Ратоборцы - Воронова Влада 7 стр.


— Не завидуй, там своих войн хватает. И побольше вашего, — буркнул Славян. — Так что не поделили ордена?

— Власть.

— Это понятно. Все войны начинаются из-за передела сфер влияния. Меня конкретика интересует.

— Конкретика… — задумчиво, с лёгкой вопросительностью протянул Эрвин. — Хм… Это как хелефайям объяснять, что такое видеокамера — они уверены, что кассеты на Технической стороне растут на деревьях уже с фильмами. Ты вообще хоть что-нибудь об орденах знаешь?

— Ну… — сосредоточился, пытаясь систематизировать незнание, Славян. — Им по пять тысяч лет, шестая идёт, даже самые древние из хелефайев младше их как минимум на тысячелетие…

— Больше, — вставил Эрвин. — Самому старшему хелефайе, владыке Ниртиена Риллавену три тысячи двести семьдесят лет. Если верить целителям и волшебникам, то срок жизни вампиров и хелефайев должен быть пять тысяч лет плюс-минус сотня, но до такого возраста ещё никто не дожил, все погибли задолго до естественного срока. Самому старшему вампиру — две пятьсот четырнадцать.

— Понятно… — с полным безразличием ответил Славян. Вампир глянул на него с недоверием — человеки всегда люто завидуют вампирско-хелефайскому долгожительству, для их коротенького века практически бессмертию. Но Славян не лгал, ему это действительно безразлично. Летом жарко, зимой идёт снег, волшебные расы живут очень долго, — таков порядок вещей, чему тут завидовать?

— Что ещё ты об орденах знаешь? — медленно проговорил Эрвин.

— Да и всё, больше ничего не припоминается. Когда-то они правили сторонами, у каждого ордена было примерно по половинке Срединницы и Магички, именно они и начали строить врата. Потом утратили своё влияние. «Правили», наверное, слишком громко сказано, точнее — были в своё время довольно влиятельными организациями, могли вмешиваться в большую политику.

— Всё?

— Да.

— Славян, здесь не Техническая сторона, и ты зря проводишь параллели с вашими рыцарскими орденами, вроде госпитальеров или тевтонцев. Да, у вас те ордена, что уцелели, действительно утратили всё своё влияние, теперь это не более чем клубы любителей исторического фехтования и ролевых игр. Здесь всё иначе. Ордена никогда не правили сторонами, политика всегда была игрушкой королей и султанов. Такую мелочь, как владык и повелителей вообще можно в расчёт не принимать… — Вампир обречённо улыбнулся, крылья бессильно обвисли. Он глянул на густые сумерки за окном и продолжил: — Ордена правят магией. А значит — и всеми королями-султанами. Стороны не могут существовать без магии.

— Эрвин, даже я знаю, что магия — это сырьё для волшебства, можно сказать — разновидность полезных ископаемых. Править ею невозможно, даже сырьевые ресурсы контролировать и то нельзя: магия равномерно распределена повсюду — в воздухе, в воде, да где угодно! На Магичке концентрация побольше, на Срединнице поменьше, но магия есть везде и доступна любому желающему.

— Почти любому. Надо ещё уметь с нею обращаться. И, Славян, магия — это действительно всего лишь сырьё, которое ещё обработать надо, сделать волшбу. Есть сырая магия, очищенная и волшба. Ты ведь хлеб ешь, а не зерно и не муку. А почти все лучшие волшебники, которые способны трансформировать магию, были и есть только в орденах. Понимаешь теперь?

— Не совсем. Они что, делят рынок сбыта волшбы?

— Славян, — простонал Эрвин, — ты рационален до тупости! Сырую магию можно извлекать из окружающей среды, это будет светлая волшба, а можно — из людей, живых и мёртвых. Ты о чёрной магии слышал?

— М-м… В общих чертах.

— Благодаренье тебе, господи, — истово, на католический лад, перекрестился вампир, — хоть что-то он знает. Орден Сокола использует чёрную магию. Им нужны люди, сырьё. Чем больше, тем лучше. Единственная защита от его власти — орден Ястреба. Только Ястребы не дают Соколам превратить мир в кошмар. Понял теперь?

