– Может быть, их даже больше, чем ты подозреваешь, – заметил Мандор. – Считай, что не бездельничаешь, а перераспределяешь силы. Вдруг да узнаешь что-нибудь у нашей дамы.
– Тоже верно. Интересно только – что.
Мандор повертел кубок в руке, отпил маленький глоток, пожал плечами:
– Она многое знает. Может, сболтнет что-нибудь ненароком, а может, растает от внимания и захочет расщедриться. Смотри сам, как обернется.
Я отхлебнул вина. Могу повредничать и сказать, что у меня заныли кости от дурного предчувствия, но на самом деле это поле Логруса сообщало о появлении в соседней комнате Ясры. Я не стал говорить Мандору, уверенный, что и он чувствует. Просто повернулся к дверям. Он последовал моему примеру.
Ясра была в длинном белом платье, спущенном с одного (левого) плеча и заколотом на другом бриллиантовой булавкой, в бриллиантовой же, прямо-таки инфракрасной тиаре на блестящих волосах. Она улыбалась и распространяла благоухание. Я непроизвольно подтянулся и взглянул на ногти – чистые ли.
Мандор, как всегда, поклонился учтивее моего. Я почувствовал, что обязан сказать комплимент.
– Ты выглядишь вполне… элегантно, – сообщил я и для вящего впечатления закатил глаза.
– Не часто случается обедать с двумя принцами, – промолвила Ясра.
– Я – герцог Западной марки, а не принц, – поправил я.
– Я о доме Савалла.
– Ты изрядно подготовилась, – отметил Мандор.
– Не люблю нарушать протокол.
– По эту сторону я редко пользуюсь титулами Хаоса, – объяснил я.
– А жаль, – промолвила Ясра. – По мне, в этом есть своя… элегантность. Ты ведь примерно тридцатый в череде престолонаследников?
Я рассмеялся:
– Боюсь, даже назвав такую огромную цифру, ты хватила через край.
– Нет, Мерль, это почти правда, – сказал Мандор. – С точностью до двух-трех человек.
– Да что ты? – удивился я. – Когда я в последний раз интересовался…
– Твой «последний раз» был слишком давно. Имели место еще несколько смертей.
– Правда?
– За Хаос, – сказала Ясра, подымая кубок, – да волнуется он вечно!
– За Хаос! – подхватил Мандор, поднимая свой.
– За Хаос! – отозвался я.
Мы сдвинули кубки, выпили.
Меня обдало волной заманчивых ароматов. Я обернулся и увидел, что стол уставлен кушаньями. Ясра обернулась вместе со мной. Мандор шагнул вперед. По мановению его руки кресла отодвинулись, пропуская нас к столу.
– Прошу садиться, и позвольте подать первую перемену.
Мы сели и не пожалели об этом. Несколько минут молчание нарушали лишь восхищенные замечания в адрес супа. Мне не хотелось первым начинать словесный поединок, и, похоже, мои сотрапезники испытывали сходное чувство.
Наконец Ясра прочистила горло. Я поднял глаза и с удивлением заметил, что она нервничает.
– Ну, как дела в Хаосе?
– В данное время – хаотично, – отвечал Мандор. – Кроме шуток. – Он задумался на мгновение, потом добавил со вздохом: – Политика.
Ясра медленно кивнула, словно решая, спросить ли его о подробностях, которые он явно не рвется разглашать, потом передумала и повернулась ко мне:
– К сожалению, в Амбере мой кругозор было достаточно ограничен, однако с твоих слов я заключила, что и там дела обстоят довольно хаотично.
Я кивнул:
– Хорошо, что Далт отступил. Если ты об этом. Но то была не настоящая угроза, просто лишняя головная боль. Кстати, о Далте…
– Давай не будем, – с обворожительной улыбкой пере-била меня Ясра. – Я, собственно, хотела поговорить о другом.
Я тоже улыбнулся:
– Совсем забыл. Ты его не жалуешь.
– Дело не в том, – промолвила она. – Далт был по-своему полезен. Просто это… – Она вздохнула. – Политика…
Мандор рассмеялся, мы вслед за ним. Жаль, я не догадался сказать это про Амбер. Теперь поздно.
– Я не так давно приобрел картину, – начал я. – Художницы Полли Джексон. Нарисован красный пятьдесят седьмой «Шевроле». Мне страшно нравится. Сейчас картина в Сан-Франциско. Ринальдо тоже одобрил.
