— Никто здесь не преклоняет колен, — объявил Жиллиман, войдя в Приемный зал, но каждый из присутствующих уже поклонился. Стены огромного помещения были богато отделаны золотом и серебром, высокую крышу поддерживала тысяча колонн с украшенными лепестками капителями. На просторном, покрытом черно-белой мозаичной плиткой полу преклонили колени и склонили головы сотни гостей. Около двух третей из них были космодесантниками различных Легионов.
— Никто здесь не кланяется, — повторил Жиллиман. — Вы прибыли на Макрагг и вам здесь рады. Позвольте поприветствовать вас.
Жиллиман в сопровождении внушительных Инвиктских телохранителей в терминаторских доспехах «Катафракт» подошел к ближайшей группе и поднял ее командира, обхватив воина за плечи.
— Представься, — приказал примарх.
— Верано Эбб, капитан, «Безмолвное отделение», Гвардия Ворона, — ответил космодесантник.
— Я разделяю твою утрату, — сказал Жиллиман.
— А я разделяю вашу надежду, — ответил Эбб. — И отдаю свой отряд под ваше командование, повелитель. Я прошу исключительно о возможности стоять вместе с Ультрамаром и покарать убийц.
— А я не прошу тебя ни о чем ином. Твое место здесь, Верано. Добро пожаловать.
Верано кивнул и указал на отделения неподалеку.
— Сардон Караашисон, Железные Руки и все его родичи, которых мы смогли спасти. Рядом с ним Саламандр Зитос и его братья.
Жиллиман посмотрел на них.
— Вы присягаете, как Верано? — спросил он.
Караашисон был существом, в котором осталось не так много плоти, облаченным в гордый черно-белый доспех. Он не снял визор, несомненно из-за того, что под ним немного оставалось от настоящего лица. Визор и был его лицом. Линзы шлема сверкали красным светом.
— Да, повелитель, — ответил он. — Я встану о бок с любым, кто противостоит Гору.
Зитос снял зеленый шлем и держал его под левой рукой. Его кожа была почти такой же темной, как черная полировка доспеха Караашисона. Глаза Саламандра сияли неестественно ярко, с той же силой, что и светоулучшенные линзы воина Железных Рук.
— Мы скорбим о потере наших братьев Железных Рук и Гвардии Ворона, — сказал он с мягким акцентом, — и мы побеждены и обескровлены. Но Восемнадцатый Легион не в трауре. Мы твердо решили оставаться непреклонными и верить, что наш примарх, ваш брат, выжил. Мы не станем скорбеть, пока не получим доказательств.
— Ты говоришь о ложной надежде, Зитос? — спросил Жиллиман.
— О прагматизме, повелитель.
— Возможно, прагматичнее было бы принять худшее и двигаться далее. Надежда может быть тяжелой ношей.
— Надежда также может быть и оружием, — ответил Саламандр. — То, что мы не будем скорбеть, не означает, что не станем сражаться. Мы присягаем и будем сражаться подле вас, а нашим боевым кличем станет «Вулкан жив!» Ваше слово, милорд, будет законом для нас до дня, когда этот клич докажет свою правоту.
Жиллиман подошел к следующей группе — отряду израненных Имперских Кулаков, которых возглавлял гигант. Воин был изувечен в боях и согласился только на самую элементарную медицинскую помощь. Одна рука была отрублена и выглядела так, словно ее отгрызли.
— Алексис Полукс, — начал он, — капитан 405-й роты и…
— Я узнал тебя, Алексис, — перебил Жиллиман.
— Я польщен, милорд. Не был уверен, что вы запомните меня.
— Я считаю обязательным для себя помнить всех выдающихся на взгляд моих братьев офицеров. Я читал твой доклад, посвященный сражению в системе Фолл.
— Это была кровавая битва, повелитель.
— Ты продемонстрировал блестящее стратегическое мышление. Железные Воины превосходили тебя в численности и вооружении.
Полукс промолчал.
— Ты бежал на захваченном корабле? «Контрадоре»?
— Это было не бегство, а отход, повелитель, — поправил Полукс. — Наш примарх потребовал незамедлительно вернуться на Терру. Мы подчинились приказу.
— Несмотря на потери, которые вы понесли из-за отступления?
— Я сожалею о потерях, — сказал Полукс. — Но еще более я сожалею, что не закончил начатое. Он был во власти Карающего флота. Мы были близки к тому, чтобы убить ублюдка.
