— А кем работает ваша подруга? — спросил у Милы мой сосед, игнорируя меня. Странно, я же лучше знаю место своей работы? Мог бы и у меня поинтересоваться.
— Она спасатель на лодочной станции, — выдала информацию к размышлению для парня Милка.
— Какая интересная у вас работа, Рада, мне вот всегда хотелось знать, чем спасатели зимой занимаются? — спросили меня с издевкой.
— Зимой они в спячку впадают, — ответила я тем же тоном.
— Да, не слушайте вы ее, Костя, она только в каникулы там подрабатывает, а, вообще, она студентка и зимой учится, — опять ответила за меня Милка.
Вот пусть между собой и общаются, я им и не нужна для разговора, сами справляются.
— Какой у вас юмор, однако, тонкий, — обратились все же ко мне.
А я решила помолчать, вот разговорчивая подруга пусть за меня и отдувается. Но Милка уже переключилась на Сергея, который все это время молча вел машину и в наш разговор не вступал.
— Приехали, — произнес водитель и пошел открывать своей девушке дверь.
Я успела выскочить сама, мне помощники не нужны, впрочем, Константин, видимо, и не собирался строить из себя джентльмена, потому что вылез из машины не спеша, и также медленно пошел в мою сторону. Я же пошагала в сторону кинотеатра, не оглядываясь, и была очень удивлена, когда у окошечка билетной кассы меня тихонечко отодвинули в сторону. Хотелось сказать, что я и сама могу за себя заплатить, только, думаю, слушать меня никто бы не стал. Я развернулась и молча присоединилась к Милке и ее парню. Надо бы предупредить свою подругу и передать ей подслушанный мной разговор, но девушка выглядела счастливой и на меня не обращала никакого внимания. Мы прошли в затемненный уже зал, и тут оказалось, что у нас разные места. Милка с Сергеем пошли на задние ряды, а меня взяли за руку и потянули вперед. Сопротивляться было неудобно, и я пошла за парнем, тихо ругаясь про себя и на Константина, и на подругу, бросившую меня с незнакомцем, а больше на себя за то, что согласилась пойти на эту встречу.
— Никогда не думал, что девушки будут от меня бегать, — тихо шепнули мне на ушко, когда мы уселись на свои места.
Это ты еще никого бабой-ягой не называл! От такого комплимента сразу бы всех ветром сдуло, — подумала я, но опять промолчала. В зале мне было неуютно, зрителей мало, наверное, и фильм скучный. От грустных мыслей меня отвлекла рука Константина, обнявшая мои плечи. Я вслух возмущаться не стала, лишь повела плечами, скидывая с себя чужую наглую конечность. На экране ничего интересного уже минут десять как не происходило. Не люблю я ужастики, а тупые американские и подавно. У меня самой сегодня сплошной кошмар весь день и вечер не обещает быть томным. Мне вдруг захотелось вернуться к себе домой, накрыться с головой одеялом и уснуть. А утром проснуться с осознанием того, что сегодняшний день мне только привиделся в страшном сне.
— Знаете, Константин, меня, что-то этот фильм не впечатляет, — начала я, оправдывать свой предстоящий уход, — в жизни иногда все гораздо ужаснее бывает, пойду-ка я отсюда, — и с этими словами я поднялась со своего места и пошла к выходу.
Ну а что? Меня хотели познакомить с парнем, я познакомилась. Все, программа вечера исчерпала себя. Я шла, не оглядываясь, и очень удивилась, когда в дверях меня взяли за руку.
— А как же я? — спросил Константин улыбаясь.
— А что вы?
— Ты хочешь, оставить меня страдать в одиночестве?
— Не страдайте, на улице полно народа и девушек красивых много, а мне домой пора.
— А мне с тобой интересней, — ответил парень, не переставая улыбаться и удерживая меня за руку.
— А мне с вами не очень, — ответила я, пытаясь освободить свою конечность и взглядом провожая трамвай, закрывающий свои двери почти перед моим носом. А всего-то три остановки проехать, и я была бы дома.
Меня молча развернули, и я оказалась в плену рук Константина.
— Не надо сопротивляться, Рада, бесполезно, — сказали мне и поцеловали.