— Почти. Осталось два вопроса.

— Только два? — тщетно попытался уразуметь мешанину Славяновых мыслей Эрвин. — Задавай, — вздохнул он. Вслух понять приятеля было действительно проще, не с ментальной силой нимлата разбираться в таком винегрете. Может, повелитель и поймёт какая связь между вечным противостоянием орденов и удойностью коровы, но Эрвину лучше и не пытаться — свихнётся.

— Что мешает Соколам добывать магию из стихий? — спросил Славян.

— Выражаясь доступным тебе языком, у чёрной себестоимость ниже.

— Допустим, — хмыкнул Славян. — Подозреваю, что есть причины повесомее, но ладно, пока сгодится и такое объяснение. Вопрос второй: как лучшие бойцы Срединницы и Магички могут стать разменной картой вместо наиболее выгодных союзников? И Соколам и Ястребам ваша помощь нужна как воздух, раз дело дошло до открытого вооружённого противостояния.

— Славян, — вампир смотрел на него с жалостью и восхищением одновременно. — Славян… — повторил он. — Я даже не знаю… Да как ты вообще умудрился выжить с такой потрясающей наивностью? Может, ты волшебник?

— И ты туда же! — возмутился Славян. — Или головой ненароком ударился?

— А иди ты..! — огрызнулся вампир.

— Пойду, куда же денусь, — вздохнул Славян, недослушав напутствие. — Тебя всё равно не переспоришь, проще сходить.

Эрвин коротко рассмеялся, расправил обвисшие крылья. Славян едва заметно улыбнулся: приятель перестал походить на ожившую статую демона скорби из знаменитой на всю Срединницу церкви Святой Девы Марии Лионской.

— Ну так что у вас с орденами? — спросил Славян.

— О-ох, — простонал Эрвин. — Пиявка. То есть пиявок. — Немного помолчал, говорить не хотелось, но всё-таки объяснил: — Для войны нужен повод, верно? Вампиры и станут таким поводом. Сначала Соколы совершат несколько убийств так, чтобы подозрения падали на нас. Человеки бросятся мстить. Начнутся приграничные стычки. Ястребы полезут разбираться. Соколы обвинят их в расизме, а себя назовут нашими защитниками. Вот тебе и война. Это даже так и называется: «упыриный гамбит». [Гамбит — начало шахматной или шашечной партии, в которой жертвуют фигуру или пешку (шашку) ради получения активной позиции. (Прим. автора).]

— Постой. Почему Ястребы должны разбираться с приграничными стычками? Здешние президенты-султаны-короли и ваши повелители вполне разберутся сами.

— Да, если речь идёт о конфликте с одной, ну даже с десятью общинами. А будет сразу со всей сотней! — Эрвин вскочил, заходил по комнате, крылья плескались, словно плащ на ветру. — Человеки в большинстве своём вампиров ненавидят. Они сразу, не разбираясь, обратятся за помощью к Ястребам. А тем только дай повод… Орден в тот же день бросит на общины десант.

— Почему?

— Потому что во всех предыдущих войнах вампиры выступали на стороне Соколов. Для Ястребов мы одно из воплощений вселенского зла. Истреблять нас — долг рыцаря.

— Что-то я не заметил у тебя горячей симпатии к давним защитникам и союзникам.

— К Соколам что ли? — остановился вампир. — Какой спине понравится кнут? Мы для них пушечное мясо, единственное, что по-настоящему можно противопоставить ястребиным армиям.

— Тогда как они заставляли вас воевать за себя? И неплохо воевать, как я понял.