В зале наступила тишина. Никто еще не привык слышать столь презрительные слова о сыне Императора, предатель он или нет.
— Пертурабо — мой брат, — сказал Жиллиман.
— Прошу прощения, милорд, — извинился Полукс. — Я не хотел…
— А также трижды проклятый ублюдок, — продолжил Жиллиман. — Не оправдывайся из-за меня. Алексис, у меня к тебе две просьбы. Первая — прими лечение, которое мы можем тебе предложить, чтобы ты смог снова встать в строй. Вторая — когда оправишься от ран, присоединяйся ко мне и закончи то, что начал в Фолле.
Полукс помедлил, а затем кивнул.
— Принимаю обе, милорд, — ответил капитан, — но на определенных условиях. Я получил приказ вернуться на Терру и не нарушу его.
— В данный момент пути на Терру нет, — сказал Жиллиман. — Может быть, Терра больше не существует. — Думаете, Тронный мир пал? — спросил Полукс.
— Уверен, что он — главная цель магистра войны.
— Тогда мы тем более должны сплотиться, перевооружиться и всеми силами направиться на Терру, — заявил Полукс.
— Сколько времени вы блуждали посреди шторма после Фолла, Алексис? — спросил Жиллиман. — Говорю тебе, что пути на Терру нет. Во тьме есть только один свет. Наш единственный выбор — это укрепиться и объединиться здесь. Кроме того, полагаю у меня есть достаточно полномочий для отмены данного тебе приказа.
— Каким образом? — поинтересовался Полукс.
— Алексис, — обратился Жиллиман. — Я старше по званию. Пока ситуация не изменится, я командующий. И намерен воспользоваться этим правом. Мы должны спасти Империум. Предположения и нерешительность — неподходящие занятия в данное время.
Полукс пристально посмотрел на повелителя Ультрамара. Имперский Кулак был одним из немногих космодесантников, которые физически хотя бы отдаленно были сравнимы с примархом.
— Что вы сделали здесь, повелитель? — спросил он. — Что делаете?
— Я защищаю Пятьсот Миров, Алексис, — ответил Жиллиман. — Укрепляю то, что осталось от Империума на Макрагге. У нас есть маяк, относительно безопасные транспортные маршруты и возможность должным образом перегруппироваться. Фактически это и есть Империум.
— Что делает вас кем? — спросил Полукс. — Нашим Императором?
— Я не претендую ни на чье наследство, — сказал Жиллиман, едва заметно отстранившись. — Как и Зитос, я буду ждать доказательств, прежде чем принимать любые решительные меры. Но если мой отец мертв и я единственный оставшийся в живых верный примарх, тогда да, я — Империум.
— При таких условиях я последую за вами, — сказал Полукс, — но предостерегаю, пока мы не узнаем… — Уверен, ты знаком, — перебил Жиллиман, — с теоретическими и практическими концепциями Ультрадесанта?
— Да, повелитель.
— Все умозрительно, Алексис. Остальной Империум, безопасность Терры, выживание моего отца. И только Макрагг реален. Он — единственное, что у нас точно есть, и в это опасное время единственная основа, на которую мы можем полагаться.
Казалось, что Алексис Полукс еще многое мог сказать по этому вопросу. Он выдержал взгляд Жиллимана и кивнул.
— Сейчас имеют значение практические решения, — сказал он. — Приведите меня в порядок, и я буду сражаться под вашим командованием. Я буду биться, по крайней мере для того, чтобы узнать больше о том, что целесообразно.
— Благодарю тебя, Алексис, — сказал Жиллиман. — Я рад любому опыту, который ты и твои братья могут предложить в деле совершенствования укреплений и обороны. Имперские Кулаки давно известны за…
Он остановился, узнав тихое, размеренное скобление точила о клинок.
Неподалеку ждали возможности поприветствовать примарха еще один офицер Железных Рук со своими людьми и группа Белых Шрамов. Жиллиман ободряюще похлопал Полукса по звонкому наплечнику и подошел к воинам. Казалось, что звук исходит из их рядов.
— Иирон Клеве из Железных Рук, — представился Клеве, поклонившись. Он и его люди были закутаны с головы до пят в черные плащи. Их траур начался сразу после возвращения в реальный мир.