Ясра кивнула. Она смотрела в окно.
– Вы оба вечно ходите по галереям. Да, он и меня таскал. Верю, что у него хороший вкус. Дарования нет, а вкус есть.
– Что значит «нет дарования»?
– Он прекрасно чертит, но картины ему не удаются.
Я затронул тему живописи с вполне определенной целью, однако разговор внезапно свернул в другое русло. Впрочем, новая сторона, открывшаяся мне в Люке, так меня заворожила, что я все-таки спросил:
– Картины? Я не знал, что он пишет.
– Он пытался, и не раз, но картин никому не показывает – они недостаточно хороши.
– Тогда откуда ты знаешь?
– Я время от времени проверяю его комнату.
– В его отсутствие?
– Разумеется. Право матери.
Я поежился – вспомнилась горящая женщина в Кроличьей норе. Но мне не хотелось говорить о своих чувствах и уводить разговор с начатой темы. Я решил вернуться к своей первоначальной цели.
– Не так ли он познакомился с Виктором Мелманом?
Ясра некоторое время изучала меня, сощурив глаза, потом кивнула и доела суп.
– Да, – сказала она, откладывая ложку. – Люк какое-то время брал у Виктора уроки живописи. Ему понравились картины, он разыскал автора. Может быть, что-нибудь купил. Не знаю. В какой-то момент он упомянул свои опыты, Виктор выразил желание посмотреть. Похвалил Ринальдо, предложил научить его нескольким полезным приемам.
Она подняла кубок, понюхала вино. Взглянула на горы.
Я собрался было задать наводящий вопрос, когда она засмеялась. Я ждал.
– Настоящий стервец, – произнесла Ясра, отсмеявшись. – Но даровитый. Этого у него не отнимешь.
– О чем ты? – спросил я.
– Спустя какое-то время он заговорил о развитии личной мощи, со всеми этими многозначительными умолчаниями, которые так любят недоучки. Внушал Ринальдо, что он оккультист, и не из последних. Потом намекнул, что готов поделиться своими знаниями со стоящим человеком.
Она снова засмеялась. Я и сам хохотнул, представив, как этот дрессированный тюлень подъезжает со своим детским лепетом к настоящему мастеру.
– Разумеется, он просто почуял, что у Ринальдо водятся деньги, – продолжала она, – а Виктор по обыкновению был на мели. Ринальдо, впрочем, не проявил интереса, а вскоре после этого перестал брать у Виктора уроки живописи – сообразив, что больше ничему не научится. Однако, когда впоследствии он рассказал мне, я поняла: вот человек, из которого выйдет отличное орудие. Он пойдет на все, лишь бы почувствовать настоящую власть.
Я кивнул:
– Тогда-то вы с Ринальдо и начали являться Виктору? По очереди пудрить ему мозги и учить его кое-каким подлинным штучкам?
– В целом так, – отвечала она. – Хотя обучение я в основном взяла на себя. Ринальдо постоянно готовился к экзаменам, ему было некогда. Он ведь учился лучше тебя, верно?
– Он всегда получал высокие оценки, – согласился я. – Когда ты говоришь, что решила натренировать Мелмана и превратить в орудие, мне поневоле думается о причине: ты готовила его убить меня, и убить красочно.
Она улыбнулась:
– Да, хотя, впрочем, не совсем так, как ты думаешь. Он знал про тебя и готовился принять участие в твоем заклании. Но в тот день, когда Виктор предпринял попытку и когда ты его убил, он работал на свой страх и риск. Я предупреждала – никакой самодеятельности. Так что поделом ему. Виктор жаждал получить всю власть, которую, он полагал, можно в итоге обрести, и не желал ею делиться. Я же сказала – стервец.
Мне хотелось выглядеть безучастным, чтобы Ясра продолжала. Естественнее всего это было сделать, не прерывая еды, однако, опустив глаза, я заметил, что тарелка с супом исчезла. Я взял булочку, разломил, собрался намазать маслом и тут увидел, что руки у меня дрожат. В следующее мгновение я понял почему: меня подмывало ее придушить.
Поэтому я глубоко вдохнул, выдохнул и отпил вина. Передо мной очутилась тарелка с чем-то невероятно вкусным. Легкий аромат чеснока и дразнящих пряностей говорил: успокойся. Я с благодарностью кивнул Мандору. Ясра тоже. В следующее мгновение я уже намазывал булочку.
