Дан понял, что его поиски подошли к концу, понял, что Алекс как никто другой подходит ему идеально, отвечает всем его желаниям и потребностям. Это, конечно, никакая не любовь, да и как можно любить того, кому отказываешь в существовании элементарной свободы воли, кого считаешь созданным для собственного удовольствия и удовлетворения потребностей. Но Алекс Дану, несомненно, нравился, нравилась честность, нравилась открытость, да все нравилось, и он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы его мальчику было с ним по-настоящему хорошо, чтобы тот полюбил его, хотел быть рядом…
И Алекс мог бы быть с ним счастлив, был бы рад обманываться, но не мог. То ли природная обостренная интуиция, то ли новые способности, данные двусторонней связью с темным, ясно давали понять, что его используют, да, к обоюдному удовольствию, но используют.
Пролетел день, за ним еще один. Нежность чередовалась с вынужденной грубостью, от которой, к собственному немалому удивлению, Алекс тоже умудрялся получать удовольствие. Он все лучше узнавал Дана и все больше привязывался, корил себя за мягкотелость и отсутствие силы воли, оправдываясь тем, что скоро все закончится, что он нарочно усыпляет бдительность темного, чтобы суметь воплотить все задуманное.
Тем временем, подошел к концу десятый день.
*Ты подарил мне свою улыбку
Кусочек своего сердца
Ты подарил мне чувство, которое я искал
Ты подарил мне душу
Твою невинную любовь
Ты единственный, которого я ждал (песня посвящается «ей», но мы посвятим «ему»)
========== Глава 18. Триумфальное возвращение ==========
Je suis le même que t’as voulu
Qui malgre lui t auras decue
Je suis le même que t’as aimé* (Je Suis Le Même/ Garou)
Наконец, истекла одна из самых мучительнейших декад в жизни Ника, ведь на всем протяжении того, что должно было быть отдыхом, а в реальности оказалось сущим мучением, его ни на минуту не оставляло чувство тревоги. Тревоги и какой-то неправильности. Могло ли это быть следствием подписи кровью, или все дело в желании победить, а может, в проявившейся зависимости от энергии донора, но таких беспокойных и нервных каникул у Ника еще не было, и он очень надеялся, что больше и не будет.
Младший темный пытался размышлять логически, убеждал себя, что поводов для беспокойства нет, что договор подписан кровью, и Дан физически не сможет его нарушить, правда, почувствует ли сам Ник нарушение, и в чем конкретно будет заключаться сдерживающий фактор, он не знал, и нервничал еще и из-за этого. Получалось, что если Алекс не законченный мазохист, а он не производил такого впечатления, то его выбор однозначно падет на того, кто был к нему добр, то есть на Ника. Тогда от чего было так неспокойно?
Вылет отложили почти на три часа, и Ник извелся, ожидая посадки. В Пулково его никто не встречал, что, в принципе, не удивляло, поскольку братья считали глупым тратить полдня, чтобы встретить взрослого и зрелого человека, способного самостоятельно добраться до дома на такси всего за полчаса. И домой он попал не ранним утром, как планировал, а к завтраку. Тихо открыл дверь и пошел на голоса, на кухню, очень удивился, услышав смех, и застыл как вкопанный, увидев…
***
- Может, приготовишь блинчики?
- Опять? – Дан кивнул, и Алекс улыбнулся.
- Да. У тебя божественно получается, - Алекс лениво потянулся и сел на кровати.
- А что мне за это будет? – Дан усмехнулся.
- А что ты хочешь?
- Гм, дай-ка подумать… - Алекс изобразил бурную мозговую деятельность. - О, придумал. – Дан смотрел выжидающе. – Тебя, - грозно прорычал Алекс и кинулся на Дана, тот рассмеялся и расслабился, позволяя мальчику делать все, что вздумается.
- Anytime you want.
На кухню пришли лишь спустя полтора часа и, пока Алекс усердно пытался сосредоточиться на приготовлении завтрака, Дан столь же усердно ему мешал, то медленно и чувственно лаская языком шею, то ведя ладонями по бокам, обнимая, прижимаясь сзади всем телом…
- Дан, у меня вместо блинчиков выходят комочки, отстань, - смеясь, отвечал Алекс.
- Значит, будем есть комочки. Не отстану, - жарко шептал в ответ Дан. – Хочу тебя.