— Я Гантулга, — произнес командир Белых Шрамов и скорее резко кивнул головой, чем поклонился. В его левой руке мерцал обнаженный меч.
— Приветствую вас обоих, — сказал Жиллиман, пожимая руки Клеве. — Примите мое предложение укрыться от шторма. Я слышал, у вас несколько кораблей, Клеве?
— Ударная группа Белых Шрамов и моя баржа, повелитель, — ответил Клеве. — Мы вместе преодолели бурю, потеряв два корабля.
— Ты пришел ко мне с обнаженным клинком? — спросил Жиллиман Белого Шрама.
— Да, но моя другая рука открыта, — ответил Гантулга, протягивая ее Жиллиману. — Мы не знали, что скрывалось за вашим светом, повелитель Ультрамара, поэтому одна моя рука была пуста, а в другой я держал меч.
— Что теперь ты думаешь о моем маяке? — спросил Жиллиман.
— Мне он вполне по душе, — ответил Гантулга. — Это не западня, которой я опасался. Но я запомнил слова, сказанные вами Имперскому Кулаку. Действия Гора…
Он прошипел имя, словно оно обжигало его рот, и Белый Шрам хотел его выплюнуть.
— Действия Гора — предательство, повелитель Ультрамара…
— Я бы сказал ересь, — перебил Жиллиман. — Они были предательством поначалу. Обратиться против братьев, убивать ради личной выгоды и власти. Но мы видели, как их разумы и тела поддались порче. Извратилось само их мировоззрение. Это больше не предательство Гора. Это ересь.
Гантулга кивнул.
— Ересь приходит во многих формах, — сказал он. — Она может быть ужасающей, как та, что сейчас разрывает звезды, но также едва различимой, непреднамеренной. Например, строить новый Империум, когда прежний еще не объявлен погибшим.
Улыбка Жиллимана была такой же блестящей и острой, как клинок Белого Шрама.
— Я не строю свой собственный Империум, Гантулга. Я сберегаю то, что от него осталось.
Белый Шрам свободной рукой задумчиво пригладил длинные усы.
— Тогда я хотел бы убедиться в ваших намерениях, повелитель Ультрамара, — сказал он и вложил в ножны меч.
— Обнажив этот клинок, — сказал Жиллиман. — Я считал, что вы — Шрамы — с нетерпением готовитесь к войне.
Присутствующие по-прежнему слышали скобление точила. Оно раздавалось из-за спин воинов.
— Нет, повелитель, — отозвался Клеве. — Это Волки.
Люди Клеве и Гантулги расступились, и за ними показалась стая Космических Волков в доспехах и шкурах. Сгрудившиеся легионеры скорее пригнулись, чем поклонились или опустились на колени. Один из них затачивал боевую секиру долгими, размеренными движениями точильного камня. Все воины сняли шлемы, но не плотные кожаные капюшоны и маски. Покрытые символами и спиралями устрашающие маски кривились в вечном оскале. У Волков были желтые сияющие глаза.
— Фенрис Хьолда, — поприветствовал Жиллиман. — Вы далеко от дома.
Их вожак поднялся, развернув намотанные на руки края мехового плаща, позволив ему опуститься.
— Не от вашего, ярл Жиллиман, — ответил он.
— Представься, — потребовал Жиллиман.
— Фаффнр Бладбродер, — ответил Волк, — и моя стая.
— Десятеро. Отделение.
— Стая. Верная роте Сеск Стаи Влка Фенрика.
Жиллиман взглянул на воина, затачивающего лезвие топора. За исключением Фаффнра ни один из Волков не подошел ближе и не выказал почтение.
— Для меня этот топор выглядит достаточно острым, брат, — заметил Жиллиман.
— Ни один топор никогда не может быть слишком острым, — ответил воин, не поднимая взгляда.
— Бо Сорен, — прорычал Фаффнр. — Проси прощения за свой язык.
Волк взглянул на Жиллимана и оскалился.
— Я признаю свою ошибку и непременно исправлю ее, — сказал он.
Фаффнр посмотрел на Жиллимана.
— Бо Сорен может быть заносчивым, — сказал вожак стаи неизвиняющимся тоном.
— Бо Сорен — Космический Волк, — ответил Жиллиман.
— Вы верно подметили, ярл, — сказал Фаффнр.
— Из всех сегодняшних посетителей вы интригуете меня более остальных.