— Правильно понял… — Эрвин сел, опустил голову. Крылья снова жалко обвисли, вампир стал похож на мокрую, полуоблинявшую курицу. — Мы очень хорошо воевали, до последнего. Эти бои Ястребы до сих пор с ужасом вспоминают, пусть они почти во всех войнах побеждали, но лучше нас им никто не сопротивлялся. Это были очень трудные победы. А почему вампиры воевали за Соколов… Славян, если ты пообещаешь вампиру избавить его от Жажды, он для тебя собственную печень вырвет. И никто, кроме Соколов, избавить от Жажды нас не обещал. Никогда. Даже для вида. — Эрвин глянул на изумлённое лицо человека и серо, безжизненно рассмеялся: — Даже ты удивлён, что уж про местных обывателей говорить… Да, Славян, человеческая кровь нам необходима. От ста до двухсот граммов ежемесячно, в зависимости от массы тела и цвета крыльев. Чем светлее крылья, тем меньше крови требуется, но всё равно без неё вампир умрёт, и очень, очень больно умрёт. Самая изуверская пытка пустяк по сравнению с муками Жажды. Чтобы восстановиться после тяжёлого ранения нужна двойная доза.

— Это немного.

— Да. Но это кровь человеков. Вполне естественно, что они ненавидят тех, кто её забирает. — Вампир посмотрел на Славяна с жадным, требовательным любопытством. — Не могу понять, почему ты никогда не осуждал нас. Для человека это неестественно.

— Для техносторонца естественно. Вы ведь не берёте кровь насильно, а покупаете. Всё честно.

— Ты думаешь, те, кто продаёт нам кровь, любят вампиров? Мы для них зло, пусть и терпимое. И даже иногда выгодное.

— Повторяю: я техносторонец. У нас полно людей, которым требуется ежемесячное или еженедельное переливание чужой крови. Какая разница, куда её вливать — в вену или в желудок? Не знаю, как здесь, а у нас донорство — дело совершенно обычное.

Вампир ничего не ответил, только коротко глянул и уставился в пол.

— Славян, — сказал он после полуминутного молчания, — ты сможешь отвести Франциска на Техническую сторону завтра вечером? И встретить утром в пятницу?

— Завтра среда? Вполне. А что за спешка?

— 

* * *

Франциск с лёгким любопытством оглядел единственную комнату Славяновой квартиры.

— Ты можешь позволить себе жильё и получше.

— Не могу. Надо деньги откладывать. Вернусь в Россию, дом куплю, мебель.

— Тогда нужно основательно экономить, — понимающе вздохнул Франциск.

— Что я и делаю. — Славян начал проверять содержимое многочисленных карманов ходчанской куртки — три вида компасов, коробочка с антидотами, армейский «ножик выживания» — со всяким ножницами, пилками и прочей нужной мелочью, стерильный бинт… — Пошли.

— Ты не едешь в Тулон? — удивился вампир.

— Не волнуйся, — усмехнулся Славян, — подсматривать за тобой не собираюсь. Билеты на самолёт, если надо, помогу купить, сейчас из-за террористов все сдвинулись на безопасности. Документы у тебя надёжные?

— Более чем.

— Тогда и сам справишься. Идём.

— Подожди. — По вампирскому суеверию, перед дальней дорогой и трудным делом надо заручиться поддержкой двойника, Тени, — то есть посмотреть в зеркало. Франциск внимательно рассмотрел своё лицо, одежду — лёгкую осеннюю куртку, блёклую и незаметную в толпе, серый деловой костюм. Проверил, не оттопырились ли крылья. — Идём.

«Интересный обычай, — подумал Славян. — Где-то я о нём читал, в какой-то книге по нашей истории древнего мира. Египет. Да, такая примета была в Древнем Египте, в эпоху Раннего и Древнего царств. А вот это уже очень интересно: Раннее царство сформировалось за три тысячи лет до Новой эры. Три да два будет пять тысяч лет». Славян запер дверь квартиры, нажал кнопку лифта.

— Франц, тебе обязательно в Тулон ехать? — спросил он. Душа не лежала отпускать вампира в одиночку. Как ни крути, а проводник отвечает за безопасность клиента. — В Техно-Париже обереги купить нельзя?

— Ну-у… — Лететь через полстраны Франциску не хотелось, время можно потратить с большей пользой, особенно если учесть количество поручений. Вампиру дорога каждая минута. — Нет, всё-таки нужен Техно-Тулон. Там ожерелья из ракушек точно продают, а вот за Париж не поручусь. И поставщик постоянный есть. Время поджимает, в Париже я больше потрачу его на поиск нового поставщика, чем на перелёт.