- Опять? – Делая вид, что потрясен, игриво отвечал Алекс. – Похотливое чудовище. Ну, тогда начинай, тут теста на два блинчика осталось, закончу и присоединюсь.
Дан опустился на колени, вполоборота развернул донора и одним резким движением стянул штаны до щиколоток.
- Хм, и кто еще похотливое чудовище, - улыбаясь, сказал темный, касаясь языком напряженного члена своего донора.
- Ох… - только и смог ответить Алекс.
Видел ли Дан Ника? Конечно! Видел ли Ника Алекс? Разумеется.
Было ли это представлением, рассчитанным на одного зрителя? Может быть… Но, самое главное, его непосредственные участники получали огромное удовольствие от процесса. Чего нельзя было сказать о зрителе.
Сказать, что Ник был шокирован, значит, ничего не сказать. Такого он не видел даже в своих кошмарах. Младший ожидал увидеть что угодно: Алекса в крови, измученного и истерзанного, привязанного к кровати, Алекса морально изломанного, с потухшим взглядом и отсутствием интереса к жизни, Алекса злого и ненавидящего, готового биться до последнего… чего не ожидал, так это Алекса довольного и веселого, Алекса, получающего удовольствие от прикосновений Дана.
И Дана на коленях…
Ник никогда не видел Дана на коленях, ни единого раза. Всегда Ник, только Ник, только его собственная инициатива, долгие уговоры и чувство унижения после… Всегда словно подачка, и Ник был уверен, что Дан иначе и не может. Оказалось, может, еще как может. Но не с ним.
Ник четко осознал, что чужой на этом празднике жизни, понял, что произошло то, чего он боялся больше всего на свете: он не нужен. К черту все! Они жестоко ошибаются, если думают, что он так просто отойдет в сторону. Вот уж нет. И младший темный с силой хлопнул дверью.
Алекс вздрогнул.
- Он вроде расстроился…
- Малыш, не отвлекайся.
- Не могу я. Надо хоть поздороваться пойти.
Дан вздохнул: тяжело с идеалистами.
- Может, закончим сначала?
- Что-то настроение ушло. Давай попозже, а? – Алекс ласково провел ладонью по лицу Дана, запустил пятерню в густые волосы.
- А мне что прикажешь со своим настроением делать? – Чуть резковато спросил возбужденный темный. Алекс сладко улыбнулся и прикусил пухлую нижнюю губу.
- Так я помогу.
И помог, и теперь уже пальцы Дана трепали светлые пряди, и Дан, прикрыв глаза, отдавался волшебным ощущениям. А Алекс понял, что, похоже, влюбился. В мужчину. В существо, которое и человеком-то не было. В того, кто вряд ли сможет когда-нибудь полюбить его. Кто был эгоистом до мозга костей, кто любил исключительно самого себя, кто воспринимал Алекса как игрушку для удовольствия и источник энергии. Менее подходящей кандидатуры найти было невозможно.
Стало горько, стало обидно, но любовь – чувство слепое, ему все равно.
- О, Алекс, да…
Алекс проглотил до последней капли, поднялся с колен, встряхнул ноги и поцеловал Дана.
- Я к Нику.
- Я чуть позже присоединюсь.
Алекс открыто, но чуть печально улыбнулся и пошел в сторону спален. Надо уехать, но как? Теперь к проблеме организации отъезда добавилось нежелание ехать. Хотелось оставить, как есть, довольствоваться тем, что Дан может ему дать, не прося большего. Но Алекс не мог так: он хотел темного целиком. И только для себя. Хотел того, что не мог получить.
- Ник? Я могу войти?
- Входи.
Алекс вошел в спальню Ника и сел на краешек кровати.
- Как отдохнул?
- Спасибо, хорошо. Ты, смотрю, тоже неплохо.
И почему Алексу стало стыдно? Он ведь прекрасно знал о соглашении, знал, что Ник нарочно бросил его на растерзание Дану, и только благодаря стечению обстоятельств Алекс не привязан в данный момент к кровати и не истекает кровью. Как Анна…
Мысль об Анне отрезвила, отодвинув нелепые эмоции.
- Ник, вот только не нужно прикидываться овечкой, хорошо? Я знаю, что ты вовсе не такой.
Ник зло прищурился.
- А какой я, по-твоему? Такой, каким тебе описал меня Дан?
- Дан ни слова плохого о тебе не сказал, - спокойно и с достоинством ответил Алекс.