— Мы не желанные гости в вашем зале, ярл Жиллиман? — спросил другой воин.
— Закрой рот, Херек, — приказал Фаффнр.
Битер Херек испустил низкий клокочущий рык.
— Вы все желанные гости в моем зале, Фаффнр Бладбродер. Меня интригует следующее: все остальные искали безопасной гавани, а из полетных данных твоего корабля я вижу, что Макрагг был вашим пунктом назначения.
— Так и есть.
— Мы выдержали шторм, чтобы добраться сюда, — сказал Битер Херек.
— У нас здесь задание, — добавил Бо Сорен.
— Задание? — повторил Жиллиман.
— У Бо Сорена большой рот, — прорычал Фаффнр.
— Он необходим, чтобы вместить множество зубов, — заметил Жиллиман. — Какое же у вас задание, вожак стаи?
— Наше задание такое же, как и всегда — сделать то, что другие не сделают. Пойти на немыслимое, если в этом есть необходимость.
— Ваша репутация, как и полномочия хорошо известны, — сказал Жиллиман, — и возможно незаслуженны. Все мы служим согласно нашей отваге.
— Волки служат не по этой причине. Мы сыновья палача.
— Кого вы прибыли казнить, Фаффнр Бладбродер?
Фаффнр помедлил. Он засунул руку под шкуру и достал пергаментный свиток.
— Не вижу смысла скрывать это, — сказал он, протянув документ. — Прочитайте сами, ярл Жиллиман.
— Нет, расскажи своими словами.
Фаффнр не опускал руки.
— По крайней мере, взгляните на него. Посмотрите на печать Волчьего Короля, а помимо нее на символ Малькадора. Убедись от кого исходит распоряжение и чьей властью оно подкреплено.
Жиллиман взял документ, развернул его и изучил печати.
— Проверьте подлинность, если хотите, — предложил Фаффнр.
— Мне не нужно. Документ подлинный.
— Вы слышали о бедствии, которое обрушилось на Просперо? — спросил вожак стаи.
— Волки были спущены, чтобы покарать Магнуса.
— Да. Пожалуй, не настолько незаслуженная репутация, а?
— Продолжай.
Фаффнр помедлил. В прорезях кожаного капюшона мигнули золотые глаза, затем еще раз.
— Где один может пасть, могут и другие. Пало больше. Половина. Постановили отправить Волков ко всем сыновьям Императора, чтобы наблюдать за ними.
— Для чего? — спросил Жиллиман.
— Чтобы выявить признаки предательства, ереси.
— А если такие признаки станут очевидными?
— Тогда мы начнем действовать.
— Действовать? — спросил Жиллиман. — Ты говоришь, что прибыл для наблюдения за мной? Чтобы следовать за мной по пятам? А если ты сочтешь мои поступки так или иначе предосудительными, то что? Ты уполномочен принять меры?
— Уполномочен, по приказу Сигиллита.
Жиллиман засмеялся.
— Ты… перережешь мою нить?
— Если понадобится. Примархов можно одолеть. Некоторые уже спят на красном снегу.
Жиллиман поднял руку, давая знак телохранителям отступить. Катафракты активировали оружие в ответ на последние слова Фаффнра.
— Фаффнр Бладбродер, — произнес Жиллиман, — ты действительно считаешь, что твоя стая сможет убить меня?
Фаффнр пожал плечами.
— Возможно нет. Вы — ярл Жиллиман и ваше мастерство запечатлено в сагах. Но у нас есть задание, и мы попытаемся. Если вы будете, скажем, без стражи и заперты в одном помещении с нами…
— Мой дорогой Фаффнр, тогда это вы будете заперты в помещении со мной.
Фаффнр снова пожал плечами.
— Мы сыновья палача, ярл. Даже если вы убьете всех нас, сомневаюсь, что выйдете из комнаты невредимым.
Жиллиман взглянул на стоявшего рядом адъютанта.
— Найди им место для сна.
— Твой очаг подойдет, — заверил Фаффнр.
— Тогда проводите их к моему очагу, — приказал Жиллиман.
Свет Фароса, далекого ксенотека Соты, освещал Макрагг, подобно одинокому и яркому маяку в окружающей тьме. И в этот день он привел еще одного гостя в сердце Ультрамара — ни затерявшийся в шторме корабль или потрепанный конвой, ни разбитую боевую баржу или грузовое судно с беженцами.