Нет, я, честно, пыталась вырваться сначала, а вот потом я незаметно для себя ответила на этот поцелуй, проваливаясь куда-то в сладкую пустоту. Весь мир вокруг погас, были только он и я. Очнулась я от того, что меня прекратили целовать и только гладили по волосам, с которых слетела бейсболка, а я стояла, прижавшись к парню и положив ему голову на грудь. Все, я окончательно сошла с ума, — поставила себе диагноз и потихоньку начала отстраняться от Константина, глаза которого почему-то были закрыты, а на лице блуждала счастливая улыбка. Он тоже ненормальный, дошло до меня, и тут я краем глаза заметила очередной трамвай, уже стоявший на остановке. Выскользнув их объятий парня, я чудом успела проскочить в закрывающиеся двери и с облегчением плюхнулась на ближайшее сиденье. Домой я бежала, не оглядываясь, словно за мной кто-то гонится и, только закрыв дверь на ключ, смогла спокойно вздохнуть.
Утром вернулись вчерашние воспоминания и о русалах, и о костлявом великане, и о поцелуе. Вот за последнее стало стыдно, мне же понравилось, практически это был мой первый опыт. С другими парнями до поцелуев не доходило, так только за ручку подержаться. Милка надо мной угорала, а я что? Они раньше сбегали и, главное, повода никакого не было, только познакомлюсь, и уже на следующий день парень исчезал, какие тут могут быть поцелуи? И дверь в стене на месте оказалась, только открывать ее у меня времени не было, на работу уже бежать надо, и я решила оставить все до вечера.
Заскочив на вышку, я приготовилась наблюдать за вверенной территорией, но почему-то вместо водной глади передо мной то и дело всплывало лицо Константина. Только бы не влюбиться, застонала я. Ему-то что? Время только провести и по неизвестной причине именно со мной, видите ли, я ему бабу-ягу напоминаю! А дальше, уедет в свою заграницу, а я тут мучиться останусь. Нет, надо быстрее его забыть, а главное, к себе и близко не подпускать, а-то я как-то неадекватно на него реагирую. Это из-за отсутствия опыта, наверное. Сидеть на вышке я уже не могла, поэтому решила патрулировать акваторию на катере, и спустилась к реке. Пока возилась с замком и цепью, кто-то подошел сзади, и я стремительно выпрямилась. А в следующий момент поняла, что заехала своей головой этому кому-то в глаз. Раздалось тихое непечатное слово, и меня спиной прижали к широкой груди, а вот голос оказался мне знаком еще со вчерашнего вечера:
— Тише, девочка, я тебе только бейсболку принес, а ты сразу драться.
Я осторожно повернулась и узрела Константина, одной рукой державшегося за глаз, а второй — за мою талию. Мне стало жаль парня, собственно, а что он мне плохого сделал? Вот даже вещь мою вернул. И как только нашел меня? Да, о чем это я? Найти-то как раз легко, лодочная станция у нас в городе одна, а вот зачем он меня держит? В глаз уже получил, да и я уже успокоилась и пока бить больше не буду, если, конечно, сейчас же отпустит.
— Покатаешь? — спросил парень, широко улыбаясь.
— Не положено, — ответила я строго, — я на работе и посторонним здесь находиться нельзя.
— А мне разрешили, — не сдавался Константин.
— Это кто же вам разрешил, уж не начальник ли станции? — решила я напугать парня своим высоким руководством.
— Ну да, сам Петр Петрович, да и к тому же, как может быть твой парень посторонним?
— Так-то мой парень, а то — вы, не вижу аналогий, — ответила я, пожимая плечами.
— После вчерашнего, я как честный человек, обязан на тебе жениться, — ухмыльнулся Константин.
— А что вчера было? — ушла я в несознанку, — ничего вчера такого не было, после чего жениться требуется, да и не похожи вы на честного человека, — я посмотрела ему в глаза и добавила, — и на человека не похожи.
— Вот видишь, а по нашим законам ты теперь моя невеста.
— По каким таким вашим? — не поняла я.
— Не по человеческим, — ушел от ответа парень.
— Я таких законов не знаю. А люди, сначала заявление в ЗАГС подают, а потом уже к женихам себя причисляют.
— Подадим, если хочешь, можно и сегодня подать.
— А если не хочу?
— Родственники заставят.