- Тогда с чего? Или считаешь, что лучшая защита – нападение? Черт, Алекс, - Ник растрепал собственные волосы. – Я помню, как мы прощались. Я ведь влюбился в тебя… И тебе было со мной хорошо. Я не думал, что за какую-то неделю ты лужей перед Даном станешь растекаться. Он же тебе абсолютно не нравился.
- Не нравился. А потом… - начал оправдываться Алекс, но внезапно осекся. С какой стати? Он ни в чем перед Ником не виноват, более того, это Ник виноват перед ним. – Ник, тебе бы хотелось, чтобы я страдал? Ты ожидал, что я привязан, окровавлен? Ты ехал меня спасать? Эдакий рыцарь без страха и упрека? Как Дан спас от тебя Анну, да?
Алекс внимательно наблюдал, он нарочно упомянул Анну. Ник застыл, пораженный.
- Откуда ты знаешь про Анну?
- Нашел ее дневник в моей комнате. Я все знаю, Ник. Знаю, что никакой ты не добрый, знаю, что тебе и дела-то до меня нет, - Алекс встал и принялся ходить по комнате. – Это все игра: добрый брат, злой брат. Ты в этот раз добрый. Только, знаешь, даже добрый ты злее Дана.
И Алекс взялся за ручку двери, собираясь уйти.
Ник мгновение колебался. Он понимал, что если Алекс уйдет, то уйдет навсегда. Тогда глубоко вздохнул и положил свою руку поверх руки Алекса.
- Я люблю тебя, Алекс. Позволь мне доказать это и все исправить…
Алекс покачал головой.
- Дай мне шанс все объяснить. Пожалуйста…
И Алекс сдался. В конце концов, шанс должен быть у каждого живого существа.
*Я тот же самый, кого ты желала,
В ком ты невольно разочаровалась,
Я всё тот же, кого ты любила.
========== Глава 19. Тянут-потянут, вытянуть не могут ==========
Why don’t we make if true
Maybe I, maybe you* (Maybe I Maybe You / Scorpions)
Алекс прошел вглубь комнаты и сел в кресло, приготовившись слушать. Ник уселся на подлокотник, возвышаясь над донором.
А Дан сидел в ногах, совершенно некстати мелькнула мысль.
- Я слушаю, Ник.
- Алекс… - Ник почесал нос и затих.
- Да? Я весь внимание.
- Я ведь вовсе не плохой… ты меня каким-то чудовищем представляешь… это не так, - слова давались тяжело.
- Из дневника Анны выходит, что все же чудовище, - безапелляционно заявил Алекс. – И я рад, что со мной твоя роль была другой. Ты бы меня точно насмерть замучил.
- Никогда, - со страстью прошептал Ник и опустился на колени между ногами Алекса. – Алекс, я с первого дня жалел, что купился на эту игру. Мне невыносима была мысль, что ты страдаешь. Ты нужен мне, - и темный положил голову на бедро Алекса, тот впился в подлокотники, вспоминая такие же посиделки с Даном.
- Зачем нужен, Ник? Кормить тебя? Спать с тобой?
- Ты что же, наивный, думаешь, что Дан в тебя влюблен? Как бы не так! Дан не знает, что такое любовь, он не умеет любить. Он использует тебя, - Ник порывисто схватил Алекса за руки, но тот мягко отстранился и тихо ответил.
- Я знаю. Но он хотя бы не врет…
- Сейчас я честен с тобой. Ты очень дорог мне, Алекс. Сам не ожидал, что так может получиться, со мной такое впервые… но, черт, я люблю тебя. Я… - Ник волновался, - я принимаю тебя как равного, не как игрушку, не как еду… как равного себе, Алекс.
- И что, отпустишь меня, если я выберу тебя?
- Ты хочешь уехать? – спросил тихо.
Очень хотелось ответить, что уехать – его самая заветная мечта, но это испортило бы все планы. Поэтому Алекс ответил:
- Я хочу иметь возможность уехать, Ник. В любое время. Я не хочу быть здесь пленником.
- Я понимаю, - Ник тяжело вздохнул. – И, если ты выберешь меня, я дам тебе эту возможность.
Ник с удовлетворением отметил, как загорелись глаза донора, он все делал правильно, потянулся к губам Алекса, таким манящим и влажно блестящим. Алекс решил позволить себя поцеловать, захотелось проверить, взволнует ли Ник так, как волнует Дан. Ник, едва касаясь, словно перышком, провел языком по пухлой нижней губе и, не встретив сопротивления, скользнул в сладкий рот.
