будет. А если будет — бой предстоит тяжелый. Сообщите командирам эскадрилий, базирующихся на других кораблях, о положении дел, а затем устройте совещание с вашими тактиками. Подготовьте лучшую комбинацию противокорабельного и противоистребительного вооружения. Все перехватчики должны быть приведены в состояние полной готовности. Мы не можем позволить себе роскошь оставить в ангаре хоть один.
— Приказ поняла, мэм.
— Ладно, коллеги, — вздохнула Сантандер, поднимаясь из кресла. — Действуйте. И если у вас выдастся свободная минута, — она заставила себя изобразить на лице улыбку, — обратитесь к Господу, чтобы напомнить Ему, на чьей он стороне.
Глава 2
Девяносто второй линейный дивизион Терранского флота неуклонно приближался к врагу. Он прошла уже сквозь бета-, гамма-, дельта-, эпсилон— и большую часть дзета-диапазона, не понеся потерь; тем не менее инженеры тревожно уставились на экраны, когда корабли стали подходить к барьеру эта-диапазона. Проходя этот барьер, канги потеряли два крейсера. Весь личный состав 92-й боевой эскадры прекрасно понимал, что это означает.
Коммодор, сидя в своем кресле, делала единственное, что могла делать в такой ситуации, — излучала уверенность, которой вовсе не ощущала. Она понимала, что офицеры знают о ее притворстве, однако правила игры требовали, чтобы они делали вид, будто ни о чем не догадываются. Несмотря на тревогу, мысль эта развеселила коммодора, и она улыбнулась.
— Подходим к барьеру, мэм, — негромко произнес Мияги, и она кивнула, бросив взгляд на экран. Корабли 92-го дивизиона двигались в идеальном порядке, и, если учесть, что совсем недавно ее люди были уверены, что находятся в глубоком тылу, Сантандер имела полное право гордиться ими.
— Передайте последние данные кораблю-курьеру, — приказала она.
— Слушаюсь, мэм.
Они забрались в такую глубь многомерных пространств, что до ближайшей базы космического флота беспилотный корабль-курьер доберется (если вообще доберется) через несколько недель. Но без него никто вообще никогда не узнает, что случилось с 92-м дивизионом, если он не вернется из сражения. Кроме того, нехотя признала Сантандер, даже если им удастся остановить кангов, скорее всего, никому из эскадры не доведется снова увидеть Терру. Она подумала, что ее подчиненные тоже это знают, и снова ощутила прилив гордости за своих людей.
— Барьер эта-диапазона через девяносто секунд, мэм.
— Запускайте курьера, — приказала Сантандер.
Коммодор ухватилась за подлокотники командирского кресла и стиснула зубы. Проход барьера всегда был нелегким делом, но при такой скорости, с таким градиентом каждый следующий переход переносить было тяжелее, чем предыдущий, а на этот раз…
Мир вздрогнул, словно его свела судорога. Мощный корпус «Защитника» завибрировал, тело коммодора скорчилось от страшной перегрузки. Сверкающие пятна заплясали перед глазами Сантандер, сердце дало сбой. Этот удар был невыносим, смертелен… но, к счастью, все кончилось так быстро, что сознание едва успело отметить случившееся.
Усилием воли коммодор заставила себя встряхнуться и преодолеть охватившую ее слабость. В конце концов, то же самое ощутили все ее подчиненные. Они живы — и это главное. Впрочем, все ли живы? Она взглянула на экран — и сердце ее сжалось сильнее, чем от перегрузок при проходе барьера.
— Мэм, — хрипло произнес Мияги, — «Берегущий»…
— Я вижу, Ник.
От горя она закрыла глаза. Три миллиона тонн стали и девять тысяч человек исчезли в одно мгновение! А она-то думала, что двигатели «Защитника» в худшем состоянии, чем на «Берегущем»…
— Залп выпущен третьим «Тролльхеймом»! — доложил офицер наблюдения.
— Цель? — резко спросила коммодор.
— Летят к «Часовому», мэм. Сканер обнаружил восемь ракет.
Восемь! Полный боекомплект кормовой батареи «Тролльхейма»! Сильный удар. Но все же недостаточно сильный, чтобы автоматически обеспечить успех.
— Выпустить имитаторы! — приказала Сантандер. — Готовность щитам.
— Есть, мэм.
Оба дредноута извергли из себя имитаторы. Хотя масса каждого такого кораблика была гораздо меньше ста тонн, а двигатели рассчитаны на ограниченную продолжительность полета, за свою недолгую жизнь они успевали принести огромную пользу: вражеские сканеры воспринимали их как настоящие звездолеты.
Перехватить ракеты кангов было невозможно, несмотря на изощренность высоких технологий; увернуться от них — тем более. Спасение зависело от кораблей-имитаторов и энергетических щитов, в изготовлении которых был особенно ощутим технологический перевес людей.
На многомерных ракетах, несшихся навстречу 92-му дивизиону, не было взрывающихся боеголовок. Они несли оружие пострашнее: мощные многомерные генераторы. Ракеты были огромных размеров — даже на «Защитнике» с трудом удалось разместить двадцать четыре штуки. Они занимали колоссальный объем, но сулили гибель любому противнику использующему многомерный двигатель. За микросекунду до соприкосновения с целью их генераторы выходили на предельную мощность, поле ракет, сталкиваясь с корабельным полем противоположной направленности, гарантированно вызывало потерю когерентности и гибель.
К счастью, многомерные ракеты кангов были намного «глупее» человеческих аналогов, а в данном случае им еще нужно было сделать с полдюжины трансляций «вниз», чтобы достичь «Часового». Если защитным системам 92-го дивизиона было сложно отслеживать траектории вражеских ракет, то и ракетам кангов приходилось в этих условиях полагаться исключительно на собственные системы наведения, да вдобавок они теряли энергию на всем протяжении ниспадающего градиента. Эти энергетические потери трансформировались в своего рода ударную волну перед ними, которая «слепила» их сканеры и резко снижала точность попадания. Чтобы на таком расстоянии до цели добиться насыщения противоракетного щита «Часового», все три «Тролльхейма» должны были бы полностью истратить свой боекомплект. Поэтому-то коммодор Сантандер была уверена, что приказ о запуске ракет отдал не тролль.
— Противоракетный щит включен, — сообщил Мияги, и коммодор кивнула в ответ.
Подобно любым устройствам активной обороны, энергетические щиты — последняя отчаянная попытка отразить удар врага — были наиболее действенны против ракет, догоняющих корабль с кормы после длительного полета. Принцип работы щитовых полей состоял в том, что сфокусированный поток энергии выбрасывался навстречу подлетающим ракетам. Дредноут класса «Страж» мог создать десять таких щитов, но каждый из них был сравнительно небольшого размера. Вся хитрость заключалась в том, чтобы направить их точно навстречу приближающейся ракете и, если послана она была с близкого расстояния, то успех зависел от человеческого опыта и интуиции в не меньшей мере, чем от расчетов компьютеров…