— Нет у меня в таких родственников, чтобы против моей воли пошли.
— Ну, ну, надейся, — опять ухмыльнулся парень и, отпустив меня, первым шагнул в моторку, протянув мне руку.
— Не положено, — не сдалась я.
Но меня никто и спрашивать не стал. Константин подхватил меня на руки и усадил в катер, сам завел мотор, и мы помчались вниз по реке.
— Я на работе, — выдала я очевидное.
Парень только загадочно улыбнулся. Я подняла глаза на своего похитителя и только открыла рот, чтобы задать вопрос и возмутиться произволом, как мне ответили, даже не выслушав.
— А, кстати, ты там больше не работаешь, невеста князя не может работать, да еще на такой должности.
— У нас нет князей, даже если у кого-то в предках затесались, это лишь звание на бумаге, абсолютно ничего не значащее в современном обществе.
— У людей, конечно, но ты уже сама догадалась, что мы не люди.
— Кто это мы?
— В данном случае я имею в виду и себя, и тебя.
Если бы я уже не сидела, то присела бы тут же после такого заявления.
— А у меня, что тоже титул имеется?
— Не знаю, сначала надо твою родню найти.
— Родню, а что ее искать? Где-то тут братья моей бабушки хвостами по воде били, — вспомнила я.
— Даже так? — Константин немного сник, — я думал, у тебя только яги в родне отметились.
— Вот, — обрадовалась я, — русалы меня не отдадут, — и даже вскочила с лавки, а потом медленно осела, осознав — я что совсем, совсем не человек? А как же мои родители, они же, точно, люди? — задала я вопрос, в принципе ни к кому не обращаясь, но мне, тем не менее, поспешили ответить.
— У твоей мамы силу отняли, — из воды показались вчерашние пловцы, — вот она и стала человеком. И этот, — русалы кивнули на парня, — кощеево отродье, тоже, по всей видимости, задумал, не верь ему, не женился бы он на тебе никогда по нашим законам, а только магию себе забрал. А отец, ну тот, которого ты так привыкла называть, тебе не родной.
Я посмотрела на Константина. А я-то думаю, что за его напором стоит? И это отнюдь не моя красота, писанная, и не ум острый, силу магическую ему подавай! А вот обломается он, ничего не получит. Может, она мне и даром не нужна, я к себе, как к человеку привыкла, но и этот гад бессмертный, ни с чем останется. Разозлилась я очень, и мне вдруг душно стало, даже цепочку с кулоном, что бабушка на меня в детстве надела, с шеи сорвала. А на парня так глянула, что тот сам прочь из лодки шагнул. Вода вокруг моторки забурлила и поднялась вверх, вздыбившись над нами огромной волной, на дно начала сыпаться рыба, большая и маленькая.
— Рада, остановись, — закричали хвостатые родственники.
И я очнулась. Это что же я творю? Надо успокоиться, а то из-за меня все речные обитатели могут погибнуть, а это не только рыба. Но и рыбку жалко, наверное, поэтому мне захотелось плакать. Слезы сами собой катились и катились из глаз, зато вода успокоилась, а русалы оказались около меня, успокаивая. Я устала всхлипывать и затихла.
— Вот и умница, — похвалил меня один из родственников.
— Все у тебя теперь хорошо будет, сила проснулась, никому ее уже не отнять, — разъяснили мне ситуацию двоюродные деды, которым на вид было не более двадцати пяти лет.
— А почему у меня хвоста нет? — поинтересовалась я и всхлипнула, посмотрев на свои вполне человеческие ноги. Мне вдруг обидно сделалось, родственники водяные — есть, а хвоста — нет!
— У тебя не только мы в родне, парень-то правильно сказал, а еще яги и горынычи.
Да уж «приятный» набор родственничков! — подумала я, успокаиваясь окончательно, но тут же вспомнила о своем несостоявшемся женихе и опять начала волноваться. Может быть, он и козел, но смерти я никому не желала. Слезы наполнили мои глаза, и я испуганно спросила:
— А этот, ну Константин, он утонул?
— Такое не тонет, — улыбнулись мне русалы, — кощеи все — бессмертные.
— Совсем, совсем бессмертные? А как же «а смерть его в яйце»? — вспомнила я сказку.