Нет, Ник не вызывал и сотой доли возбуждения, каким он горел рядом с Даном…
Дан решил, что пора вмешаться, иначе неизвестно, до чего они там договорятся, прошел по коридору и без стука распахнул дверь.
Алекс целовался с Ником. Дана словно кипятком ошпарило, накатила, застилая глаза, ярость, хотелось подбежать и разорвать обоих. «Мое!» - кричали инстинкты, и стоило огромных сил остаться, где стоял. Вот как, значит, его донор пошел здороваться… Еще пару часов назад стонал и извивался под ним, а теперь уже позволяет целовать себя другому. Это ревность? Нет, конечно, нет, убеждал себя Дан, просто кто-то без спроса взял поиграть его игрушку, и неважно кто, пусть даже родной брат. А Дан с детства ненавидел делиться игрушками.
Он сложил руки на груди и, прислонившись к дверному косяку, кашлянул. Алекс предсказуемо вздрогнул и оттолкнул Ника.
- Дан…
- Алекс? – Иронично изогнув бровь, тихо спросил Дан. Алекс покраснел как свекла и закусил губу. Как некрасиво получилось… Сначала Ник застает его с Даном, да, он хотел, чтобы тот видел, как ему хорошо, хотел, чтобы мучился, чтобы страдал и сожалел, а теперь Дан застает его с Ником… парень начинал чувствовать себя едва ли не девушкой легкого поведения. Он перевел взгляд на Ника и удивленно отметил, что тот как-то уж слишком подозрительно доволен.
Опять делят, вздохнул тяжко, опять решают, кто круче и успешнее. А он всего лишь пешка. Но пешка, дойдя до края доски, может стать кем угодно. И Алекс станет! В конце концов, у него тоже своя цель во всей этой ситуации.
Он перестал смущаться, твердо посмотрел в глаза сначала одному, потом другому, встал и ясно улыбнулся.
- Я бы чаю выпил, - прошел мимо онемевшего от подобной наглости Дана, чмокнул того в нос и, довольный собой, направился пить чай.
- Это что такое было? – первым очнулся Ник.
- Гм, - задумчиво протянул Дан.
- Он изменился.
- Хм…
- Он же нас не боится больше.
- А зря. Мы же вон какие страшные и жестокие. Да, Ник?
- Я добрый! А вот ты должен быть страшным и жестоким, - Ник вплотную приблизился к Дану. – И что я увидел, когда вернулся?
- Что ты увидел, младший? – Спросил с улыбкой.
- Сам знаешь.
- И на чьем месте ты хотел быть, а? – Ник смотрел в глаза брата, как загипнотизированный, не смея моргнуть.
- Алекса… - шепот на выдохе. Старший усмехнулся.
- Что ты ему пообещал? – Спросил ласково, приподнимая подбородок младшего двумя пальцами.
- Свободу, - невозможно было что-то скрывать, когда Дан так смотрел на него. Никогда не возможно.
- Неужели отпустишь?
- Возможно. Ведь у меня будет главный приз.
- Закатай губки. Не будет, - невесомое касание губ всего на мгновение – Пошли чай пить.
- Дань?
- Что, Ники? – остановился, обернулся.
- Ты ведь не влюбился в него? – Лукавая полуулыбка в ответ.
- А ты?
Дан ушел, а Ник с разбегу прыгнул на кровать и уткнулся лицом в подушку. С самим собой можно быть честным и откровенным. Он увлекся, брат тоже. То, что начиналось как очередная веселая привычная игра, превратилось в форменный кошмар. Алекс делал все, что вздумает, Дан его поощрял, Ник тихо сходил с ума от ревности, причем неизвестно, кого и к кому он больше ревнует. Обоих. К обоим. Любил ли он Дана? Однозначно! Безумно. Сколько раз Дан говорил, что его любовь ненормальна, что ему следовало бы выбрать себе другой объект, ах, если бы только он мог! Он страдал от пренебрежения, страдал, чувствуя себя неполноценным. Брат любил его, но не так, как требовали душа и тело младшего. И Ник уже поверил, что по-другому Дан не может, что он и так получает максимум того, что может дать брат… но тут в их жизни возник Алекс. И Ник увидел другого Дана. Однажды ему уже пришлось убрать конкурентку, не хотелось бы повторять, но если вопрос будет стоять: он или Алекс, не будет сомневаться. Он не отдаст брата.