Откусив и прожевав, я сказал:
– Сознаюсь, что по-прежнему не понимаю. Ты говоришь, Мелман должен был принять участие в моем заклании. Значит, он бы действовал не один?
С полминуты Ясра продолжала есть, потом изобразила улыбку.
– Грех было не использовать твой разрыв с Джулией и ее интерес к оккультизму. Я увидела, что их с Мелманом можно свести: пусть обучит Джулию нескольким простеньким приемам и, растравляя горе девушки, обратит его в жгучую ненависть – а там, когда дело дойдет до заклания, Джулия сама охотно перережет тебе глотку.
Я поперхнулся чем-то, что при других обстоятельствах показалось бы очень вкусным.
Возле моей правой руки возник хрустальный кубок с водой. Я отпил глоток. Потом другой.
– Да, твоя реакция – это уже что-то, – заметила Ясра. – Признайся, куда пикантнее, когда палачом становится бывшая возлюбленная.
Уголком глаза я видел, что Мандор кивает. Да и сам я не мог не согласиться.
– Да, мщеньице высший сорт, – сказал я. – Ринальдо тоже приложил руку?
– Нет, к тому времени вас было уже не разлить водой. Я боялась, что он тебя предупредит.
С минуту я обдумывал услышанное, потом спросил:
– И что же разладилось?
– Я не учла одного, – сказала Ясра. – У Джулии действительно оказался талант. Несколько уроков у Виктора, и она превзошла его во всем – кроме живописи. Черт! Может, она и рисует тоже, не знаю. Я подготовила джокер, а он начал собственную игру.
Я поежился, вспомнив разговор в Лесном доме с ти'игой, которая тогда была Винтой Бейль. Она спросила меня, удалось ли Джулии развить способности, о которых та мечтала. Я ответил, что не знаю, что не видел никаких признаков… А потом вспомнил нашу встречу на стоянке у супермаркета, когда Джулия велела собаке сидеть и та не могла двинуться с места… Это я припомнил, но…
– И ты никогда не замечал проявления ее дарования? – осведомилась Ясра.
– Не совсем так, – отвечал я, и только тут многое стало до меня доходить. – Не совсем.
…Например, как тогда в кафе «Баскин-Робинс» она поменяла вкус мороженого и фунтика. Или когда без зонта осталась сухой в ливень…
Ясра удивленно нахмурилась, сузила глаза.
– Не понимаю. Если ты знал, то мог бы учить ее сам. Она тебя любила. Вы бы стали отменной командой.
Я внутренне содрогнулся. Ясра права. Я и впрямь подозревал, возможно, даже догадывался, но гнал от себя эти мысли. Не исключено, что я и разбудит ее дремлющие способности пресловутыми прогулками по Теням, своими телесными энергиями…
– Все непросто, – отвечал я. – И очень лично.
– Сердечные дела или вполне прозрачны, или совсем для меня загадочны, – промолвила Ясра. – Среднего, кажется, не дано.
– Сойдемся на прозрачности, – сказал я. – Когда я начал что-то замечать, дело уже шло к разрыву, и я побоялся пробуждать силы в бывшей возлюбленной, которая в один прекрасный момент захочет попрактиковаться на мне.
– Логично, – кивнула Ясра. – Очень. Забавная ирония судьбы.
– Весьма, – заметил Мандор и взмахнул рукой. Перед нами возникли новые дымящиеся блюда. – Пока вы не ушли с головой в беседу о хитроумных интригах и оборотных сторонах души, пожалуйста, отведайте перепелиной грудки в «мутон ротшильд», с гарниром из дикого риса и толикой молодой спаржи.
Я своей рукой направил Джулию на этот путь, когда показал другие пласты реальности. И оттолкнул от себя нежеланием открыться, своей замкнутостью. Наверное, я не способен по-настоящему любить и доверять. Однако это я чувствовал и раньше. Тут есть что-то еще…
– Восхитительно! – объявила Ясра.
– Спасибо. – Мандор встал, обошел стол и сам, не прибегая к волшебству, налил ей вина. Я заметил, что при этом он левой рукой слегка коснулся ее оголенного плеча. Потом, словно опомнившись, он плеснул и в мой кубок, вернулся на свое место и сел.
– Да, превосходно, – заметил я, мысленно пробегая глазами внезапно прояснившуюся картину.