— Ну, не знаем, яйца отрывать им еще никто не пробовал, — заржали родственники.
Я покраснела.
— Я же не их анатомические особенности имела в виду, — уточнила я.
— Да какие же это особенности? Они у всех мужиков есть, эти особенности, — сказали сквозь смех парни, — да не ты переживай, цел твой ухажер. Убегал, аж пятки сверкали.
— А мне, что теперь делать? — я устало опустилась на лавочку, почему-то нестерпимо захотелось спать.
— Отдохнуть тебе надо. Ты столько силищи выплеснула, совсем, поди, резерв пустой. Жаль, не можем тебя в речную резиденцию взять, ты без воздуха не проживешь.
— А я и не хочу в воде жить. Поплавать люблю, а спать хочу только в своей постели, — вот нисколько не расстроилась я.
— Давай, Игнат, доставим девочку домой, а от кого у нее силы и какие пусть ей сама Марфа объясняет, когда от своего горыныча в очередной раз сбежит.
— Ой, может, бабушку выручать надо? А я тут сижу, — спохватилась я, и хотела уже бежать, и побежала бы, если бы знала куда.
— Не надо никого выручать, «милые бранятся, только тешатся», — выдали мне народную мудрость.
— Это что? У меня дед — змей горыныч? — догнала я, ужаснувшись.
— Горыныч, только почему змей? Нормальный мужик, маг сильный, сестру нашу любит, но характер да, тот еще. Да и Марфа ему под стать, вот они то любят друг друга, то убить готовы. Бабка твоя от него периодически сбегает, а он ее находит, и тут уж у них медовый месяц начинается. Как завалы от их примирения разберут, так и начинается.
— Какой месяц? Бабули уже шесть лет как нет! — высказала я свое недовольство отсутствием любви обильной родственницы.
— Для тебя может и шесть лет, а в нашем мире и месяц не прошел, — просветил меня тот, которого Игнатом назвали.
— Давай-ка, ты сегодня отдохнешь, а завтра, как на работу выйдешь, мы тебе еще много чего расскажем. Да и будь осторожней, морок с тебя спал вместе с кулоном наговоренным, парни теперь тебе прохода не дадут, — подмигнули мне русалы и, подогнав моторку к причалу, исчезли, махнув на прощание хвостами.
Это что же я по-другому выглядеть буду? Нет вряд ли, я посмотрела в речную гладь — ничего не изменилось. Значит, кулон парням глаза отводил? Вот же бабушка! А если бы сила так и не проснулась? Я же ни с кем встречаться не смогла бы. Или она знала, что произойдет, и обычных парней отваживала? Что толку гадать, вот найду ее, и она мне на все вопросы ответит! Я уже и не сомневалась, что еще встречусь с Марфой Моревной, и эта встреча не за горами. А сейчас мне предстояло еще добраться до дома. Интересно, меня с работы уже успели уволить или Константин пошутил так неудачно?
Пока я безуспешно пыталась, вытянуть мыс лодки на берег, что обычно проблемой для меня не было, начальник станции сам подошел ко мне.
— Рада, что-то ты плохо выглядишь, можешь, идти сегодня домой пораньше, но завтра с утра не опаздывай, — сказал мне Петр Петрович, словно и не было здесь никакого Константина, и никто меня с работы не отпрашивал, и уж тем более не просил уволить.
Мужчина помог мне и продолжил:
— Тут какой-то парень тебя спрашивал недавно, что знакомый твой?
— Нет у меня таких знакомых, — открестилась я сразу.
— Ну, нет, так нет, а то смотрел он на меня как-то странно, а главное, я даже лица его запомнить не смог.
— Шляются тут всякие, — подкинула я объяснение.
— Да, конечно, он просил меня о чем-то, вот только я вспомнить не могу, о чем.
— Забейте, Петр Петрович, надо только посмотреть, не пропало ли чего.
— А, действительно, подозрительная у него личность. С участковым бы поговорить, да я этого парня описать не смогу, — покачал головой мой начальник, — а ты иди, отдыхай, я все равно весь день на станции, присмотрю.
Я поблагодарила мужчину и побрела домой, ноги были ватными, и каждый шаг мне давался с трудом. До кровати я доползла и сразу же провалилась в глубокий сон.