— Ожерелье должно быть строго определённого фасона? Тьфу, опять сломался! — Славян досадливо шлёпнул ладонью по двери лифта. — Придётся пешком идти.

— Спускаться — не подниматься, — утешил вампир скорее себя, чем Славяна, спускаться пешком с пятнадцатого этажа радости мало.

— Франц, — Славян отыскал способ и время сэкономить, и клиента без присмотра не отправлять по аэропортам болтаться, — а в Техническом Гавре нужные бусы купить можно?

— Ещё как. Но чтобы попасть в Технический Гавр надо ехать в Срединный Париж. Это у вас самолёт, а здесь на поезде телепаться придётся. Нет, отовариться в Техно-Тулоне быстрее всего, я уже подсчитал.

— Не обязательно. Если выехать за пределы города, столичная линия перестанет действовать. Доедем на рейсовом автобусе до первого же пригородного посёлка и с автовокзала перейдём на Техничку. По закону сопряжения сторон там тоже должен быть вокзал или станция метро, электрички. Вернёмся в Гавр, только уже Технический. На всё про всё два часа, ну три. Не получится, так окажемся в пригороде Парижа, до аэропорта оттуда добраться нетрудно. Попробуем?

Вампир поразмыслил. Рискнуть тремя часами он может. Потеря ощутимая, но не фатальная, а выигрыш, в случае удачи, огромный. Одно из главных умений промысловика, вампира, который добывает на Технической стороне нужные вещи и сведения — расчетливо рисковать.

— Попробуем, — сказал он Славяну. — Ты умеешь читать знаки?

В каждом более-менее крупном городе Технической стороны есть хотя бы один магазинчик, владелец которого связан с иностороньем. Именно через них Трилистники закупают товары, у них меняют иностороннюю валюту на местную, они помогают заблудившимся иносторонцам вернуться домой. Реклама такого магазинчика ежедневно появляется в местных газетах, в объявлении обязательно есть особый знак, иностороняя метка. Знаки есть и на стенах домов, страсть техносторонней молодёжи к граффити предоставляет посредникам-межсторонникам широкие возможности.

— Конечно, — ответил Славян. — Любой переходитель… то есть ходочанин, — поправился он, — умеет.

— Ты прежде проводником был?

— Два или три раза в месяц.

— А общепринятой терминологии не знаешь.

— Зато я очень быстро нахожу точки перехода. Гораздо быстрее умников из Трилистника. Да, Франц, мы можем ещё час сэкономить. Перейдём из одного переулка, тут неподалёку…

Перед ментальным взором вампира замелькали образы улиц и переулков. Один стал ярким, отчётливым.

— Знаю, — ответил он.

— И окажемся как раз у входа в метро, доедем до окраины Парижа, перейдём на окраину Гавра. Парижское метро гораздо быстрее ваших автобусов. — Человек остановился на лестничной клетке, достал карманные карты Техно-Парижа и Средин-Гавра. — Подержи. — Он развернул гаврскую карту городом к вампиру, схемой автобусных маршрутов к себе, на неё наложил парижскую, городом к себе, схемой метро к вампиру. — Так… Это здесь. А нам надо вот сюда. — Выискал нужную точку, поставил на неё палец. — Соприкасаться стороны («Сопрягаться», — мысленно поправил Франциск.) должны здесь. Что там у тебя?

Вампир нащупал через карты его палец.

— Перекрёсток улиц Святого Доминика и Бродячих Королей. Полквартала до остановки.

— Отлично. — Человек развернул парижскую карту схемой метро. — А доедем мы так… — Он показал, как идут нужные ветки. — Понятно?

— Да.

— Если вдруг потеряешься, жди меня здесь. — Ткнул он пальцем в название станции. — На улице, у входа в метро. И запиши номер моего мобильника. Если что, позвонить сумеешь?

— Да.

Париж Франциск знал, но предосторожность будет не лишней.

Назад Дальше