Теперь понятно: я что-то чувствовал, что-то подозревал с самого начала. Наши прогулки в Тени – просто самый эффектный из мелких следственных экспериментов, которые я вновь и вновь устраивал Джулии в надежде подловить ее, заставить признаться… в чем? В том, что она – потенциальная чародейка?
Я отложил вилку с ножом и потер глаза. Да, вот оно, совсем рядом, то, что я столько времени от себя скрывал.
– Что-то случилось, Мерлин? – спросил меня голос Ясры.
– Нет. Я просто почувствовал, как сильно устал. Все отлично.
Чародейка. Не потенциальная, нет. Втайне я боялся, что за покушениями тридцатого апреля на мою жизнь стоит именно она, – но запрещал себе об этом думать и продолжал любить. Почему? Потому что она – моя Нимуэ?. [2]Потому что я любовался своей будущей убийцей и прятал от себя улики? Потому что я не только влюбился без ума, но и одержим желанием смерти, которое с улыбкой следует за мной по пятам, чтобы однажды сбыться в полной мере?
– Сейчас приду в себя, – сказал я. – Пустяки.
Значит, правду говорят, что я и есть мой самый смертельный враг? Надеюсь, все-таки нет. Потому что времени на полный курс лечения у меня сейчас нет, не тогда, когда на мою жизнь может повлиять столь многое.
– Плачу пенни за твои мысли, – вкрадчиво произнесла Ясра.
ГЛАВА 2
– Они бесценны, – отвечал я, – как и твои шутки. Я восхищен. Мало того, что я не подозревал, я близко ни о чем не догадывался, даже когда получил кое-какие факты. Это ты хотела услышать?
– Да.
– Рад, что мы подошли к месту, где твои планы расстроились, – добавил я.
Ясра вздохнула, кивнула, отпила вина.
– Да, это случилось, – призналась она. – Я и не ожидала, что такая простая затея выйдет мне боком. До сих пор не могу поверить, что этот мир настолько пронизан иронией.
– Если хочешь, чтобы я оценил шутку в полном объеме, будь добра, объяснись.
– Придется. С одной стороны, не хочется менять твою недоуменную мину на злорадную. С другой стороны, я по-прежнему в силах огорчить тебя каким-нибудь новым способом.
– Что-то находишь, что-то теряешь, – заметил я. – Держу пари, кое-какие мелкие подробности тех событий смущают тебя до сих пор.
– Как то? – спросила она.
– Почему не удалось ни одно из ежегодних покушений на мою жизнь на 30 апреля?
– Полагаю, Ринальдо так или иначе вставлял мне палки в колеса, выручая тебя.
– Не угадала.
– Так кто же?
– Ти'ига. На ней заклятие меня защищать. Ты должна ее помнить, она обитала в теле Гейл Лэмпрон.
– Гейл? Девушки Ринальдо? Мой сын встречался с демоницей?
– Будем выше предрассудков. На первом курсе он и не такое выкидывал.
Ясра на мгновение задумалась, потом медленно кивнула:
– Верно подмечено. О Кэрол я и забыла… И ты по-прежнему не знаешь, что за этим кроется – помимо того, о чем она рассказала там, в Амбере?
– Не знаю, – подтвердил я.
– Это проливает довольно странный свет на весь временной отрезок, – пробормотала Ясра, – особенно учитывая, что наши пути снова пересеклись. Интересно…
– Что?
– Какова ее истинная цель: оберегать тебя или вредить мне? Кто она: твой телохранитель или мое проклятие?
– Трудно сказать, поскольку результат так и так один.
– Однако больше похоже на первое – она явно крутится возле тебя.
– Если дело не в другой, известной ей одной причине.
– Например?
– Она предполагает, что мы снова схлестнемся.
Ясра улыбнулась:
– Тебе надо было податься в адвокаты – ты хитроумен, как твоя амберская родня. Однако – положа руку на сердце – я не задумывала ничего, что можно было бы истолковать подобным образом.
Я пожал плечами:
– Это лишь предположение. Пожалуйста, расскажи, что было дальше с Джулией.
Ясра отщипнула кусочек перепелиного крылышка. Я последовал ее примеру и вскоре обнаружил, что не могу перестать есть. Я взглянул на Мандора. Тот оставался непроницаемым – ни за что не сознается, что заворожил кушанье или наложил на едоков заклятие очистить тарелки. Так или иначе, мы закончили перемену, прежде чем Ясра заговорила снова. По совести, грех было бы роптать.